От Роман (rvb)
К All
Дата 04.04.2005 15:43:10
Рубрики WWII; Память;

Настасья просит помочь

Она сейчас находится в Сирии, и вот что она пишет:

>============================================================
В Сирии не без активного участия Русского Культурного Центра проводится очень много мероприятий, связанных с 60-летием победы.
В числе иных будет в конце весны, в мае, проводится конкурс на лучший перевод на арабский рассказов о ВОВ.

В связи с этим надо подобрать штук двадцать пять хороших, коротких рассказов по этой тематике. Директору РКЦ совершенно некогда этим заниматься, он попросил меня помочь.

Я кое-что, конечно, сама помню, но не хотелось бы упустить что-то важное.

Кто-нибудь может что-то посоветовать? Очень было бы хорошо, если оно есть еще и в интернете выложено, тут не очень много книжек, есть, конечно, но вы сами понимаете. Так было бы гораздо лучше.
>============================================================

S.Y. Roman ( Холмовцы: http://vif2ne.ru/holmovo/forum/ )
От Samsv
К Роман (rvb) (04.04.2005 15:43:10)
Дата 07.04.2005 07:10:25

А мне нравится "Звездопад Астафьева" ... (-)
От Максим~1
К Роман (rvb) (04.04.2005 15:43:10)
Дата 07.04.2005 02:27:21

А. Толстой, Шолохов (-)
От SerB
К Роман (rvb) (04.04.2005 15:43:10)
Дата 05.04.2005 09:32:48

Надо поискать Смирнова, "Сто рассказов о войне" (-)
От negeral
К SerB (05.04.2005 09:32:48)
Дата 05.04.2005 13:06:14

Это по моему Алексеев

Приветствую
и книжка вроде как детская.Ш
Счастливо, Олег
От Виктор Крестинин
К Роман (rvb) (04.04.2005 15:43:10)
Дата 04.04.2005 16:43:56

Слышал что там наоборот, немцев любят. Не буду говорить за что. (-)
От Настасья
К Виктор Крестинин (04.04.2005 16:43:56)
Дата 04.04.2005 16:49:15

Неправильно слышали

Нет, немцев там не любят.

Во время войны в Сирии была вишистское руководство генерала Денца и никаких положительных эмоций оно не вызывало, равно как, собственно, и фашисты.
В результате войны Сирия получила суверинитет, и понятно, что память об этом во-первых, еще достаточно свежа, а во-вторых, конечно, исключительно положительна.

С июля 44 года дипотношения и сотрудничество с СССР, с 45, как только организовалось хоть какое-то подобие местных вооруженных сил - объявлена война Германии и Японии.

Так что я не очень понимаю, о какой "любви к немцам" идет речь, ага.
От Hvostoff
К Настасья (04.04.2005 16:49:15)
Дата 04.04.2005 18:58:34

Настя, напроситесь на экскурсию в какую-нибудь в\ч(+)

Навроде авиаполка или ракетной бригады и поглядите, чьи портреты висят в кабинетах отдельных коимандиров и на боевых постах.

Они висели в наше присутствие там и их наша реакция на это особо не стесняла.
Меня устраивало что можно было в это плюнуть.
От Настасья
К Hvostoff (04.04.2005 18:58:34)
Дата 05.04.2005 00:38:28

Асадовские портреты висят

...и советские флаги тоже, кстати, бывают.

Врать не буду, в военных частях не была, да и кто б меня туда пустил. Но по многим учреждениям вот так. То, что мне рассказывали люди, живущие тут лет по 20 да и сами сирийцы укладывается в то, что говорю я.

Не то, чтобы я отрицала то, что может быть и по-другому, но просто говорю то, что видела и слышала.

А простите за нескромный вопрос, Вас как в военную часть сирийскую занесло?

От Олег...
К Настасья (05.04.2005 00:38:28)
Дата 05.04.2005 03:04:47

Re: Асадовские портреты...

Дорогие товарищи, друзья!

>А простите за нескромный вопрос, Вас как в военную часть сирийскую занесло?

В "свое время" в Сирии было популярно принимать иностранных советников разных дружественных стран... :о)...

"Американцы свои действия по геноциду индейцев осуждают" (c)
От Hvostoff
К Олег... (05.04.2005 03:04:47)
Дата 05.04.2005 10:42:51

Re: Асадовские портреты...

