Выходит с ноября 1967 года,
в сети ИНТЕРНЕТ с июля 1996 года
3 ФЕВРАЛЯ 1998 г. ВТОРНИК N 21 (8830)
Бок о бок с радиацией
Плотная завеса секретности укрывала этих людей десятилетиями. Название их воинской части уложилось в безобидную аббревиатуру — ПРТБ (передвижная ремонтно-техническая база). Однако приказ на ее боевое применение мог отдать лишь Главнокомандующий, причем только с согласия Совета Министров СССР. Все они — от рядового до полковника, несмотря на многонациональность советских Вооруженных Сил, являлись выходцами их трех славянских республик: России, Украины, Белоруссии.
В прежние времена передвижные ремонтно-технические базы имелись практически во всех военных округах Союза, в том числе и в Белорусском. Некоторые из них, уцелевшие при сокращении, по сей день находятся в составе российской армии.
Только его величество случай да накипевшие душевные откровения бывшего офицера сверхсекретной части, капитана запаса Валерия Сергеева, работавшего с ядерными боеприпасами, позволили приоткрыть занавес таинственности над сотнями “ремонтников”, многие годы жертвовавших самым дорогим, что есть у человека, — здоровьем.
— Как начиналась ваша “ядерная” эпопея?
— В 1984 году я окончил Минское высшее военное инженерное зенитно-ракетное училище, факультет автоматических систем управления. По распределению попал в одну из ПРТБ войск противовоздушной обороны. После прохождения трехмесячных подготовительных курсов приступил к непосредственному выполнению своих служебных обязанностей в качестве “ремонтника”. Работал со спецбоеприпасами (ядерными боеприпасами), которые могли устанавливаться непосредственно на ракетах класса “земля—воздух”.
— Впервые приходится слышать о зенитных ракетах с ядерной “начинкой”. Неужели Советскому Союзу не хватало грозных ракетных войск стратегического назначения?
— Дело не в этом. Ядерный боеприпас “цеплялся” на “пэвэошную” ракету для усиления ее поражающей мощи. Представьте себе массированный авиационный налет, по типу тех, что применялись американцами во время вьетнамской войны при бомбежке Ханоя. Десятки высотных бомбардировщиков утюжат город. Нападение с воздуха отражается зенитно-ракетными комплексами, количество которых ограничено, к примеру, пятнадцатью дивизионами. Каждый дивизион — это сбитый самолет. Однако кто даст гарантию, что бомбардировщиков будет только пятнадцать... А если их двадцать, тридцать, сорок?.. Вот тогда и должны вступить в действие ракеты, снаряженные спецбоеприпасом.
— С применением ПРТБ в военное время — понятно. А чем занимались “ремонтники” в мирные дни?
— Готовились к дням военным. Снаряжали, обслуживали, хранили смертоносные заряды. Нередко — с риском для собственной жизни.
— В чем конкретно заключался риск?
— Не вдаваясь в нюансы ядерной физики, объясню как можно популярнее. Нам часто приходилось иметь дело с нейтронными источниками излучения — комплектующими боеприпаса... Как только срабатывали источники, все находившееся возле боеприпаса начальство тут же куда-то исчезало. Около заряда оставались лишь два человека, не имевшие права ни при каких обстоятельствах покидать своего опасного места. Шанс попасть в эту особую пару был практически у каждого.
Кроме того, особая опасность подстерегала начальников хранилищ. Если от одного боеприпаса уже “фонил” дозиметр, то что можно говорить о целом складе!.. А ведь люди на таких “ядовитых” должностях работали годами. Я тоже в свое время был старшим хранилища.
— Не каждый сможет работать в столь тяжелых условиях. Что-то держало людей на такой службе...
— Во-первых, нам неплохо платили: будучи лейтенантом, я получал чуть ли не полковничий оклад. Кормили хорошо, льготами иногда потчевали. А во-вторых, радиация не чувствуется сразу, она не вызывает болей, от нее не становится плохо. Все проявляется позже.
