От И.Пыхалов
К All
Дата 30.10.2015 19:49:50
Рубрики Спецслужбы; 1917-1939;

Финно-эстонские шпионы

«Виновность Тассо и Энтсона в шпионаже доказана их собственными подробными признаниями, обнаруженными при обысках записями, огнестрельным оружием, фальшивыми документами, показаниями свидетелей и другими материалами дела.

Обстоятельства перехода осуждёнными границы в ночь на 16 ноября 1925 г., их дальнейшего пребывания в г. Ленинграде, встречи со знакомыми и родственниками полностью подтверждаются показаниями свидетелей Коконена, Герасимова, Егорова, Красникова и др., а также показаниями лиц, привлечённых по этому делу к уголовной ответственности за пособничество в шпионаже: Коркко, Реди, Петровой, Васильевой, Павляр и Гойлевич.

С учётом изложенного, на основании ст.ст. 4 и 8 Закона РФ “О реабилитации жертв политических репрессий” в реабилитации Тассо Александра Ивановича и Энтсона Георгия Ивановича отказать»


Весной прошлого года мне представилась возможность ознакомиться с одним из архивных следственных дел, хранящихся в Архиве Управления ФСБ РФ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. К сожалению, последовавшие затем события на территории бывшей Украинской ССР не позволили мне продолжить эту исследовательскую работу. Тем не менее, её результаты были опубликованы в виде научной статьи:

И.В. Пыхалов
Противодействие советских органов государственной безопасности разведывательной деятельности государств-лимитрофов в 1920-е годы

На конкретном примере рассматривается шпионская деятельность финских и эстонских спецслужб на Северо-Западе СССР в середине 1920-х гг. и борьба с ней советских органов госбезопасности. Показано, что разведки указанных стран вели против нашей страны реальную шпионскую работу, используя для этого морально неустойчивых граждан. Впервые вводятся в научный оборот материалы архивного следственного дела по обвинению А.И. Тассо, Г.И. Энтсона и других.

Любое сколько-нибудь значимое государство постоянно сталкивается с проявлениями иностранного шпионажа. Не был исключением и СССР 1920-х годов.

20 ноября 1925 года в час ночи в помещение центральной телефонной станции 2-го участка Сестрорецкого пограничного отряда постучался житель деревни Лихтикюлля Старцев, который сообщил, что по шоссейной дороге в направлении от границы на железнодорожную станцию Васкелово прошёл подозрительный человек. Бросившись в погоню, дежурный по конюшне красноармеец Терентий Бедный вскоре настиг нарушителя. Им оказался гражданин Эстонии Александр Иванович Тассо [2, л.9].

Подобное происшествие не было чем-то из ряда вон выходящим. В те годы советско-финская граница на Карельском перешейке постоянно нарушалась контрабандистами, кроме того, имела место нелегальная миграция населения как из СССР в Финляндию, так и в обратном направлении. Однако на этот раз советским пограничникам повезло задержать шпиона...

Целиком статью можно скачать здесь:

http://www.terrahumana.ru/arhiv/14_03/14_03_06.pdf

А летом этого года по этому делу был снят документальный фильм с моим участием, который покажут завтра, 31 октября, по вот этому каналу:

http://www.rtr.spb.ru/gtrk/main/progr_pr_sb.asp

08.35 - "ОШИБКА РЕЗИДЕНТА ТАССО". Док. фильм (Р.Кощиенко, Н.Шолохова)

"Дело резидента Тассо" пролежало в архивах ФСБ без малого сто лет. И лишь недавно гриф "совершенно секретно" был с него снят, а подробности этой запутанной шпионской истории середины 20-х годов прошлого века стали достоянием гласности. Документальный фильм приоткроет историю одного из первых столкновений недавно образованных разведок Финляндии и Эстонии с не менее молодой контрразведкой Советской России. Изучив в архивах ФСБ материалы дела, протоколы допросов участников и свидетелей, авторы фильма - сценарист Наталья Шолохова и режиссер Роман Кощиенко попытались восстановить все обстоятельства совершенного агентами иностранных разведок преступления и рассказать о высоком профессионализме чекистов, в короткие сроки раскрывших это дело.

