В тот момент врага старались неперсонифицировать - за исключением японцев. Когда Симонов в 1938 году написал “Под Кенигсбергом на рассвете / Мы будем ранены вдвоем, / Отбудем месяц в лазарете, / И выживем, и в бой пойдем” редакторы заменили Кеннигсберг на что-то абстрактно-немецкое, типа Ренингсберга.