>А что Нови
В центре позиции имели место интенсивные рукопашные бои, причем не только линейная пехота, но и егеря, как следует из рапорта Суворова:
«Багратион с полком имени своего, с двумя батальонами подполковника Дендригина и майора Калемина пошел в середину неприятельской позиции, послав вперед для открытия его полку штабс-капитана Львова с 30-ю стрелками егерей, на коих сначала напала неприятельская кавалерия; штабс-капитан Львов, храбро защищаясь с егерями, поколол до 20 кавалеристов, убил одного полковника и генерала Гаро штыками; но сам был убит на месте сражения».
>и Треббия? Где там штыковые бои?
«Хотя сия неприятельская колонна состояла более нежели из 3000 человек, Велецкий напал на оную с холодным ружьем и разсеял оную, положив на месте 500 и взяв в полон 103 человека; потеря же баталиона составляла 23 человека убитыми и 46 ранеными».
Полагаю, видно, что имел место именно бой, т.к. потери были не только у «разсеянных», но и у атаковавших.
Также Суворов отмечает генерал-лейтенанта Якова Тыртова, «храбро поражавшего с баталионом неприятеля штыками», князя Горчакова, который, «усиливавшегося на левом фланге неприятеля опрокинул с казаками и двумя гранодерскими батальонами и поражая холодным ружьем, гнал…» Тыртов был ранен, у Горчакова пробита пулей шляпа – видимо, французы не отступали, по крайней мере не сразу, а принимали бой.
Известны также записанные Полевым воспоминания рядового солдата о том, что французы не стесняются принимать штыковой бой: «Французы сильно стреляли из-за огородов, мы ломали огорожи, лезли… Ближе к делу – прямо через загорожу да штыком… Но тут увидели мы, однако ж, как говорили после и самые старые солдаты, что французы мастера драться».
>>>Некоторые бывалые вояки пишут, что много раз видели штыковые атаки, но ни разу не видели штыковой бой.
>>Очень хотелось бы почитать, как именно они об этом пишут. Сами понимаете, не от недоверия к Вам, а чтобы проверить, правильно ли я понимаю "штыковой бой", "штыковая атака", "рукопашный бой"
>Граф де Ланжерон (Langeron), француз на русской службе с 1790 года, участник битвы при Аустерлице в 1805 году, сражения на реке Кацбах и битвы при Лейпциге в 1813 году, не раз лично водивший русскую пехоту в штыковые атаки, писал в 1820-х годах:
>"… ‘в штыки’. Это … выражение, столь употребительное во всех странах, может заставить думать людей, не бывавших на войне, что два столкнувшихся войска кололи друг друга штыками, но это не так. ... Я много воевал, и, за исключением штурмов, не видал двух отрядов войск, действительно сражавшихся штыками; точно также никогда я не видал столкновений кавалерии. Обыкновенно один из противников отступает раньше нападения другого. Два или три раза я видел, как кавалерия врубалась в пехоту."
>Известный военный теоретик Жомини (Jomini), швейцарец, служивший во французской армии в революционных и наполеоновских войнах, а в 1813 году перешедший в русскую армию:
>"на войне, при сражениях пехоты, я видел только развернутые батальоны, которые начинают пальбу повзводно и потом мало-помалу начинают батальный огонь; или колонны шли гордо на неприятеля, который обращал тыл, не ожидая удара, или отбивал эти колонны до действительного столкновения своей твердостью, либо своим огнем, либо наконец переходя сам к наступательным действиям. Только в деревнях и в дефилеях я видел настоящую стычку пехоты в колоннах, которых головы действовали штыками; на позициях я не видел ничего подобного."
Ланжерон и Жомини по сути говорят, что противник поражается и образщается к отступлению либо огнем, либо ударом. В последнем случае имхо более высокий боевой дух и готовность пехоты принять штыковой бой и предопределяет отступление противника.
Поэтому я не могу согласиться столкования типа «штык служит скорее как украшения, чем как ударное оружие».
Мое мнение: штыковая атака обращала более слабого (численно или духом) противника в бегство и не заканчивалась штыковым боем именно благодаря готовности более сильной стороны к штыковому бою (соответсвенно неготовности и страху перед штыком более слабой стороны). Удар холодным оружием был наиболее быстрым способом сбить с позиций неприятеля; и приводил к меньшим потерям, чем огневой бой на близком расстоянии. Удар в штыки был лучшим средством обратить неприятеля в бегство с наибольшими для него и наименьшими для себя потерями. Для Суворова например это имело значение, т.к. большую часть своей карьеры он должен был действовать с малыми силами.
Тот факт, что многие военачальники, в т.ч. даже и Наполеон (при Тулоне) имели раны холодным оружием, говорит, что рукопашный бой хотя и был редким, но не исключительным.