>В "свое время" в Сирии было популярно принимать иностранных советников разных дружественных стран... :о)...

А также технических и иных специалистов.
От Тезка
К Роман (rvb) (04.04.2005 15:43:10)
Дата 04.04.2005 16:06:24

Cайт Артема Драбкина подойдет? (-)
От Роман (rvb)
К Тезка (04.04.2005 16:06:24)
Дата 04.04.2005 16:08:07

Ты с ссылку тут сразу давай - с инетом в Сирии не густо

Так что все ссылки, что есть - сразу в эту ветку, чтобы потом не выкапывать лишний раз.

S.Y. Roman ( Холмовцы: http://vif2ne.ru/holmovo/forum/ )
От Тезка
К Роман (rvb) (04.04.2005 16:08:07)
Дата 04.04.2005 17:01:07

Приличные люди сей сайт знать обязаны ;-)

Привет

www.iremember.ru

С уважением
От Роман (rvb)
К Тезка (04.04.2005 17:01:07)
Дата 04.04.2005 17:01:45

Настасья-то знает, а вот знает ли директор культурного центра...

Так что не будем мелочиться :)))))

S.Y. Roman ( Холмовцы: http://vif2ne.ru/holmovo/forum/ )
От Дмитрий Козырев
К Роман (rvb) (04.04.2005 15:43:10)
Дата 04.04.2005 16:06:15

А в чем должна заключатся помощь?

>В связи с этим надо подобрать штук двадцать пять хороших, коротких рассказов по этой тематике.

>Кто-нибудь может что-то посоветовать?

Могу посоветовать Л. Соболева
http://militera.lib.ru/prose/russian/sobolev3/index.html

обратив внимание на рассказы
"Голубой шарф"
"Батальон четверых"
в сборнике "Морская душа"
http://militera.lib.ru/prose/russian/sobolev3/23.html ("Федя с наганом", "И миномет бил..", "Последний доклад",

В. Катаев "Флаг"
текст у меня есть если надо
От Настасья
К Дмитрий Козырев (04.04.2005 16:06:15)
Дата 04.04.2005 17:06:01

да, а текст Катаева нужен, конечно (-)

..
От Дмитрий Козырев
К Настасья (04.04.2005 17:06:01)
Дата 05.04.2005 08:45:59

Катаев "Флаг"