Тов. Чубайс является смелым, волевым и решительным комиссаром
От И.Пыхалов
К И.Пыхалов (30.10.2015 19:49:50)
Дата 30.10.2015 20:04:20

Судьба белого офицера

Бергстрём Леонард Адольфович, 40 л., уроженец Ревеля.
Подданство финляндское
Родной язык: русский и шведский (русским владею лучше)
Женат, жена в Ленинграде
Образование: Псковский военный корпус и Павловское военное училище
Имел контору по прокату фильмов
Отец из мещан г. Ревеля

По существу дела показываю:

В предъявленном мне сего числа обвинении в шпионаже виновным себя не признаю. Отец мой шведского происхождения, родом из шведской колонии г. Аренсбурга в Эстонии. Служил он на русской военной службе в 90-м Анерском полку, стоявшем сперва в Финляндии, а потом переведённом в Ревель. Там, во время службы отца в Ревеле, я и родился.

Отец затем был переведён в Оссовец, был произведён в подполковники. Я попал в Псковский кадетский корпус, который окончил в 1904 году, поступил в Павловское военное училище в Ленинграде, окончил его в 1906 г., после чего вплоть до конца 1917 г. служил на русской военной службе, поступил сперва в 4-й финляндский стрелковый полк, который стоял в Николайштадте, с этим полком в 1914 г. пошёл на фронт, был контужен. Потом был переведён в 66-й Бутырский полк, где был произведён в подполковники, из этого полка попал в 3-й финляндский стрелковый, стоявший в районе Галича.

В октябре 1917 г. этот полк был направлен для спасения Ставки от большевиков, но перешёл на сторону последних, я получил отпуск и уехал в Финляндию, где у меня находились родственники, как мои двоюродные братья, так и жены. Я женился в 1911 г. на финке. В начале 1918 г. я получил из полка, где я служил, сообщение, что я ни на одну из должностей не избран, в это же время я был призван на военную службу штабом генерала Маннергейма и сражался на стороне белых финнов против красных. У каждого финского уроженца в дореволюционное время было двойное подданство, как финское, так как ему выдавался финский паспорт, и русское. У меня, как русского офицера, финского паспорта не было. Поселившись в Финляндии, я тем самым стал финским гражданином. В октябре или ноября 1918 г. я ушёл с финской военной службы и занялся торговлей...

Я приехал вполне легально в СССР в 1921 г. по торговому делу, в 1922 г. был торговым экспертом при финской торговой делегации, а в 1923 г. приехал вследствие договора с Госкино о поставке кинофильм. Контора моя по прокату этих фильм помещалась в д. №26 по пр. 25 октября, контора была в одной комнате, я с женой жил в другой. По ликвидации этой конторы в 1924 г. я переехал в д.82 по Мойке...

Добавлю, что мой отец был финским гражданином, учился в Выборге, потом был в юнкерском училище в Гельсингфорсе. Мать моя — финская уроженка...

В 1923 г. мною был заключён договор с Госкино о прокате для него кинофильм. Я приобрёл тогда 83 фильмы за 25.000 р., причём я был лишь одним из трёх участников, хотя контракт был на моё имя. За прокат фильм я получал 50% с валового сбора. Но так как расчёт производился два раза в месяц, то при падающей валюте доход этот значительно уменьшался. Тогда же летом 23 г. у меня было коммерческое дело с Госторгом о продаже отрубей. Контракт об этом был подписан в Л-граде Госторгом и моим поверенным Тамщиком, но не был утверждён Торгпредством в Гельсингфорсе и мною не подписан, почему я и не счёл его для себя обязательным. Однако Госторг настаивал на исполнении мной договора и на принятии мною отрубей, и после нескольких заседаний это дело было решено в арбитражной комиссии не в мою пользу. В результате Госторг в обеспечение своих убытков наложил арест на доход с моих фильм на 19.000 р., почему я должен был бросить это дело, перестав интересоваться фильмами, с коих не мог получить дохода. Поэтому я ликвидировал в октябре 1924 г. свою контору и затем перебрался в другую квартиру. Жил я в то время — проедая постепенно квартирную обстановку и одежду. Весной 1925 г. я принял участие в покупке контрабандного товара, за что и привлечён к ответственности. Все контракты с Госкино и переписка находятся на моей квартире у моей жены.

