От Сергей Стрыгин
К All
Дата 13.04.2005 08:36:30
Рубрики WWII; Современность; Спецслужбы; Загадки;

Катынское дело. Заявление И.И.Кривого в прокуратуру.


Илья Иванович Кривой. Фото 19 октября 2004 г.
_________________________________________


26 октября 2004 г. полковник в отставке И.И.Кривой направил в Главную военную прокуратуру РФ следующее заявление по Катынскому делу:


Генеральному прокурору Российской Федерации
Устинову В.В.
от гражданина Кривого Ильи Ивановича, 1921 г.р.,
проживающего: Московской обл., г.Солнечногорск
военный городок «Выстрел»,
паспорт серии 46 04 №170583 выдан ОВД
Солнечногорского района Московской обл.
телефон: 8 (226) 3-81-54дом.


ЗАЯВЛЕНИЕ

Из сообщений средств массовой информации, посвященных состоявшемуся 28-29 сентября 2004 г. визиту в Россию президента Польши господина Александра Квасьневского, мне стало известно о том, что 21 сентября 2004 года Главная военная прокуратура Российской Федерации прекратила расследование так называемого «Катынского дела». После изучения содержания тех же самых сообщений СМИ, у меня сложилось впечатление, что, по итогам проведенного расследования, массовый расстрел военнопленных польских офицеров в Катынском лесу датирован сотрудниками Главной военной прокуратуры апрелем-маем 1940 года и что вина за расстрел польских офицеров полностью возложена Главной военной прокуратурой РФ на работников НКВД СССР и высшее политическое руководство Советского Союза того времени.

В конце 1990-х - начале 2000-х годов я неоднократно посылал в редакции различных российских печатных изданий письма с изложением известных лично мне сведений об обстоятельствах Катынского дела. Большинство из этих писем остались без ответа, однако два моих письма тогда всё же были опубликованы: в газете «Правда» №25 за 2-5 марта 2001 г. и в газете «Дуэль» №23 за 5 июня 2001 г.
Я наивно полагал, что информация о существенных обстоятельствах Катынского дела, опубликованная в таких популярных и известных изданиях, как «Правда» и «Дуэль», заинтересует занимающихся расследованием Катынского дела сотрудников ГВП, будет приобщена ими к материалам расследуемого уголовного дела и поможет установить истину. Однако время показало, что я глубоко заблуждался. По всей видимости, сотрудники Главной военной прокуратуры вообще не заметили публикации вышеуказанных статей.

В связи с этим вынужден донести до Генеральной прокуратуры Российской Федерации и лично до Вас, уважаемый Владимир Васильевич, нижеследующую информацию, которую прошу рассматривать в качестве моих собственноручных свидетельских показаний по Катынскому делу:

Я, Кривой Илья Иванович, родился 22 марта 1921 г. в селе Студена, Песчанского района, Винницкой области на Украине.

В 1939 г. я закончил 10 классов средней школы в районном центре Песчанка, Винницкой области и поступил в Киевский индустриальный институт, располагавшийся на Брест-Литовском шоссе в г. Киеве. В связи с тем, что 1 сентября 1939 г. в Европе началась Вторая мировая война, студентам отменили отсрочки от призыва в армию, и все, кто имел среднее образование, призывались на службу в РККА, РКВМФ и войска НКВД. Я был отозван из института Песчанским райвоенкоматом и направлен на учёбу в г. Смоленск в формируемое там Смоленское стрелково-пулемётное училище. Это училище формировалось на базе танковой бригады, которая убыла на западную границу СССР. Военный городок танковой бригады находился на западной окраине города Смоленска у Шкляной Горы на Мопровской улице.

У подножия возвышенности Шкляная Гора проходило Витебское шоссе и параллельно с ним шли железные дороги: южнее шоссе - на Витебск и севернее шоссе - на Минск. Почти параллельно железным дорогам протекала река Днепр. Южнее Витебского шоссе против нашего училища располагался военный городок 64-й стрелковой дивизии. Севернее города Смоленска проходила трасса строившегося в то время нового шоссе Москва-Минск.

В г. Смоленске я прибыл в конце ноября 1939 года в бывшее здание штаба Западного особого военного округа, который незадолго перед тем передислоцировался в г. Минск. Через два-три дня всех призывников, прибывших в стрелково-пулемётное училище, перевели на Шкляную Гору в военный городок убывшей на западную границу танковой бригады. В военном городке был страшный беспорядок, и даже кормили нас в гараже. Мы все стали проситься, чтобы нас отправили в воинские части. Командование училища, чтобы погасить это недовольство, отправило всех прибывших призывников в отпуск, не выдавая нам обмундирования, а только проездные документы туда и обратно и продуктовый паек.

Когда мы возвратились из отпуска примерно 10 декабря 1939 г., то в городке был наведён уже образцовый порядок. Нас распределили по подразделениям, выдали форменное обмундирование, в том числе ботинки с обмотками, определили жилые помещения, и 12 декабря 1939 года начались плановые занятия.

Начальником Смоленского стрелково-пулемётного училища в 1939-41 г.г. был полковник Горшенин.
Командиром нашего 2 батальона курсантов был майор Аксененко.
Командиром 7 роты курсантов, в которой я учился, сначала был старший лейтенант Зайцев, награждённый орденом Ленина за участие в боях на р. Халхин-Гол, а затем капитан Сафонов.
Старшина роты – старшина Высевко.
Командир нашего 2 взвода – лейтенант Чибисов.
Заместитель командира взвода – помкомвзвода Катеринич.
Командир нашего пулемётного отделения – отделенный командир Дементьев.


Полковник Горшенин и майор Аксененко. Фото из личного архива И.И.Кривого.



Курсант И.Кривой в госпитале. Капитан Сафонов и курсант Дементьев. Фото из личного архива И.И.Кривого.


