От Офф-Топик
К All
Дата 24.08.2001 03:23:50
Рубрики WWI; WWII; Современность; Спецслужбы; Танки; ...

СТАЛИН и ТАНКИ

Сталин и Армия
квн. С. Анчуков

К годовщине начала Великой Отечественной войны
.
Известно, что «города танками не берут».
Однако, известно и то, что танковые армии и корпуса активно использовались на заключительном этапе операций при штурме больших городов. По мнению некоторых военных историков, ценой неоправданно больших потерь в танках был взят, например, Берлин. Об этом много спорят военные ученые и никак не найдут консенсус.

Берлин был действительно взят штурмом. В полосе 1-ого Белорусского фронта на направлении главного удара были применены танковые армии и корпуса. Для многих остается тайной: почему Маршал Советского Союза Г.К. Жуков в апреле 1945 г., вопреки канонам военного искусства «загнал танковые армии под огонь фаустпатронов на улицы подготовленного к обороне города, против хорошо организованной обороны почти миллионной группировки немецко-фашистских войск» ?

Никакой загадки и тайны в этом нет.

В апреле 1945 года, после доклада замысла операции Г.К. Жуковым, Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин выразил сомнение в целесообразности предложенного командующим 1 Белорусского фронта варианта использования таковых войск и предложил изменить порядок их применения: «Война заканчивается. Не жалейте танки в боях на улицах Берлина, нужно максимально сохранить людей. А танки все равно пойдут в переплавку».

Думаю, эти простые слова — пример гуманизма, стратегического мышления и, одновременно, глубокого понимания тактики Верховным Главнокомандующим.

Танк в городе действительно уязвим, но по эффективности, защищенности и маневренности танки и САУ, безусловно, превосходили 45-76 мм и даже 203 мм орудие. Действительно, в условиях города танк — мощное средство непосредственной огневой поддержки пехоты и штурмовых групп. В Берлинской операции применение танков в качестве «орудий НПП» на направлении главного удара позволило в короткие сроки добиться капитуляции гарнизона и предопределило успешное выполнение задач при минимуме потерь в стрелковых войсках.

Но что позволило Сталину предложить использовать танки «вопреки канонам военного искусства»?

Хочешь мира, готовься к войне!
Как известно, созданием танковой промышленности в предвоенные годы занималось сталинское политбюро, СНК и миллионы трудящихся, а военное строительство осуществлялось под личным контролем генерального секретаря ЦК ВКП(б) И.В. Сталина. Можно сколько угодно спорить по поводу военных неудач в начальный период войны и даже найти «вопиющие недостатки» в действиях сталинских наркомов, но против фактов возразить трудно.

Какие они были, сталинские наркомы, сегодня дело десятое, если вместе с миллионами сознававших ответственность за безопасность Родины граждан они обеспечили создание таких танковых войск, которые в последних операциях войны стали главной ударной силой РККА. Даже при взятии больших городов.

Споры продолжаются...

Попробуем хотя бы на шаг приблизиться к истине и вернемся на 60 лет назад, имея в виду неизменную цель ответственной государственной политики — достижение приемлемых условий мира и безопасной жизни народа. Именно эти соображения были главными в политике И.В. Сталина и его наркомов. Эти соображения будут не лишними и для современных политиков творцов на нашем пути в семью цивилизованных народов мира.

Если речь зашла о танках и танковых войсках, как о средстве достижения приемлемых условий мира и стратегических целей войны, то следует напомнить, как наши деды готовились к неизбежной войне с гитлеровской Германией в 20-30-е годы.

Работа созданной в течение 15 лет в СССР практически на «пустом месте» танковой промышленности в преддверии большой войны характеризовалась следующими показателями.

Всего за двадцать предвоенных лет в РККА было поставлено около 30300 танков различных типов и модификаций. Темпы поставки танков в расчете на год составляли: от единичных экземпляров — 15 штук «Рено» в 1921 году, до массовых — 3905 единиц Т-26, БТ-5, Т-38 в 1936 г.

Наиболее массовые поставки танков, разработанных еще в двадцатые и в начале тридцатых годов (Т-27, Т-26, Т-37, Т-38, БТ-5) были организованы в период с 1931 по 1936 годы, а танков «новых типов» (БТ-7, Т-34, КВ) начиная с 1938 года и по июнь 1941 года.

В тридцатые годы наиболее массовыми танками в РККА были:

— Т-18 (выпускался сериями от 27-85 до 445 единиц в год), с 1927 по 1931 гг. — всего было выпущено 962 ед.;

— Т-27 (производился с 1931 по 1933 гг.), всего выпущено — 3100 ед.;

— Т-37 (различных модификаций, прекращен в производстве в 1936 г.) — около 6500 ед.;

— Т-38 (практически прекращен производством в 1937 г.) — 2380 ед.;

— Т-26 в разных модификациях производился вплоть до 1940 г. (в том числе: массовыми сериями в среднем по 1 тыс. ед. в год с 1933 по 1940 гг.) — всего выпущено около 9700 ед.;

— БТ-5 (1933-1934 гг.) — выпущено около 1900 ед.;

— Т-28 (средний танк) выпускался малыми сериями 41-130 ед., всего поставлено в войска 503 ед.;

— Т-35 (тяжелый танк) — всего с 1933-по 1939 гг. войска получили около 60 машин.

Несколькими КБ проектировались и строились в единичных экземплярах многочисленные опытные танки. Во второй половине 30-х годов танковая промышленность обладала уже собственной производственной базой и имела большой научно технический задел. (Приведенный на фотографии СМК, двухбашенный крейсерский танк, стал прототипом тяжелых танков военного времени, принял участие в советско-финской войне, а советские «танки-роботы» были испытаны еще в начале тридцатых годов)

Непосредственно в предвоенный период (за 3-4 года до войны с Германией) собственно происходил процесс развертывания и подготовки производства «современных танков» с наращиванием выпуска легкого БТ-7 различных модификаций (с 1935 по 1940 гг. было произведено 5450 ед.), средних — Т-34 и тяжелых — КВ. За полтора предвоенных года было выпущено 1244 танков «новых типов». В том числе — за первое полугодие 1941 г. соответственно — 1129 Т-34 и 424 — КВ.

Кроме того, в предвоенные годы танковой промышленностью СССР было выпущено более 1300 ед. огнеметных танков и незначительное количество специальных (химических и инженерных) танков.

Следует заметить, что тяжелые танки на 100%, а средние на — 40-50%, выпускались как «командирские», в радиофицированном варианте.

Очевидно, что, получив в подарок империю с лаптями и сохой, советские наркомы, не без участия И. Сталина, были близки к достижению государственной политической цели — предотвращению агрессии теми средствами, которые в то время были для них доступны.

Ими была создана танковая промышленность со всеми сопутствующими производствами: металлургии и проката, вооружения и боеприпасов. Их усилиями были созданы кадры, способные без особых проблем освоить новую технику, при ее массовом поступлении в войска.

Что мы имели в РККА к началу войны с Германией?
Из всего объема выпущенных в предвоенные годы машин по состоянию на 1 апреля 1941 года на балансе войск числилось — около 25 тысяч танков, в том числе: новых типов (говоря современным языком — современных) Т-34, КВ только около 700 единиц.

Из 30 тыс. танков (25-30 типов и модификаций) выпущенных промышленностью серийно с 1930 по 1941 год в военных округах на Западе числилось около 10700 танков: в КОВО — всего 4800, в том числе: современных — 457; соответственно в ЗапОВО — 3313 и 145; в ПриОВО — 1882 и 128; в ОдВО 783 и 10; в ЛенВО — 783 и 8 единиц.

На Дальнем Востоке и в ЗабВО содержалось около 4200 устаревших танков. Практически ни одного «современного» танка на восток перед войной поставлено не было.

Следует отметить, что примерно с середины 30-х РККА начала переходить на кадровую систему комплектования войск. Опыта содержания, хранения и эксплуатации такого количества сложной боевой техники в сокращенных частях и соединениях, еще недавно ничем не отличавшихся от войск времен гражданской войны, не было.

В известной мере сложилось парадоксальное положение: «расход» танков по факту списания за предвоенное десятилетие составил всего 6 тысяч единиц. На самом деле, учитывая интенсивность боевой подготовки численно растущих войск, отсутствие опыта в эксплуатации и хранения вооружения, «отход» танков был значительно больше. Оценочные данные, приведенные в архивных источниках, показывают, что не менее 60-75% танков, из находившихся в строю к 22 июня 1941 года, в отсутствии запчастей оказалось технически непригодными к боевому использованию, частью — с выработанным по двигателям и ходовой части ресурсом. Около 15% танков требовало текущего ремонта, не менее 30% — среднего и 20-25% — капитального.

Таким образом, за два месяца до войны только 20-25% танков, из находящихся на балансе РККА, могло считаться боеготовыми, 10% «современными», только 6% были танки новых типов. Не улучшила состояние войск поставка из промышленности в апреле — июне 1941 года 400-500 танков «новых типов»

Танковые войска западных военных округов оказались практически неготовыми к отражению сосредоточенного удара четырех танковых групп вермахта.

С началом военных действий особенно тяжелое положение сложилось в полосе Западного и Прибалтийского особых ВО, в составе которых числилось только 750-800 Т-34 и КВ. Из 5700 машин в этих округах относительно боеготовыми на 22 июня могли считаться не более 30-35% (1800-2000 единиц). В основном это были легкие танки Т-37, Т-26, незначительное количество относительно современных, но так же легких БТ-5 и БТ-7. Вооруженные 45 мм пушкой и защищенные 15-22 мм «броней» они не могли соперничать немецкими танками Т-III, Т-IV, которые имели 30 мм броню и соответственно 37 мм и 75 мм орудия.

Следует учесть тот факт, что «новые танки» Т-34 и КВ еще не были в достаточной мере освоены личным составом, а система их технического обеспечения и эвакуации не могла быть развернута в полном объеме. (Одной из причин высоких потерь было использование боевых танков для эвакуации и буксировки вышедших из строя машин) В следствие недостаточного освоения новой техники личным составом потенциальные возможностей танков использовалось только на 30-40%, а эффективность применения частей и подразделений, оснащенных танками Т-34 и КВ, снижалась в связи имевшими место недостатками в управлении. (Это было обусловлено так же причинами организационного характера — танковые корпуса находились в стадии формирования, а «командные кадры» стрелковых войск не имели опыта организации и ведения общевойскового боя во взаимодействии с приданными танковыми частями и подразделениями)

Поэтому не могут удивлять неудачи РККА в приграничных сражениях в июне — июле 1941 года и «большие потери» в боях с наступавшими гитлеровскими войсками, которые имели приличный опыт применения танковых соединений и объединений.

