От tevolga
К Администрация (Novik)
Дата 07.06.2002 11:45:32
Рубрики Политек; Загадки; 1917-1939;

Re: Коля, умерьте...


>Приветствую.
>Ваши политические взгляды всем ясны. Не надо провоцировать флейм.

ИМХО напрасно Вы так строго с ним. В любой культуре есть цирковое исскуство, а в нем клоуны. Ну прогоним мы клоунов - нам лучше станет? На просто выявлять их клоунскую сущность:-))

C уважением к сообществу.
От Андю
К tevolga (07.06.2002 11:45:32)
Дата 08.06.2002 02:32:09

Поддержую !!! Без Ш.-М. мне, лично и например, грустно... 8)))) (-)
От CANIS AUREUS
К tevolga (07.06.2002 11:45:32)
Дата 07.06.2002 11:51:33

Re: Ну, Вы тоже так сразу:-)



>На просто выявлять их клоунскую сущность:-))

Трикстер это, вполне научное и осчнь глубокое явление. амбивалентный персонаж.

С уважением
Владимир
От CANIS AUREUS
К CANIS AUREUS (07.06.2002 11:51:33)
Дата 07.06.2002 12:46:01

Re: Справка:-) Особенно пророческий финал

Они представляют собой частный случай локальных «игр обмена». В психологическом смысле это - борьба хитрости (в архаике понимаемой как ум, мудрость) с жадностью или глупостью, и приоритет принадлежит наиболее дальновидному трикстеру.
Взглянем под этим углом зрения на классическую модель «Было у царя три сына». Ее можно прочесть еще одним способом. Два сына «фундаментальных» (бинарная оппозиция) - и медиатор между ними. Такой ракурс помогает многое понять в скрытой логике сказки - хотя бы «немотивированную» ненависть двух старших братьев к младшему.
Третий брат появился исторически не сразу. Троичная модель с медиатором более молода. Допотопная двоица (Каин/Авель) продолжает держаться, но после потопа к ней добавляется трехчленная модель мира: у Ноя три сына - Сим, Хам и Иафет. От них происходят все народы. Те же стадии у греков: сперва имелось два брата-близнеца Египт и Данай, от них пошли все люди; спустя века выплывает трехчленная модель: у Эллина было три сына [13, с. 119].
От двух частей мира - к трем. Чрезвычайно схоже с описанным историком Ж. Ле Гоффом «рождением Чистилища», многозначительно совпавшим с появлением в средневековой Европе сословия купцов [15; 16, с. 240-243]. Ада и Рая показалось маловато, требовалось «средостение» между ними.
Сказанное не означает, что медиатор как таковой - молод. Напротив: трикстер (амбивалентный персонаж мифа и фольклора, обладающий мудростью, но склонный к злым шуткам) очень древен. Боги-хитрецы вроде Гермеса отлично известны. Почему бы такому не стать героем сказочного повествования? Младший сын Крона Зевс тоже из хитрецов: как-то раз проглотив свою жену Метис (имя значит «хитрость» и «мудрость»), он вполне овладел прозорливостью, коварством и непредсказуемостью поведения.
Но если трикстер обнаружит себя раньше времени - плохо его дело. Есть ситуации, в которых выказать свое превосходство значит заранее проиграть. Заяви о себе хитрец или умник открытым текстом, с него глаз не будут спускать, манипуляция не состоится.
Термин «трикстер» родствен понятному нам слову «трюк». Рассмотрим несколько сказочных манипуляций и их психологические шаблоны.
Черномор-» кидала». Что общего между басней «Ворона и Лисица» и исповедью говорящей Головы в «Руслане и Людмиле»? Вроде бы ничего. Между тем это варианты одной и той же истории. И хотя первый случай - рассказ о силе невинной лести, а второй - о братоубийстве на почве зависти, имеются веские причины полагать, что оба раза перед нами практически одна и та же нехитрая манипуляция.
Сравним ситуации с точки зрения позиций соперников. Лиса - внизу. Ворона - на дереве. Ее доминирующий статус в начале игры подчеркнут верхней позицией. Трансакции персонажей происходят по оси «низ-верх». Карлик Черномор тоже внизу, он путается в ногах у братца-великана.
Лиса - известный сказочный трикстер. И у Черномора типичная характеристика трикстера: «умен, как бес, и зол ужасно».
Лиса лишена возможности достать Ворону, которая к тому же в любой момент может избавиться от нее - улететь. Полная параллель такому положению - неравенство сил братьев. Наступи великан на Черномора - мокрое место останется от колдуна со всей его магией; тому и думать нечего одолеть богатыря силой.