Всего в стрелково-пулемётном училище было 4 курсантских батальона по 4 роты в каждом. В каждой роте по 100 курсантов. Таким образом, в батальоне было 400 курсантов, а в училище – 1600 курсантов.
В таком составе курсанты занимались по единой программе до мая 1940 года включительно, а после мая 1940 г. курсантов в училище разделили на 1-й и 2-й курс. На второй курс были переведены курсанты, имевшие высокие показатели в учёбе и дисциплине. Я был в списках для перевода на второй курс, но за недисциплинированность, выразившуюся в том, что я по горячке старшину роты назвал дураком, меня оставили на первом курсе.

Второй курс занимался по очень уплотнённой программе, и осенью 1940 года курсанты были выпущены с присвоением Наркомом Обороны СССР воинского звания «лейтенант». Весь этот выпуск 800 человек убыл на западную границу, в основном в новые УРы, и там практически все они погибли, защищая Родину от немецко-фашистских захватчиков. Из выпускников этого курса я за всю свою службу в Вооружённых Силах СССР не встречал ни одного человека. А вот из нашего второго выпуска я встречал несколько человек. Воевал на фронте и служил в войсках с Щемелевым Валентином Гавриловичем – сейчас он генерал-лейтенант в отставке и живёт в г. Минске. В 1945 году учился на курсах «Выстрел» с капитаном Чибисовым, бывшим командиром нашего взвода, в 1948 году встречал своего бывшего командира отделения капитана Дементьева, который работал в Казани в республиканском военном комиссариате, с майором Поповым Александром учился в военной академии им. Фрунзе в 1949-1952 г.г., с майором Михалёвым работал в штабе при ВО в 1948-1949 г.г. В 1945 году, уже будучи подполковником, я на Белорусском вокзале в Москве встретил капитана Высевко, бывшего старшину нашей роты и сделал ему замечание за «нарушение» формы одежды. Считаю, что благодаря нашей стычке с ним в училище, я остался живой.

После выпуска второго курса из училища осенью 1940 г. все отучившиеся 1 год курсанты-первокурсники были переведены на второй курс и стали заниматься по программе «рота – батальон», которую закончили к концу мая 1941 года. В первой половине июня 1941 г. мы сдали государственные выпускные экзамены и ждали присвоения нам воинских званий «лейтенант», которые в мирное время присваивал только Нарком Обороны СССР. Мы уже были не курсанты, но ещё и не лейтенанты. В таком положении для нас началась Великая Отечественная война.

На летний период обучения Смоленское стрелково-пулемётное училище в 1940 и в 1941 г.г. выводилось в военный лагерь им. Ворошилова, находившийся севернее железной дороги Смоленск-Минск между гор.Смоленском и ст. Гнездово.
Западнее нашего лагеря был лес, называвшийся Красный Бор, в котором в то время располагались военные склады, и в первые дни войны немецкая авиация усиленно их бомбила, а расположение нашего училища, как ни странно, не бомбила. За Красным Бором на западе находился массив Катынского леса.
Дорога к Витебскому шоссе из нашего летнего лагеря пересекала железную дорогу Смоленск-Минск, и на переезде с одной стороны находился ж/д пост, а с другой - контрольно-пропускной пункт (КПП) училища, с которого хорошо просматривалось Витебское шоссе и железная дорога. На этом КПП постоянно дежурили курсанты стрелково-пулеметного училища.

Южнее этого КПП на реке Днепр находилась купальня нашего училища, и там также дежурили курсанты. Местность ровная, и с купальни тоже хорошо просматривалось шоссе, которое как бы находилось под постоянным наблюдением курсантов.
Нас из лагеря раз в неделю после обеда строем водили в баню в гор.Смоленск.
В 1940 и в 1941 г.г. я несколько раз нёс караульную службу на КПП у ж/д переезда и купальне на берегу Днепра и регулярно строем ходил вместе с другими курсантами в городскую баню Смоленска. И практически каждый раз при этом я видел польских военнопленных, которых везли на автомашинах на работы или с работ на строящемся новом Минском шоссе, везли на работы и с работ где-то в районе самого Смоленска, или под конвоем строем вели на ремонт Витебского шоссе.

Первый раз я увидел польских военнопленных в начале лета 1940 г., когда нашу учебную роту в составе примерно 100 человек строем вели в баню в Смоленск. Мимо нас проехала колонна автомашин, в кузовах которых находились люди в польской военной форме. Когда курсанты моего взвода обратились к командиру взвода лейтенанту Чибисову с вопросом, кто они такие, Чибисов ответил нам, что это пленные поляки, лагеря которых находятся в Катынском лесу.

Другие офицеры и политработники училища также говорили нам, курсантам, что в Катынском лесу и западнее него располагаются лагеря военнопленных польских офицеров, причем уточняли при этом, что в этих лагерях содержатся лишь те поляки, которые оказывали ожесточенное сопротивление частям Красной Армии во время сентябрьской кампании 1939 года и взяты в плен непосредственно в ходе боевых действий. Сам я лично, будучи курсантом, ни разу не был ни в Красном Бору, ни в Катынском лесу, но в летний период 1940 года и в начале лета 1941 года практически до самого начала войны регулярно лично видел польских офицеров, когда их на грузовых машинах везли на работу или с работы. Запомнилось, что курсанты нашего училища в разговорах между собой после возвращения в расположение части, помимо обсуждения последних городских и гарнизонных новостей (у курсантов стрелково-пулеметного училища были напряженные отношения с курсантами Смоленского политического училища), периодически спрашивали друг у друга, видел ли кто пленных поляков на этот раз и, если видел, то где, но в глубину вопроса не вдавались.