Следует иметь в виду, что 60% промышленной базы танкостроения было утрачено уже в первые полгода войны.

Нечто подобное произошло не только в танкостроении и танковых войсках РККА, но и в авиастроительной промышленности, в ВВС, в производстве артиллерии и особенно боеприпасов. Например, на оккупированной немцами территории осталось более 350 заводов по производству боеприпасов. Прокат цветных металлов в течение полугода снизился в 400 раз, выплавка стали упала в 1941 году с 18 до 8 миллионов тонн.

«Промедление смерти подобно»
Нет сомнения в том, что руководство гитлеровской Германии совершенно правильно определило сроки начала войны с СССР «конец весны — начало лета 1941 года». Одно из соображений — перевооружение Красной Армии на «современные типы» боевой техники только началось, но могло в основном завершиться в 1942-1943 гг. Гитлер не мог не понимать, что в условиях плановой советской экономики процесс перевооружения РККА через 1,5-2 года мог закончиться военным столкновением с непредсказуемым для Германии результатом. С точки зрения Гитлера и понимания его идеи «расширения рейха на Восток» немецким генералитетом стратегическая ситуация 1941 года оценивалась не больше ни меньше как «критическая» — промедление с нанесением удара по СССР или перенос сроков начала агрессии на лето 1942 года было для Германии смерти подобно.

В свою очередь советское руководство справедливо полагало, что необходимо хотя бы на один год оттянуть неизбежное столкновение с Германией. К маю 1942 года РККА могла бы получить как минимум 3000-4000 тысячи новых танков (темп поставки из промышленности обеспечивался весьма высокий — 300-350 танков в месяц). К этому времени личный состав был бы технически и тактически готов к грамотному их применению. Можно было рассчитывать на реализацию высоких боевых возможностей танков КВ и Т-34.

В то же время через год немцы могли бы «остаться при своих интересах» с короткоствольными пушками танков Т-IV против брони Т-34 и перед неразрешимой дилеммой «развязать войну против СССР для завоевания жизненного пространства и ресурсов в 1941 году» или сохранить «призрачный мир на востоке рейха» до лучших времен (например, до создания единого фронта антироссийских государств в Европе и в мире при лидерстве Германии).

И. Сталин прекрасно понимал опасность преждевременного военного столкновения с Германией и в меру сил проводил соответствующую политику предотвращения военной угрозы. Существо этой политики сводилось к тому, чтобы «не допуская грубых провокаций» (ради мира на два года можно и с чертом ходить под ручку), наращивать производство вооружений с лучшим качеством и во все большем количестве. Сталин понимал, что только военная сила могла сдержать германскую агрессию, которая «намеренно канализировалась мировым сообществом на Восток», в сторону России.

Не следует забывать, что не была оставлена в стороне и главная цель развития экономики Советского Союза — повышение жизненного уровня советских людей. Никто в здравом уме не будет отрицать, что общее промышленное производство в СССР к 1938 году в сравнении с царской Россией 1913 года по отдельным отраслям повысилось в 20-30 раз, по некоторым видам жизненно-важной продукции — в сотни раз, а темпы прироста ВВП составляли не менее 12-13% в год. (Страшно подумать, зная контрольные цифры наших современных «достижений») Это не могло не повлиять на повышение уровня жизни и благосостояния народа.

Что касается пресловутой «неготовности СССР к войне» то, это не вина Сталина, принявшего Россию с сохой, в силу ряда причин к 1941 году не успели завершить перевооружение РККА, в том числе по причинам субъективного характера. Если бы по замыслу замнаркома Тухачевского в мирное время было решено построить 100 тысяч танков и содержать 250 укомплектованных дивизий (как сегодня говорят, не особенно представляя, что за этим скрывается, соединений «постоянной готовности»), то народ, действительно, остался бы без штанов.

100 тысяч танков, как и 150 тысяч самолетов построено не было, — замыслы Тухачевского были отвергнуты по настоянию Сталина.

Не стоит упоминать, что такие проекты были ни чем иным как «гигантоманией и утопией» — базовой основы мощной танковой промышленности еще не было, ее создание в короткие сроки было весьма сложной проблемой. Даже для сталинских наркомов это было не легкой задачей на многие годы.

Первоначально избранное направление строительства танков «на основе автотракторных агрегатов при полной интеграции военного и гражданского производства» позволяло серийно производить в основном легкие машины, в то время как для войны была необходима боевая машина среднего класса. Такая тенденция в развитии ВВТ требовала специализации производства и развертывания полноценной танковой промышленности.

Решение о создании специализированных наркоматов на основе существовавшей при СНК военно-промышленной комиссии было принято в середине 30-х годов. Дилемма выбора между 250 полностью боеготовыми дивизиями и мобилизационно готовыми ВС «целесообразного состава и нужного качества» для советского руководства объективно существовала, и в «первые пятилетки» была разрешена не вполне правильно для РККА. Хотя бы потому, что в течение десятилетия серийно, на автоагрегатах, собиралось едва ли не три десятка типов танков, а перед самой войной пришлось перестраивать производство на сотне головных сборочных заводов только, что созданной танковой промышленности для выпуска главным образом единственного и неповторимого — Т-34, который уже не был «трактором».

Перестройка промышленности позволила развернуть серийное производство основного боевого танка будущей войны только в начале 1941 года.

Нужно сказать, не хватило всего лишь одного года, чтобы «встретить гитлеровское нашествие во всеоружии». Случилось это потому, что в свое время был не до конца нейтрализован военный Хлестаков-Тухачевский, замнаркома по вооружению и «красный милитарист» одновременно. Кроме того, не была изжита «гигантомания» в НКО (выражение Сталина на докладной ГШ по поводу предложений Тухачевского). Это было одной из причин распыления средства на ненужные по большей части проекты создания военно-технической экзотики вместо подготовки промышленности к производству качественного и современного вооружения во второй половине 30-х годов. Именно поэтому при 25 тысячах танков, состоявших на балансе войск, в первые месяцы войны «не хватало средних танков», способных на равных бороться с немецкими T-III, T-VI.

Была гигантомания и головокружение от успехов, были добросовестные заблуждения полководцев гражданской войны. Но было бы глупо отрицать, что «друзья народа» без мысли и понимания смысла порученного дела подчас были хуже злейших врагов.

И все же факты говорят о том, что в России было достаточно много толковых конструкторов, были «кадры, способные решить все», и была советская промышленность, которая при всех потерях производственной базы за годы войны сумела выпустить более 109 тыс. танков и САУ, в том числе около 88 тыс. «современных», тех, что оказались непревзойденными в течение всей войны.

Следует напомнить, что фактически с нуля, в тяжелейшем 1942 году были запущены в серийное производство первые САУ. За годы войны было разработано 6 типов самоходок, от легких СУ-76 до «зверобоев», вооруженных гаубицей-пушкой 152 мм калибра. Всего было произведено 23,1 тысяч САУ двенадцати модификаций. 220 самоходных установок было изготовлено на базе трофейных немецких танков T-III, T-IV и «Пантера».

По ленд-лизу в СССР было поставлено около 11 тысяч не самых лучших бронемашин американского и английского производства.

Промышленность Германии за весь период войны с СССР поставила в вермахт (разумеется, не только на Восточный фронт) около 73 тыс. тяжелых бронемашин, из них отвечавших требованиям ведения операций против советских танковых войск не менее 60 тысяч единиц, в том числе более 47 тысяч «штурмовых орудий». Около 1100 танков «38-Т» и «ШПА» поступило на вооружение вермахта с заводов Чехословакии. По свидетельству начальника ГШ СВ Гальдера после Дюнкерка, в качестве трофеев было захвачено более 3,9 тыс. танков «союзников», которые «с удовольствием брало Резервное командование на вооружение запасных частей».

В годы ВОВ на вооружении частей вермахта состояли и советские танки Т-26, Т-34 и КВ. «Тридцатьчетверка», КВ-2 (практически без переделки) и КВ-1 (с заменой пушки) использовались в элитных эсесовских дивизиях «Великая Германия», «Мертвая голова», «Рейх», в 1, 2 (СС), 10 танковой, 18, 98 гренадерских и в ряде пехотных дивизий в 1942-1945 гг. (На снимке Т-34\76Е 2-ой тд СС, из альбома немецкого издания, dr. Werner Regenberg, Bautepanzer Unterm Balkenkreuz — Russische Kampfpanzer, WAFFEN-ARSENAL)

В дополнение к изложенному следовало бы остановиться на потерях военной техники СССР и Германии. РККА потеряла за годы войны около 96 тыс. танков (в том числе около 20 тысяч из первоначального состава в 1941 г.), 88 тыс. боевых самолетов, около 317 тыс. орудий и минометов. Вермахт за то же время потерял 50,8 тыс. бронемашин, 101 тыс. самолетов, 493,5 тыс. орудий и минометов.

Есть о чем подумать нашим «ура патриотам», военным строителям и «применителям» войск.

Иные времена, иные песни
Не понимать опасности войны с Германией в 1940 году было смертельным для народа России. И народ понимал опасность немецкого вторжения, разделял опасения вождей, не на словах, а на деле поддерживал политику ВКП(б). Даже при определенных издержках и недочетах в части повышения своего уровня жизни, народ не высказал упрека правительству, не предложил ему уйти в отставку в годы поражений, потому, что твердо верил и знал: «наше дело правое, победа будет за нами!»

Не видеть очевидных фактов значит быть больше чем слепым «объективистом», но, даже при большом старании сегодня в государственной политике не возможно увидеть признаков и желания обеспечить безопасность и прочный мир для России в XXI веке.

«Объективизм» на НТВ процветает, нет даже виртуальных противников, враги народа выдаются за «лучших друзей».

В результате — в верхах: одни лишь нищета духа, пустословие, обещания и немыслимая роскошь, в низах — вера блаженных в светлое будущее, пустые надежды на барина, который все решит, и немыслимая нищета.

Хуже чем при царе горохе: «Ни танков, ни масла, ни идей».

Нет и условий для безопасной жизни.

Вот это и есть результат деятельности политиков последней волны.

Интересно то, что практически «один в один» ситуация с оснащением российской Армии образца 2001 года повторяет обстановку в первой половине 1941 года.

Для полноты картины приведу отрывок из статьи известного демократа и заместителя председателя комитета по обороне Госдумы А. Арбатова.

