|
От
|
Георгий
|
|
К
|
Георгий
|
|
Дата
|
18.05.2005 23:21:34
|
|
Рубрики
|
Тексты;
|
|
Кому нужен образ врага? (*+)
http://www.lgz.ru/archives/html_arch/lg202005/Polosy/5_1.htm
ДИСКУССИЯ
Кому нужен образ врага?
Можно ли в социально нестабильном обществе обуздать разрушительную
потребность в образе врага? Чем? Политкорректностью? Стандартами общения?
<Мирными> решениями конфликта интересов? В дискуссии на эту тему в <ЛГ>?
17-18 выступили читатель <ЛГ> Семён Сажин, писатели Александр Мелихов и Лев
Аннинский. Сегодня мы продолжаем разговор.
Адреса нашей электронной почты : gam@lgz.ru , mazurova@lgz.ru
А зла как бы и нет
Для покладистых простофиль
Дмитрий КАРАЛИС, САНКТ-ПЕТЕРБУРГ
Вывод, который может родиться после прочтения статьи Александра Мелихова
<Оружие массового поражения> (<ЛГ>, ?17-18), оригинален: у российского
народа и государства Российского нет и никогда не было врагов.
Они существуют лишь в воображении отдельных людей в виде нескончаемых мифов,
фобий и тому подобное. Нас исторически окружали и окружают славные люди с
ясными глазами, добрыми улыбками, которые называются партнёрами и просто не
знают, что бы нам ещё предложить в знак своего искреннего расположения: то
ли земли пограничные, то ли денег взаймы без процентов.
Можно было бы отделаться этой шутливой репликой и не обращать внимания на
обольстительные замыслы моего земляка по обустройству международного
морального трибунала, в котором заседали бы добрейшие доктор Айболит с котом
Леопольдом, и вся их работа заключалась бы единственно в том, чтобы мирить
погорячившихся в выражениях политиков и стоящие за ними страны, а также
вовремя наливать мировую стопочку и протягивать трубку мира.
А добродушный Зайчик из русских сказок, дополняя ласковую картину, рассылал
бы срочные электронные депеши во все концы света, где нарушаются принципы
оптики и здравого смысла и людям мерещится чёрт знает что: то фантом
бактериологического оружия, в результате чего они начинают войны, то вдруг
им привидится, что правительство недодало денег, и неведомая сила выносит их
перегораживать улицы с плакатами в руках, то вдруг явится фантом
наркотической угрозы, которой на самом деле нет, а есть лишь нагнетание
страстей.
И называться такой примирительный ансамбль должен по мысли А. Мелихова
<комиссией по всеобщему и полному демонтажу демонов-фантомов, порождённых
страхом, а следовательно, и злобой>.
Александр Мелихов приводит стихотворение Максимилиана Волошина про
надуманный образ буржуя, который был, дескать, необходим для искусственного
озлобления народных масс в революционные годы. Прочитав это стихотворение, и
пьяный ёжик должен догадаться, что буржуй в нашей истории - явление
фантомического характера, а попросту говоря, не существовавшее.
Но как, простите, быть с не менее уважаемыми русскими писателями - Горьким,
Степняком-Кравчинским, да и ещё с десятком известных авторов, которые
оставили нам свидетельства о буржуях и мироедах совсем иного толка?
В развёрнутом виде тезис о фантомах может легко убежать в глубь веков,
создавая новейшую историю войн человечества с фантомами. Где-то ближе к
нашим дням мелькнут в этом псевдоисторическом ряду треуголка фантомического
врага Бонапарта, расстрелы рабочих демонстраций в Чикаго, две русские
революции, усики фюрера, газовые печи Освенцима, колючая проволока ГУЛАГа,
трубка вождя: Чего только не напридумывает беспокойное человечество в своём
стремлении к коллективным мифам! На самом-то деле всё хорошо, никаких врагов
нет, главное - не суетиться, а расслабиться и получать удовольствие от
политкорректности и толерантности.
Задавшись традиционными вопросами - кто виноват (а в чём, собственно? -
Д.К.) и что делать, Александр Мелихов сам отвечает на поставленные вопросы:
<Кто виноват - понятно: виновата человеческая склонность жить фантазиями:>
Простите: так что же рождает фантомы - страх и злоба, как было сказано
ранее, или склонность человечества жить фантазиями? Или нас хотят убедить,
что предмета нет, есть только его отражение в зеркале?