Чаще всего военнопленных поляков мы видели во время их перевозки на грузовых автомашинах по 15-20 человек в каждом кузове колоннами от 4-5 до 15-20 автомобилей. Грузовики были советского производства, «полуторки» ГАЗ-АА Горьковского автозавода или «трехтонки» ЗИС-5. Машины были выкрашены в светло-зеленый и серый цвет (или машины серого цвета были серыми от пыли, точно вспомнить не могу). Грузовики были открытые, оборудованные скамейками для сидения, располагавшимися поперек автомашин. Во время перевозки поляки сидели в кузовах на сиденьях лицом против направления движения, спиной к кабине водителя. Водители за рулем были в гражданском, но рядом с водителем в кабине обычно сидел охранник в военной форме. Один раз я видел охранника, сидящего вместе с поляками в кузове у заднего борта с карабином в руках. В то время курсанты училища (и я в том числе) были уверены, что эти конвоиры были бойцами войск НКВД, поскольку форма охранников у поляков внешне хотя и походила на обычную армейскую форму бойцов РККА, но у них были фуражки и петлицы синего цвета (а, к примеру, у курсантов Смоленского стрелково-пулеметного и политического училищ петлицы были малиновые с аббревиатурами «ССПУ» и «СПУ» соответственно, у курсантов Смоленского артиллерийского училища – черные с аббревиатурой «САУ»). Кроме того, бойцы войск НКВД заметно отличались от бойцов РККА своим внешним поведением, а именно – держались более настороженно, замкнуто и неприветливо и избегали общения с посторонними. Вооружены конвоиры были карабинами. Винтовок, тем более винтовок с примкнутыми штыками, я у них не видел ни разу.

Летом 1941 г. я два-три раза лично видел пленных поляков на земляных работах по ремонту Витебского шоссе на участке от западной окраины Смоленска до пересечения железных дорог на Витебск и Минск в районе Гнездово (западнее этого пересечения по Витебскому шоссе я ни разу, будучи курсантом, в 1939-41 г.г. не был, даже в выходные дни). Обычно поляки работали на Витебском шоссе группами от 4-5 до 15-20 человек. При этом рядом с ними постоянно находился конвоир в форме войск НКВД с карабином наизготовку. Если группа пленных поляков была небольшая (4-5 человек) – то один конвоир, если группа в 15-20 человек или больше – то двое или трое конвоиров. Конвоиры посторонних лиц к работавшим полякам не подпускали. Местные жители относились к работающим на дороге полякам равнодушно и проходили мимо, не останавливаясь и не обращая на них особого внимания. Одну такую группу пленных поляков я довольно продолжительное время, в течение нескольких часов, наблюдал на Витебском шоссе в конце июля или начале августа 1940 г., когда дежурил на КПП у ж/д переезда. Та группа занимались расчисткой кюветов от мусора и укреплением откосов дороги, подсыпая лопатами на обочины и откосы приносимый на носилках щебень.

Запомнилось, что военная форма у пленных поляков различалась по покрою, фасону и цвету. Польских военнослужащих в форме черного цвета я не видел, однако утверждать этого с полной уверенностью не могу, так как из-за летней жары многие пленные снимали с себя кители, а иногда снимали даже и нательные рубахи, обматывая ими головы для защиты от солнца.

Среди одетых в униформу военнопленных поляков находились также и одетые в гражданскую одежду лица, но они терялись на фоне военных, в глаза сразу же бросались люди, одетые в польскую военную форму. Гражданских лиц в длинной черной одежде священнослужителей среди поляков я не видел. Ещё запомнилась такая странная деталь, что пленные польские офицеры и польские рядовые солдаты перевозились и работали совместно (позднее во время Великой Отечественной войны и после ее окончания мы всегда отделяли пленных немецких офицеров от рядовых солдат и содержали тех и других раздельно).

Поведение пленных поляков, которых я видел летом 1940 г. и в начале лета 1941 г., внешне не отличалось от поведения немецких военнопленных, которых мне приходилось позднее видеть во время войны и после ее окончания при аналогичных обстоятельствах. Запомнилось только то обстоятельство, что поляки более небрежно относились к своему внешнему виду, допуская неряшливость и различные вольности в форме своей одежды.

Определить процентное соотношение офицеров и рядовых солдат среди пленных поляков я затрудняюсь, так как обычно видел проезжавших мимо в кузовах автомобилей поляков только снизу, находясь в строю курсантов, и не мог подробно рассмотреть различия в покрое мундиров или рассмотреть знаки различия на погонах.

Офицеры и политработники училища неоднократно предупреждали нас, курсантов, о том, чтобы мы никоим образом не общались с пленными поляками при встрече. Курсантам категорически запрещалось даже просто приближаться к работающим на Витебском шоссе полякам.

Еще одна запомнившаяся деталь – в традиционных четырехугольных фуражках-«конфедератках» польских офицеров было мало, на работу они обычно ездили в пилотках или с головами, замотанными неизвестно чем. О наличии или отсутствии на мундирах у пленных поляков знаков отличия, нашивок и шевронов, а также о наличии или отсутствии на головных уборах кокард и гербов ничего определенного сказать не могу, так как лично тогда с поляками ни разу не общался и даже не приближался к ним на близкое расстояние.

С полной ответственностью и категоричностью заявляю, что я польских военнопленных видел несколько раз в начале лета 1941 г. и последний раз я их видел буквально накануне Великой Отечественной войны, ориентировочно 15-16 июня 1941 года, во время перевозки польских военнопленных на автомашинах по Витебскому шоссе из Смоленска в направлении Гнездово. Дата 15-16 июня 1941 г. хорошо запомнилась потому, что незадолго до этого на сельскохозяйственную выставку в Москву своим колхозом был направлен мой отец, садовод-передовик Кривой Иван Иванович. На обратном пути из Москвы он 11 или 12 июня 1941 г. приехал в Смоленск навестить меня в училище и командование училища разрешило мне убыть из Ворошиловских лагерей в город на встречу с ним. Командир моего взвода лейтенант Чибисов дал мне ключ от своей городской квартиры в Смоленске и велел поселить отца там (семьи у Чибисова не было и он жил в квартире один). Отец пробыл в Смоленске три дня и где-то 15-16 июня 1941 г. я проводил его на ж/д вокзал Смоленска, посадил на поезд и поздно вечером, уже в сумерках, возвращался пешком по Витебскому шоссе в расположение училища. В этот момент меня обогнала колонна автомашин с пленными поляками, направлявшаяся из Смоленска в направлении Гнездово.

