Семинар 24.03.2000
В.И.Батюк,
Стипендиант Кеннановского проекта
(май-август 1999) ГОНКА СТРАТЕГИЧЕСКИХ
ВООРУЖЕНИЙ И ШПИОНАЖ,
1945-1955гг.
Сравнивая усилия СССР и США в области стратегической
разведки в первые годы "холодной войны", практически все историки приходят к единодушному заключению - в этой области глобального соревнования двух систем Москва обладала колоссальным превосходством, сравнимым лишь с американским превосходством по ядерным вооружениям в тот начальный период гонки ядерных вооружений. Американская разведка не обладала ничем даже отдаленно напоминающим советскую агентурную сеть в США, нацеленную на получение американских атомных секретов.
В первые годы "холодной войны" Вашингтон практически не имел надежной информации о советских усилиях в области создания ядерного оружия и средств его доставки. Разумеется, в Вашингтоне были уверены в том, что
советский атомный проект является одним из важнейших приоритетов для Москвы, но это было практически все, что американская разведка смогла узнать о советских НИОКР, возможностях советской атомной промыленности или политике Кремля в этой сфере в конце 1940-х – начале 1950-х гг.
Проблемы, с которыми столкнулась американская стратегическая разведка в первые годы "холодной войны", объяснялись преимущественно недостатком разведывательных источников, которые было вынуждено использовать ЦРУ. В 1945-1955 гг. СССР был герметически изолирован от Запада, а все контакты с заграницей гуманитарного, культурного, научного и экономического характера, были сведены до минимума.
Американским разведчикам, действующим в СССР под
дипломатическим прикрытием, приходилось довольствоваться наружным наблюдением и фотографированием довольно многочисленных в 1940-х - 1950-х гг. советских авиашоу, а также не очень удачными попытками установить шпионскую технику в районах пролета советских самолетов.
Свидетельством отчаянного положения, в котором оказалась американская разведка, стала широкомасштабная операция по заброске агентов в Советский Союз и другие страны "народной демократии" воздушным, морским и (отчасти) наземным путем. Почти все эти агенты были вскоре заброски арестованы советской госбезопасностью и контрразведкой союзных с СССР государств.
В этих условиях незаменимым источником разведывательной информации стали советские перебежчики (преимущественно советские военнослужащие из Группы советских войск в Германии), а также перемещенные лица. Правда, ценность подавляющего большинства этих перебежчиков и невозвращенцев как источников информации была невысока. Как правило, это были представители рядового и сержантского состава ГСВГ, в крайнем случае - младшие офицеры, и поэтому какую-либо информацию о советских НИОКР в стратегической сфере получить не удалось.
Большего толку удалось добиться от немецких специалистов, которые в конце 1940-х - начале 1950-х гг. участвовали в советских ракетно-ядерных программах, а впоследствии многие из них оказались на Западе. Правда, немецкие специалисты использовались в Советском Союзе главным образом для того, чтобы с их помощью овладеть немецкими же технологическими секретами - а после этого им
разрешили вернуться домой.
Ценную информацию давали разведывательные полеты
американских самолетов (преимущественно, типов РБ-29, РБ-36 и РБ-47) над советской территорией. Так, уже в начале 1950-х гг. американской авиаразведке удалось составить подробные радиолокационные карты советской территории - в случае войны с СССР эти карты должны были использоваться экипажами американских стратегических бомбардировщиков для выхода на цель в условиях плохой видимости и в ночное время. Именно облет Капустина Яра английским разведывательным самолетом "Канберра" дал бесценную
разведывательную информацию о полигоне. Однако каждый такой полет был связан со смертельным риском. Так, вышеупомянутый полет "Канберры" лишь чудом завершился
успешно: самолет вернулся на базу с многочисленными пробоинами, оставленными советскими истребителями.
Недавно рассекреченные Национальные разведывательные оценки ЦРУ США показывают, что американская разведка не обладала ценными источниками информации о советских программах в области создания стратегических вооружений в 1945-1955 гг. Американским разведчикам оставалось лишь строить предположения о советских технологических возможностях и политике в данной сфере на основе допущения: "А что бы мы делали на их месте?". Такого рода аналогии, однако, могут привести к совершенно неверным выводам.
Результатом стала недооценка американскими разведчиками в первые послевоенные годы советских возможностей в области разработки и производства
новых видов военной техники. И эта недооценка имела весьма серьезные политические последствия - она способствовала появлению у официального Вашингтона шапкозакидательских настроений относительно возможности диктовать свою волю ослабленному войной Советскому Союзу. Вот почему все советские технологические прорывы первого десятилетия "холодной войны" - создание атомного
и водородного оружия, межконтинентальных бомбардировщиков и МБР - повергали Вашингтон в состоянии паники и растерянности.
Рассекреченные советские архивные материалы показывают, что на основании поступавшей от советской разведки информации советское руководство пришло к выводу: в первые годы "холодной войны" американская атомная бомба действительно была "бумажным тигром", а США не были готовы к широкомасштабной атомной войне против СССР ввиду недостаточного количества ядерных боезарядов и средств их доставки, которые, к тому же, были недостаточно надежны. Вот почему советское руководство могло уделять повышенное внимание перспективным
проектам в области стратегических вооружений, а не немедленному созданию потенциала ответного удара.
Американская же сторона, напротив, не имела надежных
источников информации о советских стратегических программах в первые годы "холодной войны". Иными словами, американское стратегическое превосходство в первые годы "холодной войны" до известной степени компенсировалось советским разведывательным превосходством.