А суд царя Михаила Федоровича сталинскими принципами руководствовался
"Вы, - продолжает обвинительная сказка, - мимо государева указа, изменою и самовольством королю крест целовали, наряд и всякие запасы отдали, только выговорили отпровадить в государеву сторону 12 пушек, да и те пушки ты, Шеин, изменою своею отдал литовскому же королю совсем; да вы же отдали 36 человек поляков и литвы, которые переезжали на государево имя от короля; да вы же отдали королю русских людей, которые государю служили, ходили беспрестанно в королевские таборы для всяких вестей и в Москву с государевыми делами прихаживали, и всех этих людей король велел казнить смертью. А когда вы шли сквозь польские полки, то свернутые знамена положили перед королем и кланялись королю в землю, чем сделали большое бесчестье государскому имени"
Во-первых, Сталина тогда еще в пректе не было, а во вторых, вот оно, главное:
"Ты, Михайла Шеин, из Москвы еще на государеву службу не пошед, как был у государя на отпуске у руки, вычитал ему прежние свои службы с большою гордостью, говорил, будто твои и прежние многие службы были к нему, государю, перед всею твоею братьею боярами, будто твои братья бояре, в то время как ты служил, многие за печью сидели и сыскать их было нельзя, и поносил всю свою братью перед государем с большою укоризною, по службе и по отечеству никого себе сверстников не поставил. Государь, жалуя и щадя тебя для своего государева и земского дела, не хотя тебя на путь оскорбить, во всем этом тебе смолчал; бояре, которые были в то время перед государем, слыша себе от тебя такие многие грубые и поносные слова, чего иному от тебя и слышать не годилось, для государской к тебе милости, не хотя государя тем раскручинить, также тебе смолчали".
>То есть самовольная сдача в плен уже есть измена!
А в-третьих, не "самовольная сдача в плен", а именно "изменою и самовольством" королю креста целование - т.е., ИМЕННО "изменою и самовольством", а не по причине безвыходного положения, как было в 1611 годе, например.
Я вас приветствую! Хррр. Хрррр. Ххуррагх!
>"Вы, - продолжает обвинительная сказка, - мимо государева указа, изменою и самовольством королю крест целовали, наряд и всякие запасы отдали, только выговорили отпровадить в государеву сторону 12 пушек, да и те пушки ты, Шеин, изменою своею отдал литовскому же королю совсем;
не отдавал
>да вы же отдали 36 человек поляков и литвы, которые переезжали на государево имя от короля; да вы же отдали королю русских людей, которые государю служили, ходили беспрестанно в королевские таборы для всяких вестей и в Москву с государевыми делами прихаживали, и всех этих людей король велел казнить смертью.
Это уже просто гон
>А когда вы шли сквозь польские полки, то свернутые знамена положили перед королем и кланялись королю в землю, чем сделали большое бесчестье государскому имени"
наклонили их. И вышли с личным оружием. Но суд и впрямь сталинский. Скорый и неправый. Это уж потом Иосиф Виссарионыч научился не пытаться решать проблемы одним отрубанием голов...
>То есть самовольная сдача в плен уже есть измена!
И. Кошкин