«Исходя из наиболее авторитетных зарубежных источников (в связи с закрытостью нашей информации), российские СОН в настоящее время насчитывают свыше 1,2 млн. военнослужащих, порядка 30 «тяжелых» и 5 «легких» дивизий (точнее, дивизионных эквивалентов, суммирующих и отдельные бригады) различной степени укомплектованности. В войсках и на складах имеется около 22 000 танков, 26 000 единиц другой бронетехники, 21 000 единиц артиллерийских средств, 2000 зенитно-ракетных установок (ЗУР), 1800 боевых самолетов ВВС, ПВО и ВМФ, 900 ударных вертолетов, 40 многоцелевых атомных и дизельных подводных лодок и 140 надводных боевых кораблей основных классов.

Поскольку значительная часть этих вооружений скоро исчерпает свой технический ресурс, через 10 лет даже при надлежащем ремонте и обслуживании из них, видимо, может остаться в боевом составе и на складском хранении не более 4000 танков (4 — 5 «тяжелых» дивизий), 5000 единиц другой бронетехники, 4000 единиц артиллерийских средств, 1000 ЗУР, 1000 боевых самолетов, 300 вертолетов, 25 подводных лодок и 80 надводных кораблей. Если в последующее десятилетие выделять средства только на текущее содержание и ремонт ВВТ СОН и вовсе не закупать для них новых образцов, то названные цифры определяли бы минимальные силы общего назначения. Они были бы способны на проведение одной локальной кампании «чеченского» масштаба с весьма низкой эффективностью, а также одной-двух миротворческих операций, как в Таджикистане, Боснии или Косово.

Подобные силы едва ли окажут серьезное сопротивление агрессии «балканского» типа: ведь их техническое оснащение и сегодня отстает от уровня ВВТ передовых военных держав мира, а еще через 10 лет разрыв достигнет двух или трех поколений (доля новых образцов ВВТ снизится до 2-3% от общего парка). При том, что оборонная промышленность, работающая на СОН, окончательно распадется после второго десятилетия практического отсутствия серийного выпуска продукции.

По мнению компетентных военных специалистов, для нормального по традиционным канонам обновления технической базы СОН ежегодно в войска необходимо поставлять в среднем 350 танков, 1000 единиц другой бронетехники и 1800 единиц артиллерии, 50 единиц ЗУР, 150 самолетов и вертолетов, по одной многоцелевой подводной лодке и по одному боевому кораблю. Тогда теоретически вместе с сохранившимися существующими средствами к 2010 г. российские ВС имели бы на вооружении и на складах порядка 8000 танков (около 15 «тяжелых» дивизий), 15 000 единиц другой бронетехники, 22 000 единиц артиллерии, 1500 ЗУР, 2800 самолетов и вертолетов, 120 подводных лодок и боевых кораблей.

Силы такого масштаба можно считать «верхней планкой», которая обеспечила бы максимально мощные СОН, способные при необходимой мобилизации запасного контингента отразить крупную региональную агрессию на западе или на востоке с нанесением неприемлемых потерь противнику, что повлечет или прекращение войны, или ее эскалацию вплоть до приведения в действие сил ядерного сдерживания».

Одновременно СОН могли бы вести две локальные войны (масштаба чеченской кампании 2000 г.), а также участвовать в нескольких миротворческих операциях боснийско-косовского уровня.»

Не особенно придираясь к приведенным оценкам и расчетам (грамотный военный читатель в состоянии определить сколько «эквивалентных дивизий, при средней численности танков 200 единиц в каждой, можно было бы сформировать при наличии 22, 8 и 4 тысяч танков «на балансе» ВС РФ), не трудно понять: ситуация в целом вполне «транспарентна» — такого состояния-погрома в российской Армии можно добиться только чрезвычайными усилиями бесподобных в своем упорстве реформаторов или «красных милитаристов».

Времена, конечно, не те и фигур подобных И.В. Сталину на политическом горизонте не видно. Исправить «положение» некому.

Ситуация действительно повторяет 1940-1941 гг. Здесь и продвижение НАТО на Восток, и потеря 60% промышленного потенциала и полная дезинтеграция на фоне суверенизации-оккупации. Развал промышленности РФ образца 2000 года действительно «сравним по результатам с нашествием Германии». «Оккупированными» оказались не только «Украина дорогая, Белоруссия родная», НАТО, ЦРУ и США, собственные расхитители окопались в Москве с Ленинградом, в Уральской промышленной зоне, в Красноярске на КАЗе, в Иркутске, в Чите, в Хабаровске и Владивостоке, на Камчатке и Чукотке.

Шестьдесят лет назад, в 1941 году даже помыслить об этом было невозможно. Не потому, что боялись Сталина, а потому, что народ понимал главную цель государственной политики — необходимо обеспечить приемлемые условия мирной жизни и динамичное развитие СССР.

Что заставляет современных российских политиков мыслить пораженческими категориями и строить «политику новой России» так, что ничего кроме неоправданной агрессии в будущем и полный разгром она вызвать не может?

«Броня крепка и танки наши быстры, и наши люди мужества полны!»
Сегодня поют иные песни: «Я твой зайка, я твой тазик, я твоя банька». От таких песен до полного разгрома рукой подать без всякой войны. Может быть действительно, лучше попивать баварское пиво на разъезде Дубосеково, оккупированном немцами, чем бестолково суетиться и призывать к сопротивлению?

Нет сомнения в том, что восстановление разваленной реформами России до безопасного состояния будет дорого стоить. Некоторой части наших сограждан, забывших о том, что они живут в России (которая пока является родиной, по меньшей мере, для 140 миллионов человек) придется отказаться от демократических излишеств и «завоеваний» последнего периода, с позволения сказать, «демократического развития России».

Восстановление России возможно с участием здоровой части общества, и только при безусловном понимании народом национальной идеи: «Или Россия сильная, или не будет никакой».

(Приведенные в статье цифры соответствуют данным архива Народного хозяйства СССР и открытых источников МО. Часть фактического материала подготовлена при участии КТН, полковника М. Павлова)
От Observer
К Офф-Топик (24.08.2001 03:23:50)
Дата 24.08.2001 14:53:59

Re: СТАЛИН и...


>Если речь зашла о танках и танковых войсках, как о средстве достижения приемлемых условий мира и стратегических целей войны, то следует напомнить, как наши деды готовились к неизбежной войне с гитлеровской Германией в 20-30-е годы.

Вспомним:
1) В 1924 г умeр Лeнин;
2) Гитлeр пришeл к влaсти в 1933

K чeму готовились дeды в 20-30 гг?
От Дмитрий Козырев
К Observer (24.08.2001 14:53:59)
Дата 24.08.2001 14:57:21

Re: СТАЛИН и...


>K чeму готовились дeды в 20-30 гг?

К следующей всеобщей европейской войне.
От krok
К Observer (24.08.2001 14:53:59)
Дата 24.08.2001 14:54:47

Re: СТАЛИН и...

С панской Польшей воевать.
От Observer
К krok (24.08.2001 14:54:47)
Дата 24.08.2001 15:00:27

Возможно.Я нaмeкaл нa то что в 20-e г он Гитлeрe нe очeнь слышно было... ;-) (-)
От Дмитрий Козырев
К Observer (24.08.2001 15:00:27)
Дата 24.08.2001 15:02:09

А причем здесь Гитлер? (-)
От Observer
К Дмитрий Козырев (24.08.2001 15:02:09)
Дата 24.08.2001 15:03:49

Посмотритe мой прeдыдущий постинг.

Посмотритe мой прeдыдущий постинг.
От Дмитрий Козырев
К Observer (24.08.2001 15:03:49)
Дата 24.08.2001 15:05:14

Посмотрел. И? (-)
От Observer
К Дмитрий Козырев (24.08.2001 15:05:14)
Дата 24.08.2001 15:08:56

Re: Посмотрел. И?

...наши деды готовились к неизбежной войне с гитлеровской Германией в 20-30-е годы.

Это тaкиe дaльновидныe были? Или строили оборону послe рaзрухи и Грaждaнской войны?
От Дмитрий Козырев
К Observer (24.08.2001 15:08:56)
Дата 24.08.2001 15:11:12

А, понял.


>...наши деды готовились к неизбежной войне с гитлеровской Германией в 20-30-е годы.

пропустил это словосочетание....
От Константин Федченко
К Офф-Топик (24.08.2001 03:23:50)
Дата 24.08.2001 13:41:48

Re: СТАЛИН и...


>Сталин и Армия

>квн. С. Анчуков

Эклектично... неграмотно по смыслу и стилистике…
короче - плохой конспект из обрывков.. И - при чем тут Сталин и армия??


>К годовщине начала Великой Отечественной войны
>.
>Известно, что «города танками не берут».

Кому известно? :) г-ну Грачеву?

>Однако, известно и то, что танковые армии и корпуса активно использовались на заключительном этапе операций при штурме больших городов. По мнению некоторых военных историков, ценой неоправданно больших потерь в танках был взят, например, Берлин. Об этом много спорят военные ученые и никак не найдут консенсус.

>Берлин был действительно взят штурмом. В полосе 1-ого Белорусского фронта на направлении главного удара были применены танковые армии и корпуса. Для многих остается тайной: почему Маршал Советского Союза Г.К. Жуков в апреле 1945 г., вопреки канонам военного искусства «загнал танковые армии под огонь фаустпатронов на улицы подготовленного к обороне города, против хорошо организованной обороны почти миллионной группировки немецко-фашистских войск» ?

>Никакой загадки и тайны в этом нет.

>В апреле 1945 года, после доклада замысла операции Г.К. Жуковым, Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин выразил сомнение в целесообразности предложенного командующим 1 Белорусского фронта варианта использования таковых войск и предложил изменить порядок их применения: «Война заканчивается. Не жалейте танки в боях на улицах Берлина, нужно максимально сохранить людей. А танки все равно пойдут в переплавку».

>Думаю, эти простые слова — пример гуманизма, стратегического мышления и, одновременно, глубокого понимания тактики Верховным Главнокомандующим.

Ах, как трогательно! как будто в танках не люди сидели!


>Наиболее массовые поставки танков, разработанных еще в двадцатые и в начале тридцатых годов (Т-27, Т-26, Т-37, Т-38, БТ-5) были организованы в период с 1931 по 1936 годы, а танков «новых типов» (БТ-7, Т-34, КВ) начиная с 1938 года и по июнь 1941 года.