Лиса моложе Вороны - вороны живут до ста лет и, случается, владеют секретом бессмертия. Хитрец Черномор в согласии с индоевропейской моделью распределения ролей - также младшенький. Голова жалуется: «...когда бы не имел / Соперником меньшого брата!» [17, т. 1, с. 686].
Схожая ситуация: имеются две стороны, находящиеся в тайной распре, и объект вожделения, послуживший причиной или поводом для столкновения. Тайной распря названа не зря - ее наличие и сущность не известны «простодушной» стороне: Ворона считает, что Лисицу пленяет не сыр, а ее голос; великан-богатырь до рокового момента не знает, что брат давно задумал погубить его.
Сперва кажется, что тут играют двое. Выигрыш - владение вожделенным предметом. Борьба идет между двумя сторонами за обладание: в первой фабуле - куском сыра, во второй - мечом...
Не совсем так. А точнее, совсем не так. В басне о Вороне и Лисе сыр вовсе не на кону: Ворона им уже обладает и сильно удивилась бы, узнав, что сражается за него. Далее. Участников на самом деле не двое. Третий, несколько виртуальный персонаж басни Ворона-певица, т. е. другое «я» вороны. Эту другую, подавленную личность Лиса как бы выманивает из-под колпака торможения и самоконтроля Вороны. Приманка, своего рода «духовная пища» - похвалы.
Но кормят ими не ту Ворону, что держит сыр. (Эту последнюю поставлена задача не замечать; стороны в сговоре по данному пункту.) Совершается подмена личности. В конце трансакции происходит конечный обмен, в данном случае - «пищи духовной» л (красивых словес) на вполне материальную.
Гигант-богатырь, оставивший пушкинской сказочной поэме только голову, гибнет не потому, что доверчив, но потому, что возомнил себя хитрецом.
«К земле приникнем ухом оба... / И кто услышит первый звон / Тот и владей мечом до гроба», - предложил Черномор. «Я сдуру также растянулся... / Смекая: обману его!» - признается Голова [17, т. 1, с. 688].
Черномор спровоцировал ситуацию, в которой у старшего брата впервые забрезжила надежда побить его, притом его же оружием - хитростью. Следовательно, зависть братьев была обоюдной? Черномор завидовал росту и силе богатыря, а тот - его уму и хитрости... Чем это кончилось, известно. Произошла знакомая нам манипуляция, у богатыря внезапно обнаружилась вторая, прежде заслоненная братскими чувствами, субличность. Внутри Простодушного вдруг зашевелился «Хитрый»... но шевелился недолго. Для справки: в данной фабуле меч - ложный объект вожделения, подставное яблоко раздора. На кону стоял не меч - Черномор использовал и бросил его. Ставкой была жизнь богатыря.
Суммирую. Обманутых манили крупным выигрышем, провоцировали перестать стесняться и обнаружить другое «я». В момент идентификации жертвы с этой скрытой личностью механизм манипуляции срабатывает. Стороны вступают во взаимоотношения с помощью универсального медиатора - Слова. Им безошибочно владеет только одна сторона. Недаром победитель Черномора Руслан принципиально не вступает с ним в переговоры.
Слово создает ситуацию обещания, особенно заманчивую, лестную для реально проигрывающей стороны. Виртуальный объект желания обменивается на реальный. Проигрывает тот, кто «простодушнее», т. е. не может справиться с силой своих желаний. Та же логика - у облапошенных клиентов «пирамид», не устоявших перед разнообразными «Чарами» и «МММ»: они купились не столько на деньги, сколько на лестный шанс оставить в дураках других.
Кот в сапогах, мастер рекламы. Лиса - злобный трикстер, хотя сказка и любуется ею. Она несколько первобытна, пусть и способна к длинным разменным комбинациям (см. сказку «За лапоток курочку, за курочку - гусочку» [5, т. 1, с. 20]).