Валентин Петрович КАТАЕВ

ФЛАГ

Рассказ


Несколько шиферных крыш виднелось в глубине острова. Над ними
подымался узкий треугольник кирхи с черным прямым крестом, врезанным в
пасмурное небо.
Безлюдным казался каменистый берег. Море на сотни миль вокруг
казалось пустынным. Но это было не так.
Иногда далеко в море показывался слабый силуэт военного корабля или
транспорта. И в ту же минуту бесшумно и легко, как во сне, как в сказке,
отходила в сторону одна из гранитных глыб, открывая пещеру. Снизу в пещере
плавно поднимались три дальнобойных орудия. Они поднимались выше уровня
моря, выдвигались вперед и останавливались. Три ствола чудовищной длины
сами собой поворачивались, следуя за неприятельским кораблем, как за
магнитом. На толстых стальных срезах, в концентрических желобах блестело
тугое зеленое масло.
В казематах, выдолбленных глубоко в скале, помещались небольшой
гарнизон форта и все его хозяйство. В тесной нише, отделенной от кубрика
фанерной перегородкой, жили начальник гарнизона форта и его комиссар.
Они сидели на койках, вделанных в стену. Их разделял столик. На
столике горела электрическая лампочка. Она отражалась беглыми молниями в
диске вентилятора. Сухой ветер шевелил ведомости. Карандашик катался по
карте, разбитой на квадраты. Это была карта моря. Только что командиру
доложили, что в квадрате номер восемь замечен вражеский эсминец. Командир
кивнул головой.
Простыни слепящего оранжевого огня вылетали из орудий. Три залпа
подряд потрясли воду и камень. Воздух туго ударил в уши. С шумом чугунного
шара, пущенного по мрамору, снаряды уходили один за другим вдаль. А через
несколько мгновений эхо принесло по воде весть о том, что они разорвались.
Командир и комиссар молча смотрели друг на друга. Все было понятно
без слов: остров со всех сторон обложен: коммуникации порваны; больше
месяца горсточка храбрецов защищает осажденный форт от беспрерывных атак с
моря и воздуха; бомбы с яростным постоянством бьют в скалы; торпедные
катера и десантные шлюпки шныряют вокруг; враг хочет взять остров штурмом.
Но гранитные скалы стоят непоколебимо; тогда враг отступает далеко в море;
собравшись с силами и перестроившись, он снова бросается на штурм; он ищет
слабое место и не находит его.
Но время шло.
Боеприпасов и продовольствия становилось все меньше. Погреба пустели.
Часами командир и комиссар просиживали над ведомостями. Они комбинировали,
сокращали. Они пытались оттянуть страшную минуту. Но развязка
приближалась. И вот она наступила.
- Ну? - сказал наконец комиссар.
- Вот тебе и ну, - сказал командир. - Все.
- Тогда пиши.
Командир, не торопясь, открыл вахтенный журнал, посмотрел на часы и
записал аккуратным почерком: "20 октября. Сегодня с утра вели огонь из
всех орудий. В 17 часов 45 минут произведен последний залп. Снарядов
больше нет. Запас продовольствия на одни сутки".
Он закрыл журнал - эту толстую бухгалтерскую книгу, прошнурованную и
скрепленную сургучной печатью, подержал его некоторое время на ладони, как
бы определяя его вес, и положил на полку.
- Такие-то дела, комиссар, - сказал он без улыбки.
В дверь постучали.
- Войдите.
Дежурный в глянцевитом плаще, с которого текла вода, вошел в комнату.
Он положил на стол небольшой алюминиевый цилиндрик.
- Вымпел?
- Точно.
- Кем сброшен?
- Немецким истребителем.
Командир отвинтил крышку, засунул в цилиндр два пальца и вытащил
бумагу, свернутую трубкой. Он прочитал ее и нахмурился. На пергаментном
листке крупным, очень разборчивым почерком, зелеными ализариновыми
чернилами было написано следующее:

"Господин коммандантий совецки форт и батареи. Вы есть окружени
зовсех старон. Вы не имеет больше боевых припаси и продукты. Во избегания
напрасни кровопролити предлагаю вам капитулирование. Условия: весь
гарнизон форта зовместно коммандантий и командиры оставляют батареи форта
полный сохранность и порядок и без оружия идут на площадь возле кирха -
там сдаваться. Ровно в 6.00 часов по среднеевропейски время на вершина
кирхе должен есть быть бели флаг. За это я обещаю вам подарить жизнь.
Противни случай смерть. Здавайтесь.
Командир немецки десант контр-адмирал
фїоїнї Эївїеїрїшїаїрїп".

