В девяностых годах прошлого века сложилась достаточно устойчивая политическая конфигурация. С одной стороны возник блок либеральных демократов и бюрократии, с другой – союз «красных» и «белых» патриотов от ортодоксальных коммунистов на левом фланге до монархистов и радикальных националистов на правом. Такой, парадоксальный на первый взгляд, альянс правых и левых на самом деле был глубоко естественен и определялся объективной социально-классовой структурой общества, возникшей в результате гайдаро-чубайсовской приватизации, последующей деиндустриализации страны и ее превращения в сырьевую колонию. В странах классического капитализма центральная ось классового антагонизма задается борьбой между буржуазией и наемными рабочими, т.е. между эксплуататорами и эксплуатируемыми. Отсюда и линейный политический спектр с его правым и левым полюсами. В России 90-х основной антагонизм пролег между консолидированным слоем приватизаторов, извлекающих сверхприбыли из распродажи захваченной ими общенародной собственности на природные ресурсы, и широкими народными массами, ограбленными в ходе приватизации, но классово аморфными и бесструктурными в силу нарастающей колониальной деиндустриализации. В этих условиях идеология социального протеста естественным образом определилась не в классовых координатах, а в национально-освободительных. Возникновение феномена «красного национализма» или «национального коммунизма» определялось, таким образом, не политтехнологическими ухищрениями Проханова или Дугина, а объективной социальной реальностью.
Однако, начиная с 2000 года, то есть с момента прихода к власти В.В. Путина правящий буржуазно-криминальный режим начал свое стремительное злокачественное перерождение в фашистскую диктатуру, завершившееся в конце 2004 года фактической ликвидацией демократических институтов. В условиях, когда главной политической угрозой стала прямая фашистская диктатура, произошла кардинальная перегруппировка политических сил. Началось сближение всех противников фашистского режима из обоих антагонистических лагерей – коммунистического и «демократического». В ходе выборной компании 2004 года возник немыслимый прежде альянс КПРФ, СПС и «Яблока». А уже к концу 2004 – началу 2005 года в ходе протеста против монетизации льгот совместные акции АКМ, РКСМ(б), КПРФ, НБП и «Яблока» перестали восприниматься как нечто экзотическое и противоестественное. На наших глазах формируется единый фронт противников фашистской административной вертикали от «комитета 2008» и сторонников Хакамады до анпиловцев и лимоновцев включительно.
На первый взгляд такая ситуация может вызвать определенный оптимизм. На самом же деле она несет в себе огромные риски и угрозы, как для Компартии, так и для России в целом. Фактически в России начал реализовываться «оранжевый» сценарий, уже обкатанный и отрепетированный на Украине. В чем состоит природа оранжевой революции?
По своей природе оранжевая революция есть акт манипуляции сознанием и поведением целого народа посредством хорошо отработанных технологических приемов. Природа оранжевой манипуляции состоит в целенаправленной подмене идеологии и объективных социальных интересов политтехнологическим арт-проектом. Это канализация протестной энергии масс в целях и интересах манипуляторов путем иррационализации и деидеологизации социального протеста. Идеология, а также рациональная социальная и политическая программы, оказываются подменены эмоциональной экзальтацией и единством стиля. Именно единство стиля – политического, культурного, даже музыкального – создает эйфорию протестного братства и свободы. «Мы вместе!» – и этого достаточно. Меж тем, мало кто задумывается, над тем, «в каком именно месте?». Эмоциональный угар и игра на инстинктах толпы – это явный признак манипуляции сознанием, защита от которой может быть только одна – духовное трезвение и рассудочный критический анализ объективных процессов. Именно в этом сейчас состоит призвание Компартии, вооруженной методологией классового анализа.
Между Сциллой и Харибдой
Уже в сценарии парламентских выборов 2003 года кремлевскими политтехнологами был заложен проект, направленный на разрушение народно-патриотического союза, сложившегося вокруг КПРФ. Перед гражданами страны был поставлен вопрос: за Путина или за олигархов? Этот же вопрос в тех или иных формах был поставлен и перед КПРФ, и сыграл заметную роль в семигинской провокации и последовавшем отколе тихоновско-потаповской фракции. В зависимости от позиции вопрошающего, этот один и тот же вопрос приобретает две различные формулировки. Формулировка первая, пропутинская: «Вы за национальную государственность (хотя бы и буржуазную) или за транснациональный (еврейский) капитал?». Формулировка вторая, проходорковская: «Вы поддерживаете широкий альянс всех демократических сил, или вы на стороне фашистского (полицейского) режима?».