— Что именно проявляется?
— У каждого свои болячки. Например, у меня — аллергия и бронхиальная астма. Не стану утверждать с полной уверенностью, что эти болезни появились только из-за радиации, но... Лечащие медики сами однажды спросили, имел ли я доступ к радиоактивным материалам. Кстати, у моего товарища, с которым делил комнату в армейском общежитии, еще во время службы обнаружили лучевую болезнь. Многие сослуживцы отца (бывшего командира одной из ПРТБ) ушли из жизни в 40—50 лет...
Самое же безрадостное то, что в медицине накоплен достаточный опыт лечения людей, получивших большие дозы радиации, а вот о воздействии на организм незначительных доз известно пока мало.
— Велось ли за вами основательное медицинское наблюдение?
— Раз в два года мы проходили военно-врачебную комиссию на пригодность к работе с источниками ионизированного излучения. Однако проходить или не проходить личному составу ВВК — зависело от командира части. Например, когда я служил под Ленинградом, то обследовался медиками регулярно. За время же службы в Белоруссии ни одной врачебной комиссии не прошел.
— Как обстояли дела с радиационным контролем?
— Дозиметры впервые появились у нас только в 1985 году. С этого времени радиацию стали отслеживать.
— По всему видно, государство в те годы не очень-то заботилось о здоровье своих “ядерных” тружеников. Вам, наверное, часто бывает обидно за пережитое?
— Конечно, если взглянуть на прошлое с высоты сегодняшних дней, насквозь пропитанных пацифизмом и стяжательством, фактор обиды присутствует. Но обида эта — не на страну, которую мы, облучаясь, защищали, а на тех, кто в погоне за скорой карьерой забывал про людей, перешагивая через сотни судеб. На тех, кто и сегодня пренебрегает вниманием к нам.
Требовать “заоблачных” льгот для себя мы не хотим. Основная надежда — хотя бы минимум честной информации о нас и наших проблемах. Чтобы, когда наступит “черный день”, в больницах и госпиталях не отмахивались от военных, потерявших здоровье на службе Родине.
Беседовал
Владимир Александров.
Редактор электронного варианта газеты "Вечерний Минск"
Николай Ильюшенко vm@nsys.by
Техническое обеспечение - Светлана Величко. Web-master - Екатерина Корвацкая.
Дизайн - Нина Хоцанович
«Вечерний Минск» копирайт (c) 1996-1998 Все права защищены. Перепечатка только с ведома редакции.
Copyright (c) 1996-1998 «Vecherny Minsk» All right reserved.
Ре: Вот кстати еще одно свидетельство, что некотроые рода войск
Все они — от
рядового до полковника, несмотря на многонациональность
советских Вооруженных Сил, являлись выходцами их трех
славянских республик: России, Украины, Белоруссии.
+++
комплектовались по национально-территориальному признаку.
Алеxей
Адмирал испытательной эскадры
Восемнадцатого июня 2001 года исполнилось бы 80 лет начальнику и главному конструктору КБ АТО МАЭ (г. Королев Московской обл.) бывшему заместителю главного конструктора КБ-11 (РФЯЦ-ВНИИЭФ) и начальнику отделения внешних испытаний 09 Сергею Петровичу ПОПОВУ.
В год 55-летия РФЯЦ-ВНИИЭФ следует вспомнить прекрасного организатора, энергичного руководителя, обеспечившего во ВНИИЭФ становление подразделения внешних испытаний ядерных зарядов и ядерных боеприпасов, давшего путевку в жизнь многим образцам военной техники, обеспечившим ядерный щит Отечества. За свою деятельность в МАЭ контр-адмирал Попов был удостоен звания лауреата Ленинской и Государственной премий, награжден орденами Ленина, Октябрьской Революции, тремя орденами Красной Звезды, имел боевые награды: орден Отечественной войны и многие медали.