Тов. Чубайс является смелым, волевым и решительным комиссаром
От krok
К И.Пыхалов (30.10.2015 20:04:20)
Дата 30.10.2015 21:31:33

А он к "Тресту" отношение не имел??

>Бергстрём Леонард Адольфович

Пишут, награждён Георгиевским оружием:
http://cavalier.rusarchives.ru/holders/holder?id=1509
От И.Пыхалов
К krok (30.10.2015 21:31:33)
Дата 30.10.2015 23:05:52

Нет, он обычный швед, дважды кинутый независимым финским государством (-)
От И.Пыхалов
К И.Пыхалов (30.10.2015 19:49:50)
Дата 30.10.2015 19:55:57

Судьба красного командира

Не вошло в статью, но топично:

Протокол
опроса, произведённого 20 ноября 1925 года начальником 5 отд. Окружного Контр-развед. Отдела ПП ОГПУ в ЛВО Ланге
гр-на Энтсон, Георгия Ивановича

Родился я 15 марта 1900 года на острове Даго Эстляндской губернии (Кыргесаар) сыном священника. Раннее детство своё провёл в пределах Эстляндской губернии, по месту службы отца. В 1908–1909 году отец мой перевёлся в Ленинград для учения в Духовной Академии, куда последовала за ним и семья. Проживали мы на станции Александровской, Варшавской железной дороги. В 1909 году я поступил в Детскосельскую мужскую гимназию, в которой учился до 1912 года. Тогда отец мой, по окончании Духовной Академии, перевёлся на службу в г. Вильно — сюда переехала и семья. Здесь я учился в Виленской 2-й гимназии. В Вильно пробыли мы до занятия его немцами, затем эвакуировались обратно на ст. Александровскую, и я поступил вновь в Детскосельскую гимназию, каковую и окончил с золотой медалью в 1917 году. Отец мой за это время перевёлся на службу в военное ведомство, был полковым священником в Тарутинском, потом Калязинском полку. С революцией он потерял место и служил дворником в Ленинграде на Казанской улице (дом пробирной палаты), затем священником в Старом Петергофе.

Я по окончании гимназии поступил в Петроградский Политехнический Институт на кораблестроительное отделение. Ввиду ухудшихся условий жизни в начале 1918 года мне удалось перейти на то же отделение Морского Инженерного училища (переведено оно из Кронштадта и помещалось при Политехническом институте). Здесь я пробыл до ликвидации Училища осенью 1918 года, состоя в комитете Училища, затем в его ликвидационной комиссии. Затем я поступил по добровольному найму на миноносец «Победитель» помощником машиниста. Миноносец стоял в Ленинграде близ Тучкова моста, разбирая свои машины для ремонта.

В самом конце 1918 года или начале 1919 года по судам был объявлен призыв на эстонский фронт. Добровольцем пошёл и я. Отряд был скомплектован в Ленинграде, посажен на транспорты и им была произведена десантная операция, приведшая к занятию Гунгербурга. Название отряда — «Десантный отряд Прибалтийского края». Затем отряд работал всё время на передовой линии, с боем продвигаясь к Ревелю. С приездом финнов положение на фронте ухудшилось, но отряду с большими потерями удалось отойти в г. Нарву, затем в Кингисепп. Здесь вскоре нас отправили обратно в Ленинград, вновь распределив на старые суда. В отряде я служил рядовым, затем пулемётчиком.

Побуждаемый желанием учиться я поступило в 1919 году, вскоре по возвращении в Ленинград, в Ленинградский Военно-Инженерный техникум, на отделение военных сообщений. Здесь в качестве курсанта я принял участие в боях на Олонецком фронте, также в усмирении всяких местных беспорядков и волнений. В бытность курсантом я был и в Самарской и Оренбургской губерниях, по возвращении откуда заболел тифом.

Техникум я окончил в 1920 году по отделению военных сообщений. Назначение я получил на Польский фронт, куда поступил в 30-й железнодорожный дивизион, в качестве техника изыскательской команды. Ещё в Техникуме я вступил в члены коммунистической партии, свою деятельность продолжая и в дивизионе. В дивизионе я служил в службе пути, находясь всё время на Головном участке дивизиона, работая по восстановлению мостов, железной дороги и станций. Наступление дивизион начал по линии Борисов — Минск — Белосток. Работал я и в технической разведке, здесь мне удалось также добыть польский бронепоезд (на станции Остроленка Ломжинской губернии).

