От miron Ответить на сообщение
К miron
Дата 22.09.2005 09:50:58 Найти в дереве
Рубрики Россия-СССР; Катастрофа; Версия для печати

Коммунизм и учение Маркса

КОММУНИЗМ ПО МАРКСУ

Говоря о коммунизме непроизвольно или умышленно смешиваются самые различные явления,- домарксовский коммунизм, марксовский проект коммунизма, марксистско-ленинское учение, марксистскя идеология в реальном социалистическом обществе, исторически конкретная форма социализма в Советском Союзе и других коммунистических странах, черты реального социализма в конкретный период истории, социализм как тип социальной организации и многое другое. Поэтому обратимся к первоисточникам. Полного описания будушего коммунистического обшества Маркс и Энгельс не оставили. Его черты разбросаны по разным работам.

Маркс и Энгельс писали, что “коммунисты могут выразить свою теорию одним положением: уничтожение частной собственности”. ". . . должен произойти переворот в способе производства и распределения, устраняющий все классовые различия" (Энгельс, ПСС. т. 20, стр. 61). По Энгельсу, это "..всеобщая ассоциация всех членов общества в целях совместной и планомерной эксплуатации производительных сил...". "Крупная промышленность, освобожденная от оков частной собственности, разовьется в таких размерах, по сравнению с которыми ее нынешнее состоние будет казаться таким же ничтожным, каким нам представляется мануфактура по сравнению с крупной промышленностью нашего времени. . . общество будет производить достаточно продукта для того, чтобы организовать распределение, рассчитанное на удовлетворени потребностей всех своих членов" (Энгельс, ПСС, т. 4, стр. 334-335).

Маркс пророчествовал:”Буржуазные производственные отношения являются последней антагонистической формой обшественного процесса производства, антагонистической не в смысле антагонизма, вырастаюшего из обшестрвенных условий жизни индивидуумов, но развиваюшиеся в недрах буржуазного обшества производительные силы создают вместе с тем материальные условия для разрешения этого антагонизма. Поэтому буржуазной обшественной формацией завершается предистория человеческого обшества” (М и Э, т. 13, с. 7–8).

По Марксу, “коммунизм настоящий” должен обладать следующими чертами: “Централизация средств производства и обобществление труда достигают такого пункта, когда они становятся несовместимыми с их капиталистической оболочкой. Она взрывается. Бьет час капиталистичесой частной собственности. Экспроприаторов экспроприируют” (Маркс, ПСС т. 23, с тр. 772-773). По мысли Энгельса, “. . . общественная анархия в производстве заменится общественно-планомерным регулированием производства" (Энгельс, ПСС. т.19, стр. 223-224).

"Общество, которое по-новому организует производство на основе свободной и равной ассоциации производителей, отправит всю государственную машину туда, где ей будет тогда настоящее место: в музей древности" (Энгельс, ПСС. т. 21, стр. 173).

Маркс пишет, что уничтожив две самые крупные статьи расходов: постоянную армию и чиновничество (М и Э т. 17, стр. 345), коммуна совершила коренной переворот в политической истории человечества. Но вот незадача, тут Парижская Коммуна и пала под ударами Пруссии (Заметим в скобках, что столь же оторванными от дейтвительности были рассуждения Ленина о государстве в его работе Государство и революция, написанное в тот период, когда Ленин следовал учению Маркса).

ЭКОНОМИКА КОММУНИЗМА В ПРЕДСТАВЛЕНИИ МАРКСА

Вот как описывает Маркс полный коммунизм в “Критике Готской программы”. “На высшей фазе коммунистического обшества, после того как исчезнет порабошаюшая человека подчинение его разделению труда, когда исчезнет вместе с этим противоположность умственного и физического труда, когда труд перестанет быть только средтсвом для жизни, когда вместе с всесторонним развитием индивидив вырастут и производственные силы и все источники обшественного богатства польются полным потооком, лишь тогда можно будет совершенно преодолеть узкий горизонт буржуазного права, и обшество сможет написать на своем знамени: “Каждый по способностям, каждому по потребностям!” (К иЭ, т. 19, стр. 20.).