наврал :) БТ-7 еще с 35-го выпускался, и потом, что такое "новые типы", и почему "начиная с 1938 года и по июнь 1941 года"?
>В тридцатые годы наиболее массовыми танками в РККА были:

не "наиболее", а просто серийно выпускавшимися, да и про некоторые т-щ квн забыл (про Т-18 помнит, а БТ-2 забыл :)

>— Т-18 (выпускался сериями от 27-85 до 445 единиц в год), с 1927 по 1931 гг. — всего было выпущено 962 ед.;

>— Т-27 (производился с 1931 по 1933 гг.), всего выпущено — 3100 ед.;

>— Т-37 (различных модификаций, прекращен в производстве в 1936 г.) — около 6500 ед.;

>— Т-38 (практически прекращен производством в 1937 г.) — 2380 ед.;

>— Т-26 в разных модификациях производился вплоть до 1940 г. (в том числе: массовыми сериями в среднем по 1 тыс. ед. в год с 1933 по 1940 гг.) — всего выпущено около 9700 ед.;

>— БТ-5 (1933-1934 гг.) — выпущено около 1900 ед.;

>— Т-28 (средний танк) выпускался малыми сериями 41-130 ед., всего поставлено в войска 503 ед.;

>— Т-35 (тяжелый танк) — всего с 1933-по 1939 гг. войска получили около 60 машин.

>Несколькими КБ проектировались и строились в единичных экземплярах многочисленные опытные танки.

перл!

>Во второй половине 30-х годов танковая промышленность обладала уже собственной производственной базой и имела большой научно технический задел. (Приведенный на фотографии СМК, двухбашенный крейсерский танк, стал прототипом тяжелых танков военного времени, принял участие в советско-финской войне, а советские «танки-роботы» были испытаны еще в начале тридцатых годов)

крейсерский? прототипом? он был построен одновременно с КВ-1!

>Непосредственно в предвоенный период (за 3-4 года до войны с Германией) собственно происходил процесс развертывания и подготовки производства «современных танков» с наращиванием выпуска легкого БТ-7 различных модификаций (с 1935 по 1940 гг. было произведено 5450 ед.), средних — Т-34 и тяжелых — КВ. За полтора предвоенных года было выпущено 1244 танков «новых типов». В том числе — за первое полугодие 1941 г. соответственно — 1129 Т-34 и 424 — КВ.

опять новые типы, но другие.... и еще интересная формула: 1244, в том числе 1129 и 424! Т-щ квн и считать не умеет...

>Кроме того, в предвоенные годы танковой промышленностью СССР было выпущено более 1300 ед. огнеметных танков и незначительное количество специальных (химических и инженерных) танков.

>Следует заметить, что тяжелые танки на 100%, а средние на — 40-50%, выпускались как «командирские», в радиофицированном варианте.

>Очевидно, что, получив в подарок империю с лаптями и сохой, советские наркомы, не без участия И. Сталина, были близки к достижению государственной политической цели — предотвращению агрессии теми средствами, которые в то время были для них доступны.

угу. очень красивая фраза, так и хочется продолжить "Жалко, что атомная бомба в то время была для них недоступна" :)

>Ими была создана танковая промышленность со всеми сопутствующими производствами: металлургии и проката, вооружения и боеприпасов. Их усилиями были созданы кадры, способные без особых проблем освоить новую технику, при ее массовом поступлении в войска.

>Что мы имели в РККА к началу войны с Германией?
>Из всего объема выпущенных в предвоенные годы машин по состоянию на 1 апреля 1941 года на балансе войск числилось — около 25 тысяч танков, в том числе: новых типов (говоря современным языком — современных) Т-34, КВ только около 700 единиц.

а говоря новым языком - новых :) Вообще, нащ т-щ квн дает очень странную статистику - почему-то на 1 апреля, хотя давно в научном обороте данные на 1 июня, и на них ссылаться как-то удобнее - может, у т-ща квн страничка про 1 июня потерялась? или ему просто дата нравится? Но тем не менее, и тут наврано – 1.4.41 в РККА находилось 23701 танк (включая и танкетки Т-27), в том числе 363 КВ и 441 Т-34, сложим – 804.

>Из 30 тыс. танков (25-30 типов и модификаций) выпущенных промышленностью серийно с 1930 по 1941 год в военных округах на Западе числилось около 10700 танков: в КОВО — всего 4800, в том числе: современных — 457; соответственно в ЗапОВО — 3313 и 145; в ПриОВО — 1882 и 128; в ОдВО 783 и 10; в ЛенВО — 783 и 8 единиц.

>На Дальнем Востоке и в ЗабВО содержалось около 4200 устаревших танков. Практически ни одного «современного» танка на восток перед войной поставлено не было.

вообще неясный источник – верно дано только количество "современных" по автору.

(скипнуто)

>С началом военных действий особенно тяжелое положение сложилось в полосе Западного и Прибалтийского особых ВО, в составе которых числилось только 750-800 Т-34 и КВ. Из 5700 машин в этих округах относительно боеготовыми на 22 июня могли считаться не более 30-35% (1800-2000 единиц). В основном это были легкие танки Т-37, Т-26, незначительное количество относительно современных, но так же легких БТ-5 и БТ-7. Вооруженные 45 мм пушкой и защищенные 15-22 мм «броней» они не могли соперничать немецкими танками Т-III, Т-IV, которые имели 30 мм броню и соответственно 37 мм и 75 мм орудия.

опять "соперничать". как будто основным противником наших танков не была ПТО.

(скипнуто)


>Решение о создании специализированных наркоматов на основе существовавшей при СНК военно-промышленной комиссии было принято в середине 30-х годов. Дилемма выбора между 250 полностью боеготовыми дивизиями и мобилизационно готовыми ВС «целесообразного состава и нужного качества» для советского руководства объективно существовала, и в «первые пятилетки» была разрешена не вполне правильно для РККА. Хотя бы потому, что в течение десятилетия серийно, на автоагрегатах, собиралось едва ли не три десятка типов танков, а перед самой войной пришлось перестраивать производство на сотне головных сборочных заводов только, что созданной танковой промышленности для выпуска главным образом единственного и неповторимого — Т-34, который уже не был «трактором».

шикарно! особенно про "автоагрегаты", и про Т-34, который не был трактором!!!

>Перестройка промышленности позволила развернуть серийное производство основного боевого танка будущей войны только в начале 1941 года.

>Нужно сказать, не хватило всего лишь одного года, чтобы «встретить гитлеровское нашествие во всеоружии». Случилось это потому, что в свое время был не до конца нейтрализован военный Хлестаков-Тухачевский, замнаркома по вооружению и «красный милитарист» одновременно. Кроме того, не была изжита «гигантомания» в НКО (выражение Сталина на докладной ГШ по поводу предложений Тухачевского). Это было одной из причин распыления средства на ненужные по большей части проекты создания военно-технической экзотики вместо подготовки промышленности к производству качественного и современного вооружения во второй половине 30-х годов. Именно поэтому при 25 тысячах танков, состоявших на балансе войск, в первые месяцы войны «не хватало средних танков», способных на равных бороться с немецкими T-III, T-VI.

Ха-ха! "не до конца нейтрализован" – это как? его надо было распылить на атомы??? а в свое время – это когда? "Не хватило одного года", можно подумать, что Тухачевский был расстрелян в 40, а не в 37, и до последнего момента "гигантоманил".

>Промышленность Германии за весь период войны с СССР поставила в вермахт (разумеется, не только на Восточный фронт) около 73 тыс. тяжелых бронемашин, из них отвечавших требованиям ведения операций против советских танковых войск не менее 60 тысяч единиц, в том числе более 47 тысяч «штурмовых орудий». Около 1100 танков «38-Т» и «ШПА» поступило на вооружение вермахта с заводов Чехословакии. По свидетельству начальника ГШ СВ Гальдера после Дюнкерка, в качестве трофеев было захвачено более 3,9 тыс. танков «союзников», которые «с удовольствием брало Резервное командование на вооружение запасных частей».

Больше читайте, т-щ квн! Не было никакого танка "ШПА", были самоходные орудия, по английски SPA – Self-Propelled Artillery.

>В годы ВОВ на вооружении частей вермахта состояли и советские танки Т-26, Т-34 и КВ. «Тридцатьчетверка», КВ-2 (практически без переделки) и КВ-1 (с заменой пушки) использовались в элитных эсесовских дивизиях «Великая Германия», «Мертвая голова», «Рейх», в 1, 2 (СС), 10 танковой, 18, 98 гренадерских и в ряде пехотных дивизий в 1942-1945 гг. (На снимке Т-34\76Е 2-ой тд СС, из альбома немецкого издания, dr. Werner Regenberg, Bautepanzer Unterm Balkenkreuz — Russische Kampfpanzer, WAFFEN-ARSENAL)

Поясните разницу между дивизиями «Мертвая голова», «Рейх», и 1, 2 (СС)!


>Есть о чем подумать нашим «ура патриотам», военным строителям и «применителям» войск.

"Применитель" - новое слово в десертах?


>Интересно то, что практически «один в один» ситуация с оснащением российской Армии образца 2001 года повторяет обстановку в первой половине 1941 года.

Х-ха!!! Нет слов!

>Для полноты картины приведу отрывок из статьи известного демократа и заместителя председателя комитета по обороне Госдумы А. Арбатова.

Больше нечем было заполнить место в статье….
(скипнуто)
>Времена, конечно, не те и фигур подобных И.В. Сталину на политическом горизонте не видно. Исправить «положение» некому.

>Ситуация действительно повторяет 1940-1941 гг. Здесь и продвижение НАТО на Восток, и потеря 60% промышленного потенциала и полная дезинтеграция на фоне суверенизации-оккупации. Развал промышленности РФ образца 2000 года действительно «сравним по результатам с нашествием Германии». «Оккупированными» оказались не только «Украина дорогая, Белоруссия родная», НАТО, ЦРУ и США, собственные расхитители окопались в Москве с Ленинградом, в Уральской промышленной зоне, в Красноярске на КАЗе, в Иркутске, в Чите, в Хабаровске и Владивостоке, на Камчатке и Чукотке.

Простите, для начала – при чем тут Белоруссия, да еще и рядом с США?

>«Броня крепка и танки наши быстры, и наши люди мужества полны!»
>Сегодня поют иные песни: «Я твой зайка, я твой тазик, я твоя банька». От таких песен до полного разгрома рукой подать без всякой войны. Может быть действительно, лучше попивать баварское пиво на разъезде Дубосеково, оккупированном немцами, чем бестолково суетиться и призывать к сопротивлению?

Что-то стиль знакомый про пиво…

>Нет сомнения в том, что восстановление разваленной реформами России до безопасного состояния будет дорого стоить. Некоторой части наших сограждан, забывших о том, что они живут в России (которая пока является родиной, по меньшей мере, для 140 миллионов человек) придется отказаться от демократических излишеств и «завоеваний» последнего периода, с позволения сказать, «демократического развития России».

>Восстановление России возможно с участием здоровой части общества, и только при безусловном понимании народом национальной идеи: «Или Россия сильная, или не будет никакой».

>(Приведенные в статье цифры соответствуют данным архива Народного хозяйства СССР и открытых источников МО. Часть фактического материала подготовлена при участии КТН, полковника М. Павлова)


Статья – убожество! А где опубликована?

