От Георгий Ответить на сообщение
К Георгий Ответить по почте
Дата 04.09.2004 22:53:40 Найти в дереве
Рубрики Тексты; Версия для печати

Психологический портрет террориста (*+)

http://www.rosbalt.ru/2004/09/03/176058.html

Психологический портрет террориста

Что представляют собой люди, совершающие террористические акты, с точки зрения психологии? Каковы психологические мотивы действий
террористов и причины, по которым террор сохраняет высокую способность к самовоспроизводству? Предлагаем вниманию читателей точку
зрения профессионального психолога, занимающегося этой проблемой.


--------------------------------------------------------------------------------

В абсолютном большинстве случаев террористы - это молодые люди в возрасте около 20 лет, плюс-минус пять лет, получившие воспитание в
патриархальной и весьма религиозной культуре.

В их сознании обычно присутствуют устойчивые представления об исторической травме своей нации и мощные эмоциональные связи с
последней. Типичные социальные чувства - скорбь и горе, в сочетании с ущемленной национальной гордостью. Чаще всего для террористов
характерны особые (во многом - искаженные и мифологизированные) представления об <историческом обидчике> и потребность в его
наказании и возмездии, которые задаются устойчивыми паттернами поведения и оценок, активно культивируемыми в социуме.
Эти представления, скорее всего, дополняются актуальной психической травмой, связанной с реальными фактами гибели родных, близких
или просто соплеменников, нередко - непосредственно на глазах у будущего террориста.

В индивидуальной истории, как правило, присутствует раннее лишение родительской заботы и внимания, а также травматогенная юность,
проведенная в лишениях и сопровождавшаяся многочисленными унижениями и утратами (дома, близких, имущества, социального и
материального статуса и т.д.).
Отсутствие эмоциональных связей в детстве в последующем обычно компенсируется в их идеологическом или религиозном варианте, в
частности, в фанатической преданности тем или иным лидерам или идеям (вплоть до идей богоизбранности) и религиозно-утопическим
мечтам о совершенном мире (с весьма упрощенными представлениями о нем).

Характерные мировоззренческие составляющие и предпосылки, свойственные людям, совершающим теракты:

- смещение чувства времени - прошлое включено в актуальное настоящее;
- стирание границ между реальностью и фантазией;
- некоторая наивность в сочетании с размытостью моральных ограничений;
- смешанность границ добра и зла, в отдельных случаях наличие апокалиптических переживаний и фантазий в сочетании с идеями
мессианства;
- садомазохистическая позиция - жалость к себе и своим соплеменникам в сочетании с ненавистью к реальному или мифологическому
противнику и готовностью к самопожертвованию;
- идентификация с агрессором, то есть наличие идей типа: <если я сам буду агрессором, то не стану объектом агрессии>;
- ограниченная способность понимать и принимать доводы тех, кто мыслит иначе;
- определенная утрата рациональности, особенно в сфере представлений о доступных и недоступных целях и идеалах; при этом, если цель
недоступна, эрзац-целью может стать тотальная ориентация на разрушение всего, что препятствует достижению цели, даже если это никак
не приблизит реализацию последней.

Религиозное <обрамление> идей борьбы, мести или возмездия создает не столько особый кодекс поведения, сколько определяет
специфическую социальную связь между членами конкретной национальной или социальной группы, что отражает общечеловеческую
потребность слияния с чем-то большим (наполненным высоким смыслом), чем просто слиянием с конкретной группой.
Одним из важнейших факторов такого идейного слияния являются представления о смерти и загробной жизни.

В культуре социумов, откуда пополняются ряды террористов, их смерть считается героической и благородной жертвой, подвигом
мученичества, и практически всегда вызывает одобрение и поддержку, которые проецируются на семью и весь род террориста, окружаемых
заботой и уважением.
Это не значит, что семьи поощряют смертников или не испытывают чувства горя, но и семьи, и сами террористы знают, что, наряду со
скорбью и болью утраты, будут присутствовать и принятие жертвы, и понимание, и одобрение и даже гордость. Такая смерть считается не
самоубийством, а мученичеством, при котором конкретная личность навсегда сливается с историей общества или нации, с его прошлым,
настоящим и будущим.

Смерть в молодом возрасте вообще не воспринимается как некий конечный (необратимый) феномен, и даже обычные самоубийцы (с
атеистической установкой) в ряде случаев имеют фантазии о том, как они увидят то, что будет после их смерти. Религиозные идеи
вечного блаженства, безусловно, являются более мощными и сопровождаются представлениями о переходе на другой уровень бытия и слияния
с Богом или, во всяком случае - ощущениями идентификации с великой идеей или целью.

Особое место занимает понятие смыслообразования - то есть потребность ощутить, что мое существование имеет некий особый смысл,
выходящий далеко за рамки серой, убогой и безнадежной повседневности (поэтому, чем более экономически, социально и политически
бесперспективна ситуация в окружении, тем больше вероятности возникновения террористического типа мировосприятия).

В силу вышеизложенного, террорист практически не поддается рациональному разубеждению. Ему практически неведом страх и раскаяние в
совершаемом или совершенном.
Попытка изобразить террориста как психически больного неверна по сути и никуда не ведет. Столь же неверны представления о
террористе, как примитивном малообразованном человеке.
Существует огромная разница между человеком, который решил покончить с собой из-за непереносимых психических страданий, и
террористом-смертником, который любит жизнь, полон сил, внутренней энергии и уверен в своей особой миссии.

Поведение, деятельность и заявления террориста не поддаются рациональному анализу и требуют специальных подходов с позиций
иррационального.
Одним из ведущих элементов любой антитеррористической операции является переговорный процесс, эффективность которого определяется
наличием высококвалифицированных специалистов-переговорщиков (как правило - психологов) со специальной (многолетней) дополнительной
подготовкой.

Михаил Решетников, доктор психологических наук, ректор Восточно-Европейского института психоанализа