Видимо не может человек писать без завываний.
Вдохновляющее начало: "Начавшаяся 30 сентября - 2 октября 1941 г. операция германских войск под кодовым названием "Тайфун" на первом этапе Московской битвы закончилась для них блистательной победой, а для РККА - неслыханной катастрофой." Если у М.Ходаренка поворачивается язык говорить про "блистательную победу" немцев, то ему пора сменить имя на Микаэль Ходареншпунц. Вязьма, как и другие события 1941 г. это трагедия и писать об этом нужно соответствующим образом. А Ходаренок пишет: "Как известно, организованное сопротивление соединений и частей РККА в созданных германскими войсками "котлах" продолжалось с 7 до 13 октября. Официально считается, что мужество и героизм "окруженцев" задержали наступающие немецкие войска и позволили советскому командованию в короткий срок воссоздать войска западного направления. Во многом так оно и было. Однако много это или мало - шесть суток сопротивления? Например, немецкие войска, окруженные под Сталинградом, продержались почти два с половиной месяца и сложили оружие лишь тогда, когда возможности к дальнейшему сопротивлению были практически полностью исчерпаны." А Ходаренок не интерсовался, сколько держались "котлы", получившиеся в результате "Багратиона" летом 1944 г. или в ходе Висло-Одерской операции? Разные бывают "котлы" и разная у них судьба. Если досточно сильная группировка попадает в котел, то с его ликвидацией могут быть проблемы. Если же войска рассекаются на несколько частей и окружаются с одновременным наступлением с фронта. то долго они не протянут.
Далее М.Ходаренок пересказывает бытовые легенды. Если судьба распорядилась так, что г-н Ходаренок стал ПВОшником, то прежде чем писать статьи по оперативным вопросам, нужно хотя бы прочитать академические учебники и понять технологию ведения операций. А не рассуждать на дилетантском уровне.Он пишет: "Казалось бы, в этой обстановке наиболее реальным способом ведения военных действий для РККА стала бы жесткая оборона". Наступательная стратегия диктовалась не прихотями советского командования, а жесткой необходимостью держать в своих руках инициативу, не позволять противнику нанести неожиданный удар в то место, которое слабо прикрыто войсками. Теми же соображениями руководствовалось командование русской армии в 1916 г, когда планировалось наступление, ставшее известным под названием «Брусиловского прорыва». Генерал Алексеев, начальник штаба верховного главнокомандующего, в своем докладе Николаю II от 24 марта(6 апреля) 1916 г. писал:
«Следовательно, возникает вопрос, как решать предстоящую нам в мае месяце задачу: отдать ли инициативу действий противнику, ожидать его натиска и готовиться к обороне, или наоборот, - упредив неприятеля началом наступления, заставить его сообразоваться с нашей волей и разрушить его планы действий.
Оборона требует такого же расхода людей и материальных средств, как наступление. Противник все равно не даст нам времени и возможности спокойно закончить накопление наших материальных средств; он заставит нас принять бой и расходовать те материальные запасы, которые мы к началу просыхания дорог накопим.
Наши союзники на французском театре имеют для 700 километров [фронта] столь большое количество сил и материальных средств и столь развитую сеть мощных железных дорог, что они могут спокойно выжидать атаки противника: в каждой точке они имеют возможность противопоставить противнику вполне достаточные силы для первого отпора и быстро подвести большие резервы, обеспечивающие уверенное развитие актов-ной обороны.
В неизмеримо худших условиях для обороны находимся мы. Наши силы растянуты на 1 200-верстном протяжении, одинаково уязвимое всюду; железные дороги - по их недостаточности и слабости - не обеспечивают скорой переброски резервов в достаточном количестве. Это лишает оборону активности и не обещает успеха.
Вот те условия, которые заставляют нас готовиться к наступлению в начале мая, чтобы упредить противника, наносить ему удар, заставить его сообразоваться с нашей волей, а не оказаться в тяжелом полном подчинении его планам, со всеми невыгодными последствиями исключительно пассивной обороны». (Наступление Юго-Западного фронта в мае-июне 1916 г. Сборник документов. Воениздат. 1940 г., стр.74 ) При этом положение русской армии было далеко не безоблачным. Тот же генерал Алексеев писал генералу Жилинскому во Францию: «Последние данные, которые я получил, рисуют положение безнадежным: отечественное производство не может нам дать не только орудий, но даже снарядов в достаточном количестве для выполнения одной хотя бы операции, длительностью не менее 20 дней. Попытка приобретения в Англии и Франции тяжелых орудий, преимущественно 6 -дм. Калибров, столь нам необходимых для борьбы с блиндажами и укрытиями, и 42-лин. пушек потерпела полную неудачу. Нет надежды и на изготовление соответствующих снарядов» (там же, стр. 47). Тем не менее, из двух зол, пассивного ожидания сокрушительного удара и наступления при недостатке сил и средств было выбрано второе. теми же соображениями руководствовалось своетское командование. Вяземская операция это как раз пример того, что происходит при выборе пассивной стратегии ведения боевых действий.Для создания прочной обороны и успешного ведения оборонительной операции нужны две предпосылки. Во-первых, достаточное количество войск для создания нормальной плотности обороны, а во-вторых, определение направления удара противника.
