МОБИЛЬНОСТЬ
Президент Кеннеди начал сознавать, насколько повредило США ядерное оружие, уже через несколько недель после вступления в должность. Его военный советник вспоминает, как президент однажды спросил, сколько времени потребуется для переброски но воздуху тысячи солдат в Юго-Восточную Азию. Ответ советника ошеломил и изумил президента. Советник по раскрыл содержания своего ответа, но меньше чем за год до этого управление американской военной авиационной транспортной службы признало, что для переброски дивизии на Дальний Восток с использованием всех наличных самолетов потребуется 26,2 дня. Президент США реагировал на полученный ответ немедленными мерами по реорганизации транспортной авиации.
Всего лишь за несколько лет до этого министр обороны США заверял страну, что американские возможности в области воздушных перевозок вполне достаточны. А теперь президенту США докладывали, что воздушный транспорт располагает менее чем одной третью средств, необходимых для переброски войск за океан в случае серьезного кризиса. Оценка министра обороны не была ошибочной. Она основывалась на другой стратегии. США не собирались вести ограниченные войны, а рассчитывали на ядерное оружие. Очевидно, что, раз мы не намеревались воевать за границей, нам незачем было перебрасывать войска и не нужны были транспортные самолеты. Вполне логично, что мы позволяли военно-воздушным силам ослаблять транспортную авиацию и вкладывать освободившиеся средства в стратегическую бомбардировочную авиацию,Как впоследствии установил министр обороны, убеждение в том, что кратковременная ядерная война являетв-ся единственным возможным видом конфликта, в поразиЬ тельной степени повлияло на планирование военно-воз* душных сил. Военно-воздушные силы финансировали свои потребности в горючем и запасных частях, исходу из того, что всякая будущая война закончится в течение нескольких дней и даже часов. Другая альтернатива, по-видимому, не рассматривалась. Таким образом, военно-воздушные силы оказались не в состоянии вести обычные боевые действия так долго, как армия, которую они должны были поддерживать.
Армия в течение ряда лет жаловалась на то, что возможности ее переброски по воздуху находятся под угрозой из-за пренебрежения этой проблемой со стороны военно-воздушных сил. Но, пока мы не начали отворачиваться от ядерной бомбы, никто не считал эти жалобы основательными. Президент США считал, что мы должны быть способны в кратчайший срок применить свою военную мощь в любой части мира. Один из путей состоит в том, чтобы содержать крупные военные силы за границей вблизи потенциальных очагов волнений, но это означало бы необходимость иметь гораздо более многочисленную армию, больше вооружения, а также лишние неприятности, связанные с содержанием иностранных баз. Другой путь состоит в том, чтобы иметь в Соединенных Штатах мобильные резервы—«пожарную команду», готовую к переброске в любое место для отражения угрозы'.
Вопрос о необходимости иметь мобильные силы для быстрой переброски за океан изучается с тех пор, как Корея показала, что такая необходимость существует даже в ядерный век. Беда состояла в том, что этим никто не занимался. Когда в 1958 году разразился ливанский кризис, США удалось достаточно быстро реагировать на него силами армии и морской пехоты при поддержке флота, пойдя при этом на рассчитанный риск. Мы поспешно направили в Ливан солдат из частей НАТО, оставив Европу ослабленной перед лицом возможного нападения в случае, если бы Ливан оказался отвлекающим маневром противника. А если бы следующий кризис разразился в более отдаленном месте, вдали от главных сосредоточений наших войск за границей? Или если бы одновременно разразился не один кризис? Это не досужие вымыслы.
Через несколько лет после кубинского кризиса командование военно-воздушных сил признало, что сосредоточение войск во Флориде потребовало в то время большого напряжения наличных средств военно-транспортной авиации, даже несмотря на помощь четырехсот устарелых самолетов, мобилизованных для этой цели. Напряже-ние усугублялось тем, что в это время мы были заняты переброской по воздуху продовольствия в Индию. Можно себе представить, что произошло бы, если бы любая из этих ситуаций переросла рамки обычного кризиса или если бы кубинский кризис имел место в другом полушарии, а не в девяноста милях от берегов США.
Огневая мощь и мобильность являются основными военными факторами, и, пожалуй, самым важным из них является мобильность. Невысокий, но подвижный боксер часто побеждает более сильного противника, держась вне досягаемости его ударов и изматывая его силы. Так бывает и в бою. Если малоподвижные войска не обладают подавляющим превосходством в огневой мощи, более маневренные войска нанесут им поражение. Хотя это известно давно, до последнего времени не было достигнуто значительного прогресса в ускорении маневра на поле боя. Одной из причин отставания мобильности был рост огневой мощи.