Сегодня мы публикуем фрагмент из книги А.Веселовского «Ядерный щит», посвященный Сергею Петровичу Попову.
В свой первый рабочий день в КБ-11 я был представлен и.о. начальника отделения внешних испытаний капитану 3 ранга Попову Сергею Петровичу, который произвел на меня приятное впечатление. Выше среднего роста, стройный, подтянутый (даже худощавый),
35-летний, с приятными манерами и подчеркнутой опрятностью морской офицер, с глубокими залысинами, создающими несколько удлиненное лицо и «приличный» узкий нос, с орлиным профилем – таков беглый портрет будущего начальника. Красивый раскатистый баритон и четкая «командирская» речь усиливали обаяние хозяина кабинета. В то время С.Попов, начальник военно-сборочной бригады (ВСБ) № 3, уже имел за плечами неплохой опыт работы с «изделиями»: занимался сборками «ядра» из делящихся материалов на серийном заводе, участвовал в проведении испытаний атомной торпеды в бухте Черная Новой Земли, испытаний «настоящей» водородной бомбы в 1955 году на Семипалатинском полигоне. Сам он закончил высшее военно-морское училище по специальности «минер», участвовал в боях на Черном море, после войны был командиром звена торпедных катеров. В 1952 году был направлен в КБ-11 и вот он уже в должности начальника ВСБ и зам. начальника отделения. В 1957 году он становится начальником отделения и капитаном 2 ранга. Сергей Петрович был великолепный организатор и стратег, в технику он глубоко не лез, считая, что назначенный ему в заместители В.Буянов (наш корифей-испытатель) при его скрупулезности и дотошности «крамолу» не пропустит. В связи с предстоящими большими работами по проведению испытаний экспериментальных зарядов и ядерных боеприпасов Сергей Петрович решил реорганизовать испытательное подразделение, превратив его в подобие военно-сборочных бригад, где в одном коллективе собраны все специалисты, необходимые для проведения испытаний ядерных боеприпасов.
В 1955-57 гг. отделение внешних испытаний выросло за счет прибывших молодых специалистов, и Попов решил сделать ставку на молодежь: три вновь созданных «отдела-бригады» возглавили Г.Дмитриев, А.Веселовский и В.Грубов в должности зам.начальника отдела (25-26 лет!). Командир ввел почти военную дисциплину и свой крылатый лозунг: «Не пищать». Оказывая большое доверие молодым специалистам, он сразу приучил нас к ответственности и самостоятельности, что было очень полезно. Попов пошел на расширение испытательного отделения: в него вошел большой отдел по конструированию эксплуатационного оборудования, технологической оснастки. Испытательные отделы стали курировать разработку подвижных ремонтно-технических баз (ПРТБ) для нужд мобильной эксплуатации ядерных боеприпасов и плотно заниматься авторским и гарантийным надзором за эксплуатацией наших изделий в родах войск. Словом, статус отделения резко повысился как внутри КБ-11, так и во внешнем мире.
Попов очень любил некую помпезность: более шумно, чем надо, здоровался и разговаривал, обращая на себя всеобщее внимание; раз в неделю «ходил в народ» – приходил в рабочие комнаты отделов, обсуждал и технические, и житейские вопросы; раз в год проводил «кустовые совещания» – отдельно c инженерным, с техническим составом, с руководителями групп и старшими инженерами, при этом записывал деловые предложения, которые старался реализовать. Были, правда, у него и негативные черты. В частности, когда высокое начальство в его присутствии начинало «разряжаться» на его подчиненных, он, как правило, не вставал на защиту последних. Сергей Петрович, тем не менее, заботился о людях: способствовал получению жилья, устройству детей в детские дошкольные учреждения. Он был неплохим психологом и хорошо разбирался в людях, что проявилось в смелом выдвижении молодежи, в частности, энергичного, весьма эрудированного А.Множинского с должности начальника группы сразу в заместители начальника отделения было несколько неожиданным, однако, как показала последующая жизнь, целесообразным, т.к. в этой должности Александр Александрович проявил себя должным образом. Необходимо отметить деловую хватку Попова, которая ярко проявилась при проведении испытаний ЯБП на полигонах, где он быстро вошел в нужные контакты с руководством фирм Королева, Янгеля, Пилюгина, Рудяка и полигонов Капустин Яр и Байконур. Не без его стараний КБ-11 и его экспедиция там высоко котировались. В общем, был создан сплоченный молодой коллектив, способный самостоятельно решать сложные задачи.