С уважением
От ghost
К Константин Федченко (24.08.2001 13:41:48)
Дата 28.08.2001 11:56:18

Воспользуюсь случаем для вопроса

>>С началом военных действий особенно тяжелое положение сложилось в полосе Западного и Прибалтийского особых ВО, в составе которых числилось только 750-800 Т-34 и КВ. Из 5700 машин в этих округах относительно боеготовыми на 22 июня могли считаться не более 30-35% (1800-2000 единиц). В основном это были легкие танки Т-37, Т-26, незначительное количество относительно современных, но так же легких БТ-5 и БТ-7. Вооруженные 45 мм пушкой и защищенные 15-22 мм «броней» они не могли соперничать немецкими танками Т-III, Т-IV, которые имели 30 мм броню и соответственно 37 мм и 75 мм орудия.
>
>опять "соперничать". как будто основным противником наших танков не была ПТО.

Видимо, тема много раз обсуждалась. Насколько я помню, наши военначальники того времени в отличие от современных аналитиков танковые поединки не обсуждали и прямо говорили, что основной враг танков - артиллерия. Помню, что был вопрос, пробьет ли трехдюймовое орудие ПТО наш тяжелый танк. Хотели попробовать. Интересно, был ли результат?

Так же говорилось, что “танки приспособлены в первую очередь для атаки и контратаки”. Понятно, что вражеские танки должны уничтожаться ПТО, минными заграждениями, авиацией и т.д., но вопрос, как конкретно бороться с прорвавшимся танковым корпусом противника не обсуждался. Наши танковые корпуса не были предназначены для этой цели, но поскольку состояние остальных противотанковых средств было из рук вон либо так и не было применено (напр., авиация), то вражеские танки пришлось бить нашими, и действительно практиковался встречный бой. Но почему бы не сравнить хар-ки наших и немецких танков совокупно. Например, берем дуэль четверки и КВ. Какова же итоговая вероятность пробивания брони КВ четверкой и наоборот и т.д. Аналогично, дуэль T-III и T-34, нескольких наших легких танков против одного T-III, T-IV против T-34, T-III против КВ и т.д. Есть ли какие-нибудь выкладки такого плана?

С уважением
От FVL1~01
К ghost (28.08.2001 11:56:18)
Дата 28.08.2001 12:06:50

Трудно дать ответ. от очень многого зависит

И снова здравствуйте

>Например, берем дуэль четверки и КВ. Какова же итоговая вероятность пробивания брони КВ четверкой и наоборот и т.д. Аналогично, дуэль T-III и T-34, нескольких наших легких танков против одного T-III, T-IV против T-34, T-III против КВ и т.д. Есть ли какие-нибудь выкладки такого плана?

И в первую очередь все зависит от людей, в танке и от местности. А ведь были Усов и Лавриненков, а были кто первый раз в бой пошел до этого два раза выстрелив из пушки и три часа водил трактор. Так что слишком нелинейный анализ, как и все анализы.


С уважением ФВЛ
От ghost
К FVL1~01 (28.08.2001 12:06:50)
Дата 28.08.2001 12:51:02

И тем не менее который раз возвращаемся к этой вечной теме (-)
От Дмитрий Козырев
К ghost (28.08.2001 11:56:18)
Дата 28.08.2001 12:05:14

Попытаюсь ответить..

>Видимо, тема много раз обсуждалась. Насколько я помню, наши военначальники того времени в отличие от современных аналитиков танковые поединки не обсуждали и прямо говорили, что основной враг танков - артиллерия. Помню, что был вопрос, пробьет ли трехдюймовое орудие ПТО наш тяжелый танк. Хотели попробовать. Интересно, был ли результат?

Ну а как же? Полигонные обстрелы Вас не устроят.?

>Так же говорилось, что “танки приспособлены в первую очередь для атаки и контратаки”. Понятно, что вражеские танки должны уничтожаться ПТО, минными заграждениями, авиацией и т.д.,

Естественно.

>но вопрос, как конкретно бороться с прорвавшимся танковым корпусом противника не обсуждался.

Почему же - обсуждался. Вот например:
"Сформировать 20 моторизованных пулеметно-артиллерийскихбригад, имеющих мощное пушечное и пулеметное вооружение, предназначенных для борьбы и противодействия танковым и механизированным войскам противника."
Приказ НКО от 14.10.1940.
Т.е именно так и бороться - в первую очередь ПТА, загражениями.. ит. п.



>Наши танковые корпуса не были предназначены для этой цели,

Концептуально - нет.

>но поскольку состояние остальных противотанковых средств было из рук вон

10 ПТАБр?!!

>либо так и не было применено (напр., авиация), то вражеские танки пришлось бить нашими,

10 ПТАбр?!

>и действительно практиковался встречный бой.

Для того, чтобы "встречный бой практиковался" необходимо "желание" второй стороны в него ввязаться.


>Но почему бы не сравнить хар-ки наших и немецких танков совокупно. Например, берем дуэль четверки и КВ.

C какой целью позвольте полюбопытствовать?


>Какова же итоговая вероятность пробивания брони КВ четверкой и наоборот и т.д.

Почему брони, а не гусеницы?


>Аналогично, дуэль T-III и T-34, нескольких наших легких танков против одного T-III, T-IV против T-34, T-III против КВ и т.д. Есть ли какие-нибудь выкладки такого плана?

Они лишены практического смысла.

С уважением
>С уважением
От ghost
К Дмитрий Козырев (28.08.2001 12:05:14)
Дата 28.08.2001 12:47:32

Re: Попытаюсь ответить..

>Ну а как же? Полигонные обстрелы Вас не устроят.?

Так поделитесь же ими скорее!

>>но вопрос, как конкретно бороться с прорвавшимся танковым корпусом противника не обсуждался.
>
>Почему же - обсуждался. Вот например:
>"Сформировать 20 моторизованных пулеметно-артиллерийскихбригад, имеющих мощное пушечное и пулеметное вооружение, предназначенных для борьбы и противодействия танковым и механизированным войскам противника."
>Приказ НКО от 14.10.1940.
>Т.е именно так и бороться - в первую очередь ПТА, загражениями.. ит. п.

Я спрашиваю не про борьбу с танками вообще, а про то, как ликвидировать прорыв. От наличия какого-либо рода войск до комплексной концепции борьбы с прорвавшимися танковым соединениями противника ИМХО очень далеко. А кстати, кому были приданы упомянутые Вами бригады? дивизии, корпусу, армии, располагались ли они в основной полосе обороны или составляли РГК?

>>Но почему бы не сравнить хар-ки наших и немецких танков совокупно. Например, берем дуэль четверки и КВ.
>
>C какой целью позвольте полюбопытствовать?

Да больно тема популярная. Не я ее придумал.

>>Какова же итоговая вероятность пробивания брони КВ четверкой и наоборот и т.д.
>
>Почему брони, а не гусеницы?

Для простоты. Повреждение гусеницы еще не смерть.

>>Аналогично, дуэль T-III и T-34, нескольких наших легких танков против одного T-III, T-IV против T-34, T-III против КВ и т.д. Есть ли какие-нибудь выкладки такого плана?
>
>Они лишены практического смысла.

Не спорю, потому эта тема стала актуальной только теперь

С уважением
От Dinamik
К Константин Федченко (24.08.2001 13:41:48)
Дата 24.08.2001 16:00:14

Костя, я плакаль! ;-)))))) (-)
От Валерий Мухин
К Офф-Топик (24.08.2001 03:23:50)
Дата 24.08.2001 13:02:53

Из какого пальца они высосали эти цифры? (+)

>Около 15% танков требовало текущего ремонта, не менее 30% — среднего и 20-25% — капитального.

Приказами КО № 12 - 16 1940 года и данным наставлением предусматривалось деление всего имущества по качественному состоянию на следующие категории:
1-я категория - новое, не бывшее в эксплуатации, отвечающее требованиям технических условий и вполне годное к использованию по прямому назначению. 2611 танков, 11,30%

2-я категория - бывшее (находящееся) в эксплуатации, вполне исправное и годное к использованию по прямому назначению. Сюда же относится имущество, требующее войскового ремонта (текущий ремонт). 16080 танков, 69,59%

3-я категория - требующее ремонта в окружных мастерских (средний ремонт). 2157 танков, 9,34%

4-я категория - требующее ремонта в центральных мастерских и на заводах (капитальный ремонт). 2258 танков 9,77%

5-я категория - негодное. Вообще как бы не танки (металлолом).

>Таким образом, за два месяца до войны только 20-25% танков, из находящихся на балансе РККА, могло считаться боеготовыми

Считались боеготовыми 80,89% танков.

C уважением, Валерий Мухин. http://mukhin.vif2.ru
От loki
К Валерий Мухин (24.08.2001 13:02:53)
Дата 24.08.2001 14:33:52

Re: Из какого...


>2-я категория - бывшее (находящееся) в эксплуатации, вполне исправное и годное к использованию по прямому назначению. Сюда же относится имущество, требующее войскового ремонта (текущий ремонт). 16080 танков, 69,59%



>>Таким образом, за два месяца до войны только 20-25% танков, из находящихся на балансе РККА, могло считаться боеготовыми
>
>Считались боеготовыми 80,89% танков.

>C уважением, Валерий Мухин. http://mukhin.vif2.ru

Простите, но вряд ли все танки, находящиеся во 2-й категории "вполне пригодные" можно отнести в категорию боеготовых. Скажем, отсутствие прицела или разрушение шестерни "гитары" устраняется в ходе войскового ремонта, но боеготовность танка который не может ездить и стрелять кажется сомнительной. Не из-за этой ли 2-й категории столь впечатляющий "люфт" в оценках количества боеготовых машин перед войной?

regards, loki
От Валерий Мухин
К loki (24.08.2001 14:33:52)
Дата 24.08.2001 15:02:38

Re: Из какого...

>Простите, но вряд ли все танки, находящиеся во 2-й категории "вполне пригодные" можно отнести в категорию боеготовых.….Не из-за этой ли 2-й категории столь впечатляющий "люфт" в оценках количества боеготовых машин перед войной?

Да! Безусловно, 2-я категория это очень неоднозначная вещь, однако «не менее 30% — среднего и 20-25% — капитального» это совершенно очевидно ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ СВИСТ. Опять же, боеготовыми 80,89% танков считались в документах того времени.

C уважением, Валерий Мухин. http://mukhin.vif2.ru
От Alexey Samsonov
К Валерий Мухин (24.08.2001 15:02:38)
Дата 25.08.2001 12:37:48

На заборе написано "х...", за забором лежат дрова.