Командир протянул условия капитуляции комиссару. Комиссар прочел и
сказал дежурному:
- Хорошо. Идите.
Дежурный вышел.
- Они хотят видеть флаг на кирхе, - сказал командир задумчиво.
- Да, - сказал комиссар.
- Они его увидят, - сказал командир, надевая шинель. - Большой флаг
на кирхе. Как ты думаешь, комиссар, они заметят его? Надо, чтобы они его
непременно приметили. Надо, чтобы он был как можно больше. Мы успеем?
- У нас есть время, - сказал комиссар, отыскивая фуражку. - Впереди
ночь. Мы не опоздаем. Мы успеем его сшить. Ребята поработают. Он будет
громадный. За это я тебе ручаюсь.
Они обнялись и поцеловались в губы, командир и комиссар. Они
поцеловались крепко, по-мужски, чувствуя на губах вкус обветренной,
горькой кожи. Они поцеловались первый раз в жизни. Они торопились. Они
знали, что времени для этого больше никогда не будет.
Комиссар вошел в кубрик и приподнял с тумбочки бюст Ленина. Он
вытащил из-под него плюшевую малиновую салфетку. Затем он встал на табурет
и снял со стены кумачовую полосу с лозунгом.
Всю ночь гарнизон форта шил флаг, громадный флаг, который едва
помещался на полу кубрика. Его шили большими матросскими иголками и
суровыми матросскими нитками из кусков самой разнообразной красной
материи, из всего, что нашлось подходящего в матросских сундучках.
Незадолго до рассвета флаг размером, по крайней мере, в шесть
простынь был готов.
Тогда моряки в последний раз побрились, надели чистые рубахи и один
за другим, с автоматами на шее и карманами, набитыми патронами, стали
выходить по трапу наверх.
На рассвете в каюту фон Эвершарпа постучался вахтенный начальник. Фон
Эвершарп не спал. Он лежал, одетый, на койке. Он подошел к туалетному
столику, посмотрел на себя в зеркало, вытер одеколоном мешки под глазами.
Лишь после этого он разрешил вахтенному начальнику войти. Вахтенный
начальник был взволнован. Он с трудом сдерживал дыханье, поднимая для
приветствия руку.
- Флаг на кирхе? - отрывисто спросил фон Эвершарп, играя витой,
слоновой кости, рукояткой кинжала.
- Так точно. Они сдаются.
- Хорошо, - сказал фон Эвершарп. - Вы принесли мне превосходную
весть. Я вас не забуду. Отлично. Свистать всех наверх.
Через минуту он стоял, расставив ноги, на боевой рубке. Только что
рассвело. Это был темный ветреный рассвет поздней осени. В бинокль фон
Эвершарп увидел на горизонте маленький гранитный остров. Он лежал среди
серого, некрасивого моря. Угловатые волны с диким однообразием повторяли
форму прибрежных скал. Море казалось высеченным из гранита.
Над силуэтом рыбачьего поселка подымался узкий треугольник кирхи с
черным прямым крестом, врезанным в пасмурное небо. Большой флаг развевался
на шпиле. В утренних сумерках он был совсем темный, почти черный.
- Бедняги, - сказал фон Эвершарп, - им, вероятно, пришлось отдать все
свои простыни, чтобы сшить такой большой белый флаг. Ничего не поделаешь.
Капитуляция имеет свои неудобства.
Он отдал приказ.
Флотилия десантных шлюпок и торпедных катеров направилась к острову.
Остров вырастал, приближался. Теперь уже простым глазом можно было
рассмотреть кучку моряков, стоявших на площади возле кирхи.
В этот миг показалось малиновое солнце. Оно повисло между небом и
водой, верхним краем уйдя в длинную дымчатую тучу, а нижним касаясь
зубчатого моря. Угрюмый свет озарил остров. Флаг на кирхе стал красным,
как раскаленное железо.
- Черт возьми, это красиво, - сказал фон Эвершарп, - солнце хорошо
подшутило над большевиками. Оно выкрасило белый флаг в красный цвет. Но
сейчас мы опять заставим его побледнеть.
Ветер гнал крупную зыбь. Волны били в скалы. Отражая удары, скалы
звенели, как бронза. Тонкий звон дрожал в воздухе, насыщенном водяной
пылью. Волны отступали в море, обнажая мокрые валуны. Собравшись с силами