Я утверждаю, что польские военнопленные офицеры в Катынском лесу к моменту начала Великой Отечественной войны 22 июня 1941 г. были ещё живы, вопреки утверждению Главной военной прокуратуры РФ, что все они якобы были расстреляны сотрудниками НКВД СССР в апреле-мае 1940 года.

Смоленское стрелково-пулемётное училище эвакуировалось из гор.Смоленска в первой декаде июля 1941 г. Эвакуация училища началась, если мне не изменяет память, 4 или 5 июля 1941 г.

Из-за постоянных ударов немецкой авиации по расположенным в черте города объектам и по железнодорожной станции Смоленска, погрузка личного состава и имущества нашего училища в ж/д эшелоны проводилась в ночное время. В результате бомбежек город был страшно разрушен, у меня сложилось впечатление, что в Смоленске тогда вообще не осталось ни одного не сгоревшего деревянного дома, а от каменных остались лишь одни остовы. После самого крупного авианалета в ночь с 30 июня на 1 июля 1941 г. в городе возникла стихийная паника, сопровождавшаяся беспорядочными перестрелками различных подразделений советских войск между собой.

Мне запомнилось, что погрузка училища в ж/д эшелоны производилась не в районе главного ж/д вокзала, а где-то на восточной окраине Смоленска, вероятно, в районе современной станции Смоленск-Сортировочная или даже еще восточнее. Перед погрузкой в эшелон моей учебной роты ориентировочно 5-6 июля 1941 г. (точную дату не помню), командир нашей роты капитан Сафонов зашел в кабинет военного коменданта станции Смоленск. Придя оттуда уже в темноте, капитан Сафонов рассказал свободным в этот момент от погрузочных работ курсантам нашей роты (и мне в том числе), что в кабинете военного коменданта станции он (Сафонов) лично видел человека в форме лейтенанта госбезопасности, который, чуть ли не стоя на коленях выпрашивал у коменданта эшелон для эвакуации пленных поляков из лагеря, но вагонов комендант ему не дал.

Об отказе коменданта в предоставлении вагонов для эвакуации поляков Сафонов рассказал нам, очевидно, для того, чтобы еще раз подчеркнуть, какая критическая обстановка сложилась в городе и какая большая ответственность в связи с этим ложится на курсантов. Кроме меня, при этом рассказе присутствовали также командир взвода Чибисов, помкомвзвода Катеринич, командир моего отделения Дементьев, командир соседнего отделения Федорович Василий Стахович (мой односельчанин, бывший учитель из села Студена), курсант Власенко, курсант Дядюн Иван, и еще человека три-четыре курсантов, фамилий не помню.

Это сообщение Сафонов сделал нам ночью на погрузочной ж/д площадке на восточной окраине Смоленска. Мы выслушали его рассказ молча и продолжили погрузку имущества училища в вагоны. Позднее в эшелоне в разговорах между собой курсанты говорили, что на месте коменданта они поступили бы точно также и тоже эвакуировали бы в первую очередь своих соотечественников, а не польских пленных.

Хочу особо подчеркнуть, что в кабинете военного коменданта ж.д. станции Смоленск 5-6 июля 1941 г. я лично не присутствовал и весь эпизод с человеком, просившим вагоны для эвакуации пленных поляков, излагаю исключительно со слов командира моей учебной роты капитана Сафонова.

Убедительно прошу Вас приобщить данное письменное обращение к материалам уголовного дела ГВП №159 (так называемого «Катынского дела») и рассматривать содержащуюся в нем информацию в качестве моих свидетельских показаний относительно известных лично мне обстоятельств Катынского дела.

При необходимости готов дать свидетельские показания сотрудникам прокуратуры лично или зафиксировать свои свидетельские показания об известных мне обстоятельствах Катынского дела каким-либо иным удобным для прокуратуры образом.


__________________ И.И.Кривой


гор. Москва,
26 октября 2004 г.
От Игорь Куртуков
К Сергей Стрыгин (13.04.2005 08:36:30)
Дата 13.04.2005 19:21:27

Детали изменяются со временем.

Вот все опубликованные в сети воспоминания И.И.Кривого в хронологическом порядке:

1. http://www.duel.ru/200123/?23_6_3
2. http://www.vif2ne.ru/nvk/forum/2/archive/617/617950.htm
3. http://www.duel.ru/200351/?51_6_2

Это четвертое.

> Первый раз я увидел польских военнопленных в начале лета 1940 г., когда нашу учебную роту в составе примерно 100 человек строем вели в баню в Смоленск. Мимо нас проехала колонна автомашин, в кузовах которых находились люди в польской военной форме. Когда курсанты моего взвода обратились к командиру взвода лейтенанту Чибисову с вопросом, кто они такие, Чибисов ответил нам, что это пленные поляки, лагеря которых находятся в Катынском лесу.

>Другие офицеры и политработники училища также говорили нам, курсантам, что в Катынском лесу и западнее него располагаются лагеря военнопленных польских офицеров, причем уточняли при этом, что в этих лагерях содержатся лишь те поляки, которые оказывали ожесточенное сопротивление частям Красной Армии во время сентябрьской кампании 1939 года и взяты в плен непосредственно в ходе боевых действий.

Раньше это рассказывалось с меньшим количеством подробностей:

"Весь личный состав училища знал, что в Катынском лесу находятся лагеря польских военнопленных." (1)

"Нам говорили, что в Красном бору находится много военных складов, а в Катынском лесу находятся лагеря военнопленных польских офицеров." (3)

> Сам я лично, будучи курсантом, ни разу не был ни в Красном Бору, ни в Катынском лесу, но в летний период 1940 года и в начале лета 1941 года практически до самого начала войны регулярно лично видел польских офицеров, когда их на грузовых машинах везли на работу или с работы.