Со времени изобретения пороха относительное значение мобильности и огневой мощи изменялось. Когда на поле боя появился порох, массовые армии прошлого утратили свою классическую маневренность и укрылись за каменными стенами замков и крепостей. Постепенно зна чение мобильности в сочетании с огневой мощью было восстановлено, но во время первой мировой войны роль маневренности вновь была поколеблена. Танковые сражения и десантные операции второй мировой войны возродили мобильность в огромном масштабе. А создание ядерного орунам породило угрозу покончить с мобильностью навсегда.
Огневая мощь ядерного оружия создала представление, что военные действия можно вести только из глубоко зарытых в землю бетонных убежищ. Сухопутные войска не хотели смириться перед ядерной бомбой. Они искали нового тактического решения, чтобы восстановить свою роль. Таким решением явилось рассредоточение. Дивизии были реорганизованы с таким расчетом, чтобы небольшие группы могли маневрировать и действовать самостоятельно. Идея заключалась в том, чтобы ни одно подразделение не представляло достаточно большой мишени, заслуживающей нанесения ядерного удара. Вместо сражений массовых армий, противостоящих друг другу па ясно выраженных позициях, ядерный век породил мысль об эффективности сражений подвижных групп, действующих по всей зоне боевых действий.
По случайному совпадению эта концепция не только отвечает тактическим требованиям ядерной войны, но и четко излагает проблему борьбы регулярной армии против партизан. В Корее обнаружилось, что противник компенсирует свое отставание в мобильности способностью просачиваться. Если армия США со своими «джипами» и грузовиками времен второй мировой войны оказалась привязанной к дорогам, то противник успешно пользовался пешеходными тропами, проходящими через сопки. В результате даже в условиях господства в воздухе л непрерывных ударов, которым подвергались северокорейские шоссейные и железные дороги, американскому командованию так и не удалось остановить противника на пересеченной местности. Та же картина повторяется во Вьетнаме.
Нами усвоена тактика рассредоточения, но она требует мобильности, которой еще нет. Хотя нынешняя организация армии требует более быстрого и эффективного маневрирования, чем когда бы то ни было, она все еще опирается на технику двадцатилетней давности. США как будто не отстают в технике строительства самолетов, машин и кораблей, но военная техника, которая не выходит за пределы лабораторий, ничего не стоит. Она должна находиться в руках солдат, способных ее использовать. А это все еще остается нашим слабым местом.
США переживают революцию в боевой мобильности, революцию, в результате которой самолет станет основным фактором боя на суше. Более дальновидные военные осознали значение этой революции. Руководящие же лица предпочли подождать и посмотреть. Опасность состоит в том, что ожидание это продлится слишком долго. Мы медлили с организацией танковых войск в тридцатых годах и «проснулись» только тогда, когда Германия завоевала Европу с помощью танков. Теперь у нас множество танков, но, создавая их, мы, может быть, только снова готовимся к такой же войне, как прошлая.
Сейчас особое значение имеет способность компенсировать численность скоростью. Мобильность дает такую возможность. В дни когда война представлялась в виде обмена межконтинентальными ракетами, не имело большого значения, кто способен быстрее двигаться по суше. Ядерное оружие стало таким привлекательным средством обороны, в сущности, по следующей причине: мы боялись, что Советский Союз и Китай превзойдут пас численностью и победят. Теперь, когда сделан выбор в пользу неядерной войны, необходимо обеспечить численное превосходство с помощью более высокой мобильности.
. УДОБНЫЕ МИШЕНИ
Вопреки пессимистическому взгляду генерала Лимея, бывшего начальника штаба ВВС США (по его мнению, вертолеты нельзя использовать в бою), многие считают, что в будущем рассказ о боевых действиях мелких подразделений выглядел бы примерно так.
«Дело было на рассвете. Солдаты, охранявшие командный пункт, отдыхали. Кругом не слышно было никаких звуков, кроме пения птиц и жужжания насекомых. Вдруг жужжание перешло в сухое хлопанье, воздух содрогнулся от разрывов ракет...»
Если бы у этих солдат был хронометр, они с изумлением отметили бы, что со времени, когда были услышаны шумы первого вертолета, до момента, когда они оказалисъ прикопанными к земле огнем, прошло всего минута и сорок пять секунд.
Цену такой внезапности и ее потрясающего эффекта русские поняли давно. Лет двенадцать назад, когда США использовали несколько вертолетов для эвакуации раненых с фронта в Корее, Советы демонстрировали иностранным военным наблюдателям, как с помощью вертолетов захватывать объекты. Десять лет назад в Советском Союзе было уже налажено массовое производство вертолетов ЯК-25. Этот вертолет, который в США прозвали «лошадью», мог перевозить шестнадцать человек, «джип» и легкую полевую пушку. В США вертолет примерно такого же типа появился только в 1962 году. Другими словами, Советы признали значение вертолетов и стали применять их по меньшей мере на десять лет раньше нас.