и перестроившись, они снова бросались на приступ. Они искали слабое место,
они врывались в узкие извилистые промоины. Они просачивались в глубокие
трещины. Вода булькала, стеклянно журчала, шипела. И вдруг, со всего маху
ударившись в незримую преграду, с пушечным выстрелом вылетала обратно,
взрываясь целым гейзером кипящей розовой пыли.
Десантные шлюпки выбросились на берег. По грудь в пенистой воде,
держа над головой автоматы, прыгая по валунам, скользя, падая и снова
подымаясь, бежали немцы к форту. Вот они уже на скале. Вот они уже
спускаются в открытые люки батарей.
Фон Эвершарп стоял, вцепившись пальцами в поручни боевой рубки. Он не
отрывал глаз от берега. Он был восхищен. Его лицо подергивали судороги.
- Вперед, мальчики, вперед!
И вдруг подземный взрыв чудовищной силы потряс остров. Из люков
полетели вверх окровавленные клочья одежды и человеческие тела. Скалы
наползали одна на другую, раскалывались. Их корежило, поднимало на
поверхность из глубины, из недр острова, и с поверхности спихивало в
открывшиеся провалы, где грудами обожженного металла лежали механизмы
взорванных орудий.
Морщина землетрясения прошла по острову.
- Они взрывают батареи! - крикнул фон Эвершарп. - Они нарушили
условия капитуляции! Мерзавцы!
В эту минуту солнце медленно вошло в тучу. Туча поглотила его.
Красный свет, мрачно озарявший остров и море, померк. Все вокруг стало
монотонного гранитного цвета. Все - кроме флага на кирхе. Фон Эвершарп
подумал, что он сходит с ума. Вопреки всем законам физики, громадный флаг
на кирхе продолжал оставаться красным. На сером фоне пейзажа его цвет стал
еще интенсивней. Он резал глаза. Тогда фон Эвершарп понял все. Флаг
никогда не был белым. Он всегда был красным. Он не мог быть иным. Фон
Эвершарп забыл, с кем он воюет. Это не был оптический обман. Не солнце
обмануло фон Эвершарпа. Он обманул сам себя.
Фон Эвершарп отдал новое приказание.
Эскадрильи бомбардировщиков, штурмовиков, истребителей поднялись в
воздух. Торпедные катера, эсминцы и десантные шлюпки со всех сторон
ринулись на остров. По мокрым скалам карабкались новые цепи десантников.
Парашютисты падали на крыши рыбачьего поселка, как тюльпаны. Взрывы рвали
воздух в клочья.
И посреди этого ада, окопавшись под контрфорсами кирхи, тридцать
советских моряков выставили свои автоматы и пулеметы на все четыре стороны
света - на юг, на восток, на север и на запад. Никто из них в этот
страшный последний час не думал о жизни. Вопрос о жизни был решен. Они
знали, что умрут. Но, умирая, они хотели уничтожить как можно больше
врагов. В этом состояла боевая задача. И они выполнили ее до конца. Они
стреляли точно и аккуратно. Ни один выстрел не пропал даром. Ни одна
граната не была брошена зря. Сотни немецких трупов лежали на подступах к
кирхе.
Но силы были слишком неравны.
Осыпаемые осколками кирпича и штукатурки, выбитыми разрывными пулями
из стен кирхи, с лицами, черными от копоти, залитыми потом и кровью,
затыкая раны ватой, вырванной из подкладки бушлатов, тридцать советских
моряков падали один за другим, продолжая стрелять до последнего вздоха.
Над ними развевался громадный красный флаг, сшитый большими
матросскими иголками и суровыми матросскими нитками из кусков самой
разнообразной красной материи, из всего, что нашлось подходящего в
матросских сундучках. Он был сшит из заветных шелковых платочков, из
красных косынок, шерстяных малиновых шарфов, розовых кисетов, из пунцовых
одеял, маек, даже трусов. Алый коленкоровый переплет первого тома "Истории
гражданской войны" был также вшит в эту огненную мозаику.
На головокружительной высоте, среди движущихся туч, он развевался,
струился, горел, как будто незримый великан-знаменосец стремительно нес
его сквозь дым сражения вперед к победе.