Из свидетельства исчезло упоминание о поляках которых не возили, а водили на работу строем:

"И каждый раз я видел польских военнопленных, которых строем вели на ремонт Витебского шоссе или везли на машинах на работы или с работ в г. Смоленске, или на строящееся Минское шоссе." (1)

Исчезла и другая деталь:

"кроме Витебского и Минского шоссе поляки работали также непосредственно в черте Смоленска на городских стройках и на ремонте разных объектов." (2)

> Ещё запомнилась такая странная деталь, что пленные польские офицеры и польские рядовые солдаты перевозились и работали совместно (позднее во время Великой Отечественной войны и после ее окончания мы всегда отделяли пленных немецких офицеров от рядовых солдат и содержали тех и других раздельно).

Это не очень понятное утверждение. Свидетель не видел знаков различия (см.ниже), однако утверждает, что были и офицеры и рядовые.

>Определить процентное соотношение офицеров и рядовых солдат среди пленных поляков я затрудняюсь, так как обычно видел проезжавших мимо в кузовах автомобилей поляков только снизу, находясь в строю курсантов, и не мог подробно рассмотреть различия в покрое мундиров или рассмотреть знаки различия на погонах...О наличии или отсутствии на мундирах у пленных поляков знаков отличия, нашивок и шевронов, а также о наличии или отсутствии на головных уборах кокард и гербов ничего определенного сказать не могу...

Т.е. из свидетельства Кривого мы не можем заключить, что за поляков он видел.

Но в целом уже изложено намного грамотнее чем первые записи. Свидетель четко разделяет, что видел сам, а что рассказывает с чужих слов. Отрадно также исчезновение штаба Западного фронта и Буденного из Орши. И то что с шифровками петлиц наконец-то устаканилось. Кстати, нет ли у И.И.Кривого фотографии в курсантской форме - своей или какого-нибудь своего друга?
От Сергей Стрыгин
К Игорь Куртуков (13.04.2005 19:21:27)
Дата 14.04.2005 02:27:14

Кое-что о деталях.

Опубликованное заявление полковника И.И.Кривого в Генеральную прокуратуру РФ представляет из себя нотариально заверенную расшифровку видеозаписи его личных свидетельских показаний, записанных на видеокамеру в формате БЕТАКАМ 19 октября 2004 г.
Письменный текст показаний согласован с И.И.Кривым и лично отредактирован им 26 октября 2004 г.
26 октября 2004 года три идентичных экземпляра показаний были в установленном законом порядке заверены у нотариуса.
В тот же день, 26 октября 2004 г., один из нотариально заверенных экземпляров показаний был официально передан на личном приеме Прокурору Приемной Генеральной прокуратуры РФ В.Ф.Рябину.

В текст заявления вошли не все сведения и не вся информация, сообщенные И.И.Кривым во время видеозаписи его показаний.
Некоторые сведения и некоторая информация не были включены в текст данного заявления в прокуратуру, как маловажные или как не относящиеся непосредственно к обстоятельствам Катынского дела.

В частности, в заявлении никак не был отражен рассказ И.И.Кривого о личном общении курсантов Смоленского стрелково-пулеметного училища с маршалом С.М.Буденным в районе гор.Орши, куда курсанты ССПУ были переброшены по железной дороге в течение дня 22 июня 1941 г.
В районе Орши им была поручена охрана крупного командного пункта РККА, который все окружающие в разговорах между собой называли "штабом Западного фронта". Главным воинским начальником в этом штабе был маршал С.М.Буденный. Семена Михайловича лично видели под Оршей многие курсанты ССПУ и их командиры. Некоторые из них даже лично общались с прославленным маршалом.

Не включена в текст также информация И.И.Кривого о том, что во время движения эшелона с эвакуированными курсантами ССПУ из Смоленска в Сарапул, курсанты обсуждали между собой подробности сообщения капитана Сафонова об отказе военного коменданта станции Смоленск предоставить вагоны для эвакуации пленных поляков из лагерей.
В ходе этих обсуждений курсанты пришли к единодушному мнению, что администрация и охрана лагерей разбежалась, и что поляки были уже фактически расконвоированными.
Данный вывод курсанты сделали на том основании, что переговоры с комендантом о предоставлении вагонов вел сотрудник лагеря лишь в звании лейтенанта, то есть формально равный выпускнику ССПУ по званию, из чего они и сделали ложный вывод о том, что все вышестоящее начальство лагерей к тому моменту уже разбежалось. (У меня сложилось впечатление, что И.И.Кривой и другие курсанты ССПУ тогда плохо разбирались в воинских званиях органов госбезопасности и из-за своей молодости и неопытности не знали того факта, что звание "лейтенант ГБ" примерно соответствовало армейскому воинскому званию "майор").

Не включены в текст заявления в прокуратуру и другие интересные подробности из показаний И.И.Кривого.
Например, не включен его рассказ о том, как во время подавления стихийной паники в Смоленске 1 июля 1941 г., патруль из числа курсантов ССПУ арестовал в центре города группу подозрительных лиц, явно похожих по своему внешнему виду и по поведению на немецких шпионов.
На всякий случай, курсанты хотели их расстрелять, но вскоре выяснилось, что эта группа лиц является, на самом деле, не немецкими шпионами, а руководством Смоленской области во главе с первым секретарем Смоленского обкома ВКП(б) Д.М.Поповым.
От Глеб Бараев
К Сергей Стрыгин (14.04.2005 02:27:14)
Дата 14.04.2005 03:34:40

Re: Кое-что о...

>У меня сложилось впечатление, что И.И.Кривой и другие курсанты ССПУ тогда плохо разбирались в воинских званиях органов госбезопасности

что уж тогда говорить о польских званиях

Глеб Бараев http://histosev.fastbb.ru/?-0
От Сергей Стрыгин
К Глеб Бараев (14.04.2005 03:34:40)
Дата 14.04.2005 04:23:17

Кое-что о званиях

А И.И.Кривой ничего о не говорит в своих показаниях о конкретных воинских званиях поляков!
Он только говорит, что среди поляков были три явно отличавшихся друг от друга по внешнему виду группы людей - офицеры, рядовые и "гражданские".
Причем "гражданских" было существенно меньше остальных.

