От Святослав
К All
Дата 16.07.2002 18:15:59
Рубрики WWII; Армия; Байки;

Вопрос о двух байках (или не байках?)

Здравствуйте!

Любители посыпать головы пеплом типа Б.Соколова и Радзинского, упоминают один и тот же эпизод. Возможно, набил уже оскомину, но в архиве не нашёл. В общем, речь о сошедшем с ума немецком пулемётчике, положизшем 800 бойцов, штурмовавших Зееловские высоты. Правда ли это? Наказали ль кого? Или байка?

И ещё. Тоже, видимо, надоело многим, но оттуда же: Жуков-де посылал пехоту прямиком на минное поле, чтоб танки сберечь. Как сие быть может? Веса человека достаточно, чтоб притивотанковая сдетонировала? Или опять же байка?

Был бы благодарен, ежели кто может более или менее подробно просветить про эти "козыри" не всегда честных историков.

С уважением. Святослав
От Kazak
К Святослав (16.07.2002 18:15:59)
Дата 17.07.2002 12:58:33

Ну где-то слышал такое объяснение

Здравия желаю !
Что потери при преодолении минного поля вполне равнозначны, а часто и ниже, потерям при атаке на подготовленные огневые позиции. Чеченцы из Грозного по минному полю хоть с потерями но прорвались, а если бы через позиции федералов попробовли- бы прорываться ? Покрошили-бы в мелкий винигрет:)

С уважением Kazak
От Cat
К Святослав (16.07.2002 18:15:59)
Дата 17.07.2002 12:33:44

А что за пулеметчик?


И когда он сошел с ума- до или после? ;)
От Святослав
К Cat (17.07.2002 12:33:44)
Дата 17.07.2002 18:52:24

Вот, к примеру.

Здравствуйте!
Очередная блевотина Б.Соколова с "граней".


А вот, собственно, тот эпизод:
"...Можно привести картину безумного штурма Зееловских высот в последние недели войны, запечатленную одним из уцелевших комбатов. Он пробовал возразить, что немецкая система огня не подавлена и надо еще поработать артиллерии. Ему пригрозили расстрелом, если немедленно не поведет бойцов в атаку. После нескольких атак из 800 человек в строю осталось не более ста. Когда остатки батальона уже собирались отступить, дзот внезапно замолчал. Командир с немногими уцелевшими солдатами (офицеры были выбиты почти все) ворвался в дзот. Второй номер сопротивлялся, и его пристрелили. А первый номер уцелел: он сошел с ума, увидев перед собой такую гору трупов. Иначе Жуков воевать не умел..."

Что скажете?



С уважением. Святослав
От Святослав
К Святослав (17.07.2002 18:52:24)
Дата 17.07.2002 18:57:16

Пардон - вoт ссылочка

http://www.grani.ru/symbols/articles/zhukov/
От Игорь Скородумов
К Святослав (16.07.2002 18:15:59)
Дата 16.07.2002 23:43:24

Re: Вопрос о...

Уважаемый Святослав!

По памяти - было упоминание в мемуарах о том, что когда пехота во время атаки наткнулась на ЗАРАНЕЕ НЕ РАЗВЕДАННОЕ минное поле, то разделившись на несколько колон форсировала его. В первых шеренгах потери были большие, однако был сохранен темп атаки.

С уважением
Игорь
От Novik
К Святослав (16.07.2002 18:15:59)
Дата 16.07.2002 18:40:42

Re: Вопрос о...

Приветствую.

>И ещё. Тоже, видимо, надоело многим, но оттуда же: Жуков-де посылал пехоту прямиком на минное поле, чтоб танки сберечь. Как сие быть может? Веса человека достаточно, чтоб притивотанковая сдетонировала? Или опять же байка?

_Сначала_ пехота, снятие противопехотных мин, потом саперы, снятие противотанковых, потом танки. Подтверждений в виде документов, более-менее пристойных ссылок не имею. Но полагаю, что в ряде случаев могло иметь место. Т.к. потери из-за снижения темпов наступления могли превысить потери при "разминировании" подобным способом.
От GAI
К Novik (16.07.2002 18:40:42)
Дата 17.07.2002 04:11:45

Re: Вопрос о...


>Приветствую.

>>И ещё. Тоже, видимо, надоело многим, но оттуда же: Жуков-де посылал пехоту прямиком на минное поле, чтоб танки сберечь. Как сие быть может? Веса человека достаточно, чтоб притивотанковая сдетонировала? Или опять же байка?
>
>_Сначала_ пехота, снятие противопехотных мин, потом саперы, снятие противотанковых, потом танки. Подтверждений в виде документов, более-менее пристойных ссылок не имею. Но полагаю, что в ряде случаев могло иметь место. Т.к. потери из-за снижения темпов наступления могли превысить потери при "разминировании" подобным способом.