С большей симпатией обрисован Кот. Даже М. Булгаков ничего не смог с ним сделать - Бегемот получился обаятельным. В отличие от Лисы, чье призвание - «подставка» ради «подставки», Кот там, где преуспевание и престиж. Немаловажное дополнение: он действует в рамках закона и не делает никому зла (уничтожение людоеда будем считать самозащитой). При всей хитрости Кот в сказках разных народов не обманывает хозяина, хотя мог бы: тот обычно гол, как сокол, и зависит от своего кота. В европейском фольклоре феодальную верность сюзерену Кот сочетает с «предбуржуазной» трудовой этикой. Подобного респектабельного ореола у сказочного русского Кота нет. Европейский фольклор кишит бравыми котами, у нас, как ни странно, настоящий фольклор котами беден. Конечно, западнославянские сказки знают этот мотив («Кот Максим» [18, с. 11]), но он - несомненное заимствование. Кот великорусских сказок - чужак, горемыка. Его безжалостно выгоняют в лес, чуть только постареет (сказка «Кот и Лиса» [5, т. I, с. 53]).
Дальнейшая история показательна. Кот и Лиса, встретившись, вступают в союз. Лиса распускает слухи о необыкновенной свирепости Кота, якобы присланного высшим начальством в качестве нового бурмистра. (Тем же манером по всем канонам сочинения заказных материалов поступает европейский Кот в сапогах: он вовсю «раскручивает» имидж хозяина.) Стратагема срабатывает: в русской сказке звери в ужасе несут Коту дань. Отныне Кот и Лиса будут жить безбедно. В европейском фольклоре - везучий хозяин Кота женится на принцессе. Дутое богатство с помощью медиатора опять оборачивается вполне реальным.
Братец на подмену. Человеческому восприятию свойственны чрезвычайно широкие границы адаптации. Рекламные и торговые трюки часто строятся на том, что цену и силу чего-либо мы умеем выяснять только пропорциональным взвешиванием. Можно серьезно исказить действительность, «надавив на весы», следует лишь отключить противника от объективной шкалы реальных оценок, убедить его в бесполезности ориентации на нее.
Древние уловки не стареют, видимо, потому, что никаких принципиально иных стереотипов действия в сознании не содержится. Аналоги «братца на подмену» при желании можно проследить в практике предвыборной борьбы, в подковерных интригаx при дележе власти и во взаимоотношениях крупных индустриальных империй. Так поступает и Балда, подсунув чертенку зайца для состязаний в беге.
Читатель скорее склонен обратить внимание на фокус с «близнецами»: ведь Балда заготовил победителя заранее. Но главные усилия Балды направлены совсем в другую сторону. Нужно внушить две вещи: что сам он приходится старшим братом зайцу и - главное - что этот факт снимает все вопросы. Если это последнее положение не будет принято без критики - вся стратегия рассыплется как карточный домик. Если да - задается ложный ряд сравнений: Х якобы сравнивалось с У и оказалось меньше. Клиенту внушили, что Z еще больше У. От прямого сравнения Х и Z можно воздержаться, решает клиент... Цель манипулятора достигнута.
Гибель трикстера происходит от избытка хитрости или злобности. Неосторожно оброненное слово тоже опасно. «» На роду мне написано, что будет мне супротивник Иван-Горох, и родится он от горошинки». Змей в шутку сказал, супротивника не ждал. Надеется сильный на силу, а и шутка находит на правду» [5, т. III, с. 229]. То же с Черномором. Он пугал брата слухами о мече и обмолвился, что тем мечом ему самому секут бороду. Черномор не верил собственной байке (иначе не бросил бы меча на месте преступления), но поневоле угадал.
Логика сказок, по-видимому, такова. У беспредельного зла и хитрости нет внешнего ограничителя. Зато имеются ограничители внутренние - зародыши гибели, которые рано или поздно вызреют. Ход мысли схож с парадоксом М. Горького: революции нужны для того, чтобы избавляться от революционеров. Трикстер настолько хитер и зол, что не может остановиться; эта избыточность демонстрируется сказкой в сюжетах типа «смерть от перебора».
Когда впору сидеть тихо. Лиса не к месту устраивает «внутренние разборки», обращая агрессию на своих. Достается в буквальном смысле последнему: хвосту. «» А, ты какой! Так вот же, нате, собаки, ешьте мой хвост!» - и высунула хвост, а собаки схватили за хвост и самое лисицу вытащили и разорвали» [5, т. III, с. 34]. Сценарий успеха медиатора превращается в сценарий саморазрушения из-за неуемного использования собственных сил.


От Dmitri
К CANIS AUREUS (07.06.2002 12:46:01)
Дата 07.06.2002 21:45:10

Какая прелесть:) А где ещё такого можно почитать ? (-)