Читатель <ЛГ> Семён Сажин в рамках той же дискуссии в заметке <Упоение
подстрекателей> возмущается, что очередная потасовка в Думе не <способствует
решению социальных проблем>, а недавний удар гроссмейстера Каспарова
шахматной доской по голове вызывает у него обескураженный выдох: <О каком
конструктивном решении проблем тут может идти речь?>
Идея понятна и схожа с идеей А. Мелихова: людьми руководят не собственные
чувства, а подстрекатели. Дескать, врагов-то нет, низких поступков,
заслуживающих пощёчины, не бывает, есть только фантомический образ зла,
создаваемый провокаторами и зачинщиками. Надо погрозить им пальчиком и взять
обещание больше так не поступать, не тревожить попусту общество, которое и
так стоит на грани массового социального протеста:
При всей строгости вопроса, обозначенного в дискуссии <Кому нужен образ
врага?>, я не вижу в нём смысла, а тем более ответа на него. Если кто-то
видит и знает, кому этот образ в нашем обществе нужен, пусть назовёт
таинственных кукловодов, и делу конец - страна наконец узнает своих героев.
Мне же показалось, что при всех реальных опасностях, грозящих обществу,
кому-то хочется заранее отвести возможные упрёки от лиц и социальных групп,
виновных как за возникновение этих опасностей, так и ответственных за их
устранение. Прошу прощения за сниженную лексику, но, как сказали бы в
определённых кругах, есть ощущение, что <нас в блудняк втягивают>: Дескать,
не ищите виноватых, не ищите врагов, ибо таких нет, а есть только фантомы,
порождённые сном разума.
А уж если очень хочется найти, то посмотритесь в зеркало. Это моя личная
точка зрения.
Похоже, что обществу пытаются предложить в качестве современного героя
образ, напоминающий простофилю-интеллигента из анекдотов советского времени,
который кланяется обидчикам и спрашивает: свою верёвку нужно принести для
последней экзекуции или выдадут казённую? Сдаётся, этот простофиля с
покладистым характером и должен стать нашим идеалом на ближайшее время.
Лично у меня складывается ощущение, что борьбу с реальным злом пытаются
увести в область бессмысленных разговоров о том, что зла как бы и нет.
И несомненно: есть что-то жалкое в предупредительных разговорах об
ущербности людей протестующих, негодующих. Вспомним пословицу: <Не тот злой,
кто злится, а тот, кто злит>.
========================================================
Человек человеку - кто?
Русские метаморфозы в начале ХХI века
Анна ЯКОВЛЕВА, кандидат философских наук, культуролог, журналист
Приехав на долгое жительство в одну из Скандинавских стран в середине
1990-х, я попервоначалу с радостью бросалась к людям, заслышав русскую речь
в общественных местах, - ну как же, соотечественники, свои: И чаще всего
натыкалась на глухое отторжение.
Родившись в интернациональной семье, дружа с украинцами, татарами, евреями,
русскими в России, я точно знала, что одна из коренных черт нашей общей
ментальности, за которую одни её ценят, а другие все наши беды на неё
сваливают, - коллективизм, склонность к единению, сочувствию,
сотрудничеству. Знание оказалось заблуждением. Может, и была у нас когда-то
такая черта, да вся вышла. Соотечественник теперь у нас - если и не враг, то
соперник.
<Ну что ты так расстраиваешься, - уговаривала меня бывалая эмигрантка. - Ты
же в России не сближаешься с людьми только потому, что они русские?> <Да,
конечно>, - растерянно отвечала я.
Ладно, думала я, эмиграция - всегда ломка, драма.
Но, вернувшись в Россию в конце 1999 года и выйдя вновь на преподавательскую
кафедру, вдруг почувствовала себя теперь уже с нашими студентами как с
иностранцами. Имя Владимира Соловьёва у них вызывает ухмылки и ассоциируется
с телеведущим, хрестоматийные строки Пушкина путают с Лермонтовым, Есенина
вовсе не знают. В жизнь вошло ельцинское поколение - то, которое в 90-е
училось в школе.
Агрессивные и депрессивные лица на улицах, озлобленность и нищета,
византийская надменность проносящихся по Москве в <мерседесах>. Впрочем, у
всех, кто сегодня живёт в России, - особая печать на лицах, и у бедных, и у
богатых. По моим наблюдениям, она исчезает, если человек какое-то время
поживёт в благополучной стране, и появляется вновь через несколько дней
после возвращения на родину. <У вас такие лица: - говорил мне француз в
интервью. - Страшные: Вы же взглядом убить можете. Вот когда я тебя впервые
увидел, подумал: почему эта дама так строга? Ведь она пришла в кафе,
поболтать:> Я-то думала, что пришла тогда с хорошим, приветливым и
доброжелательным лицом.
И советский человек особенным добродушием не отличался, несмотря на
тогдашние слоганы вроде <человек человеку друг, товарищ и брат>. Но хоть
идеалы были, и некоторые даже жили, по ним ориентируясь. Нынешняя жизнь,
названная кем-то - по недомыслию или умыслу - либеральной и демократической,
сформировала современную русскую <национальную идею>: <человек человеку -
волк>.
Послушайте, господа, я жила в либеральной и демократической стране.
Свидетельствую: то, что вы создали на развалинах СССР, не имеет с
демократией ничего общего. Политкорректность требует называть ваши словеса
<точкой зрения>. Но ложь - это ложь, а не точка зрения.