В Советском Союзе уже тогда понимали, как мы понимаем это сейчас, что воздушная мобильность означает первый большой скачок в области маневрирования на поле боя со времени изобретения двигателя внутреннего сгорания. До последнего времени большинство американских военных рассматривали подобные летательные аппараты лишь как ненадежные заменители грузовых машин. Теперь на вещи смотрят в новом свете, и поэтому в дивизии нового типа грузовые машины по возможности заменяют вертолетами и самолетами. Первый шаг в направлении развития подлинно воздушной мобильности был сделан в 1965 году, когда была сформирована 1-я аэромобильная дивизия. В боевой состав дивизии входило 434 самолета, которые могли поднять 15 787 человек с полным снаряжением, включая 1600 грузовых машин и «джипов». Во время корейской войны в дивизии было примерно столько же людей и вдвое больше автомашин, но она имела только 19 самолетов.
Машины, применявшиеся при испытаниях воздушной мобильности, пока еще не являются принципиально новыми по конструкции. Это вертолеты различных типов, легкие разведывательные самолеты и грузовые транспортные самолеты, способные взлетать и садиться с очень коротким разбегом и пробегом. Новым является способ использования этих машин. Например, вертолеты выполняют задачи наземного транспорта со скоростью воздушных перевозок. Редко поднимаясь выше деревьев и часто летая на очень небольшой высоте, вертолеты доставляют солдат на поле боя и перебрасывают их из одного района в другой. Они могут вести огонь из пулеметов и 20-мм пушек, обстреливать противника ракетами и противотанковыми снарядами и ставить мины.
Способный взлетать и садиться почти повсюду, летать в группе и маскироваться, прижимаясь к земле, вертолет гораздо менее уязвим и хрупок, чем считают. Используемый в качестве боевой машины, он вносит в тактику и организацию изменения, которые сейчас весьма смутно представляют даже приверженцы вертолета. Впервые в истории пехотинец по-настоящему освобождается от препятствий, встречающихся на пути. Имея вертолеты, аэромобильная дивизия может не обращать внимания на холмы, реки, минные поля, овраги, грязь, проволочные заграждения, болота и прочие препятствия. Она перескочит их.
По словам одного из американских военных специалистов, самое важное состоит в «способности новой дивизии перевернуть вверх дном проблему естественных препятствий. Поднимаясь в воздух, новая дивизия обнаруживает, что большая часть естественных препятствий работает на нее. Значение этого преимущества трудно переоценить».
Подлинно аэромобильные войска не только решают проблему препятстврш; они коренным образом меняют обычную тактику. Им незачем пытаться ввести в заблуждение противника относительно времени и места переправы через реку — они могут перелететь через нее в самом неожиданном месте. Вместо длительной артиллерийской подготовки атаки вертолеты могут забросать противника ракетами за несколько секунд до высадки. Нет надобности ждать отступления, чтобы заминировать дороги и взорвать мосты. Это можно сделать заблаговременно, так как они не нужны для переброски аэромобильных войск.
Скорость передвижения аэромобильной воинской части, составляющая в настоящее время от 130 до 160 км к час, позволяет ей оборонять участок на очень широком фронте. Эти части способны быстро переместиться, чтобы противодействовать Прорыву в любом пункте. При разработке одного тактического учения было принято, что отдельная аэромобильная дивизия в подвижной обороне может занимать 85 км по фронту. Это почти в три с половиной раза больше фронта обороны обычной пехотной дивизии. Английский военный теоретик и историк Лиддел Гарт говорит, что Веллингтону при Ватерлоо требовалось 12 500 человек на километр фронта. Ко времени гражданской войны в Америке это число сократилось до 7500, к 1915 году — до 2200, а теперь оно составляет около 600. Такое сокращение живой силы стало возможно в результате постепенного усиления огневой мощи, повышения мобильности и усовершенствования средств связи. Теперь концепция воздушной мобильности сразу сократила количество войск на километр фронта на две трети. Вот как мобильность «заменяет» живую силу.
Скептики указывают, что крупные операции с участием вертолетов во Вьетнаме не могли застигнуть противника врасплох: либо войска после высадки попадали в засаду, либо противника уже не оказывалось на месте. Но это свидетельствует лишь о том, что во вьетнамскую армию просочилось множество агентов противника. Когда соблюдалась секретность и район высадки определялся лишь после подъема вертолетов в воздух, удавалось проводить весьма успешные действия даже в масштабе взвода.