>Вы же считаете свои утверждения типа: "немецкие передовые части проедут 200 км за день-два" достаточными аргументами, а от меня требуете диссертацию по тактике авиации. (Когда-то у меня нач. отдела был кандидатом таких наук.)
Видите ли, я использую этот аргумент лишь там, где вопрос многократно поднимался и здесь, и на паралельной площадке. И я не желаю видеть Вашу работу диссертационного объема - мне вполне достаточно выполнимых конкретных предложений.
>Немцы нам железо продают. Купили несколько мессеров-моторов.
>Кроме замеров, в ЛИИ проводим учебные бои с участием пилотов, имеющих боевой опыт.
>Находим (восстанавливаем по испанскому-японскому опыту) приемы боя (те самые, которые фронтовые летчики кровушкой находили).
>Пишем методичку и корректируем систему тренировок в частях.
>Если напрячься, за полгода можно кое-чего успеть.
Простите, снова вижу одни общие слова. Конкретно: отчет по результатам испытаний немецких покупок Филин подписал в декабре 1940 года. Начиная с этого момента, можно пытаться проводить учебные бои, искать эффективные приемы боя и готовить методичку. Сколько времени это займет? Как можно, не ведя реальный бой боевыми патронами, осознать малую результативность обстрела немецких самолетов ШКАСами с дистанций окло 800 м? Что вписать в методичку, кроме хрестоматийной "желательности преимущества в высоте"? Как поможет сие пожелание в условиях выхода немцев на аэродром, над которым ходит только дежурное звено?
>осознать малую результативность обстрела немецких самолетов ШКАСами с дистанций окло 800 м?
Ну вот откуда вы уту фигню про 800 метров взяли?
"Грицевец сделал паузу и, немного подумав, продолжал:
— Надо отметить, что у нас в обучении была ошибка — стреляли по конусу с четырехсот метров. Бои в Испании и Китае показали, что огонь с такой большой дистанции малоэффективен. Надо стрелять с дальности не более ста метров. А лучше всего подходить в упор и бить. — Грицевец взглянул на Гугашина: — Прошу сегодня же выбрать время и поговорить об этом с летчиками. Обратите особое внимание, чтобы они не вели бои с японцами на виражах, а использовали преимущество своей скорости для атак на догоне и вертикальном маневре. Бой должен основываться на принципе: атаковал и отвалил для занятия нового исходного положения для нападения. "
"Однако шел еще 1935 год. Летние месяцы наша эскадрилья проводила в лагерях. На полигоне мы испытывали оружие, учились стрелять. На длинном фале буксировщик таскал парусиновую "морковку"-конус, надутую встречной струёй воздуха, и эту [20] "морковку" требовалось дырявить из пулеметов со всей страстностью, на которую способен летчик-истребитель при виде своего смертельного врага. Стреляли мы и по наземным щитам, но большей частью все-таки по конусу.
Как и всякий серьезный противник, "морковка" обладала изрядной долей коварства. Неопытных летчиков она соблазняла своей доступностью. В самом деле: тащилась она за Р-5 не быстро и послушно — не маневрировала и, конечно, не отстреливалась в ответ, а безропотно принимала каждую атаку. Догоняй, пристраивайся — и бей! К тому же пули у нас были окрашены в разные цвета и оставляли в парусине не только дырки, но и окраску — работа каждого была видна. Атаковать "морковку" строго в хвост возбранялось из соображений безопасности: чего доброго, можно было угодить в буксировщик. Поэтому, атакуя, маневрировать надо было резко, под определенным углом к цели и резко же уходить после атаки, чтобы сам момент сближения с "морковкой" занимал как можно меньше времени. Другими словами, работать надо было с большими перегрузками: чем резче летчик маневрировал, тем больше были перегрузки. Ни крупнокалиберных пулеметов, ни тем более пушек на истребителях тогда не было. Поэтому огонь необходимо было открывать с малой дистанции. Предельная скорость, энергичный маневр — в таких условиях немудрено и промазать или просто не рассчитать да зацепить конус плоскостью, а то и вовсе намотать "морковку" на винт. Такие случаи бывали. "