1942
От Настасья
К Дмитрий Козырев (04.04.2005 16:06:15)
Дата 04.04.2005 16:38:02

Вот в этом и заключается...

...чтобы посоветовать, какие рассказы.

Я что-то помню сама из того, что можно взять на перевод, но очень боюсь что-то забыть, да и не знать чего-то из хорошего и значимого могу.
От Исаев Алексей
К Роман (rvb) (04.04.2005 15:43:10)
Дата 04.04.2005 15:57:57

"Иван" В.О.Богомолова

Do not salute me. There are goddamned snipers all around this area...

http://militera.lib.ru/prose/russian/bogomolov2/index.html
Объем - меньше 3 авторских листов.

С уважением, Алексей Исаев
От Дмитрий Козырев
К Исаев Алексей (04.04.2005 15:57:57)
Дата 05.04.2005 09:05:39

"Иван" это повесть (-)
От Лёша Волков
К Исаев Алексей (04.04.2005 15:57:57)
Дата 04.04.2005 16:07:31

"Первая любовь", "Сердца моего боль"

ВЛАДИМИР ОСИПОВИЧ БОГОМОЛОВ
ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ

Мы лежали, крепко прижавшись друг к другу, и земля не казалась нам жесткой, холодной и сырой, какой была на самом деле.
Мы встречались уже полгода - с тех пор, как она прибыла в наш полк. Мне было девятнадцать, а ей - восемнадцать лет.
Мы встречались тайком: командир роты и санитарка. И никто не знал о нашей любви и о том, что нас уже трое...
— Я чувствую, это мальчик! - шепотом в десятый раз уверяла она. Ей страшно хотелось мне угодить: - И весь в тебя!
— В крайнем случае согласен и на девочку. И пусть будет похожа на тебя! - думая совсем о другом, прошептал я.
Метрах в пятистах впереди, в блиндажах и прямо в окопах, спали бойцы и сержанты моей роты. Еще дальше, за линией боевого охранения, освещаемой редкими вспышками немецких ракет, затаилась скрытая темнотой высота 162.
На рассвете моей роте предстояло совершить то, что неделю назад не смогла сделать рота штрафников - захватить высоту. Об этом в батальоне пока знало только пятеро офицеров, те, кого вечером вызвал в штабную землянку майор, командир полка. Ознакомив нас с приказом, он повторил мне:
— ...Значит, помни: сыграют "катюши", зеленые ракеты, и ты пойдешь... Соседи тоже поднимутся, но высоту будешь брать ты!
...Мы лежали, тесно прижавшись друг к другу, и, целуя ее, я не мог не думать о предстоящем бое. Но еще более меня волновала ее судьба, и я мучительно соображал: что же делать?
— ...Я должна теперь спать за двоих, - меж тем шептала она окающим певучим говорком. - Знаешь, по ночам мне часто кажется, что наступит утро, и все это кончится. И окопы, и кровь, и смерть... Третий год уже - ведь не может же она продолжаться вечно?.. Представляешь: утро, всходит солнышко, а войны нет, совсем нет...
— Я пойду сейчас к майору! - Высвободив руку из-под ее головы, я решительно поднялся: - Я ему все расскажу, все! Пусть тебя отправят домой. Сегодня же!
— Да ты что? - привстав, она поймала меня за рукав и с силой притянула к себе. - Ложись!.. Ну какой же ты дурень!.. Да майор с тебя шкуру спустит!
И, подражая низкому, грубоватому голосу командира полка, натужным шепотом медленно забасила:
— Сожительство с подчиненными не повышает боеспособность части, а командиры теряют авторитет. Узнаю - выгоню любого! С такой характеристикой, что и на порядочную гауптвахту не примут... Выиграйте войну и любите кого хотите и сколько хотите. А сейчас - запрещаю!..
Голос у нее сорвался, а она, довольная, откинулась навзничь и смеялась беззвучно, - чтобы нас не услышали.
Да, я знал, что мне не поздоровится. Майор был человеком самых строгих правил, убежденным, что на войне женщинам не место, а любви - тем более.
— А я все равно к нему пойду!
— Тихо! - Она прижалась лицом к моей щеке и после небольшой паузы, вздохнув, зашептала: - Я все сделаю сама! Я уже продумала. Отцом ребенка будешь не ты!
— Не я?! - Меня бросило в жар. - То есть как не я?
— Ну какой же ты глупыш! - весело удивилась она. - Нет, не дай бог, чтобы он был похож на тебя!.. Понимаешь, в документах и вообще отцом будешь ты. А сейчас я скажу на другого!
Она была так по-детски простодушна и правдива, что подобная хитрость поразила меня.
— На кого же ты скажешь?
— На кого-нибудь из убывших. Ну, хотя бы на Байкова.
— Нет, убитых не трогай.
— Гогда... на Киндяева.
Старшина Киндяев, красивый беспутный малый, был выпивоха и вор, отправленный недавно в штрафную.
Растроганный, я откинул полу шинели и рывком привлек ее к себе.
— Тихо! - Она испуганно уперлась кулачками мне в грудь. - Ты раздавишь нас! (Она уже начала говорить о себе во множественном числе и по-ребячьи радовалась при этом.) Глупыш ты мой!.. Нет, это твое счастье, что ты меня встретил. Со мной не пропадешь!
Она смеялась задорно и беззаботно, а мне было совсем не до смеха.
— Слушай, ты должна пойти к майору сейчас же!
— Ночью?.. Да ты что?!
— Я тебя провожу! Объяснишь ему и скажи, что тебе плохо, что ты больше не можешь!
— Но это ж неправда!
— Я прошу тебя!.. Как ты будешь?.. Ты должна уехать! Ты пойми... а вдруг... А если завтра в бой?
— В бой? - Она вмиг насторожилась, очевидно все поняв. - Нет, это правда?
— Да-
Некоторое время она лежала молча. По ее дыханию - такому знакомому - я почувствовал, что она взволнована.
— Что ж... от боев не бегают. Да и не убежишь... Все равно, пока меня комиссуют и будет приказ по дивизии, пройдет несколько дней... Я пойду к майору завтра же. Решено?
Я молчал, силясь что-либо придумать и не зная, что ей сказать.
— Думаешь, мне легко к нему идти? - вдруг прошептала она. - Да легче умереть!.. Сколько раз он мне говорил: "Смотри, будь умницей!"... А я... А еще комсомолка...
Всхлипнув, она отвернулась и, уткнув лицо в рукав шинели, вся сотрясаясь, беззвучно заплакала. Я с силой обнял ее и молча целовал маленькие губы, лоб, соленые от слез глаза.
— Пусти, я пойду, - отстраняя меня, еле слышно вымолвила она. - Ты проводишь?..
...Мы спускались в темную, сырую балку, где помещался батальонный медпункт, и я поддерживал ее сзади за талию, чуть начавшую полнеть. Я поддерживал ее обеими руками, страховал каждый ее шаг. Чтобы она не оступилась, не оскользнулась, не упала. Словно я мог уберечь ее, оградить от войны, от боя на заре, где ей предстояло бегать, падать и перетаскивать на себе раненых...
С тех пор прошло пятнадцать лет, но я помню все так, будто это было вчера.
На рассвете сыграли "катюши", неистово били минометы и дивизионная артиллерия, взлетели зеленые ракеты...
А когда взошло солнце, я с остатками роты ворвался на высоту. Спустя полчаса в немецкой добротной траншее командир полка и еще кто-то, поздравляя, обнимали меня и жали мне руки. А я стоял, как столб, как пень, ничего не чувствуя, не видя и не слыша.
Солнце... если б я мог загнать его назад, за горизонт! Если б я мог вернуть рассвет!.. Ведь всего два часа назад нас было трое...
Но оно поднималось медленно, неумолимо, я стоял на высоте, а она... она осталась там, позади, где уже лазали бойцы похоронной команды...
И никто, никто и не подозревал, кем она была для меня и что нас было трое...
1958 г.