Вообще говоря,в воспоминаниях несколько раз натыкался на эпизоды, когда народ вополне намеренно посылали в атаку через заранее известное минное поле без какого-либо предварительного разминирования.
От Дмитрий Козырев
К GAI (17.07.2002 04:11:45)
Дата 17.07.2002 12:33:36

Re: Вопрос о...

>Вообще говоря,в воспоминаниях несколько раз натыкался на эпизоды, когда народ вополне намеренно посылали в атаку через заранее известное минное поле без какого-либо предварительного разминирования.

В советских документах по боевой подготовке частей фигурирует пункт:
"обучение подразделения преодолению минного поля".
От Олег...
К GAI (17.07.2002 04:11:45)
Дата 17.07.2002 09:39:25

И вопрос...

Добрый день!

>Вообще говоря,в воспоминаниях несколько раз натыкался на эпизоды, когда народ вополне намеренно посылали в атаку через заранее известное минное поле без какого-либо предварительного разминирования.

????

Нафига? И где былми, сообственно, саперы???

http://fortress.vif2.ru/
От GAI
К Олег... (17.07.2002 09:39:25)
Дата 17.07.2002 11:40:31

Re: И вопрос...


>Добрый день!

>>Вообще говоря,в воспоминаниях несколько раз натыкался на эпизоды, когда народ вополне намеренно посылали в атаку через заранее известное минное поле без какого-либо предварительного разминирования.
>
>????

>Нафига? И где былми, сообственно, саперы???

А фиг его знает.Одну из статей с воспоминаниями я как то здесь уже постил.Автор в то время воевал в штрафбате (или штрафроте), их погнали в наступление через минное поле.причем комроты про него знал, а остальные нет.Сейас попробую статью нати,я ее вроде сохранял

> http://fortress.vif2.ru/
От GAI
К GAI (17.07.2002 11:40:31)
Дата 17.07.2002 11:45:48

Вот(+)

Приближается годовщина Великой Победы. К ней приурочена настоящая публикация, посвященная теме, никогда прежде не затронутой в российской (и советской) литературе о войне.
Автор начал войну 18-летним, прошел ее всю на переднем крае и закончил в мае 45-го — с наградами и ранениями.
Оборонительные бои он продолжил и в мирное время, став одним из наиболее известных в России (и не только) адвокатов. Отмеченный Золотой медалью им. Ф. Плевако, званием заслуженного юриста России, орденом Почета РФ, он продолжает успешно работать, находя время и для военных своих воспоминаний.
«Штрафники» — по сути, продолжение военных рассказов автора, начатых им в книге «Мозаика. Записки адвоката», изданной в 2000 году (Москва, изд-во «Де-юре»)