“В обшестве, основанном на началах коллективизации, на обшем владении средствами производства, – писал К. Маркс в “Критике Готской программы”, в мае 1875 гида, имея в виду коммунизм, – производители не обменивают своих продуктов, столь же мало труд, затраченный на производство продуктов, проявляется здес как стоимость этих продуктов, как некое присушее им вешественное свойство, потому что теперь, в противоположность капиталистическому обшеству, индивидуальный труд уже не окольным питем, а непосредственно сушествует как составная часть собственного труда” (М и Э, т.19, стр. 18). “Раз обшество возъмет во владение средства производства, – говорит Ф. Энгельс, развивая эти положения, – то будет устранено товарное производство, а вместе с тем и господство продукта над производителем” (М и Э, т. 20, стр. 294).

В “Критике Готской программы” К. Маркс утверждает, что в обшестве, вышедшем из недр капитализма, каждый отдельный производитель будет получать от обшества не деньги, а “квитанцию о том, что им доставленои такое–то количество труда (за вычетом его т руда в пользу обшественных фондов), и по этой квитанции он получает из обшественных запасов такое количество предметов потребления, на которое затрачено столько же труда. То же самое количество труда, которое он дал обшеству в одной форме, он получает обратно в другой форме” (М и Э, т. 19, с 18.).(Заметим в скобкахм, что квитанция как раз и выполнеяет функцию денег, на практике это приведет к тому, что квитанции можно будет обменивать, закладывать... Непонятно также как будет делиться продукты труда, которых тратится одно и то же количество труда, но привлекательность которых разнаям, например, кости и спинка из туши коровы, двухкомнатная квартира в центре и на периферии....).

РАЗДЕЛЕНИЕ ТРУДА

Энгельс критикует ”ребяческие представления Г. Дюринга, будто обшество может бзять во владение всю совокупность средств производства ... не устраняя прежде всего старого разделения труда”. (Заметим в скобках, что Сталин подтвердил правоту Дюринга практически построив стабильно воспроизводяшееся обшество, владеюшее всей совокупностью средств производства). Энгельс считал, что кoммунизм должен обеспечить перемену труда, “всестороннюю подвижность рабочего” (М и Э т.23, с 498). В то же время в той же “Критике...” сам Маркс говорил, что “один человек физически и умственно превосходит другого и, стало быть, доставляет за одно и то же время большее количество труда или же способен работать дольше” (М и Э, т.19, стр. 18).

В работе “Анти–Дюринг” Ф. Энгельс с возмушением отвергает утверждения Дюринга, будто по Марксу рабочий может претендовать на добавочную оплату сложного труда. Это “просто бестыдная подтасовка, подобную которой можно встретить только в правах разбойников пера” (Энгельс Ф. 1948, Анти–Дюринг, стр. 187). – восклицает Энгельс. Он признает, что “стоимость созданная часом труда двух работников, хотя бы одной и той же отрасли промышленности, всегда окажется различной, смотря по интенсивности труда и искусству работника” (Э. Анти–Дюринг, стр 189). Не только в “обшестве частных производителей ... искусный рабочий получает более высокую заработную плату”, поскольку там “расходы по образованию будушего квалифицированного рабочего покрываются частными лицами или их семьями....”. А в “обшестве, организованном социалистически, эти расходы несет обшество, поэтому ему принадлежат и плоды, т.е. большие стоимости, созданные сложным трудом. Сам работник не может претендовать на добавочную плату” (Э. Анти– Дюринг, стр. 189). Возможность конкуренции за интересный труд Энгельс не рассматривал вообше.

ПРОБЛЕМА НЕРАВЕНСТВА – ОСНОВНАЯ ПРОБЛЕМА КОММУНИЗМА

Итак, изначально Маркс хотел сделать общество почти абсолютно равных - без этого вера в коммунизм на Западе потеряла бы всякие основания. При этом Маркс сформулировал проблему неравенства как экономическую проблему без учета куда более важного социального аспекта. Он ушел от решения проблемы среднего класса, проблемы мастерства. Он считал, что труд одинаково ценен, но он хорошо знал, что разные искусства вносят количественно разный вклад в конечную цену продукта. Если так то неравенство доходов обосновано. Поскольку Маркс не смог решить проблемы квалифицированного труда и среднего класса, он не закончил свой "Капитал". Средний класс по необходимости становится все более многочисленным и получает все большие преимущества перед низкоквалифицированным трудом по мере прогресса капитализма в технологии и созданию одной огромной монополии. Последователи Маркса всегда ссорились из-за проблемы среднего класса. Три наиболее многообещающих философа в предвоенной Европе (до 1914 года), француз Г. Сорель, итальянец Парето, и немец Р. Михельс, все начинали как многообещающие марксисты для того, чтобы найти фундаментальное решение проблемы и они превратились в непримиримых врагов марксизма, став политическими и духовными отцами фашизма.