Владимир Осипович Богомолов

СЕРДЦА МОЕГО БОЛЬ

Это чувство я испытываю постоянно уже многие годы, но с особой силой - 9 мая и 15 сентября.
Впрочем, не только в эти дни оно подчас всецело овладевает мною.
Как-то вечером вскоре после войны в шумном, ярко освещенном "Гастрономе" я встретился с матерью Леньки Зайцева. Стоя в очереди, она задумчиво глядела в мою сторону, и не поздороваться с ней я просто не мог. Тогда она присмотрелась и, узнав меня, выронила от неожиданности сумку и вдруг разрыдалась.
Я стоял, не в силах двинуться или вымолвить хоть слово. Никто ничего не понимал; предположили, что у нее вытащили деньги, а она в ответ на расспросы лишь истерически выкрикивала: "Уйдите!!! Оставьте меня в покое!.."
В тот вечер я ходил словно пришибленный. И хотя Ленька, как я слышал, погиб в первом же бою, возможно не успев убить и одного немца, а я пробыл на передовой около трех лет и участвовал во многих боях, я ощущал себя чем-то виноватым и бесконечно должным и этой старой женщине, и всем, кто погиб - знакомым и незнакомым, - и их матерям, отцам, детям и вдовам...
Я даже толком не могу себе объяснить почему, но с тех пор я стараюсь не попадаться этой женщине на глаза и, завидя ее на улице - она живет в соседнем квартале, - обхожу стороной.
А 15 сентября - день рождения Петьки Юдина; каждый год в этот вечер его родители собирают уцелевших друзей его детства.
Приходят взрослые сорокалетние люди, но пьют не вино, а чай с конфетами, песочным тортом и яблочным пирогом - с тем, что более всего любил Петька.
Все делается так, как было и до войны, когда в этой комнате шумел, смеялся и командовал лобастый жизнерадостный мальчишка, убитый где-то под Ростовом и даже не похороненный в сумятице панического отступления. Во главе стола ставится Петькин стул, его чашка с душистым чаем и тарелка, куда мать старательно накладывает орехи в сахаре, самый большой кусок торта с цукатом и горбушку яблочного пирога. Будто Петька может отведать хоть кусочек и закричать, как бывало, во все горло: "Вкуснота-то какая, братцы! Навались!.."
И перед Петькиными стариками я чувствую себя в долгу; ощущение какой-то неловкости и виноватости, что вот я вернулся, а Петька погиб, весь вечер не оставляет меня. В задумчивости я не слышу, о чем говорят; я уже далеко-далеко... До боли клешнит сердце: я вижу мысленно всю Россию, где в каждой второй или третьей семье кто-нибудь не вернулся...
1963 г.

