От Ibuki
К sss
Дата 19.11.2017 23:12:33
Рубрики Древняя история;

Re: В-17 хреновая...

>При мощном оборонительном вооружении и практически отсутствии мертвых зон для него неудивительно, что по нему отстреливали бк аж с 900+м и сваливали побыстрее.
Тем не менее точность прицеливания по истребителям была на 50% хуже (21 тысячная против 14) чем по Б-17. Фактор маневрирования цели существенно перевешивал фактор оборонительного огня.
От badger
К Ibuki (19.11.2017 23:12:33)
Дата 20.11.2017 09:30:44

Re: В-17 хреновая...

>>При мощном оборонительном вооружении и практически отсутствии мертвых зон для него неудивительно, что по нему отстреливали бк аж с 900+м и сваливали побыстрее.
>Тем не менее точность прицеливания по истребителям была на 50% хуже (21 тысячная против 14) чем по Б-17. Фактор маневрирования цели существенно перевешивал фактор оборонительного огня.

1) Прицеливания - сколько влезет, речь идёт не о тех истребителях, по которым прицеливались, а которые сбили :)


2) Я вообще-то, именно это и написал - сбить маневрирующий истребитель было настолько сложно, что большинство случаев сбития истребителей приходилось на ситуации, в которых сбиваемый не видел сбивающего.
От Claus
К badger (20.11.2017 09:30:44)
Дата 20.11.2017 09:55:40

Re: В-17 хреновая...

>2) Я вообще-то, именно это и написал - сбить маневрирующий истребитель было настолько сложно, что большинство случаев сбития истребителей приходилось на ситуации, в которых сбиваемый не видел сбивающего.
Это говорит не о том, что маневрирующий истребитель очень сложно сбить, а о том что намного проще сбить не маневрирующий.
На записях фотопулеметов вполне встречаются кадры сбития виражащих истребителей.
От badger
К Claus (20.11.2017 09:55:40)
Дата 20.11.2017 10:06:43

Re: В-17 хреновая...

>>2) Я вообще-то, именно это и написал - сбить маневрирующий истребитель было настолько сложно, что большинство случаев сбития истребителей приходилось на ситуации, в которых сбиваемый не видел сбивающего.
>Это говорит не о том, что маневрирующий истребитель очень сложно сбить, а о том что намного проще сбить не маневрирующий.
>На записях фотопулеметов вполне встречаются кадры сбития виражащих истребителей.


Сложно не равно невозможно, всё правильно...

Некоторым экспертам, тому же Марселю, приписывается способность сбивать в любом положении по цели в любом маневре...

Но если глянуть, например, в "Записки о огневом мастрестве" Ворожейкина:

http://militera.lib.ru/science/vorozheikin_av/01.html

Я вел шестерку «ЯК'ов» на прикрытие наземных войск. Над линией фронта мы встретили несколько групп «Ю-87», шедших под прикрытием «Ме-109». Всего было 40 вражеских самолётов. Но мы их прогнали с поля боя, сбив при этом 4 самолета. В этом бою я уничтожил два «Ю-87». Это были первые немецкие самолеты, сбитые мною. И когда, вернувшись домой, я стал анализировать прошедший бой, то ещё и ещё раз ощутил значение приобретенного мною в результате длительной тренировки огневого мастерства.

При разборе этого боя все летчики обратили внимание на одну характерную деталь: сбив два самолёта, я израсходовал только треть боекомплекта. Мой ведомый лётчик Выборнов израсходовал весь боекомплект и сбил одного немца. На два «Ю-87» я истратил три пулемётные очереди: первый «Ю-87» был сбит одной очередью, пущенной прямо в мотор ( «Юнкерс» рассыпался в воздухе), второй самолёт был уничтожен двумя очередями.

Результаты этого боя послужили поводом для принципиального разговора о цене боекомплекта истребителя. Некоторые наши истребители считали достоинством вернуться на аэродром, израсходовав весь боекомплект. При этом подчас никто не задавал вопроса, чего добился этим истребитель. Каждая пуля, снаряд достаются нашей стране ценой больших усилий. И мы, летчики, обязаны чрезвычайно бережно относиться к их расходованию. Если для штурмовика является достоинством израсходование всего боекомплекта, то для истребителя порой это признак слабости его стрелковой подготовки. В частности, при анализе описанного мною боя мы отнюдь не считали положительным явлением, что Выборнов на один самолет истратил весь боекомплект.