>Да! Безусловно, 2-я категория это очень неоднозначная вещь, однако «не менее 30% — среднего и 20-25% — капитального» это совершенно очевидно ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ СВИСТ.

Достаточно по разному подойти к определению категорий "войсковой", "средний" и "капитальный" ремонт. И тогда цифры сразу "запляшут".

Опять же, боеготовыми 80,89% танков считались в документах того времени.

А сюда сабжжъ. Командиру танковой части надо быть идиотом, чтобы доложить наверх ИСТИННОЕ количество неисправных танков. Запчастей все равно не пришлют (вспомните Свирина: выпуск заводами ВСЕХ видов запчастей к старым танкам прекращен за год до войны). А "оргвыводы" сделают, причем с последствиями вплоть до расстрельного подвала в НКВД. Естественно, командир части будет выдавать за исправное все, что способно кое-как запустить мотор и повертеть башней. А вот та же гусеница или шестерня в трансмиссии меняется "войсковым ремонтом" и в момент, ЕСЛИ ЕСТЬ ЗАПАСНАЯ деталь. Но запчастей нет - и потому в реальности такой "незначительно поврежденный" танк на самом деле безнадежно и окончательно выведен из строя.

>C уважением, Валерий Мухин. http://mukhin.vif2.ru
Ч
От Pavlik
К Валерий Мухин (24.08.2001 15:02:38)
Дата 24.08.2001 15:43:16

Re: Из какого...

Привет.

Не помню где, но я читал, что на начало войны доля танков, требующих мелкого среднего и капремонта, составляла 90% от общего кол-ва.
Ссылок привести не могу.:))

Павликъ
От Дмитрий Козырев
К Pavlik (24.08.2001 15:43:16)
Дата 24.08.2001 15:45:55

Вам же Валерий привел. (+)

>Не помню где, но я читал, что на начало войны доля танков, требующих мелкого среднего и капремонта, составляла 90% от общего кол-ва.
>Ссылок привести не могу.:))

Эта информация была в ВИЖе. И никак не 90%.
ПервоИсточник судя по всему "статистический сборник" ИВИ.

С уважением
От Валерий Мухин
К Дмитрий Козырев (24.08.2001 15:45:55)
Дата 24.08.2001 16:06:31

Re: Вам же...

>Эта информация была в ВИЖе. И никак не 90%.

Тут все зависит от того как трактовать цифру 2-ой категории. Если 100% вычесть 11,30% 1-ой категории, то как раз получится «почти 90%».
Еще раз. «2-я категория - бывшее (находящееся) в эксплуатации, вполне исправное и годное к использованию по прямому назначению. Сюда же относится имущество, требующее войскового ремонта (текущий ремонт). 16080 танков, 69,59%»
Т.е. не ВСЯ вторая категория требовала текущая ремонта – она условно делится на две части: ПОЛНОСТЬЮ исправных и требующих текущего ремонта. Соотношение этих частей нам НЕ ИЗВЕСТНО.
Распространение требования на текущий ремонт на всю 2-ю категорию ПОДТАСОВКА.


C уважением, Валерий Мухин. http://mukhin.vif2.ru
От Дмитрий Козырев
К Валерий Мухин (24.08.2001 16:06:31)
Дата 24.08.2001 16:09:24

Re: Вам же...

>Еще раз. «2-я категория - бывшее (находящееся) в эксплуатации, вполне исправное и годное к использованию по прямому назначению. Сюда же относится имущество, требующее войскового ремонта (текущий ремонт). 16080 танков, 69,59%»
>Т.е. не ВСЯ вторая категория требовала текущая ремонта – она условно делится на две части: ПОЛНОСТЬЮ исправных и требующих текущего ремонта. Соотношение этих частей нам НЕ ИЗВЕСТНО.

Да я не возражаю, что ты. Более того ты как автомобилист понимаешь, что ремонт-ремонту рознь. :)

>Распространение требования на текущий ремонт на всю 2-ю категорию ПОДТАСОВКА.

Разумеется.

С уважением
>C уважением, Валерий Мухин. http://mukhin.vif2.ru
От Валерий Мухин
К Дмитрий Козырев (24.08.2001 16:09:24)
Дата 24.08.2001 16:24:54

Re: Вам же...

>Да я не возражаю, что ты.

Я понимаю, что не возражаешь :-) Я развиваю мысль твоего коментария.

>Более того ты как автомобилист понимаешь, что ремонт-ремонту рознь. :)

«Ремонт не возможно закончить, его можно только прекратить» ©

C уважением, Валерий Мухин. http://mukhin.vif2.ru
От Офф-Топик
К Офф-Топик (24.08.2001 03:23:50)
Дата 24.08.2001 03:32:23

Нефига себ егеополитика

Почему не удалось предотвратить войну — всемирная и такая «неизвестная война»
С. Анчуков (КВН, полковник запаса)

О связи политики и военной стратегии на примере советско-финского военного конфликта и Великой Отечественной войн

Расширенное введение
Действительно, Г.К. Жуков говорил: «История не любит сослагательных наклонений..., но простое чувство сопереживания заставляет всякого пишущего на военную тему стремиться, не преувеличивая потерь, открыть значение победы».

Сегодня к этому можно было бы добавить, что исследование возможных вариантов развития ситуации должно приблизить нас к пониманию истинных причин поражений в прошлом, современного состояния России и проблем обеспечения ее безопасности в будущем.

Тем более, что всем вполне понятна никем в истории не опровергнутая старая римская истина — «Хочешь мира, готовься к войне».

Однако, кое что все же требует пояснений.

Здесь уместно напомнить малоизвестное — «агрессию порождает только слабость» и «жестокость — есть высшая форма гуманизма на войне». Сказано о Германии эпохи Бисмарка начальником германского генерального штаба Мольтке. Эти мысли дополнены Шлиффеном идей ведения молниеносной войны на два фронта, соображениями Гитлера о приобретении «жизненного пространства на востоке и немецкого превосходства» во всех сферах, включая и военную.

Нет сомнения, что в основу предвоенной, германской военной стратегии были положены не только вечные римские истины, идеи, так сказать, гитлеризма и прусский милитаризм, но и приведенные выше, не лишенные смысла, сентенции немецкого фельдмаршала, который 25 лет верой и правдой служил Германии в должности начальника генерального штаба. Эти сентенции Мольтке, идеи Шлиффена и соображения Гитлера в полной мере были реализованы Германией применительно к Франции и Польше 30-х годов, к СССР в 1941 году, а если не быть предвзятым, то они, как основательно забытые истины имеют отношение к характеристике внешнеполитических факторов, влияющих на положение современной России.

В то же время, не вызывает сомнения то, что в основе предвоенной советской политики и военной стратегии лежали не только идеи мировой революции, пролетарского интернационализма и опыт гражданской войны, но и русские традиции, а также вполне реалистические оценки развития ситуации. Именно об этом говорят «Соображения о стратегическом развертывании», предложенные НКО Тимошенко и НГШ Мерецковым летом 1940 г.

Именно с этих позиций постараюсь изложить ряд соображений по некоторым вопросам, имеющим отношение к Великой Отечественной войне и современности.

1.Почему не удалось предотвратить войну?
Одной из причин того, что война стала неотвратимой, на мой взгляд, была вполне соответствующая политика по отношению к Германии и к ее союзникам по оси (антикоминтерновскому пакту) со стороны ее явных и потенциальных противников. Имею в виду предвоенные годы, а именно сложившееся состояние неотвратимости развязывания войны не только в силу временной слабости СССР, но и в силу намеренно созданных мировым сообществом выгодных для Германии условий для развязывания агрессии на Восток, против СССР.

Очевидно, что без оккупации Польши и без «обеспечения флангов» ударной группировки на центральном участке советско-германского фронта не могло бы состояться нападение Германии на Советский Союз летом 1941 года и даже в более поздние сроки.

Если с Польшей все понятно — ее захват обеспечил Германии продвижение на Восток и развертывание наступательных группировок непосредственно у границ СССР, то в отношении «обеспечения флангов» необходимо вернуться несколько назад, и проследить динамику развития международных отношений СССР стран Северо-запада, Юга и Востока.

Именно для обеспечения флангов в 1940 году Германией была оккупирована Норвегия, а в результате достигнутого соглашения с Финляндией на ее территории создана корпусная, а затем армейская группировка немецких войск в Лапландии, нацеленная на Мурманск.

К этому следует добавить, что нейтрализация прогерманских настроений на южном фланге Западного театра войны, потребовала развертывания отдельной армии ПВО для прикрытия Бакинского района, в последующем развертывания Закавказского фронта против Турции и содержания в Иране оккупационного корпуса советских войск. На восточном театре — для сдерживания Японии и нейтрализации ее Квантунской армии потребовалось практически в течение всей войны с Германией содержать многочисленную группировку РККА.

В среднем в течение Великой отечественной войны численность фланговых группировок РККА составляла:

Закавказского Фронта (1941-1942 гг.) — 450-500 тыс. человек, в том числе иранский корпус 40-60 тыс.;

21, 23 А правого крыла Ленинградского фронта (1941-1944 гг.) — 130-190 тыс.;

Карельского фронта (1941-1944 гг.) — от 300 до 460 тыс. человек;

Следует добавить, что на потенциально опасном Восточном театре войны практически всю войну содержалась группировка численностью от 550 до 180 тыс. человек.

Итого, при численности действующей армии 2,9-5,6 миллионов общая численности группировок на второстепенных участках советско-германского фронта и на Востоке в отдельные годы достигала 700-900 тысяч человек и более. В составе этих группировок содержалось не менее 40-45 общевойсковых дивизий, что требовало отвлечения значительных материальных ресурсов и сил, которые были необходимы для отражения германской агрессии на главном, Западном направлении.

Приведу данные по Северо-западу: численность Карельского фронта в среднем за весь период войны составляла 300 тыс., а при проведении наступательных операций в 1944 году доходила до 400 тыс. человек. Против финских и немецких войск в разные периоды войны на фронте в 1300 км было задействовано от 20 до 30 дивизий, объединенных в пять армий.

За четыре года войны в трех стратегических операциях ВС СССР потеряли более 100 тыс. убитыми и пропавшими без вести, около 150 тыс. было ранено. Вместе с умершими в блокированном Ленинграде (более 600 тыс. человек и порядка 26-30 тысяч погибших из числа мирного населения в Карелии и Мурманской области) союз Финляндии и Германии только на северо-западе стоил СССР 900 тыс. человек убитыми.

Поддержание группировки РККА на Северо-западе в боеспособном состоянии требовало содержания в готовности к призыву общего резерва в тылу численностью до 900 тыс., которые тоже могли бы быть использованы на других фронтах.