Польских офицеров курсанты ССПУ отличали от солдат не по нашивкам, не по количеству звездочек на погонах или по иным знакам различия, а по наличию офицерских фуражек и по сразу бросавшемуся в глаза различию в фасоне и покрое мундира.

Процентного соотношения офицеров и солдат среди поляков И.И Кривой не назвал, даже примерно, сколько я его не переспрашивал.

И.И.Кривой сказал только, что,
в целом, и польские офицеры, и польские рядовые производили какое-то странное и жалкое впечатление, заметно отличаясь не в лучшую сторону от немецких военнопленных своим часто не форменным и неопрятным обмундированием и какой-то своей общей зачуханностью.
От Глеб Бараев
К Сергей Стрыгин (14.04.2005 04:23:17)
Дата 14.04.2005 07:37:56

Re: Кое-что о...

>Польских офицеров курсанты ССПУ отличали от солдат не по нашивкам, не по количеству звездочек на погонах или по иным знакам различия, а по наличию офицерских фуражек и по сразу бросавшемуся в глаза различию в фасоне и покрое мундира.

Слушайте, это уже тянет на мировую сенсацию!
Очевидно товарищ Кривой видел на дорожных работах польских военнопленных, трудившихся там со времен войны 1920 года!
Оказывается коварные большевики не отпустили их на родину и заставляли строить дороги в течение 20 лет!

А в польской армии в 1936 году была введена новая полевая форма, в которой офицерские и солдатские мундиры по фасону и покрою не отличались. Офицеры шили свои мундиры из более дорогой материи и по индивидуальным заказам, а других различий не было.
Что же касается офицерских фуражек, то ведь знаки различия были не только на погонах, но и на фуражках. А если знаки различия с фуражек снять, то офицерская полевая рогатувка будет отличаться от солдатской только по наличию светлой полосы, которая впитает в себя дорожную пыль в первый же месяц работ на дороге и перестанет быть различимой.

Глеб Бараев http://histosev.fastbb.ru/?-0
От Игорь Куртуков
К Сергей Стрыгин (14.04.2005 04:23:17)
Дата 14.04.2005 05:02:04

В свидетельстве Кривого этого нет.

>Польских офицеров курсанты ССПУ отличали от солдат не по нашивкам, не по количеству звездочек на погонах или по иным знакам различия, а по наличию офицерских фуражек и по сразу бросавшемуся в глаза различию в фасоне и покрое мундира.

В свидетельстве Кривого этого нет. Он говорит совершенно обратное: "не мог подробно рассмотреть различия в покрое мундиров или рассмотреть знаки различия на погонах"
От Сергей Стрыгин
К Игорь Куртуков (14.04.2005 05:02:04)
Дата 14.04.2005 22:22:05

Современники событий имеют МНОЖЕСТВО источников информации

Вы забываете одну важнейшую деталь - И.И.Кривой и другие курсанты ССПУ в 1940-41 г.г. были современниками тех событий, в отличие от нас с Вами.
В то время у них было множество других источников информации об увиденных поляках.
То, что это были именно польские офицеры, курсантам, например, говорили преподаватели и политработники училища.

И вообще, для современников, наличие офицеров среди подконвойных поляков было общеизвестным и очевидным фактом.

Аналогичная история случилась позднее с поляками из Красного Креста на эксгумациях в апреле-мае 1943 г.
Ни в одном письменном источнике нет сведений о специальном проведении какой-либо экспертизы для определения марки оружия!
Однако все участники эксгумаций и без специальных экспертиз прекрасно знали, что в Козьих Горах расстреливали из "Вальтеров".
В 1943 г. это был очевидный факт, а сейчас найти данному факту подтверждение крайне сложно.

p.s. Распустились ли в Ваших краях листья на березах?
От Игорь Куртуков
К Сергей Стрыгин (14.04.2005 22:22:05)
Дата 15.04.2005 00:33:16

Часть из этих источников называется "слухами"

И нередко через этот канал поступает ложная информация. В свидетельских показаниях наибольшую ценность имеет то, что он видел своими глазами. Значительно меньшую ценность имеет то, что он передает с чужих слов. И совсем никакой ценности не имеет информация источника которой свидетель назвать не может.

>Однако все участники эксгумаций и без специальных экспертиз прекрасно знали, что в Козьих Горах расстреливали из "Вальтеров".
>В 1943 г. это был очевидный факт, а сейчас найти данному факту подтверждение крайне сложно.

Это типичный слух. Вы в своей жизни встречались с ложными слухами?

>п.с. Распустились ли в Ваших краях листья на березах?

В наших краях берез нет. Вот магнолии - те рапустились.
От bvl
К Игорь Куртуков (15.04.2005 00:33:16)
Дата 15.04.2005 08:15:03

"Слухи" как источник

>Вы в своей жизни встречались с ложными слухами?

Игорь Куртуков здесь в основном прав, но с поправкой: НИКАКИЕ слухи, в том числе т.н. "правдивые", не могут быть приняты к рассмотрению.

Чтобы хоть как-то "спасти положение" (ибо мне уже приходилось говорить о ценности свидетельств, оставленных десятилетия спустя) попробуйте поступить так: вычеркивайте все, оставляя только то, что Кривой безусловно видел своими глазами или не слышал своими ушами. С помощью такого "сухого остатка" можно будет понять, есть ли хоть что-нибудь ценное в заявлении Кривого.

bvl
От Сергей Стрыгин
К bvl (15.04.2005 08:15:03)
Дата 16.04.2005 05:05:22

Краткая характеристика И.Кривого как исторического источника

Вынужден Вас огорчить.
Заявление Ильи Ивановича Кривого - это никакие не "слухи".
Этот человек обладает феноменальной памятью.
Еще раз подчеркиваю - ФЕНОМЕНАЛЬНОЙ памятью.

Дай бог всем посетителям форума ВИФ-2NE таком возрасте обладать ТАКОЙ памятью.

Во время бесед с И.И.Кривый я регулярно задавал ему провокационные вопросы, в надежде выявить хоть какие-нибудь противоречия или неточности в показаниях.