Одно из марксистских предвидений состояло в том, что капитализм имеет тенденцию к созданию все более и более крупных производственных единиц. Это, по мнению Маркса, должно было привести к необходимости развития такой социальной структуры, при которой все равны как пролетарии за исключением нескольких эксплуататоров. Экспроприация этих нескольких эксплуататоров приведет в конечном итоге к бесклассовом обществу. Слияние крупных производственных единиц в одну, принадлежащую и руководимую сообществом рабочих в конечном счете неизбежно приведет к ликвидации неравенства и привилегий вместе взятых. По Марксу, не социалисты враги рынка, а передовая техника, а также диктуемые ею специализация рабочей силы и призводственного процеса... Современная крупная корпорация и современный аппарат социалистического планирования являются вариантами приспособления к одной и той же необходимости. Но чем больше становится производственная единица, тем больше становится число промежуточных привилигированных позиций, работающие на которых не являются независимыми предпринимателями, а лищь управленцами среднего уровня. По мере роста сложности технологии, организация производства становится все более сложной и число привилигированных управленцев возрастает в почти в геометрической прогрессии по отношению к величине производственных единиц. Другими словами, хотя число независимых предпринимателей уменьшается, но наблюдается стремительный рост числа управленцев. И если эти управленцы имеют определенные привилегии, то следовательно, пролетариат свои привилегии теряет настолько, насколько управленцы их получают. Между сверхоплачиваемым президентом большой компании и наименее оплачиваемым клерком, между главным дизайнером и полуопытным рабочим на сборочной линии появлется армия зависимых управленцев и ни один из них не заинтересован в экспроприации прибыли, как этого требует Маркс. Все они имеют свой интерес в поддержании социального неравенства, неравного общества.

Современная индустрия массовой продукции доказала, что именно индустриальная бюрократия бухгалтеров, инженеров, чертежников и дизайнеров (а не малоквалифицированных рабочих) является наиболее важной и наиболее незаменимой частью индустриального способа производства. У Маркса же коммунизм был основан на индустриальном производстве. Следовательно, он воспроизводит среднее звено, которое объективно заинтересован в неравенстве. Но если социализм не может установить бесклассовое общество, его цель должна быть минимизирована улучшением социального и экономического положения рабочих и других лиц малоквалифицированного труда. То есть цель становится трейдюнионистской.

Социализм, который превращается в трейдюнионизм, имеет целью улучшение жизни одного класса внутри капитализма. Он стремится дать этому классу преимущества в конкурентной борьбе за ресурсы общества, преимущества, наиболее возможные для этого класса при данном способе производства. Вся эта борьба улучшает положение рабочего класса при капиталистическом способе производства. Вопрос о смене строя уже не ставится. Социал-демократия становится фундаментальной основой капиталистической системы. Рабочее движение приобретает форму борьбы внутри капитализма. Оно отвергает социализм и принимает капиталистические порядки.

В США организованного революционного рабочего движения не существовало никогда, так как там предприятия промышленности изначально развивались как крупные. Поэтому там питательной почвы для коммунизма не было. В Европе рабочее движение зародилось когда индустрия была мелкой, поэтому рабочее движение было революционным. По мере того как производственные единицы росли, рабочее движение сдвигалось в сторону трейдюнионизма. Поскольку железные дороги были первым большим предприятием, железнодорожные рабочие стали первым отрядом рабочего класса который сдвинулся в сторону трейдюнионизма. Они везде были наиболее консервативны и наиболее прокапиталистическим крылом рабочего движения. Вспомните, кто первым выступил против большевиков в 1917 году - профсоюз железнодорожников. То же произошло и других отраслях промышленности, где также был зафиксирован сдвиг от революционности к эволюции и реформам, защитному социальному законодательству, по направлению к индустриальной демократии как цели социализма, В конце концов рабочие образовали единый фронт с буржуазией и граница в уровне жизни прошла по границам государств.