...
В этом предстартовом состоянии прошла неделя. И наконец мы поняли – да, наш час настал.
С вечера привезли не только невиданную ранее кашу с мясом, но и водку, раздавать которую, однако, не спешили. Лишь после того, как в середине бессонной ночи был объявлен приказ – атаковать противника, выбить в рукопашном бою с занимаемых позиций и на его плечах ворваться в станицу Вареновку, овладеть ею – было влито в каждого по сто граммов, с голодухи резко поднявших присущий нам боевой дух. На душе было смутно. Решалось многое, точнее – все.
В три часа ночи взводный Леонов, пока не убитый, велел нам подняться на бруствер и без единого звука двигаться вперед.
— Никаких разговоров. Огонь только после сближения и только по моей команде. С Богом, ребята, мы их одолеем!
И он повел нас вниз по полю. Ночь была благосклонной к нам, безлунной и беззвездной. Было уже начало марта, снег сел, и нога не проваливалась в него. Мы удачно, незамеченными прошли большую часть своего пути. Но шорох множества ног все равно звучал в тишине, и за сотню метров от реки мы были обнаружены.
Взлетело сразу несколько осветительных ракет, с немецких позиций раздались резкие, как лай, крики команд, топот, и вслед затем по полю хлестнули зеленые и красные струи очередей. Мы залегли и начали отвечать, целясь туда, где были истоки этих струй. Но наш редкий ружейный огонь был несравним с этой скорострельной лавиной, методично обрабатывавшей свою ниву. В редкие промежутки между очередями мы по команде взводного обреченно вскакивали и успевали сделать несколько прыжков вперед, чтобы снова пасть в снег, спасаясь от очередного светящегося веера.
Когда много лет спустя я живописал другу Юрке свои героические действия в этой схватке с немецким фашизмом, то сообщал о некоей удачно найденной ложбинке, неподвижно лежа в которой, в полной безопасности, я орал в ночное небо: «Вперед за Родину! Вперед за Сталина!», что и было по достоинству оценено потом довольным командованием. Друг восхищенно хохотал.
На самом деле все обстояло несравненно хуже. Не было на этом поле спасительных ложбинок. Мы все были как на ладони. И это не я звал бойцов вперед за Родину, а взводный наш Леонов, еще не убитый, все поднимал и поднимал нас в бессмысленные и безнадежные атакующие броски.
Но я был рядом. Он должен был видеть, что это я, как обреченная на бессмертие тень, следую за ним по пятам, откликаюсь на все его крики и тупо стреляю туда, вперед, куда он велит, хоть это и ни к чему. И когда я, уже почти поверив в свою неуязвимость в этом крошеве, прыгнул вперед без него, он вдруг закричал:
— Стой! Там мины!
И тотчас где-то на левом фланге рванула в ответ пехотная малая мина, и раздался режущий душу вопль:
— А-а-а-а !!!
Потом настала тишина. Атака захлебнулась.
Она не могла не захлебнуться. Немецкие позиции перед Вареновкой были частью мощного оборонительного пояса, «Миус-фронта», неприступного для пехоты. Позиции эти так и не были взяты с фронта никогда. С ними справились много позже глубоким обходом с севера. Командование знало, что перед нами. Поэтому приказ штрафникам о рукопашной схватке и о взятии Вареновки был «для балды». Подлинной его целью была разведка боем: ценой атаки вызвать на себя и засечь огонь пулеметных гнезд и других оборонительных узлов противника. Нас обманули, нам не сказали даже о минном поле у реки. В этом обмане по долгу службы участвовал и грешный наш взводный. Грешный и святой.
Но все это я понял и узнал позже. А сейчас было не до размышлений. Подняв над полем еще пару ракет, немцы почему-то не стали контрольными очередями прошивать то, что и так уже неподвижно лежало перед ними. Распластавшись, не двигались и мы… Так прошло немалое время, близился гибельный для нас рассвет. Это было всем понятно. И тогда старлей Леонов, все еще не убитый, почти шепотом передал по цепи:
— Отходим ползком. Ни звука.
Отход этот был предельно осторожен и длился, казалось, вечность. Лишь метров через двести можно было позволить себе, пригнувшись, встать в слабеющей темноте. То, что осталось от взвода, возвращалось восвояси, в окопы.
Свалившись в спасительные свои щели, стали смотреть, кого нет. Старлей построил нас и сделал перекличку. Во взводе не вернулись с поля девять бойцов. Десятого, тяжело раненного в ногу, с трудом дотащил вконец обессилевший доктор Арташез. Это было все. Около трети взвода осталось там. Среди них — Иван Приходько и поэт Авдеев. Отмучились.
Вернувшиеся постепенно приходили в себя. Некоторых била нервная дрожь. Все жадно курили. Есть не хотелось, хотя коняга наш с полевой кухней все еще стоял за командирским блиндажом, несмотря на полное утро.
Понемногу потянулись туда, согреть утробу. Порции супчика выдавались непривычно обильные, поскольку приготовлено было на всех, включая и тех, кому не повезло.
На другой день – почему-то после, а не до — нам устроили баню. На ночь привезли и поставили на отшибе большую палатку. В ней на настоящих дровах грели в бочках кипяток. В угаре и пару мы кое-как помыли впервые свои изможденные телеса. В то же время снаружи еще в двух бочках «прожарили» горячим духом нечистую нашу одежонку. Выдали сырую смену белья. Праздник кончился. Палатку и бочки увезли.
Прошли еще пара обычных дней, и меня позвали к командиру роты. В блиндаже оказались еще трое вызванных туда из других взводов солдат.
— Сейчас получите предписание, — сказал капитан, — направляетесь пока в распоряжение начштаба полка. Там укажут.
— Надолго ли? Вещи брать?
— Не знаю. Можете и не вернуться. На вас подано представление о снятии судимости. От меня всем благодарность.
— Если не вернемся, товарищ капитан, прошу позволения проститься с бойцами и с командиром взвода. Где его найти?
Васенин потемнел лицом и вышел из блиндажа.
— Нет больше старшего лейтенанта Леонова, — тихо сказал мне сидевший с бумагами писарь, — расстрелян по приказу командира дивизии. Как вызвали, так и не вернулся.
— За что?!
— За самовольный отход с поля боя. Без приказу взвод отвел.
Не в силах произнести ни слова, я подошел к топчану, где обычно спал старлей и где висела до сих пор приколотая к стене фотография его девушки, и постоял, сняв шапку. Слезы душили меня. Глядя на меня, встал молча и писарь.
Взяв у него предписание, все мы вышли из блиндажа. Капитан Васенин, отвернувшись, курил в стороне.
Все еще ошеломленный, я тоже нервно закурил. Ах, старлей, ах, Леонов! Значит, ты заметил и запомнил, что я был рядом, что это я, как обреченная на бессмертие тень, следовал за тобой по пятам, откликался на все твои призывы и все стрелял и стрелял туда, вперед, куда ты велел, хоть это и было ни к чему… И прыжок мой вперед, уже без тебя, к минному полю, запомнил!
Ах, старлей, спасший нас старлей, еще тогда не убитый, ты успел подать обо мне добрый свой рапорт, хоть на душе у тебя гирей уже лежала тревога! Вот, значит, как суждено было быть тебе убитым! Мир праху твоему, старлей, святая душа!
...