Форум С.Кара-Мурзы

	От	Георгий
	К	Георгий
	Дата	30.07.2005 22:21:28
	Рубрики	Прочее; Тексты;

Б. Соколов. Рецензия на книгу Н. В. Павловой: "Тайны сталинского самовластья" (*+)

http://www.znanie-sila.ru/stuff/issue_24.html

Тайны сталинского самовластья
10/01
Павлова И.В. Механизм власти и строительство сталинского социализма. -
Новосибирск: Сибирское отделение РАН, 2001. - 460 с.

Новосибирский историк Ирина Павлова написала честную и умную книгу.
Используя материалы как западносибирских, так и московских архивов, она
показала, как формировался и действовал механизм партийной диктатуры. В
книге рассматривается период 1929 -1941 годов, и в ту пору этот механизм уже
выродился в диктатуру одного человека. Самым большим секретом было то, что
все действия советских органов предварительно одобрялись партийными. Поэтому
документы, где прямо об этом говорилось, хранились под очень высоким грифом
секретности. А в постановлении Политбюро от 12 апреля 1923 года говорилось,
что наркоматы <при внесении особо секретных вопросов в Политбюро должны не
мотивировать их в письменном виде, а вносить путем предварительного сговора
с Секретариатом ЦК>. В свете этого становится понятно, например, что
ходатайство НКВД в марте 1940 года о расстреле пленных польских офицеров
появилось отнюдь не по инициативе Берии, а по прямому приказу Сталина. В
книге Павловой с эпохи 20-30-х годов снят весь ностальгический глянец. Как
отмечает исследовательница, важнейшие решения принимались на совещаниях у
Сталина в узком кругу. Эти совещания не протоколировались и не
стенографировались, а сами решения нередко доводились до исполнителей только
в устной форме. Вождь и его соратники действовали как банда мафиози,
стремившихся не оставлять улик для истории, причем такая практика была
заведена еще во времена Ленина.

Павлова подвергает сомнению фигурировавшие в литературе общие цифры
репрессированных, согласно которым с 1930 по 1953 год были репрессированы по
политическим мотивам 3 778 254 человека, в том числе 786 тысяч -
расстреляны. Она обращает внимание, что эта цифра в трудах различных
исследователей, пользовавшихся нередко одними и теми же архивными
материалами, колеблется от 3,8 до 8,1 миллионов человек. Справедливо
заключение о том, что <в системе, где ложь была возведена в принцип
государственной политики>, фальсификации не могла не подвергнуться одна из
самых охраняемых тайн - число жертв политических репрессий. Это мнение
подкрепляется, в частности, следующим фактом. По официальным данным, в
1939-1940 годах были расстреляны 4464 человека. Однако теперь точно
известно, что только весной 1940 года по решению Политбюро были казнены 21,7
тысяч польских офицеров и представителей интеллигенции и имущих классов.
Скорее всего, официальные цифры приуменьшены также за счет десятков тысяч
расстрелянных в Прибалтике, западных областях Украины и Белоруссии и в
Бессарабии в 1939-1941 годах и в послевоенные годы, а общее число казненных
при Сталине, не считая жертв войны и коллективизации, вполне может достигать
1 миллиона человек.

Как подчеркивает Павлова, советская власть могла существовать и строить
социализм только в условиях постоянного применения насилия по отношению к
своим подданным. При этом она использовала самые низменные инстинкты народа,
развязывая кампанию коллективизации, преследование <инженеров-вредителей>
или борьбу с <врагами народа> в 1937-1938 годах. Историк категорически
отвергает распространенное мнение об <ошибках Сталина> или о том, что
советские руководители шли на поводу требований масс и просто реагировали на
сложившуюся в стране социально-экономическую ситуацию. Нет, социализм
строился по заранее разработанному бесчеловечному плану как преддверие к
мировой войне, в которой Советский Союз рассчитывал быть нападающей
стороной. Социалистическая система была абсолютно безразличной к понятию
экономической эффективности, ибо главное было обеспечить мобилизацию всех
сил и средств для военных целей - от новейшей боевой техники до колхозного
пушечного мяса.