Социализм как социальная сила зависела от существования и действительности капитализма. Для марксизма очень важным является тезис об абсолютном обнищании рабочего класса. Рабочий должен чувствовать, что он становится все более и более обделенным. В реальности же в странах Запада этого нет. Напротив, жизнь бедных внутри страны постоянно в абсолютных значениях улучшается. Бедность просто выводится за границы Золотого миллиарда.

ГДЕ КОММУНИЗМ НАШЕЛ СЕБЕ ПОЧВУ

Между тем марксизм находит почву в феодальных, прединдустриальных колониальных и прекапиталистических странах, таких как пребольшевистская Россия, Испания, колониальная Азия, Латинская Америка. Здесь социальные условия делали внедрение бесклассового общества обоснованным. Общества в этих странах состоял с одной стороны из землевладельцев и предпринимателей, а с другой стороны, однородной пролетарской массы рабочих и крестьян. Между этими полюсами не располагается среднего класса. Поэтому массы здесь верят, что они могут построить бесклассовое общество путем удаления тех немногих людей, которые владеют всем. Средний класс отсутствовал из-за того, что еще не произошло полного развития индустриального способа производства. Это объясняет, почему вопреки предсказаниям Макса о том, что социалистическая революция должна призойти в высокоразвитой индустриальной стране Запада, она, напротив, произошла в России, наиболее запаздывающей стране капитализма Европы. Троцкий вообще считал, что социалистическая революция в России произошла по воле случай, по ошибке. Вопреки ожиданиям социалистическая революция (как она себя сама называла) не потянула за собой революции в странах Запада и Средней и Восточной Европы. По марксистской же теории, революция должна была произойти в Германии или Австрии. Это также объясняет, почему после победы революций в России и Испании начинается такое развитие, которое не может удовлетворить Троцкого, событие, которое делает невозможным построение бесклассового общества по мере развития социализма появляется привилегированный средний класс управленцев.

Маркс ошибался: капитализм отнюдь не ведет к обнищанию пролетариата. Наоборот, квалифицированный рабочий становился все более зажиточным. Поэтому пролетариат был не в состоянии выполнить роль авангарда революции. Ведь западные пролетарии постепенно превращаются в средний класс, в тех самых презираемых буржуа. Они предают марксистов - которых, кстати сказать, ничуть не удивили бы волнения на Уолл-стрит в мае 1970 года, когда радикалов и студентов, протестовавших против решения администрации Никсона о вторжении в Камбоджу, побили рабочие из строительного профсоюза Пита Бреннана (последнего Никсон вскоре назначил своим советником по труду).

То, что коммунизм не задевал сознание рабочих заметили многие. В своем дневнике Г. Димитров пишет, что он поставил перед Сталиным вопрос, "почему, если наше учение правильно, в решающий момент миллионы рабочих не идут с нами, а остаются с социал-демократией, которая вела себя столь предательски, или - как в Германии - даже идут к национал-социалистам". Главную причину этого Димитров усматривал "в нашей системе пропаганды, в неправильном подходе к европейским рабочим". Сталин же, возражая ему, видел основную причину в "исторической связи европейских масс с буржуазной демократией" и подчеркнул: "миллионные массы имеют стадную психологию. Они действуют через своих избранников, своих вождей... Они боятся потерять своих руководителей... они оставят этих вождей, если появятся другие, лучшие. А для этого нужно время. М[ануильский] не понимает этого. Он каждый год предсказывает пролетарскую революцию, а она не идет". "Наши люди в Коминтерне, - записал далее Димитров слова Сталина, - переносят все, что было правильно для русских рабочих и на европейских рабочих. Они не понимают, что у нас фактически не было парламентаризма. Русские рабочие ничего не получили от Думы. В Европе не так. Если бы наша буржуазия имела в запасе еще 30 лет, она несомненно посредством парламентаризма установила бы связь с массами, и тогда нам было бы гораздо труднее еe свалить". (Архив: N12, ноябрь-декабрь 2000: Исторические персоналии: Г. Димитров и Кремлевские вожди. 1934-1948 гг. (Свидетельства Дневника Г.М. Димитрова).