Что же происходило под Вязьмой в сентябре-октябре 1941 г. М.Ходаренок пишет: "Считается, что западные фронты перешли к обороне 10 сентября 1941 г. Однако почему-то командующие фронтами директивы о переходе к обороне издали только 27-28 сентября." Это он просто не в курсе. Например, можно посмотреть в 4-х томник "Великая Отечественная война 1941-1945". Том 1, стр. 214-215 и прочитать следующее: «10 сентября Ставка потребовала от Западного фронта «прочно закопаться в землю и за счет второстепенных направлений и прочной обороны вывести в резерв шесть-семь дивизий, чтобы создать мощную маневренную группу для наступления в будущем» Выполняя приказ, Конев, командовавший в то время Западным фронтом, выделил в резерв 4 сд, 2 мсд, 1 кд, 4 тбр и 5 ап. Перед главной полосой обороны в большинстве армий создавалась полоса обеспечения (предполье) глубиной от 4 до 20 км и более. В сборнике дается ссылка на ЦАМО Ф.48а.Оп.1554.Д.81.Л.184 Сам И.С.Конев пишет: «После наступательных боев войска Западного и Резервного фронтов по указанию Ставки в период с 10-16 сентября перешли к обороне» (Записки командующего фронтом, М., Голос, 2000 г., стр. 52). С траншеями тоже было все в порядке, более того, Иван Степанович свидетельствует: «В это же время был осуществлен ряд мероприятий, связанных с усилением обороны. К ним относится в первую очередь переход на траншейную оборону. Войска Западного фронта напряженно строили инженерные укрепления, «залезали в землю». Кстати, траншеи впервые появились именно на Западном фронте, в армии Рокоссовского. До этого в Красной Армии была разработана несколько другая организация инженерных сооружений с так называемыми ячейками - отдельными окопами для одного солдата, с нею мы вступили в войну. Война показала, что это неправильно, невыгодно и полагаться на то, что каждый солдат, каждый воин должен знать свой маневр, нельзя, особенно когда солдат находится в тяжелой обстановке, не видит никакой поддержки. […]Постепенно мы пришли именно к организации траншейной обороны; наш опыт подхватили другие фронты». (там же, стр. 54). Вскоре мероприятия фронта по усилению обороны были закреплены директивой Ставки ВГК № 002373 от 27 сентября 1941 г. Войскам Западного фронта предписывалось перейти к жесткой обороне. Директива рекомендовала ровно то же, что считает достаточным условием устойчивости обороны автор статьи, зарыться в землю:
«1. На всех участках фронта перейти к жесткой, упорной обороне, при этом ведя активную разведку сил противника и лишь в случае необходимости предпринимая частные наступательные операции для улучшения своих оборонительных позиций.
2. Мобилизовать все саперные силы фронта, армий и дивизий с целью закопаться в землю и устроить на всем фронте окопы полного профиля в несколько линий с ходами сообщения, проволочными заграждениями и противотанковыми препятствиями».
И этот приказ выполнялся: «Почти всюду были вырыты окопы полного профиля с ходами сообщения. На танкоопасных направлениях устанавливались мины, а там, где возможно, рылись эскарпы и противотанковые рвы. Строили блиндажи и козырьки для огневых точек».(ВИЖ, №9 за 1981 г. Генерал-лейтенант М.Лукин. «В Вяземской операции»).
Однако, в суровой реальности инженерная подготовка обороны это необходимое, но не достаточное условие успеха. Вопросом номер один было определение возможного направления удара немцев. Предполагалось, что немцы ударят вдоль шоссе Смоленск-Ярцево-Вязьма. На этом направлении была создана система обороны с хорошими плотностями, 112 сд 16 А занимала фронт 8 км при численности 10091 чел, 38 сд 16 А даже 4 км при численности 10095 чел. Позади этого рубежа на шоссе была и резервная полоса обороны. М.Ф.Лукин написал о ней следующее: «Рубеж имел развитую систему обороны, подготовленную соединениями 32-й армии Резервного фронта. У моста, на шоссе и железнодорожной линии стояли морские орудия на бетонированных площадках. Их прикрывал отряд моряков (до 800 человек)». (см. ВИЖ №9 за 1981 г, все та же статья М.Ф.Лукина). Но за этот плотный, эшелонированный заслон на шоссе пришлось заплатить низкими плотностями войск на других направлениях. Чудес на свете не бывает, если у нас мала средняя плотность войск, то, уплотнив возможное направление удара, мы лишь растянем и без того жиденькую линию дивизий на других участках. По Вязьмой в октябре 1941-го это выглядело так. 211 сд 43 А занимала фронт 16 км при численности 9653 человека, 53 сд 43 А фронт 24 км при численности 11953 чел. В полосе Брянского фронта дела были еще хуже, плотность колебалась от 24 км на дивизию(279 сд 50 А) до 46 км (217 сд 50 А). Напомню, что по ПУ-39 плотность для построения устойчивой обороны указывается следующая: «Дивизия может оборонять полосу по фронту 8-12 км и в глубину 4-6 км». К сожалению, предположения о планируемом направлении удара оказались ошибочными. Хотя помимо направления Ярцево-Вязьма были подготовлены мероприятия по отражению ударов и в других направлениях. В плане обороны было написано следующее:
«На Западном фронте могут быть отмечены как вероятные направления действий противника:
а) осташково-пеновское, выводящее в тыл правого крыла фронта;
б) нелидово-ржевское, разрезающее фронт на две части и выводящее во фланг и тыл 30-й армии;
в) бельское, выводящее в тыл 29-й армии;
г) конютино-сычевское, выводящее в район Ржев и Вязьма;
д) ярцевское - кратчайшее направление на Москву;
е) дорогобужское, выводящее в тыл 20-й армии.