Всё время работая на передовой линии, я не покидал надежды на продолжение образования. На рапорт мой о желании поступления в Академию Генерального Штаба мне было отвечено отрицательно (не был отпущен, как добросовестный и хороший специалист). Польская кампания кончилась — дивизион вернулся в исходное положение Орша — Борисов — Минск. После заключения мирного договора моя вторичная попытка поступления в какое-либо из высших военных учебных заведений не увенчалась успехом. Теперь я работал на изыскательских работах, цель которых была в сооружении стратегических линий на польской границе.

В конце 1920 года или начале 1921 года я был отпущен в отпуск в Ленинград. Здесь я узнал, что родители мои и вся семья, за исключением моего брата-однолетки Анатолия, оптировала эстонское подданство и уехала в Эстонию. Хлопоты о моей оптации были также пред отъездом моими родителями начаты. Желая окончить высшее учебное заведение, я эти хлопоты продолжил; отпуск кончился и я вернулся в дивизион, с тем, что документ моей оптации будет туда выслан. В дивизионе я опять работал заместителем военного комиссара на изысканиях линии Орша — Бешенковичи. По окончании работ мне было сообщено из штаба дивизиона о моей оптации в эстонское подданство и освобождении поэтому с военной службы. При отъезде каких-либо инструкций от комиссара дивизиона или компартии мне дано не было.

Я прибыл в Ленинград, здесь встретил своего брата Анатолия. Он служил в гарнизоне Ленинграда в канцелярии (номер этого территориального полка не помню), затем поступил также в Военно-Инженерный Техникум. В качестве курсанта он был вместе со мной на Олонецком фронте; затем во время моей поездки в Самару и Оренбург он был отправлен против Юденича, здесь ранен и взят в плен под Красным Селом. На излечение он был отправлен в г. Юрьев, оттуда на лесные работы в Валкский уезд. Отсюда он бежал в Советскую Россию, но был пойман близ г. Верро. Назвался он вымышленным именем и был отправлен, как беженец-военнопленный, в Ревель на работы в порту. Вскоре его отправили в Ленинград, где он опять поступил в Военно-Инженерный техникум обратно. К моему освобождению от службы он прибыл с юга России, где он в отряде курсантов принимал участие в поимке Махно. Встретились мы с ним в Техникуме, поговорили и решили поехать в Эстонию вдвоём, чтобы окончить там высшее образование и затем вернуться обратно в Советскую Россию.

С очередным эшелоном оптантов мы выехали в апреле месяце 1921 года и прибыли в Нарву. Здесь нас две недели продержали в карантине, затем мы поехали к родителям в г. Пернов, где отец мой служил священником. Дома мы пробыли всего лишь несколько дней, так как нас почти сразу же забрали на военную службу (наш год был в это время в Эстонии призван). Я был отправлен по старой специальности в железнодорожную роту инженерного батальона Немме, под Ревелем (единственный в Эстонии и в нём одна только рота железнодорожников). Мои все достижения в Советской России были в Эстонии аннулированы и я был забран простым рядовым. С этого началось моё недовольство Эстонией и я подумывал серьёзно об обратном возвращении в Советскую Россию. Когда со мной в роте более ознакомились, то мне поручили постройку железнодорожной линии близ Ревеля (от станции Мяннику на линии Ревель — Пернов до строящихся военных складов). Здесь надо отметить слабую специальную подготовку офицеров моей роты — на работах они от меня учились постройке и изысканиям. Здесь и в первый раз я был почти официально назван коммунистом из-за своих взглядов и убеждений.

По окончании работ я был отпущен домой в отпуск. Родители мои теперь жили уже в г. Юрьеве, куда перевёлся мой отец. Семья моя состоит из следующих лиц. Отец мой Иван Иванович Энтсон, происхождением из крестьян Перновского уезда Эстляндской губернии; окончил Рижскую духовную семинарию и Ленинградскую Духовную Академию. Служил всё время, главным образом, священником и учителем. За время пребывания в Советской России арестован никогда не был, будучи в вопросах политически абсолютно нейтральным. Сейчас он состоит священником Юрьевской Александро-Невской церкви и учителем Юрьевской коммерческой гимназии. Мать моя Анна Ивановна Энтсон, обрусевшая эстонка, работала и работает всё время по домашнему хозяйству.