Таким образом, союз Германии и Финляндии оказался одним из условий для развязывания войны против СССР, а прямое участие Финляндии в агрессии на северо-западе (так же как участие в войне Румынии, Италии, Венгрии в центре) позволило Германии успешно вести наступательные операции на главных направлениях Западного театра войны вплоть до 1942-1943 гг.

2. Можно ли было вывести Финляндию из войны?
Ответить на этот вопрос можно только рассматривая союз Финляндии с Германией и ее участие в агрессии как одно из решающих условий развязывания войны против СССР в 1941 году, в контексте непростых русско-финских отношений в предшествующие Великой Отечественной войне годы и в первые дни после ее начала.

Имею в виду некоторые странности в отношениях СССР и Финляндии в преддверии большой войны. Не углубляясь в «историческую динамику» русско-финских отношений, можно отметить следующее: по существу стратегическая незавершенность «зимней войны» 1939-40 гг. не позволила вывести Финляндию из состояния ожидания выгод заключения союза с Германией при изменения стратегической ситуации в пользу Финляндии. Вполне определенно об этом говорилось в первом капитуляционном приказе Маннергейма от 13 марта 1940 г. Следует отметить, что не произошло оккупации советскими войсками, по крайней мере, южной и северной Финляндии в 1940 году, и не было нанесено превентивного удара по ее территории и войскам в июне 1941 года, когда вполне ясно обозначились финские замыслы по отторжению части территории России.

Безусловно, в 1940 году в советских правительственных кругах присутствовали политические соображения, был расчет на благоразумие финских политиков и надежды на заключение прочного мира на взаимовыгодных условиях.

Такая позиция советского руководства была принята за слабость и породила надежды на осуществление планов аннексии Карелии и части Мурманской области в новой стратегической ситуации 1941 года. О твердом намерении финнов добиваться исполнения своих геополитических планов после «зимней войны» свидетельствует ответ на запрос внешнеполитического ведомства США (адресованный МИД Финляндии) в октябре 1941 года по поводу ее участия в агрессии против СССР на стороне Германии.

По существу вопроса финский МИД в ответной ноте США дал следующие разъяснения:
«Финляндия стремится (в союзе с Германией — С. А.) обезвредить и занять наступательные позиции противника, лежащие далее границ 1939 года. Было бы настоятельно необходимо... предпринять такие меры уже в 1939 году во время первой фазы войны, если бы только ее (Финляндии, — С. А) силы были для этого достаточны»
. Это было сказано в то время, когда финские войска во взаимодействии с группой войск «Север» фактически блокировали Ленинград, стояли на рубеже р. Свирь, зап. берег Онежского озера, Медвежьегорск, Ухта, когда ими было полностью парализовано движение по Кировской железной дороге, когда финны были близки к овладению Беломорско-балтийским каналом от Повенца до Беломорска.

Но то же было изложено в телеграмме посольствам Финляндии за рубежом в июне 1941 года (за несколько дней до начала агрессии против СССР). Перед этим было полтора года приготовлений и достижения договоренностей о мире, но не с СССР, а именно с Германией в расчете на оккупацию и последующее присоединение Карелии при изменении на ТВ ситуации в целом. Об этом ясно дает понять, например, Кейтель, указывая на ставшие ему известные «контакты правительственных команд» в мае 1941 года.

Как водится, планы согласованной германо-финской агрессии на северо-западе связывались с созданием «Великой Финляндии от моря до моря» при разделе сфер влияния и ресурсов советского Заполярья.

Интересно то, что ни Маннергейм в своих мемуарах, ни ведущие финские политики не упоминают о приведенной выше ноте по сути разъяснений финской позиции в отношении СССР. Наверное, упоминания об этом не было из простых соображений «не будоражить финскую общественность» и сохранить стабильность (или ее видимость) в послевоенном мире».

Но интересно то, что те же намерения и ожидания присутствовали в сознании советского военно-политического руководства не в послевоенных мемуарах, а в директивах войскам с началом агрессии Германии. Так, уже когда немцы бомбили территорию СССР и атаковали по всему фронту западную границу Советского Союза, утром 22 июня командование ЛенВО получило директиву НКО N02, в которой последний пункт гласил следующее: «На территорию Финляндии и Румынии до особых указаний налетов не делать», подпись — Тимошенко, Маленков, Жуков (22.6.41 г., 7.15). Думаю, не приходится особенно сомневаться в том, что упомянутая Директива носила действительно больше политический, чем оперативный характер. Именно этим объясняется появление в ней подписи Маленкова.

Именно эти ожидания политиков, закрепленные в «оперативных директивах», необъяснимых для действующей армии и являются одной из причин наших поражений в первом периоде войны.

«Особых распоряжений» о бомбардировке объектов на территории агрессоров (Румынии и Финляндии), так и не последовало.

По признанию даже финских историков «территорию Финляндии фактически не бомбили» как, например, территорию Германии. Однако, как пишут финны «в феврале 1944 года состоялось три не самых сильных ночных налета на Хельсинки», но именно эти демонстративные по масштабам действия ВВС СССР, подвигли финское руководство к мысли о выходе из войны. В марте специальный представитель президента Финляндии — советник Паасикиви по договоренности с советским руководством выехал в Москву через линию фронта для выяснения условий заключения мира.

Однако, налеты оказались не достаточно «убедительными» для сейма Финляндии, чтобы решиться на разрыв с Германией. Война на северо-западе продолжалась до октября 1944 года. Только проведение двух стратегических наступательных операций наземными войсками СССР летом-осенью 1944 г. окончательно убедило руководство Финляндии в необходимости очистить оккупированную территорию Советской Карелии и Ленинградской области. Но это стоило РККА и флоту СССР 117-тысячных потерь в личном составе, в том числе около 30 тысяч убитыми.

«Но Финляндию, опять, не бомбили...»

Возможно, с точки зрения «гуманитарного права» здесь не место рассматривать политические ожидания и последствия «ковровых бомбежек» или «превентивных ударов» для вывода из войны прямого агрессора или потенциального участника агрессии. Но очевидно, что «жестокость — есть высшая форма гуманизма на войне», если действительно иметь в виду «не исторические водевили, а миллионные потери и подвиг народа».

И желательно, чтобы в будущем было поменьше жестокости к своему народу, а для того чтобы проявлять модный ныне гуманизм следует осуществлять жесткую политику к потенциальным агрессорам в интересах России и всеобщей безопасности. Пока видим неоправданный гуманизм к агрессору, что оборачивается жестокостью к своим войскам и к собственному народу.

Стоит ли удивляться, что борьба с бандитизмом требует массового героизма со стороны войск и невероятных жертв народа, а специфические приготовления организованных банд к ведению полномасштабных действий воспринимаются как безобидные действия мирного населения и миграция от ужасов войны?

Вспомним хотя бы образование 200 тысячного контингента беженцев на территории Ингушетии, по существу это было отселение бесполезного для войны чеченского населения из зоны боевых действий при условии его содержания противником. Можно напомнить уже основательно забытые терракты в Москве осенью 1999 года с целью оказания давления на психику народа и «сражение» 6 пдр 76 вдд в марте 2000 года. Действительно, слабость порождает агрессию, а ничем необъяснимый гуманизм к «условно мирному населению» — только жестокость к собственным войскам и русскому народу.

В России такие соображения стали каким то странным правилом политики и стратегии.

Но соответствует ли подобное «правило» интересам народа?

3. Почему нас преследовали неудачи в первый период войны вплоть до конца 1942 года?
Можно найти объяснение этому «внезапностью нападения». Но внезапность может быть только тактической, когда тебя застали врасплох, неподготовленным к бою. Примеров можно привести множество от бомбардировки немцами целых авиадивизий на аэродромах базирования мирного времени, до обстрела казарм со спящим мирным сном личным составом дивизий, своевременно не выведенных в районы сосредоточения или боевого применения.

Но все упорно переводится на «стратегическую внезапность», как будто бы война «грянула как гром с ясного неба».

Так ли это?

Наверное нет, все понимали неотвратимость столкновения с объединенной гитлеровской Германией Европой. Но креститься начали после того как своевременно не были предприняты меры исключающие тактическую внезапность. На фоне ошибок стратегического звена управления и общей неготовности страны и ВС к отражению агрессии многие по сию пору открещиваются от того, что была проявлена элементарная нераспорядительность в низовых звеньях управления в 1941 году.

Действительно, можно все ошибки свалить на политическое руководство и лично Сталина, который «не дал прямого указания на вывод войск по тревоге из военных городков».

Но так ли велика вина Сталина, при наличии ГШ и НКО, если в войсках Западного особого округа в результате нераспорядительности дело дошло до «стратегической внезапности и невосполнимых потерь личного состава в казармах»?

Для России действительно характерна «общая неготовность к войне» — такова ее специфика и особая стратегия отражение агрессии «массовой армией». Прежде всего в расчете на ее отмобилизование в течение 1-3 месяцев. Но факт и в том, что на флотах, встретили войну в боевой готовности и понесли минимальные потери, для них тактической внезапности не было.

Опыт войны и современных военных конфликтов показывает, что наша система тревог и степеней повышения боевой готовности не соответствует условиям и требует пересмотра, примерно так же как это случилось в 1976 году. Правда, тогда обошлись «косметическими мерами», исходя из политических соображений и «собственного опыта войны». Тем самым правоприменение в силу непонимания общего замысла на низовом звене исполнителей было усложнено до предела, а одни и те же недостатки в боеготовности повторялись и повторяются по сию пору. То, что можно было услышать на разборе учений 30 лет назад слышится и сегодня, практически без изменений повторяются формулировки недостатков в процессе перевода ВС с мирного на военное время.

Положение ВС до крайности усложнилось, а проблемы приобрели характер неразрешимых противоречий по ряду позиций. Например, несоответствия численности и состава войск мирного и военного времени, условий содержания войск их комплектования и требований мобилизационного развертывания. Рассогласование средств и способов достижения целей в военно-экономической сфере настолько велико, что ни только об искусстве, но и самой стратегии говорить не приходится.

И тем не менее, как в 1941 году так и сегодня вопрос заключается даже не в наличии или отсутствии руководящих указаний, а в практике применения предусмотренных мер повышения боеготовности в соответствии с обстановкой.

Дело в инициативе, которая не должна быть связанна ожиданием указаний, дело в ответственности правоприменителей и условий для применения войск, в отсутствии нормальной нормативно-правовой базы существования ВС, законов военного времени.

Дело в общих подходах к решению проблем отражения агрессии с точки зрения интересов России, а не опасения спровоцировать войну или решения проблем миротворчества из гуманных соображений с оглядкой на интересы НАТО.