НИ ОДНОГО РАЗА в показаниях И.И.Кривого не выявилось НИ ОДНОГО случая искажения фактов или противоречия в показаниях.

Этот человек ДЕЙСТВИТЕЛЬНО был очевидцем и участником МНОГИХ уникальных событий и способен абсолютно корректно рассказать об этих событиях современникам.
От Сергей Стрыгин
К Игорь Куртуков (15.04.2005 00:33:16)
Дата 15.04.2005 05:34:39

Re: Часть из...

>В свидетельских показаниях наибольшую ценность имеет то, что он видел своими глазами.

Свидетель неоднократно видел собственными глазами в 1940-41 г.г. под Смоленском группы подконвойных лиц в польском военном обмундировании различного покроя и фасона.
Среди этих лиц попадались и люди в гражданской одежде.
На некоторых поляках были офицерские фуражки.
Преподаватели и политработники училища на вопросы курсантов прямо отвечали, что эти подконвойные лица являются пленными польскими офицерами.

>>... в Козьих Горах расстреливали из "Вальтеров".
>>В 1943 г. это был очевидный факт, а сейчас найти данному факту подтверждение крайне сложно.
>Это типичный слух. Вы в своей жизни встречались с ложными слухами?

Допустим.
Тогда прокомментируйте две нижеследующие картинки, кстати, уже публиковавшиеся ранее на форуме:


Плакат 1943 г. о Катыни. Какой марки пистолет в руках у НКВД-ешника и откуда художник узнал, что в Катыни расстреливали польских жандармов?


Экспонат музея ГМК "Катынь" - пистолет "Вальтер", найденный польскими археологами в Козьих Горах во время эксгумации 1995 года в одной из могил в "Долине смерти" .
Это тоже слух?

>В наших краях берез нет. Вот магнолии - те рапустились.

А в Подмосковье даже с полей снег еще не весь сошел.
В лесу же местами - по колено !
По немецкой версии, в Козьих Горах в это время в 1940 г. уже 10 дней как вовсю шли расстрелы.

От Rwester
К Сергей Стрыгин (15.04.2005 05:34:39)
Дата 15.04.2005 08:42:55

а картинка кстати совершенно аллегорическая, все комплексы наружу(-)
От Игорь Куртуков
К Сергей Стрыгин (15.04.2005 05:34:39)
Дата 15.04.2005 06:47:16

Давайте вы отсебятину не несите.

>На некоторых поляках были офицерские фуражки.

Я не понял, кто свидетель - вы или И.И.Кривой? В зафиксированных показаниях Кривого ничего про "офицерские фуражки" нет. Есть только про "фуражки-конфедератки".

>Преподаватели и политработники училища на вопросы курсантов прямо отвечали, что эти подконвойные лица являются пленными польскими офицерами.

Это показания с чужих слов.

>Плакат 1943 г. о Катыни. Какой марки пистолет в руках у НКВД-ешника и откуда художник узнал, что в Катыни расстреливали польских жандармов?

А к чему этот вопрос?
От Глеб Бараев
К Игорь Куртуков (15.04.2005 06:47:16)
Дата 15.04.2005 08:30:06

Re: Давайте вы...

>А к чему этот вопрос?

очевидно, следующим вопросом будет: почему у расстрельщиков на петлицах маршальские звезды:-))

С уважением, Глеб Бараев http://histosev.fastbb.ru/?-0
От Dassie
К Сергей Стрыгин (15.04.2005 05:34:39)
Дата 15.04.2005 06:05:11

Сергей, лихо экстраполируете опять.

В этом году весна запоздала на несколько недель во всей Европе. Это раз.

Во-вторых, никаких весенних листочков в первых раскопанных в 1943 году могилах не было (в частности, в самой большой могиле номер 1, откуда были извлечены примерно 2500 трупов) - разве не так?
А если были в первой могиле - поищите-ка - то ясно ведь, что ее засыпали не в один прием.
Но, по-моему, все-таки не было в ней листочков.
Как и в могилах 2 и 3.
От Сергей Стрыгин
К Dassie (15.04.2005 06:05:11)
Дата 16.04.2005 16:24:43

Re: Сергей, лихо...

>В этом году весна запоздала на несколько недель во всей Европе. Это раз.

Вся Европа не интересует, важна обстановка в средней полосе России, в районе Смоленска и непосредственно в самих Козьих Горах.
По средней полосе России могу сказать, что в этом году снег действительно начал таять дней на 8-10 позже обычного.
Однако сразу же наступила очень теплая погода, без похолоданий и ночных заморозков.
В Москве, например, уже вовсю зеленеет травка на газонах (а обычно первая трава появляется только в 20-х числах апреля).
Кстати, в целом, в этом году зима было очень мягкая, без морозов и с частыми оттепелями.


>Во-вторых, никаких весенних листочков в первых раскопанных в 1943 году могилах не было (в частности, в самой большой могиле номер 1, откуда были извлечены примерно 2500 трупов) - разве не так?

Расстрелы в Козьих Горах шли с августа по ноябрь 1941 г. включительно.
Поляков из Тишинского лагеря (лагеря №1-ОН) расстреляли чуть позже остальных, в первой декаде декабря 1941 г. (Причем, скорее всего, их расстреливали не в Козьих Горах, а в районе ст.Куприно).

Активный листопад в средней полосе России идет во второй половине сентября - первой половине октября.
В "августовских" и "ноябрьских" могилах в Козьих Горах листьев не должно быть вообще.
В могилах, датированных первой половиной сентября и второй половиной октября, листьев должно быть немного.
От Dassie
К Сергей Стрыгин (13.04.2005 08:36:30)
Дата 13.04.2005 10:55:11

По-моему, нормальное заявление.

Надо только просечь его заблуждение, поскольку
он не мог видеть тех поляков, которых расстреляли весной 1940 года и трупы которых раскопали немцы в 1943 году.