Тем не менее подчеркнем, что коммунистическая идеология в ее марксистской форме сыграла огромную роль в возникновении и выживании СССР. Можно с полным правом призать, что не будь марксизма, не будь Ленина и его соратников, русского социализма не было бы. Но вместе с тем русский социализм, зародившись, начал складываться во многом совсем не так, как рассчитывали революционеры и идеологи. Ударной силой Октября стали солдаты и матросы, покинувшие свои части, в том числе обычные дезертиры, а также многие из тех, кого называли люмпенами. Советский проект возник в результате исторческого творчества миллионов людей, которые либо вообще понятия не имели о марксизме, либо знали о нем весьма смутно и истолковывали на свой лад. То, что получилось на деле, лишь по некоторым признакам похоже на марксистский "проект". Например, были ликвидрованы классы "частных" собственников, широкие слои населения получили образование и были вовлечены в систему власти и управления, со временем были удовлетворены основные жизненные потребности и т.п. Но во многом другом реальный социализм резко отличался от марксовского "проекта". Например, государство не отмерло, как обещали марксисты, а, наоборот, усилилось сравнительно с государством царской России. Не исчезли деньги. Не исчез рынок. Не исчезло социальное и материальное неравенство (по Зиновьеву).

Процесс индустриализации и социализации, который логически и неизбежно следует после успешной революции, ведет к возникновению того же самого (что и при капитализме) среднего класса или сословия управленцев, который растет в противовес большому бизнесу при капитализме. Реальная власть, реальная безопасность, реальные плоды революции попадают в руки нового среднего класса управенцев или рабочих профессионалов и энтузиастов. Это проявилось и в стахановском движении. И нет никакой возможности вернуться к начальному равенству масс, от которого успешная революция, ведомая марксистами, стартует. Это доказал НЭП.

Социализм - это не коммунизм. Это доказал и крах СССР. Именно попытка Брежнева уменьшить относительные доходы среднего "класса" и увеличить относительные доходы рабочих стала одной из причин падения СССР. В СССР рост благосостояния в виде индивидуальной собственности был сравнительно менее выражен, но зато резко росло благосостояние в виде общественной собственности. Это привело к полному почти абсолютному равенству по основным благам, сохранялось неравенство только по редким благам, которые распределялись по блату. Если бы цены на товары учитывали их полезность, то равенство было бы почти полным. Именно поэтому было важно сохранять дефицит - для того, чтобы партноменклатура могла чувствовать себя чуть лучше, чем другие работники. Но долго такая ситуация продолжаться не могла. При малейшем толчке номенклатура сменила власть, а средний "класс", чувствующий несправедливость уравниловки, номенклатуру поддержал. Как только средний "класс", массово выросший в СССР, почувствовал, что его зажимают при социализме, когда началось падение престижности управленческого труда, он оказалсья морально готовым поддержать попытки свергнуть социалистический строй. Иными словами, излишняя уравниловка нарушила устойчивость индустриально-социальной пирамиды (сейчас в России эта пирамида также стала неустойчива, но по обратной причине).

Неизбежное событие - перерождения идеи коммунизма во власть среднего класса доказывает, что коммунизм невозможен, по крайней мере до тех пор пока все основные производственные процессы не будут выполняться роботами (по Друккеру, 1939). В настоящее время, по мнению В. Иноземцева (1998), идет процесс формирования нового постэкономического общества, которое, как показывает анализ современных тенденций, становится еще более поляризованным. Во-первых, постэкономическое общество не может ни устранить конкурентное распределение создаваемых благ между своими членами, ни тем более сделать его равным. Утверждая принципы творческой свободы такое общество не утверждает принципов равенства - и в этом заключено важнейшее отличие формирующейся общности от традиционного идеала социалистов. Во-вторых, новое общество не становится бесклассовым, как предполагали марксисты; напротив, оно может оказаться даже более жестко разделенным на отдельные социальные группы, нежели прежнее, однако критерии подобного деления будут иными. Они будут базироваться на запредельных способностях человека к самообразованию.

Сушествует только один путь проверить научность учения Маркса о коммунизме – разрушить некоммунистическое обшество, то есть провести социальный эксперимент. Но пока даже марксистские партии на такое не решаются.