Некоторые товарищи склонны были считать результаты этого боя в известной мере случайностью.

— Дал одну очередь, и сразу «Юнкерс» рассыпался — это дело случая, — раздавались голоса.

Но буквально вслед за этим разыгрался другой, аналогичный бой. Я опять вел шестерку «ЯК'ов», и нам пришлось драться с двумя девятками «Ю-87». Я сбил тогда 3 «Ю-87» и 1 «Ме-109» и на каждый самолёт истратил только по одной очереди. Мой же напарник, лётчик Анин, расстреляв весь боекомплект, сбил 1 «Ю-87».

Товарищам, говорившим, что сбить самолет одной очередью можно только случайно, пришлось сдать свои позиции.

В чём же дело? Оказывается, в исключительно точном расчете, основанном на учете всех факторов, влияющих на успех воздушной стрельбы.

И я и мои ведомые стреляли с малой дальности. Но ни Выборнов, ни Анин не использовали правильно прицел. И не потому, что они недооценивали его значение. Дело в том, что обстановка в воздухе была напряженная. А прицел, если летчик недостаточно хорошо натренирован в его использовании, приковывает к себе внимание, отвлекает от кругового наблюдения, затемняет отражателем впереди лежащее пространство, требует некоторого наклона корпуса и отрыва от бронеспинки. Но все эти затруднения для меня не существовали, ибо я до этого очень много тренировался в применении прицела и пользовался им автоматически. А точное прицеливание, как известно, — первое условие успешной стрельбы.

Однако короткое расстояние и умелое пользование прицелом не решают успеха. В обоих боях я добился победы еще и потому, что правильно выбрал положение для стрельбы. Немцы даже не видели меня и не оказали огневого противодействия. Я зашел снизу, атаковал с кабрирования, с расстояния 50 метров и стрелял не по площади самолёта, а прямо в мотор.

Выбор наивыгоднейшей позиции для стрельбы (с точки зрения поражения наиболее уязвимых мест самолета противника) — один из основных вопросов, определяющих огневое мастерство летчика. Мой опыт показал, например, что при стрельбе по «Ю-87» лучше всего заходить сзади снизу и стрелять с кабрирования, так как при этом имеешь перед собой большую цель: самолет перед тобой в развернутом виде. Если находишься на расстоянии 25–50 метров и угол кабрирования 20–30°, то целиться лучше всего во втулку винта вражеского самолета. Здесь не требуется особых расчетов. В этом случае огонь наверняка поразит самые уязвимые места «Ю-87» — мотор, кабину, бензобаки. С другой стороны, это наиболее безопасная позиция — тебя никто не будет обстреливать.

Именно с указанных позиций я и стрелял по «Юнкерс-87» в двух описанных мною боях. Выгодность этих позиций, умелое использование прицела — вот что позволило мне сбить немцев с первой очереди.

Вражеский самолет надо сбивать первой же очередью. Я бы сказал, что это первейший закон меткого воздушного стрелка.

Мне вспоминается ряд моих встреч с противником, когда я не смог сбить немца с первой очереди. Как правило, вторая, третья очередь в редких случаях приносили победу.

Почему я придаю такое большое значение первой пулеметной очереди? Я отвечу на этот вопрос рассказом о том, почему лётчик Кустов не сбил немецкого самолёта.

Мы летели с ним в паре на «свободную охоту» в район действия «ИЛ'ов». Кустов был моим ведомым. Недалеко от линии фронта мы встретили два «Ме-109». При встрече с немцами у Кустова было более выгодное положение для атаки противника, чем у меня. Я по радио приказал:

— Кустов, атакуй, я прикрою.

Кустов зашел строго в хвост одного из «Мессершмиттов» и с расстояния 200 метров открыл огонь. Сбить немца с такой дальности Кустов не смог, да, видимо, он на это и не рассчитывал, надеясь усилить огонь по мере сближения.

Что же получилось? Мой ведомый только спугнул немца и обнаружил себя. «Мессершмитт» начал маневрировать, занял позицию для ответной атаки и т. д. Кустов продолжал сближаться. Он настолько близко подошел к «Ме-109», что чуть не столкнулся с ним. Но немец рядом маневров увильнул от атак и ушел. Израсходовав весь боекомплект, Кустов все же упустил врага.

В это время второй «Ме-109» пытался атаковать Кустова. Я был выше самолета противника. Он уходил от меня вниз вслед за Кустовым. Увидев, что я преследую его, немец попытался горкой уйти от атаки.