Интересно (без дураков!), кого он видел - и где хоть какие-то упоминания о лагерях поляков в Катынском лесу?
Причем, лагеря для офицеров и рядовых вместе.
Да еще только тех, кто был захвачен во время боевых действий осенью 1939 года. Так пишет И.И.Кривой.
От Begletz
К Dassie (13.04.2005 10:55:11)
Дата 13.04.2005 18:03:44

А откуда известно, что были расстреляны все поляки? (-)
От Dassie
К Begletz (13.04.2005 18:03:44)
Дата 13.04.2005 19:11:23

В Катыни - узники Козельска.

В лагере было примерно 4500 человек,
немцы в Катыни эксгумировали немного более 4100,
2800 идентифицированы, все они из Козельска.
Мораль - всех козельских растреляли (за исключением ранее отобранных нескольких сотен, в сумме около 500 человек из трех лагерей), и все они лежат в Катыни.

Никакой информации о польских лагерях в Катынском лесу - да еще для офицеров вместе с рядовыми,
да еще только для тех, кто был взят в плен на поле боя (И.И.Кривой так говорит) в природе не существует. Неизвестно ничего об этом, во всяком случае.
От Begletz
К Dassie (13.04.2005 19:11:23)
Дата 13.04.2005 19:50:09

Ничо не понимаю

Зачем надо было везти козельских поляков для расстрела в Катынь?
От Глеб Бараев
К Begletz (13.04.2005 19:50:09)
Дата 13.04.2005 19:55:27

Re: Ничо не...

>Зачем надо было везти козельских поляков для расстрела в Катынь?

Лагерь в Козельске предназначался для дальнейшего использования, что впоследствии и произошло.
Если расстрелять на месте, лагерь придется переносить.

С уважением, Глеб Бараев http://histosev.fastbb.ru/?-0
От Глеб Бараев
К Begletz (13.04.2005 18:03:44)
Дата 13.04.2005 19:06:26

Все и не были

Из трех лагерей примерно 450 человек отправили в Юхновский лагерь и на Лубянку.
А позже, летом 1940 года в лагеря военнопленных привезли из Прибалтики ранее интернированных там польских военнослужащих. Перед началом ВОВ польских офицеров в советских лагерях было более тысячи человек.
Кривой не указывает, каким образом он выделял офицеров из общей массы военнопленных.
Если по знакам различия - то почему-то не указывает званий.
А если по особенностям формы - то для этого нужно наблюдать пленных с близкого расстояния, чего курсант был лишен.
Впрочем, даже если бы такая возможность у него была, то ведь за год дорожных работ (кстати, что заставили офицеров работать, тоже сомнительно) что офицерская, что солдатская форма свой вид потеряет.


Глеб Бараев http://histosev.fastbb.ru/?-0
От Begletz
К Глеб Бараев (13.04.2005 19:06:26)
Дата 13.04.2005 19:54:49

А если не все,

то чему противоречит утверждение Кривого?
От Глеб Бараев
К Begletz (13.04.2005 19:54:49)
Дата 13.04.2005 20:04:33

Re: А если...

> то чему противоречит утверждение Кривого?

во-первых, оно противоречит Женевской конвенции, по которой пленные офицеры работать не обязаны.
Если смотрели или читали "Мост через реку Квай", то знаете, какую бучу устроили англичане, когда их права были ущемлены. А ведь поляки погонористей англичан будут. Подняли бы такой шум, что это навреняка отразилось бы в переписке НКВД, а мы подобной переписки не знаем.

во-вторых, хотя пленные поляки в СССР имелись, о том, что они работали ежедневно западнее Смоленска, ничего не известно. Ближайший к Смоленску лагерь находился в Юхнове. Возить ежедневно оттуда пленных на работы нецелесообразно. Значит, должны были передать их в Вяземский лагерь, а такая передача нашла бы отражение в документах.

В целом, пленных поляков, в том числе и офицеров, через район Смоленска с лета 1940 по лето 1941 провозили и Кривой их видеть мог. А вот, что он их видел практически ежедневно период нахождения в летних лагерях - сомнительно.

Глеб Бараев http://histosev.fastbb.ru/?-0
От Kazak
К Глеб Бараев (13.04.2005 20:04:33)
Дата 13.04.2005 20:10:08

Глеб, при всём уважении

Iga mees on oma saatuse sepp.

СССР конвенцию не подписывал и соответственно повода возмущаться у поляков небыло.


Извините, если чем обидел.
От Глеб Бараев
К Kazak (13.04.2005 20:10:08)
Дата 13.04.2005 20:41:48

Я-то здесь при чем?

>СССР конвенцию не подписывал и соответственно повода возмущаться у поляков небыло.

Пленные поляки ведь писали жалобы и ссылались на Женевскую конвенцию либо на общепринятые нормы обращения с военнопленными.

И потом, в СССР до 1941 года действовало архилиберальное Положение 1931 года, по которому для всех пленных, независимо от звания, работы за пределами лагеря были добровольными. В 1939 году писали новое положение, но оно осталось в проекте.

С уважением, Глеб Бараев http://histosev.fastbb.ru/?-0
От Сергей Стрыгин
К Сергей Стрыгин (13.04.2005 08:36:30)
Дата 13.04.2005 08:40:20

Ответ на заявление из прокуратуры.

Генеральная прокуратура
Российской Федерации
Главная военная прокуратура
Проезд Хользунова, 14
Москва, Россия, К-160
2.11.2004 № 5у-6818-90

Гражданину Кривому Илье Ивановичу
Московская обл., г.Солнечногороск,
Военный городок «Выстрел».


Уважаемый Илья Иванович !

Ваше обращение от 26.10.2004 г. поступило в Главную военную прокуратуру и рассмотрено. Изложенные в нем сведения приняты во внимание.

Старший военный прокурор
1 отдела 5 управления ГВП С.В.Шаламаев
От Dassie
К Сергей Стрыгин (13.04.2005 08:40:20)
Дата 13.04.2005 10:03:19

Шаламаев - один из членов первоначального состава следственной группы. (-)