Харьковский механико-машиностроительный институт (ХММИ). 1934-1939 г.
В 1934-м я подал заявление в институт. Заявление я подал на автомобильный факультет, потому что работал на тракторном заводе. Это было очень модно. Автомобилей вообще было крайне мало и считалось, что там будет очень перспективно. Экзамены были, какие – не помню. Меня не взяли на автомобильный факультет: когда вывесили списки, оказалось, что я попал в группу горнорудных машин.
Нас знакомили с врубовыми и навалочными машинами. Врубовая машина – это угольный комбайн, а навалочная – похожа на снегоуборщик. Первые два курса, пока мы [Г. Те, кто пришел с производства] против тех, кто был десятилетки были не очень. Зато когда начались технические предметы, такие как черчение, и практика, то тут все стало наоборот. С третьего курса мы [Г. пришедшие с производства] уже выделялись. Нас готовили конструкторами. Математики вообще было мало. Все закончилось на интегралах и дифференциальных уравнениях, но их было только самое начало. А с техническими предметами мы справлялись гораздо лучше, потому что представляли, о чем идет речь и для чего это нужно, а ребята после десятилетки – нет. Тогда в журналах и газетах на технические темы писали очень мало.
У нас был преподаватель – инженер с завода «Свет Шахтера», его фамилия была Непомнящий. Инженер тогда это было да. Инженеры даже одевались по-особому. У брата, например, была униформа: белая рубашка, галстук, куртка и брюки. Материал у куртки был такой же, из какого делали спецовки. У нас еще был преподаватель физики, забыл его фамилию он входил в группу, которая занималась ядерными исследованиями. [Г. Дед говорит, что тогда студенты об этом не знали, а он узнал об этом скорее всего потом]. Он был боксером и часто приходил с синяками на занятия.
Я в институте занимался всеми видами спорта: бегал, плавал, занимался гимнастикой. Зимой нас даром водили плавать в бассейн. Еще много ходили на лыжах, на коньках. В институте были даже велосипеды. У некоторых, кто был побогаче, были свои велосипеды, а большинству давали институтские. У меня своего велосипеда конечно и в помине не было, у нас в группе только у одного был велосипед, это было, ну ты не поймешь. Бегал я дистанцию 800 м. Дистанция, кстати, очень тяжелая, с одной стороны еще спринтерская, то есть бежать надо очень быстро, а с другой стороны бежать не сто и не двести метров. На лыжах я бегал 10 км.
Институт размещался в красном кирпичном здании. В нем было два этажа. На первом этаже были канцелярии и спортзал. В спортзале была волейбольная площадка и гимнастические снаряды. Все более менее физически крепкие ребята, а таких было много, бегали туда на каждой перемене. Водки никто не пил, а вот иметь книжечку спортобщества было обязательно. Было стыдно такой книжечки не иметь. На было четыре друга, один был Лев Гримберг. До института он работал в органах, но я о том, как и что, ничего не знаю. Он был неспортивный, нескладный, так он пошел в шашечную секцию и ему выдали книжечку.
В Харькове было много институтов: наш, электротехнический, автомобильный, авиационный и еще какие-то. Между ними часто были соревнования. Если ты чуть-чуть выделялся, то тебя назначали на соревнования. Перед соревнованиями обязательно выдавали новую форму (майка и трусы) и она оставалась тебе, а тогда это было очень большим стимулом. Лыжи с ботинками, велосипед – тоже все было институтское. Стипендию я получал - 28 рублей, иногда брат пресылал немного денег, но в основном я рассчитывал только на стипендию. Сколько получал брат я не помню, но очень прилично.
Зимой мы бегали на лыжах в местности под Харьковом, которую называли «Швейцарией», там было горки. Зимы под Харьковым гораздо теплее чем в Москве, когда мы бегали 10 километров, то стояли на старте укрытые одеялами, а одеты были в трусы и майки. И так и бежали.
Еще мы ходили на танцы. К нам в институт приходила какая-то артистка, кажется она работа в Оперном театре и учила нас танцевать. Тогда это называлось - общественная работа и у каждого должна была быть общественная работа. Когда кто-нибудь выступал с отчетом или рассказывал биографию, то обязательно нужно было рассказать про общественную работу, а выступать с отчетами приходилось часто.
Диплом у меня сохранился потому, что перед уходом в армию, я его в месте с вещами оставил тетке. Она взяла его с собой в эвакуацию, а вещи конечно пропали.
вот это место:
>... У нас еще был преподаватель физики, забыл его фамилию он входил в группу, которая занималась ядерными исследованиями. [Г. Дед говорит, что тогда студенты об этом не знали, а он узнал об этом скорее всего потом]. Он был боксером и часто приходил с синяками на занятия.