От miron Ответить на сообщение
К Павел
Дата 13.05.2005 16:40:26 Найти в дереве
Рубрики Теоремы, доктрины; Версия для печати

А не передегивание ли это в заголовке?

>это, конечно, все хорошо. Только есть другие источники, говорившие об обратном. Не было бы никаких революций, если бы все так радужно было. Впрочем, об этом написано море как исторической, так и публицистической литературы.>

То что Вы дали я читал. Очень знаете ли заманчиво сравивать с Францией, Англией... Тогчда еше Милов то не был опубликован. А надо было видеть героические усилия царского правительства по развитию экономики на самой холодной и самой большой по протяженности стране. Да, были проблемы, да, была революция и что? Это не зачеркивает сделанного царским правительством. Оно сумело создать военный кулак, которые 4 года держал Германию.

>впрочем, все это не раз уже пережевывалось на форуме>

Вообше то я жеванного не люблю. И потом очень некрасиво модератору использовать дешевые приемчики по предергиванию. Мы ценим и очень высоко сделанное в СССР. ОН стал второй страной мира. Он отразил Германию. То что случилось то случилось. Как оценивать революцию? Как трагедию. Но если она произошла, то не надо вешать собак на большевиков. Они то как раз Россиию и спасли. Я вешать их надо на всех тех западников, которые хотели просаживать русский хлеб в парижах, которые, убрав царя, получили хаос. И только большевики сумели его обуздать.