Старший брат мой Александр (холост, 27 лет), окончил Владимирское военное училище, в немецкую войну служил в Калязинском полку младшим офицером. После революции он был демобилизован, служил в Ленинграде дворником и на всяких работах. Затем он поступил на военную службу в один из территориальных полков Ленинграда. Вскоре он был отправлен на фронт Деникина на юг, где будучи всё время на передовой линии и в передвижениях, потерял связь с домом и семьёй. Нашёл он родителей, будучи эвакуирован раненым в Ленинград. По выздоровлении он поступил в Военно-Инженерный Техникум. Будучи в нём, он оптировал эстонское подданство и уехал с семьёй в Эстонию.

О брате моём Анатолии я уже сказал, могу добавить только, что он был также членом коммунистической партии. Братья мои Иван — 16 лет и Виктор — 3 года. Сестёр у меня 4; из них: Нина (13 лет) и Елисавета (11 лет), Елена (23 года), Анна (21 год). Анна служила в бытность в Советской России в Петергофском уголовном розыске; Елена вышла в Старом Петергофе замуж за военного одного из полков Ленинграда Благодатского, служила в Петергофском Военном Клубе. Все они находятся при отце в г. Юрьеве Лесопильная улица №25. В Эстонии сестра моя Елена вышла замуж во 2-й раз за Николая Михайловича Гусева; он эмигрант и несколько лет тому назад вернулся в Советскую Россию, где след его потерялся, за исключением его домашнего адреса (на письме, найденном при мне). Сестра же с ребёнком осталась при моём отце.

В отпуске я встретил некоторых знакомых отца, при помощи которых мне удалось перевестись на военную службу в г. Юрьев (9-ая батарея). Цель перевода — возможность поступления в Университет, куда я и поступил в 1922 году на химический факультет. На службе я был телефонистом, потом заведовал складом батареи. Осенью 1922 года я был отпущен в резерв. Поселился дома и отдался лишь занятиям в Университете.

Дома жилось не особенно важно, ибо семья была большая и содержалась почти всецело отцом. Я не раз поговаривал о возвращении в Советскую Россию, ко мне присоединялся и брат мой Анатолий. Но мы решили до окончания курса в Университете всё же постараться продержаться в Эстонии, чтобы вернуться в Россию уже вполне образованными и могущими принести бОльшую пользу (дома мысли наши эти не особенно одобрялись). С компартией в Эстонии я официально никаких сношений не имел; была у меня мысль о вступлении в неё, но партия стала нелегальной и я эту мысль временно оставил. Кое-какие средства я добывал уроками, писанием рефератов для гимназии. Затем мне было предложено, как владеющему эстонским языком и литературным русским, быть сотрудником газеты «Последние Известия» (в Ревеле). В ней я вёл отдел хроники г. Юрьева, получая приблизительно около 1 1/2 червонцев в месяц (в зависимости от количества написанных строк). Политических статей я здесь никаких не писал, не одобряя и само направление газеты, а видя в ней лишь источник заработка. В общественной жизни я принимал участие, главным образом, как член студенческого парламента, но из какового вышел весной 1925 года, не будучи в состоянии работать с господствующим там узко-шовинистическим направлением эстонских студентов. Состоял я членом русской корпорации «Fraternitas Slavia» при Юрьевском университете, пользующейся не особенно важным мнением в эстонских кругах и подозреваемой в «красных» наклонностях. В сущности, корпорация политики не касалась.

Тов. Чубайс является смелым, волевым и решительным комиссаром
От объект 925
К И.Пыхалов (30.10.2015 19:55:57)
Дата 30.10.2015 23:12:19

Ре: Вопрос, а как закончилась его жизнь? (-)
От И.Пыхалов
К объект 925 (30.10.2015 23:12:19)
Дата 31.10.2015 00:03:07

Так в статье об этом сказано

14 мая 1926 года осуждён к ВМН с конфискацией. 19 июня 1926 расстрелян.

Тов. Чубайс является смелым, волевым и решительным комиссаром
От объект 925
К И.Пыхалов (31.10.2015 00:03:07)
Дата 31.10.2015 00:18:29

Бяда "придется" статью читать. :) (-)