>>А что Нови
>В центре позиции имели место интенсивные рукопашные бои, причем не только линейная пехота, но и егеря, как следует из рапорта Суворова:
>«Багратион с полком имени своего, с двумя батальонами подполковника Дендригина и майора Калемина пошел в середину неприятельской позиции, послав вперед для открытия его полку штабс-капитана Львова с 30-ю стрелками егерей, на коих сначала напала неприятельская кавалерия; штабс-капитан Львов, храбро защищаясь с егерями, поколол до 20 кавалеристов, убил одного полковника и генерала Гаро штыками; но сам был убит на месте сражения».
Так это немногочисленные пешие стрелки против кавалеристов. Таких стычек было много, но они не попадают в мою формулировку.
>>и Треббия? Где там штыковые бои?
>«Хотя сия неприятельская колонна состояла более нежели из 3000 человек, Велецкий напал на оную с холодным ружьем и разсеял оную, положив на месте 500 и взяв в полон 103 человека; потеря же баталиона составляла 23 человека убитыми и 46 ранеными».
>Полагаю, видно, что имел место именно бой, т.к. потери были не только у «разсеянных», но и у атаковавших.
>Также Суворов отмечает генерал-лейтенанта Якова Тыртова, «храбро поражавшего с баталионом неприятеля штыками», князя Горчакова, который, «усиливавшегося на левом фланге неприятеля опрокинул с казаками и двумя гранодерскими батальонами и поражая холодным ружьем, гнал…» Тыртов был ранен, у Горчакова пробита пулей шляпа – видимо, французы не отступали, по крайней мере не сразу, а принимали бой.
А вот здесь есть тонкость. Обратите внимание, что пишет Евгений Вюртембергский:
"Из ста случаев, разве только один раз встретится такой, где дойдет до действительного рукопашного боя; во всех прочих девяносто девяти случаях, штык служит скорее лишь как украшение, чем как ударное оружие. Успешные атаки, при которых он идет в употребление, я наблюдал только там, где уже рассеянный противник, задерживаемый в отступлении местными препятствиями, предоставлял ярости преследователей полный выход."
То есть, штык реально идет в ход только тогда, когда противник уже обращен в бегство, но его задеривает какое-то препятствие, и победители догоняют его и избивают. Конечно, можно назвать это штыковым боем, но фактически это не бой, а избиение, чем и объясняется огромная разница в размерах потерь у побежденных и победителей. Потери победителей в таком случае - от ружейного огня, который побежденные вели до того, как обратились в бегство. Такие избиения не раз описаны в мемуарах участников войн XVIII-XIX веков: мы шли на противника, противник стрелял, но мы продолжали идти, противник побежал, мы преследовали и кололи всех, кто подворачивался под руку.
>Известны также записанные Полевым воспоминания рядового солдата о том, что французы не стесняются принимать штыковой бой: «Французы сильно стреляли из-за огородов, мы ломали огорожи, лезли… Ближе к делу – прямо через загорожу да штыком… Но тут увидели мы, однако ж, как говорили после и самые старые солдаты, что французы мастера драться».
Книга Полевого - художественная литература. Есть воспоминания участников похода 1799 года: капитана Грязева из Московского гренадерского полка, унтер-офицера Попадичева из Бутырского мушкетерского полка (он был в гренадером, а потому по тогдашнему порядку в ходе войны был в составе сводного гренадерского батальона). Книга Старкова "Рассказы старого воина" тоже тянет на воспоминания. Так вот, они пишут совсем другое, а именно, что французы не выдерживают штыковой атаки.
>Мое мнение: штыковая атака обращала более слабого (численно или духом) противника в бегство и не заканчивалась штыковым боем именно благодаря готовности более сильной стороны к штыковому бою (соответсвенно неготовности и страху перед штыком более слабой стороны). Удар холодным оружием был наиболее быстрым способом сбить с позиций неприятеля; и приводил к меньшим потерям, чем огневой бой на близком расстоянии. Удар в штыки был лучшим средством обратить неприятеля в бегство с наибольшими для него и наименьшими для себя потерями. Для Суворова например это имело значение, т.к. большую часть своей карьеры он должен был действовать с малыми силами.
Все правильно, только выражение "удар штыками" не следует понимать буквально, потому что реально никакого удара не было. Поэтому Евгений и пишет:
"Из ста случаев, разве только один раз встретится такой, где дойдет до действительного рукопашного боя; во всех прочих девяносто девяти случаях, штык служит скорее лишь как украшение, чем как ударное оружие.
Поэтому И кстати, до 1820-х годов не было никаких официальных инструкций по обучению приемам штыкового боя, а когда они появились, в них прямо оговаривалось, что в строю эти приемы неприменимы (тесно), а предназначены для индивидуальных действий (в рассыпном строю, в зданиях и укреплениях, и т.д. и т.п.).
>Тот факт, что многие военачальники, в т.ч. даже и Наполеон (при Тулоне) имели раны холодным оружием, говорит, что рукопашный бой хотя и был редким, но не исключительным.
Там был штурм укреплений. В укреплениях и в зданиях рукопашный бой случался довольно часто.