В 1959 году, когда С.Кочарянц стал главным конструктором, Попов стал его заместителем по испытаниям, получил звание «каперанга». В 1963 году Сергей Петрович назначается начальником и главным конструктором КБ АТО (конструкторского бюро автотранспортного оборудования), который из Мытищинской фирмы переходит в МСМ. Это было третьеразрядное предприятие по изготовлению фургонов (типа «Кунг») на автомобильных шасси для армейских нужд. Надо было все начинать с нуля. Вот здесь в полную силу и развернулся организаторский талант Сергея Петровича. Конечно, в первую очередь нужны были финансы, и немалые. Попов решил действовать наглядной агитацией. Он заставил фотографа заснять самые «злачные» производственные места: гальванический цех с ваннами в грязных потеках; механический участок с допотопными станками; старую, полуразвалившуюся вагранку и т.п. С этим «антиальбомом» он появился у зам.министра Средмаша Мезенцева и продемонстрировал доставшееся ему наследство. Тут же были предложены сметы на строительство новых и реконструкцию старых производств. Зам.министра, припертый «неоспоримыми фотодокументами», подписал солидное финансирование. Далее, когда были созданы совершенные цеха (с вольерами для певчих птиц, фонтанами с аквариумными рыбками), было сделано два рекламных фотоальбома с цветными фотографиями, которые убедительно демонстрировали, что было и что стало.
С.Попов провел приличную реорганизацию КБ, несколько необычную, создав «мозговой центр» – отдел главных конструкторов проектов. Во главе «мозга» поставил нашего выходца Олега Сергеевича Звонцова. К нему потянулись от нас грамотные конструкторы: Виталий Рыков, Борис Папенко, Валентин Галахов. После того, как КБ АТО окрепло, ему было дополнительно поручено проведение «промышленных» ядерных взрывов. Зам. главного по этим работам был назначен Виктор Иванович Жучихин, начальником ВСБ для выполнения этих работ – полковник Николай Алексеевич Ерохин. Еще в должности заместителя главного оказался Александр Степанович Абрамычев.
В 1972 году Сергей Петрович демонстрировал мне все эти достижения и предлагал перейти к нему, однако я на уговоры не поддался, столичная жизнь меня не прельщала. С.Попов к тому времени был уже контр-адмирал, лауреат Ленинской премии и награжден многими орденами высокой пробы. Фирма обрела свое лицо, в Мытищинском горсовете, когда Попов опаздывал, заседание не начинали.
И вдруг в расцвете сил, полный энергии и оптимизма, из-за тяжелого инфаркта миокарда в 54 года умер этот неутомимый человек. Похоронили его с воинскими почестями в Лефортово, на могильной плите потом пришлось добавлять к перечисленным званиям еще «лауреат Государственной премии», которая была присуждена Попову посмертно. В Мытищах одна из улиц, примыкающих к КБ АТО, названа в его честь.
18 июня 1996 года в Мытищах состоялись памятные мероприятия, посвященные 75-летию Сергея Петровича Попова. Со времени смерти «СП» прошел 21 год, а его помнят, любят и свои успехи связывают с его именем. Все слова выступавших шли от сердца, вызывая непрошеные слезы доброты и грусти. Если бы Сергей Петрович услышал на том свете, как о нем тепло говорят, он бы наверное ответил, что прожил жизнь тяжелую, но яркую, не зря, как горьковский Данко...