http://vobogomolov.narod.ru/rassazi.rar
http://vobogomolov.narod.ru/izbrannoe.html


От alex63
К Лёша Волков (04.04.2005 16:07:31)
Дата 04.04.2005 16:42:06

Э-э-э.. "Первая любовь" - для мусульманской страны? (+)

В Сирии не был, но по-моему слишком откровенно.

Со своей стороны порекомендовал бы что-нибудь из сборника о пионерах-героях.
Это есть в библиотеке Мошкова:
http://www.lib.ru/PRIKL/PIONERY/pionger.txt

Я на полном серьёзе. Единственное, что сборник достаточно объемный, надо выбирать рассказы близкие к реальности, ну и написанные достаточно простым языком.
Впрочем особых проблем с этим быть не должно. Сборник для детей младшего школьного возраста.

С уважением...
От Настасья
К alex63 (04.04.2005 16:42:06)
Дата 04.04.2005 16:50:45

Re: Э-э-э.. "Первая...

Во-первых, Сирия не целиком мусульманская страна, христиан много, как и других конфессий.
Во-вторых, страна светская и социалистическая, тут довольно-таки свободно, таки не саудиты...

Спасибо.
От И. Кошкин
К Роман (rvb) (04.04.2005 15:43:10)
Дата 04.04.2005 15:56:31

Re: Настасья просит...

Я вас приветствую! Хррр. Хрррр. Ххуррагх!
>Она сейчас находится в Сирии, и вот что она пишет:

>>============================================================
>В Сирии не без активного участия Русского Культурного Центра проводится очень много мероприятий, связанных с 60-летием победы.
>В числе иных будет в конце весны, в мае, проводится конкурс на лучший перевод на арабский рассказов о ВОВ.

>В связи с этим надо подобрать штук двадцать пять хороших, коротких рассказов по этой тематике. Директору РКЦ совершенно некогда этим заниматься, он попросил меня помочь.

Это здорово. Я хочу работать в русском культурном центре где-нибудь. А что за рассказики ей нужны?

И. Кошкин
От И. Кошкин
К И. Кошкин (04.04.2005 15:56:31)
Дата 04.04.2005 16:05:32

А вообще...

Я вас приветствую! Хррр. Хрррр. Ххуррагх!

"Батальон четверых" Соболева
"Рассказы Ивана Сударева" А. Н. Толстого

И вот что я бы предложил - главы из различных произведений-мемуаров. Например из: "За Волгой земли для нас не было", "В военном воздухе суровом" и т. д.

Кстати, а как там с авторскими правами?

И. Кошкин
От Д.Белоусов
К И. Кошкин (04.04.2005 16:05:32)
Дата 04.04.2005 17:12:04

Re: А вообще...


>"Батальон четверых" Соболева
>"Рассказы Ивана Сударева" А. Н. Толстого

Русский характер, да

Разные дни войны Симонова (там практически готово все для нарезки, и к конкурсу хорошо - один автор, один стиль).

Мож из Живых и мертвых взять что-то (ИМХО, книга, местами - просто супер, и фильм тоже)

Из Батальоны просят огня нарезать
От Настасья
К И. Кошкин (04.04.2005 16:05:32)
Дата 04.04.2005 16:35:34

Re: А вообще...

>Кстати, а как там с авторскими правами?

Спасибо!
С авторскими правами там нормально, сначала издастся брошюра с результатами очень ограниченным тиражом силами РКЦ, тут проблем не должно быть.
Потом, если начинание будет иметь успех, будут издавать книжкой и, конечно, тогда уже будут решать вопрос с нашим центральным ведомством по авторским правам.

Просто это пока самое-самое начало этого всего.