|
От
|
Николай Поникаров
|
|
К
|
Виктор Крестинин
|
|
Дата
|
03.07.2008 08:53:21
|
|
Рубрики
|
Современность; Флот;
|
И наши речники жгут (даже отжыгают):
День добрый.
... Все ближе и ближе подходили к «Самолету». Уж можно было прочесть над колесами надпись золотыми буквами «Легкий», уж виден был рисунок на флаге, безумно-весело сверкали глаза командира. Он весь был поглощен состязанием. «Легкий» тоже тропотил плицами, прибавляя ходу.
— Шуруй! — ревел наш командир в трубу.
Ни на кого и на что не обращал он внимания, кроме своего противника. Только два слова и чередовались: «Шуруй!» и «Пару!». Да то и дело посверкивал серебряный стакан в его руке.
Публика начинала беспокоиться. Да и я тоже.
Островский, у которого тоже веселым спортсменским огнем горели глаза, успокаивал меня:
— Он всегда так! Сейчас перегоним, а там пойдем своим ходом. Ничего! Сейчас перегоним.
Публика толпилась на носу и прилипала к бортам. Кто трусил, кто одобряюще покрикивал... У большинства поблескивал азарт в глазах, как на бегах или скачках или на петушиных боях.
— Сала! — мигнул «сам», и капитан, бывший лоцман, юркнул вниз.
— Сало спалили. Окорока, говорит, остались, — вернулся он наверх.
— Вали окорока в топку! И опять команда в трубу:
— Шуруй! Наддай! Пару!
Через полчаса бешеного хода мы нагнали и стали обгонять «Легкого», с мостика которого капитан в белом кителе, окруженный пассажирами, и в том числе щеголихами-дамами, грозил нам кулаком и что-то кричал, должно быть, ругался.
Тихомиров выхватил у лоцмана бутылку, допил коньяк из горлышка, бросил ее в воду и крикнул в рупор:
— Будьте здоровы! — и опять в трубу: — Шуруй!.. А затем, когда наша корма была уже рядом с носом
самолетского парохода, он, обнажив заднюю часть, показал ее побежденному сопернику.
(Гиляровский)
С уважением, Николай.