Вместо того чтобы дать принципиальный ответ, и изобличить ложность самой постановки такого вопроса, народная оппозиция (и КПРФ в том числе) самым наивным образом повелась на провокацию. Первыми определились «красные путинисты», которые решили пойти на союз с отечественной буржуазией против транснационального капитала березовских и ходорковских. Соответственно, они оказались готовы поддержать и поддержали инициативы Путина по укреплению и централизации государственного аппарата путем выстраивания прямой исполнительной вертикали. Впоследствии значительная часть этой группы оказалась или в рядах тихоновской ВКПБ, или у Глазьева, или, в особо тяжелом случае, даже у Рогозина. Разумеется, значительную роль сыграли семигинские деньги и банальное беспринципное шкурничество, но речь сейчас не об этом, а об идеологической вилке, которая все-таки тоже оказалась самостоятельным действующим фактором.
Вторая позиция определилась менее явно. Тем не менее, невозможно отрицать, что предвыборный список Партии на парламентских выборах достаточно ясно отражал, по меньшей мере, тактический союз с ЮКОСом. Дальше – больше. В ходе протестов против фальсификации результатов президентских выборов КПРФ уже вполне открыто пошла на альянс с СПС и «Яблоком». Особо следует в этой связи отметить инициативы Ильи Пономарева – человека, связь которого с политическим проектом ЮКОСа не может вызвать сомнений, человека, фактически создавшего мощный аппарат влияния внутри Партии и левого движения, особенно молодежного. Именно через этот аппарат, созданный в лучших традициях политического инженеринга и менеджмента, в коммунистическое движение стала накачиваться оранжевая протестная стилистика, подменяющая идеологию. Наиболее сильно и значимо влияние этого центра затронуло, конечно, пестрый конгломерат комсомольских организаций, который вообще легко поддается такого рода манипуляции. Но и сама КПРФ все более вовлекается в классово и социально чуждый ей политтехнологический проект.
Очевидно, что в Партии существует и третья позиция, выражающаяся незамысловатой формулой «чума на оба ваши дома». В сущности, это позиция правильная, но только в том случае, если она активна и имеет как теоретическое обоснование, так и выход в практическое действие. К сожалению, эту позицию занял как раз партийный пассив. Ситуация сложилась в общем-то трагическая для Партии. Политический актив разорван между, грубо говоря, рогозинской «Родиной» и «Комитетом 2008», а в центре вместо крепкого объединяющего ядра оказалось невнятное выпавшее в осадок болото, пассивно наблюдающее за происходящими событиями. Партия должна определить и четко выразить свою собственную принципиальную позицию, иначе она будет просто разорвана или, по меньшей мере, полностью утратит контроль над ситуацией, оказавшись заложницей в столкновении двух криминально-буржуазных кланов, как это произошло на Украине. Мы глубоко убеждены в том, что позиция Партии должна формироваться не на основе эмоций и сформированных политтехнологами лозунгов, а на основе трезвого и объективного анализа политической ситуации в рамках научной классовой марксистской методологии.
Объективная реальность состоит в том, что и путинский режим, и либеральная «СПСовско-ходорковская» оппозиция выражают интересы одного и того же слоя – консолидированной олигархии, извлекающей сверхприбыли из распродажи российских недр. Конфронтация между «путинской вертикалью» и «демократической оппозицией», в сущности, исчерпывается разборкой между двумя криминальными кланами. Социальная и классовая их природа тождественна – консолидированный слой компрадорской буржуазии и высшего чиновничества. Различия минимальны и касаются, главным образом, вопросов политического имиджа, предпочитаемых методов управления и исходного социального происхождения: в путинской партии доминируют выходцы из чиновничества и спецслужб, в «демократической» – из сверхкрупной буржуазии.
Кто бы ни победил в этой борьбе, принципиально вектор политики государства не изменится. В любом случае компрадорская олигархия будет проводить политику подчинения России власти транснациональных корпораций, поступательной деиндустриализации и, что важнее всего, геноцида коренного населения, оказавшегося «лишним» с точки зрения глобализаторского плана превращения России в зону добычи сырья. Кто бы ни победил – Путин или «демократы» – политика буржуазного режима будет определяться одними и теми же компрадорскими интересами, а значит, сведется к той же форме олигархии, радикально либеральной в плане экономики и радикально репрессивной в плане внутренней политики.