Про политику не будем. Поговорим о человеческой составляющей, которая
формирует социальный облик страны. И не упрекайте тут меня Марксом и
Лениным, я вам дам сдачи Аристотелем, который определял человека как
общественное животное.
Улыбку, пусть привычную или по долгу службы, то есть <фальшивую>, я
предпочитаю искреннему хамству. А вы? Доброжелательность мне милее
агрессивности. О морали, впрочем, трудно говорить, не скатываясь к прописям,
для этого надо обладать особым талантом. А потому поговорим о предмете с
функциональной точки зрения. В каком общественном и мировом контексте мы
сегодня существуем? Устойчиво ли общество, в котором правит идеология
всеобщей враждебности?
Сегодня в России - война всех против всех. Обнищавшие люди ненавидят
богатеньких, те отвечают им презрением. Как сказал один замдиректора
почтенного научного института вполне культурного профиля: <Кому не на что
есть, тот пусть и не ест>. Выбившиеся в благополучные нашли себе
замечательное оправдание перед лицом обделённых - <лузеры>, они и есть
<лузеры>, туда им и дорога. Больные, инвалиды пусть перемрут. Молодые
отталкивают стариков, старики впадают в ненависть или угодливость по
отношению к молодёжи.
Те страны, которые прошли процессы модернизации, как-то сумели помыслить
симметрично, и там-то и молодым бывает дорога, и старикам - почёт, и знания
ценят, и историю чтят. Мы же вышли из традиционных норм и не вошли в
цивилизованные. Всё чаще видишь, как пожилой человек открывает себе тяжёлую
дверь при входе метро, в которую немедленно устремляется добрый молодец -
косая сажень в плечах, - вынуждая старика держать ему дверь.
Теперь при устройстве на работу в резюме принято писать про себя, в числе
прочих своих достоинств, - <умение работать в команде>. Вот этого у нас не
умеют точно. Коллега сегодня - не друг, а враг. Я думаю, что одна из самых
гиблых <точек> в России, причём уже на протяжении длительной истории, -
организация: труда, быта, времени и пространства вообще. Пресловутая
<широкая душа>, говорят, не терпит рациональной организации. Хотя в
традиционной России она была (круговая помощь, <помочи>, в деревне не могли
бы без неё существовать), в модернизированной, как это ни парадоксально,
исчезла, несмотря на большое количество разных <курсов по организации> для
начальствующих. Правила могут работать там, где их придерживается
большинство. Не может один человек стоять в очереди, когда другие берут
вожделенное нахрапом.
Этически ущербные люди нефункциональны. У нас же сегодня обычно именно они и
остаются в коллективе, те же, кто вполне функционален, объявляются <слабым
звеном>, их выкидывает <поле>. Образ врага застит глаза в соответствии с
известными трамвайными принципами <больно умный>, <выскочка>, <воображает о
себе>. Конечно, зависть и интриги есть везде, вопрос лишь в том, как
организована деятельность по отношению к завистникам и интриганам. Чувствуй
так, как тебе нравится. Однако если твои действия мешают работе команды,
уходи.
Или вот ещё один этический принцип, которому обучают работников в Европе.
<Если ты не прав, сразу признай это. Тем самым ты выбьешь аргумент из рук
оппонента>. С нашей же этикой получается всё наоборот: согласно пословице,
<голос ягнёнка возбуждает тигра>. Вот только признай свою неправоту в
каком-то частном случае - немедленно на тебя навешают всех собак. Раскаяние
для массовой психологии - признак слабости. Так, может, на родимой почве и
надо быть агрессивным, держать в уме образ врага?
Ведущая тенденция культуры последнего десятилетия во всех развитых странах -
стремление привить детям и взрослым доброе, уважительное отношение к
Другому - другому по облику, условиям существования, картине мира. Это видно
по литературе, кино, анимации, да и просто в бытовом течении жизни, об этом
гласят все европейские и американские кодексы политкорректности. Образ
Другого как врага в европейской культуре всё более съёживается и стремится к
нулю - при всех известных издержках такой идеологии (чернокожие или арабы не
могут быть отрицательными персонажами, <мисс Финляндии> становится красавица
африканского типа, а для получения хорошей работы рекомендуется быть
женщиной-инвалидом с нетрадиционной сексуальной ориентацией).
Но в мире существует не только европейская культура. Другие культуры как раз
сегодня упорно взращивают в себе образ врага, наделяя его религиозными,
расовыми, национальными и иными отличительными признаками. Такого врага,
которого уничтожают, даже если он сдаётся. Выживет ли в этих условиях
сообщество, которое изо всех сил пытается <жить дружно> с теми, кто не
признаёт за ними права на существование вообще, сказать трудно. Понятно
лишь, что всякий нормальный человек, позитивно относящийся к миру, обязан
уметь защищать это своё отношение. Ведь если не он, то кто?