Основные усилия войск фронта должны быть направлены на оборону этих важнейших направлений» (См. Сборник боевых документов ВОВ №20)..
Казалось бы, вот оно, спасительное решение. Но немцы скрытно перебросили из-под Ленинграда 4 Танковую Группу, что позволило нанести удар не в одном месте, а в двух, по сходящимся направлениям. Под Лениградом оставили радиста 4 ТГр с характерным почерком работы, были предприняты другие меры по дезинформации советского командования. Удар 3 ТГр из района Духовщина пришелся севернее шоссе Ярцево-Вязьма, в стык 19 и 30 Армий, удар 4 ТГр из района Рославля - южнее шоссе, по 24-й и 43-й армиям восточное Рославля. То есть там, где плотности войск были ниже нормативов для устойчивой обороны. Имея локальное превосходство в силах, немцы взломали оборону советских войск. Например, против 4 дивизий 30 Армии действовали 12 немецких, из них одна моторизованная и три танковых. Танковые клинья сошлись у Вязьмы, в окружение попала 600 тыс. группировка советских войск.
> Вопросом номер один было определение возможного направления удара немцев. Предполагалось, что немцы ударят вдоль шоссе Смоленск-Ярцево-Вязьма.
Неправда. Ты сам ниже пишешь, что по этому поводу считал начштаба Западного фронта генерал-лейтенант Соколовский, в плане обронительных операций Западного фронта:
"на Западном фронте могут быть отмечены как веротяные направления действий противника:
а) осташковско-пенежковское направление, выводящее в тыл правого крыла фронта;
б) нелидово-ржевское направление, разрезающее фронт на две части и выводящее на фланг и тыл 30-й армии;
в) бельское направление, выходящее в тыл 29-й армии;
г) канютино-сычевское направление, выходящее в район Ржева и Вязьмы;
д) ярцевское направление - кратчайшее московское направление;
е) дорогобужское направление, выходящее в тыл 20-й армии.
Основные усилия войск фронта должны быть направлены на оборону этих важнейших направлений."
Если взглянуть на карту, и перевести на человеческий язык - это означает "обороняться всюду", ибо ни одно и этих направлений как важнейшее не выделено, а покрывают они всю полосу фронта. А вот распределение сил:
На осташковском направлении - 7 дивизий 22-й армии.
На нелидовском направлении - 4 дивизии 29-й армии.
На бельском и канютинском направлениях - 3 дивизии 30-й армии.
На вяземском направлении - 5 дивизий 19-й армии.
На ярцевском направлении - 3 дивизии 16-й армии.
На дорогобужском направлении - 4 дивизии 20 армии.
Резервы фронта - 5 дивизий, растянутые в линию за первым эшелоном.
> На этом направлении была создана система обороны с хорошими плотностями, 112 сд 16 А занимала фронт 8 км при численности 10091 чел, 38 сд 16 А даже 4 км при численности 10095 чел.
Две дивизии - это не система обороны на оперативном направлении. Даже принимая в зачет их плотное расположение.
Вообще характер обороны Запфронта в оперативном смысле линейный, сравномерным распределением войск по фронту. Второй эшелон есть - 31, 49 и 32 армии - но тоже вытянут в линеечку, и самое неприятное, подчинен не Западному, а Резервному фронту, что парирует возможности маневра им.
> Но за этот плотный, эшелонированный заслон на шоссе
"Плотный эшелонированный заслон на шоссе" - это сильно. В оперативном масштабе нету особого смысла говорить о тактических плотностях на 8 км вокруг одного шоссе. Авторы плана обороны Запфронта (Соколовский сотоварищи) этого и не делают. Анализируя операцию речь ведут об оперативных плотностях, а они были достаточно равномерны.
> Напомню, что по ПУ-39 плотность для построения устойчивой обороны указывается следующая: «Дивизия может оборонять полосу по фронту 8-12 км и в глубину 4-6 км».
Кроме устойчивой обороны есть еще оборона на широком фронте, с шириной полосы для полковых участках до 8 и даже 10 км, и подвижная оборона. Для последней нормативы вообще не задавались.
Можно строить оборону с различнейшей плотностью в зависимости от задач. Если задача - нанести протинику поражение на переденм крае оборону, то хорошо бы иметь 6 км на дивизию. Если задача задержать продвижение противника тревожащими действиями, можно строить подвижную оборону с 50 км на дивизию.