Национальная, почвенническая природа путинского режима – это ровно такой же миф, как и демократические ценности его «либеральных» противников. Ценность у них только одна – нефть, и, так или иначе, они ее поделят. Противоречие между этими двумя кланами, конечно, реально, но характер его далек от антагонистического. Гораздо важнее то, что это противостояние задает совершенно ложную систему политических альтернатив. В случае если в стране созреет-таки революционная ситуация, она рискует быть реализована в заведомо контролируемых и манипулируемых формах. Вот настоящая угроза, на борьбу с которой мы должны мобилизовать все наши силы.
Цена апельсина
Поставим следующий вопрос. Можем и должны ли мы воспользоваться конфликтом двух буржуазных кланов для дестабилизации ситуации в стране и инициирования революционной ситуации? Или даже так: можем ли мы использовать фронду олигархов для подрыва откровенно фашистского режима? Этот вопрос упирается в вопрос цены. Цель может оправдывать средства только до той грани, за которой средства уже обнуляют цель. Итак, какова же цена предлагаемого нам политического апельсина?
1. Потеря политического лица и морального авторитета. Мы уже в полной мере ощутили это на парламентских выборах 2003 года, когда даже наш чрезвычайно дисциплинированный избиратель отказался поддерживать федеральный партийный список, переполненный представителями крупной буржуазии. Какие бы разъяснения по этому поводу мы ни давали в «пособиях пропагандисту», как бы ни сетовали на информационное насилие Кремля, сколь бы не объявляли критику откровенной продажи мест в федеральном списке «семигинским очернительством», а никуда не денешься: правда слишком откровенно выпирает из щелей. Когда первый секретарь горкома КПРФ оказывается на митинге в одной компании с гражданами, держащими плакаты «Свободу Ходорковскому», Партия явным образом дискредитируется – и это неизбежная цена участия в «общепротестных мероприятиях».
2. Идеологическое влияние. Нельзя отрицать очевидного факта: в ходе совместных акций происходит взаимное идеологическое и стилистическое влияние. И ключевой вопрос: кто здесь пересилит. Юные яблочники начнут на глазах краснеть, заражаясь коммунистическим мировоззрением, или наоборот, молодые коммунисты подвергнутся влиянию буржуазной демагогии о демократии и открытом обществе? Для того чтобы ответить на этот вопрос необходимо учесть два фактора. Во-первых, идеология Компартии до сих пор пребывает в состоянии аморфности. В КПРФ уживаются политические взгляды в спектре от православного почвенничества до троцкизма и от советского консерватизма Кара-Мурзы до альтерглобализма «новых левых». Более того, все эти идеологические доктрины, принципиально не сводимые к общему знаменателю, причудливо перемешаны между собой и порой образуют чудовищные гибриды даже в рамках одной отдельно взятой головы. Было бы проще, если бы в Партии существовали, по крайней мере, выраженные платформы, между которыми была бы возможна вменяемая полемика по вопросам идеологии. Но ситуация еще хуже. На самом деле, у нас царит сочетание постмодернистского мировоззренческого хаоса с прагматическим стремлением партийного аппарата вообще уйти от идеологической проблематики. Во-вторых, как мы уже отметили, вовлечение широких народных масс в оранжевый политический проект является для олигархии важной задачей, так как позволяет оседлать народный протест и обезопасить себя на случай революционной ситуации. Следовательно, в формирование этого проекта будут вкладываться немалые средства, которые позволят нанять высококлассных специалистов по политическим технологиям и манипуляции массами, создать мощные информационные и организационные ресурсы. Теперь возвращаемся к поставленному вопросу: кто на кого будет больше влиять в ходе совместных акций? В свете сказанного выше, вопрос становится риторическим.
3. Вовлечение в «общедемократический» проект потребует от нас отмежеваться и отказаться от достигнутого нами стратегического союза с «белыми» державниками, русскими националистами, консервативными и традиционалистскими кругами Православной Церкви. Иными словами, КПРФ окажется вовлечена в разрушение национального единства Русского народа, в подрыв единственно возможной социальной базы национально-освободительного движения.
Не слишком ли велика цена за временный и неустойчивый альянс с заведомо классово и социально враждебной силой?