Автор книги солидаризуется с мнением В. Суворова и ряда историков, в том
числе моим, о том, что Сталин летом 1941 года готовил нападение на Германию,
причем без всякой связи с планом <Барбаросса>. Она справедливо критикует ряд
российских и зарубежных исследователей, наивно полагающих, что если на
каких-то документах нет резолюции об одобрении их Сталиным, то, значит, они
не принимались к исполнению. В советской системе старались не оставлять
следов по особо секретным вопросам, отдавая указания только устно.

Строительство социализма в 1929 -1941 годах Павлова рассматривает как
мобилизацию всех сил страны для развертывания будущей широкомасштабной
агрессии в Европе. Надо также учесть, что многие важнейшие документы были
уничтожены еще при жизни Сталина или его преемниками. В книге приведено
множество подобных примеров. Добавлю к этому, что даже тассовские сообщения,
поступавшие Сталину, были после его смерти полностью уничтожены за период с
апреля по ноябрь 1941 года, то есть в период завершения подготовки
советского нападения на Германию и первых, самых тяжелых месяцев войны,
когда Сталин всерьез рассматривал вопрос о заключении сепаратного мира.

По мнению автора, нападение Германии на Советский Союз <объективно. явилось
превентивным, потому что оно предотвратило куда более массированное
наступление Красной армии>. На мой взгляд, правильнее говорить, что как
состоявшаяся агрессия Гитлера, так и несостоявшаяся агрессия Сталина были в
какой-то мере <превентивным ударом>, то есть ударом, направленным против
возможных будущих действий потенциального противника. Но, строго говоря,
почти все завоевательные войны в истории подпадают под это определение. Что
само по себе никак не оправдывает агрессоров, поскольку главное для них -
это захват чужих территорий, а предотвращение подобных же действий со
стороны враждебного государства само по себе является лишь вспомогательной
целью. Собственно же превентивный удар, то есть удар против уже
изготовившегося к нападению неприятеля, - большая редкость. Один из немногих
примеров здесь - <Шестидневная война> Израиля против арабских стран в июне
1967-го. И Гитлер, и Сталин полагали, что другая сторона не сможет напасть
раньше 1942-1943 года, и торопились осуществить собственные агрессивные
планы. Но не надо забывать, что СССР в 1939-1940 годах совершил уже
несколько агрессий - против Польши, Финляндии, Румынии и государств
Прибалтики. Но не найдено, в частности, никаких документов, где
фиксировалась дата советского нападения на Финляндию, хотя такое нападение,
как известно, состоялось. Можно не сомневаться, что день <Ч> для выступления
против Германии Сталин сообщил подчиненным только устно. Единственная
письменно зафиксированная - на плане стратегического развертывания Красной
армии - дата предполагаемого нападения на Германию, 12 июня 1941 года,
сохранилась только потому, что сам план Сталин приказал хранить в делах
Генштаба - вероятно, как образец для будущих разработок.

Павлова сокрушается, что западные историки часто поддерживают тех российских
историков, которые склонны идеализировать советское прошлое: <Демократия не
удалась даже в истории, да и не могла удастся при наличном соотношении сил.
Если бы прокоммунистический реванш получил хотя бы отпор со стороны мировой
исторической науки, но и здесь сложилась парадоксальная ситуация: западные
историки не только формально контактируют с прокоммунистическими историками,
но и поддерживают их концептуально. Российским историкам демократического
направления придется проявить не только терпение, но и отвагу>. Павлова - из
числа отважных.

Многие советские явления, как отмечается в книге, иностранцы проецируют на
явления, существующие в демократических обществах, например, практику
принятия решений узким кабинетом считают аналогом сталинских <троек> и
<пятерок> в Политбюро. При этом забывают об одном принципиальном различии.
На Западе политики, принимающие решения, ответственны и перед законом, и
перед парламентом. В СССР же вся номенклатура была, в сущности, ответственна
только перед одним человеком - Сталиным, а термин <правовое государство>
использовался только как ругательный (Павлова приводит замечательные
высказывания Л.М. Кагановича на этот счет).

Она констатирует, что <многие современные авторы и политики, в том числе и
те, которые называют себя демократами, не смогли преодолеть синдром
великодержавия: <Предметом многочисленных рассуждений о будущем России
по-прежнему является не общество, а государство>. Павлова же пытается
взглянуть на происходившее глазами <маленького человека> 20 -30-х годов,
которому в сталинском социализме жилось ох как неудобно.

Борис Соколов