А теперь другие цифры

Тенденции первых лет реформы: успех с неудачами
Столыпинская реформа была рассчитана на многие годы, но процесс модернизации сельского хозяйства был прерван Февралём 1917 года. Многие считают, что реформа не оправдала возлагавшихся на неё надежд. Но, во-первых, реформа полноценно проводилась только несколько лет до начала войны (миг на фоне истории). Нельзя утверждать, что она не дала существенных результатов. Доказательством краха столыпинской реформы считалось сокращение выходов из общины или укреплений участков. Но подсчёт всех домохозяйств, охваченных реформой, показывает, что замедления хода реформы на втором этапе (1910-1914 гг.) не было. На 1 января 1916 г. количество дворов, организованных в порядке единоличного и группового землеустройства, соотносилось как 59,4 и 40,6% (Рогалина, 2001). По данным Центрального Статистического Комитета МВД с издания указа 9 ноября 1906 г. по 1 мая 1915 г. по 40 губерниям Европейской России общее число домохозяев, укрепивших землю в личную собственность, составило 1 992 387. А всего заявило требований о закреплении земли в собственность 2 736 172 домохозяев. 30% общинников пожелали выделиться, 22,1% выделились (166). Доля общинного землевладения во всей площади крестьянских земель (167,5 млн. десятин) составила на 1 января 1915 г. чуть более 50%, в то время как на начало 1905 г. она составляла 62% (166). Эти цифры свидетельствуют, что мелкие и средние хозяева «переварили» помещика, и начали «переваривать» сопротивляющуюся общину. С 1907 до начала 1916 г. в Европейской России возможностью получить землю воспользовались 2 миллиона общинных крестьянских дворов. Кроме того, ещё 470 тысяч домохозяев закрепили за собой участки в так называемых "беспередельных" общинах. За 1907-1914 годы из общины вышло 2,5 млн. домохозяев, или 28% от 9,2 млн. общинников и примерно 1/4 общего количества крестьянских дворов. Заявлений же о выходе было подано 3,4 млн., или 35%.
Определённого срока проведения реформы не предусматривалось. Если реформа была рассчитана на 20 лет, то она шла вполне по плану. Правда, в 1914 году количество выходов упало до 98 тысяч, а в 1915 году – до 35 тысяч. Но следует учесть, что это уже были годы войны. Менее чем за десять лет всего в Европейской России закрепило землю в личную собственность около 24% всех крестьянских дворов – меньшинство, но далеко не ничтожное, и это делалось добровольно. Где община была нежизненна – она распалась, а где жизненна – сохранилась. Столыпинская реформа, даже будучи отчасти блокированной, дала результат в постепенном отказе от общинной организации землепользования и ликвидации помещичьего паразитизма (156).
Самым неопровержимым фактом, свидетельствующим о провале столыпинской аграрной политики считался голод 1911 года, охвативший до 30 миллионов крестьян. Однако при объективном рассмотрении становится очевидным, что этот факт не свидетельствует о неудаче реформы. Во-первых, голод был вызван засухой. Голод такого масштаба следовал с той же регулярностью (примерно раз в 10 лет) и раньше: (достаточно вспомнить 1891 и 1901 гг.). Во-вторых, он не был повсеместным и поразил только ряд регионов страны. Если урожай проса составил лишь 74% от среднего за 1906—1910 годы уровня, то урожай гороха —101, ячменя —104, а урожай кукурузы —120%. Общий сбор зерновых был на 8,6% меньше среднего за пятилетие -1906-1910 годы, а урожай картофеля, наоборот, на 3,7% больше. Следующий, 1912 год был очень урожайным, как и 1909 и 1910 годы (170).
Тем не менее, реформа не смогла быстро переломить негативные тенденции нарастания перенаселения, а только сдержала их. Но без проведения реформы было бы ещё хуже – сидеть сложа руки было нельзя. Население продолжало быстро расти, земли прибавлялось, но явно недостаточно, а урожайность зерновых росла медленно. Среднегодовая урожайность крестьянских полей продолжала расти даже более медленными темпами, чем до столыпинской реформы, после 1861 года. В 80-х – 5,1 ц. (рост на 8%), в 90-х – 5,9 ц. (рост на 15%), 1901-1910 – 6,3 ц. (рост на 7%); в 1914 году, следующем после урожайного 1913, по данным Кожинова, урожайность пшеницы составила 6,7 ц. [(80), с.57]. Ежегодный прирост продукции села во время реформ Столыпина упал с 2,4% в 1901-1905 годах до 1,4% в 1909-1913 годах. Если бы тенденция оставалась той же, то к 1920 году урожайность бы повысилась на 16% и достигла бы 7,8 ц. Рост урожайности за 1906-1915 годы составил 14% (Казарезов В.В. 2002, с. 306). При этом рост общего производства в сельском хозяйстве происходил главным образом за счёт экстенсивных факторов – значительного увеличения посевных площадей за Уралом и на Юго–Востоке Европейской России. Площади посевов выросли за годы реформы на 10,5 млн. дес., что составляло 14% [(71) с.104]. Усилилась распашка целины в Сибири и Казахстане (кое-где создавая острые национальные проблемы и массовый угон скота в Китай). В 1911–1915 гг. по сравнению с 1901-1905 гг. производство пшеницы выросло на 12%, ржи – на 7,4%, овса – на 6,6% и ячменя – на целых 33%.
В то же время, население России составило в 1885 г. – 71,7 млн., в 1897 г. – 81,4 млн., в 1914 г. – 103,2 млн, а общая численность рабочих возрастала в 1900-1908 на 1,7 % ежегодно, что равно естественному приросту населения [(71) с.201]. Эти цифры показывают, что в первые годы реформы прирост продукции оставался ниже прироста населения. Однако надо учитывать, что в условиях нараставшей аграрной перенаселённости сохранение даже невысокого роста урожайности – большое достижение. Несмотря на то, что доля сельского населения в начале XX века несколько снизилась с 87% в 1898 году до 82% в 1913 году, тем не менее, прирост сельского населения был существенно выше скорости отселения крестьян. Абсолютное число сельских жителей продолжало расти, увеличившись за этот период на 22 миллиона человек. Катастрофические масштабы приобрёл процесс абсолютного обнищания крестьянства перенаселённого центра страны. Миграция сельского населения в город в 1908 – 1913 годах не превышала 500 тыс. человек в год.
Казалось бы, тенденции 1908-1913 гг. показывают, что реформы Столыпина едва успевали справиться с нарастанием аграрной перенаселённости, но нисколько не могли её убавить. Однако, такая экстраполяция тенденций неправильна, потому что экономика растёт не по линейным законам, а по мере накопления и развития технологии; большие технологические рывки влекут периоды быстрого экономического роста. В первые годы реформ Столыпина у России всё ещё не было средств на массовую машинизацию сельского хозяйства. Производительность труда в сельском хозяйстве могла расти за счёт медленного улучшения агротехники и отселения избыточного населения. Но по мере промышленного роста Россия могла сосредоточиться на росте производства сельскохозяйственных машин (а внутреннее производство сельскохозяйственных машин как раз начинало быстро расти!), резко ускорить раскрестьянивание за счёт машин, ускорить отток людей из села в город без снижения производства продовольствия, и следовательно, это дало бы «мультипликативный эффект» на промышленный рост! К 1910 г. в мире накопилась та критическая масса технологий, которая позволила бы России сделать рывок, основанный на машинизации сельского хозяйства! В 1910 г. в США был изобретён лёгкий трактор, более подходивший к российским размерам хозяйств.
В период столыпинской реформы крестьяне продолжали сокращать поголовье скота в своих хозяйствах, но одновременно с сокращением поголовья скота в 1905-1914 году на 100 жителей, выросли закупка техники, начали появляться удобрения [(71) с.105]. Самое важное в эти годы – резкое увеличение выпуска сельскохозяйственных машин и орудий русской промышленностью. С 1900 по 1909 год он удвоился. По статистике министерства финансов с 1910 по 1913 год производство машин в России выросло на 7%, а сельскохозяйственного назначения – почти на 40%, что привело к тенденции сокращения импорта сельскохозяйственных машин [(71) с.197, 147]. Закупалось много и зарубежной техники – например, в 1909 году на 31,8 млн. рублей. Плуг быстро и почти повсеместно вытеснял соху. Большую помощь русскому крестьянству и переселенцам оказывали широкие мелиоративные работы, в частности в Средней Азии (170). Таким образом, мирный выход России из геополитического тупика был бы возможен, начиная со второй половины 10-х годов, если бы не Первая мировая война.

А вот это резюме к главе о 1917 годе.

Подведём итоги. Первая мировая война дала разложившейся элите возможность совершить переворот, чтобы избавиться от мешавшего ей царизма. Но февральский переворот спровоцировал крах российской государственности и погружение страны в хаос. В России сложилась обстановка всеобщего бунта – «бессмысленного и беспощадного». Февральская власть не была способна восстановить государственность, а к октябрю 1917 года она уже ничего не решала и никем не управляла. Наиболее быстрый в тех условиях путь восстановления российской государственности предложили и осуществили большевики, и их победа указывает, что любая другая сила не могла восстановить государственность или сделала бы это с ещё большими жертвами и намного медленнее. Важным фактором, способствовавшим их победе, была идеология, которая (независимо от своей научной обоснованности), в отличие от конкурирующих идеологий, помогла достичь в народе относительного согласия. Поэтому пора прекратить смотреть на большевиков как на виновников страданий и жертв этого периода в стране. Они как раз повинны меньше всего. Напротив, именно благодаря им удалось спасти Россию от полного распада уже в 1917 году.