Я преследовал противника и держал его в прицеле, но на гашетки не нажимал, выжидая момента, когда можно открыть огонь наверняка. И этот момент наступил. Я атаковал «Ме-109» сбоку сзади, открыв огонь в момент зависания вражеского самолета. 10 патронов, выпущенных по мотору с расстояния 25–50 метров, решили судьбу «Ме-109». Он вошел в спираль и врезался в землю.

На аэродроме мы горячо обсуждали вопрос, почему Кустов не сбил «Ме-109».

Он открыл огонь с большого расстояния, выдал себя и позволил врагу маневрировать. Так бывает всегда, когда не поразишь противника первой же пулеметной очередью. Первая очередь — самая эффективная. И если летчик не использовал ее, то дальше драться будет труднее. В условиях, когда противник начинает маневрировать, прицеливаться по нему становится все труднее и труднее.

Кустов, сблизившись с немцем, продолжал вести огонь, но, по его признанию, не пользовался прицелом.

— Растерялся, спешил не упустить немца, да и прицеливаться трудно было, когда он уже начал маневрировать, — объяснял Кустов.

Неграмотно было выбрано и направление атаки — строго в хвост. Дело в том, что на самолете «Ме-109» летчик сзади защищен бронеспинкой толщиной до 12 миллиметров. Кроме того, сзади имеется бензобак с хорошим протектором и защитной перегородкой. Она предохраняет бензобак от снарядов осколочно-фугасного действия.

Совсем иной результат стрельбы сбоку снизу, когда целишься во втулку винта. В этом случае огонь сразу поражает и мотор и кабину.

Но самые важные выводы, которые мы сделали, разбирая воздушный бой Кустова, заключаются в следующем: никогда не торопись открывать огонь; вооружись терпением и самообладанием; не нервничай, не спеши нажимать на гашетки; если противник тебя не видит, то ты имеешь возможность занять ещё более выгодное положение для атаки; помни, что эффективность первой очереди решает успех всей атаки.

Особо большое значение первая очередь имеет при атаках так называемой «рамы» — «ФВ-189». Некоторые летчики говорят, что «раму» трудно сбить, потому что она хорошо бронирована:

— Бьёшь её, бьёшь, весь боекомплект истратишь, а результатов никаких.

Это не совсем верно. Вся трудность борьбы с этим самолетом заключается в том, что он обладает способностью хорошо маневрировать. И если не собьешь «ФВ-189» первой очередью и тем самым выдаешь себя, то он искусным маневрированием спасается от огня. Я обычно атакую «раму» сбоку сзади под углом 45°. Это наиболее удобная и безопасная позиция (в сфере огня оказываются маслобензобаки и лётчик; целиться надо по ближайшему мотору). Но здесь очень важно скрытно подойти вплотную, прикрыться вражеским фюзеляжем, имеющим форму рамы (стрелок тебя уже не увидит), и первой же очередью бить наверняка, В этом случае никакая броня не спасет «ФВ-189».


То можно определенно сказать, что он считал внезапность атаки крайне важным элементом.
От sss
К Ibuki (19.11.2017 23:12:33)
Дата 20.11.2017 00:07:11

я о том, что и В-17 и истребители - это крайние случаи(+)

>Тем не менее точность прицеливания по истребителям была на 50% хуже (21 тысячная против 14) чем по Б-17. Фактор маневрирования цели существенно перевешивал фактор оборонительного огня.

...в то же время нельзя исключать, что (особенно в начале ВМВ, когда действовало большое количество бомбардировщиков устаревших типов, а прикрытие истребителями у всех сторон было далеко не идеальным) некоторые типы самолетов были одновременно и не настолько утыканы пулеметами как В-17 (и не летали, как В-17, коробками из десятков машин с многослойным взаимным перекрытием огня), и, в то же время, не были способны к такому активному маневру как истребители.

ИМХО типичный средний бомбардировщик 1939-42гг (Не-111, Do-17, G-3, СБ или ДБ-3) был намного удобнее для сближения с целью прицельных ударов по летчикам, стрелкам и моторам. (чем как крепости, так и одномоторные истребители)

В то же время и истребители того периода не были, мягко говоря, вооружены на уровне перехватчиков летающих крепостей, и для сколь-либо результативного огня были видимо просто вынуждены сближаться и прицеливаться.