И речь не о том, что создание «профессиональной полностью боеготовой и компактной армии» неприемлемо для России. Напротив, можно согласиться с тем, что это перспектива развития ее ВС из современного состояния в духе мировых тенденций. Но есть ли возможность перейти к новому качественному состоянию ВС РФ в ближайшее время или надеяться на отражение агрессии Североатлантического блока, который в мирное время способен создать стратегические группировки объединенными вооруженными силами без всякого отмобилизования?

Однозначного ответа на вопрос нет.

Действительно, сегодня положение в целом весьма похожее на ситуацию 1940-1941 гг.

В связи с этим, следует остановиться на нескольких «проблемных» для российской стратегии вопросах.

Во-первых, о продвижении НАТО на восток.

Во-вторых, о правомерности превентивных действий для обеспечения безопасности России.

В-третьих, о военно-технической политике России на ближайшие 10-12 лет и в перспективе до 2025 года.

Что касается взаимоотношений с Северо-Атлантическим союзом, то здесь политика уступок и умиротворения без сомнения не может быть полезной для России и не принесет желаемых результатов мировому сообществу.

Как бы не хотелось предполагать лучшее, — НАТО создавалось в качестве противовеса СССР и, по большому счету, против России. Как и в тридцатые годы процесс стратегических натовских новаций канализируется в восточном направлении. Более того, он приобретает действительно глобальный характер, и речь уже идет не только о флангах, если в перспективе НАТО может оказаться в районе Запорожье-Харьков-Мелитополь и в Грузии.

В этих условиях для России есть только два пути.

Первый — безоговорочная капитуляция и ликвидация всего оборонного потенциала, и тогда нужно немедленно переходить к профессиональной немногочисленной армии, не мучая население рассуждениями о национальной безопасности России. При безусловном доминировании США о безопасности и политической самостоятельности России в этом случае и речи быть не может. Не нужно заблуждаться, даже при сдержанном продолжении современной политики через 2-3 года возможности для проведения самостоятельной российской внешнеполитической линии будут существенно ограничены.

Следовательно, собравшиеся здесь ястребы, не должны пустословить об уроках войны. Они должны проводить стратегическую линию выгодную России, а не НАТО и США, которые объективно заинтересованы в ослаблении стратегических позиций России.

Второй путь — сильная политика, исходящая из интересов России. Пока еще это возможно.

Отсюда, совершенно ясно, что все должны знать: в России есть все средства для отражения агрессии и в случае необходимости они будут неотвратимо применены в соответствии с масштабом угроз. А для того чтобы существующая военная опасность не превратилась через «миротворчество» неожиданно в прямую угрозу уничтожения народа и, так сказать, мировой цивилизации, все должны знать о возможности нанесения превентивного удара всеми средствами, включая и ядерное оружие.

Безусловно это опасное, но одновременно наиболее сильное средство сохранения мира. Но средство доступное и не более опасное сегодня для России, чем многолетняя «холодная война», которая собственно привела к разгрому СССР. Никто наверное не забыл, что это была наша Родина, великое Отечество, большая Россия.

Нельзя допустить, чтобы началась новая гонка вооружений, и наверное мало кто в мире имеет намерение повторить подвиг США и СССР по наращиванию потенциала до безумных пределов 70-80 годов.

Но нельзя не заметить, что на фоне все более уменьшающегося военно-экономического потенциала РФ выстраивается политика достижения выгодных условий мира для одной стороны с позиции победителя (США) по отношению к слабейшему — России.

Для государственной политики стратегия действительно должна превратиться в искусство согласования средств и способов достижения политических целей России, а не целей НАТО под вывеской «партнерство ради мира».

Что касается военно-технической политики, то положение действительно представляется почти полной аналогией предвоенному, незавершенность войны в Чечне, реформирование армии на фоне падения ее технического потенциала, в отсутствие сколько либо состоятельных союзников. Восстановить разрушенное в сфере мобилизации будет практически невозможно. Следует напомнить, что в 1941 г. РККА едва оправилась от милиционной системы (принятой при реформировании РККА в 1925 году в качестве основы военной реформы).

Но это является одной из причин поражений в начальный период войны при столкновении с заранее отмобилизованной гитлеровской машиной.

Очевидно, что государственная политика в военной сфере это улица с двухсторонним движением. Однако сегодня все стараются ехать в кажущемся выгодным направлении — сокращения ВС ради достижения экономической безопасности. Тали это выгодно, если при этом, как то забывается, о военной безопасности России, которой «сегодня ничто не угрожает».



4. О нанесении превентивного удара
Осторожно отмечу, такие соображения, безусловно, присутствовали в правительстве и в Генеральном штабе СССР, — не утвержденная политическим руководством «карта-решение на превентивный удар» действительно была. Но ее существование не говорит о том, что советское руководство было озабочено «продвижением идей коминтерна и мировой революции в Европу» (к этому времени «коминтерн» прекратил свое существование, а идея мировой революции, говоря современным языком, превратилась в некое виртуально-идеологическое клише). Эти «соображения» о создании оборонительно-наступательных группировок для нанесения упреждающего удара естественно укладывались в рамки общепринятой военной стратегии, соответствуют ее принципам и никак не противоречили военно-политической ситуации вокруг СССР в предвоенные годы.

Попытаюсь пояснить эту мысль примером из той же финской войны, как преддверия Великой Отечественной.

Досужие исследователи бесконечно задают вопрос: «почему большой Советский Союз три месяца возился с маленькой Финляндией, а первый период войны был более чем неудачным для РККА?

Простой ответ на него это наличие в руководстве «шапкозакидательских настроений» дурость сталинских генералов.

Однако анализ ситуации и фактов показывает, что не все было так просто.

Так оценивая группировку советских войск в октябре-ноябре 1939 года финский генштаб делает вывод о том, что она не превышает обычных нормативов характерных для обороны» и не способна решать задачи наступательной войны. Последующие действия показали, что финны не ошиблись в оценке исходного состава развернутых на ТВ войск ЛенВО.

Более того, не вызывает сомнения тот факт, что в составе ЛенВО только одна из четырех, а именно 7 армия была более или менее боеготовой. Она и наносила «главный удар» на Выборгском направлении, все остальные имитировали активность, в расчете на скорое заключение перемирия. По сути это был превентивный удар ограниченными средствами, который не преследовал цель достижения полного разгрома ВС Финляндии и ее оккупацию.

Разумеется, попытка решить наступательные задачи оборонительными группировками не могли привести к успеху, а потери войск превысили все допустимые пределы. Но следует напомнить, что 30 ноября в день перехода границы советскими войсками, правительством СССР было предложено финскому руководству возобновить мирные переговоры. На эти предложения последовал отказ в категорической форме и войска были вынуждены в течение месяца преодолевать предполье, на ходу проводить перегруппировку и перестраивать не только управление группировкой с образованием Сев.-Зап. Фронта и полноценной системы обеспечения, но и довести состав войск действующей армии до 48 дивизий при наличии в резерве не менее 10 соединений.

Замечу, что в условиях своеобразного ТВД и этого оказалось мало.

Однако факт заключается в том, что созданное только в конце войны 3-4 кратное превосходство по личному составу и проявившиеся преимущества в технике позволили средствами и способами военной стратегии добиться мира на условиях СССР, при чем без разгрома финских ВС и оккупации Финляндии.

По существу это было главным результатом войны.

И такие итоги не удивляют, поскольку они были естественным продолжением последовательной политики СССР на сохранение хотя и призрачного но мира. Дело другое, что расчет финских политиков строился на других основаниях. На противоположной стороне присутствовали надежды на помощь запада и скорое заключение выгодного союза с Германией, а так же соображения о возможности продолжения войны в новой стратегической ситуации.

В известной мере ожидания финского руководства оправдались. Но это не говорит о том, что подчиненная политике военная стратегия потерпела фиаско, и не о том, что сталинские генералы были дурные. Дело в том, что не оправдались политические ожидания руководства СССР о возможности наладить дружественные отношения с соседями на приемлемых для всех условиях.

В связи с этим, не лишнее задать вопрос: оправдаются ли политические ожидания сегодня, в новой для России стратегической ситуации. То что она является новой и весьма невыгодной для России сомнений нет, а продолжение политики с позиций слабости не сулит ничего хорошего ни с либерализованой экономикой, ни с военной стратегией в русле мировых тенденций при отсутствии средств на содержание ВС.

Играть в войну конечно не стоит, но прикидываться непонимающими о чем идет речь тоже не имеет никакой перспективы.

Так могла ли Красная Армия нанести превентивный удар в 1941 году?

Думаю для нанесения такого удара по немецким войскам были все основания, но удар не состоялся и планы остались не утвержденными по нескольким причинам.

Во-первых, овладение временно инициативой в отсутствии достаточных сил, не могло привести к заключению даже сомнительного мира. Во-вторых, так же как в случае с Финляндией, это немедленно «толкнуло бы Германию в объятья мирового сообщества» — империалистов США, Англии и Японии. Расстановка политических сил в мире в связи с этим изменилась бы не в пользу СССР и привела бы к согласованной антироссийской стратегии объединенной Европы и США.

В этом смысле даже выигранное превентивное сражение с гитлеровской армией в 1941 г. было бы для СССР равносильно проигрышу войны с империалистическим окружением. Это прекрасно понимал Сталин. Потому планы ГШ остались на бумаге. Кроме того, в 1941 г. просто не было сил, нужно было ждать и всемерно оттягивать неизбежную агрессию Германии на более поздний срок. Именно поэтому карта решение не была утверждена.

Понимал ли ситуацию при всем его авантюризме Гитлер, когда решился развязать «превентивную войну» с СССР именно весной или в начале лета 1941 года? Безусловно. И здесь присутствовали не только прусские стратегические идеи, но и точный расчет при планировании войны на временную слабость СССР, вооруженные силы которого оказались на этапе, если хотите реформирования, в том числе в части переворужения и организационной неразберихи после ликвидации милиционной системы формирования РККА.

Германскому верховному командованию было известно состояние ВС СССР и перспектива встретиться с реорганизованной КА на нейтральной территории при весьма туманных надеждах достижения приемлемых условий послевоенного мира никак не устраивала Германию. Кроме того, прусская военная мысль не допускала возможности серьезно оспаривать тезисы Гитлера о «колоссе на глиняных ногах» и скорой победе «в краткосрочной компании». Во второй раз в июне-октябре 1941 г. в Германии успешно, но временно сработал авантюристический план ведения «победоносной войны на два фронта».

Исход известен, бесспорный военная успех и победа в приграничных, якобы, в «превентивных сражениях» 1941 г. по существу привели к стратегическому поражению и к полной капитуляции Германии в 1945 году. Но от разгрома и полного уничтожения Германию спасла не только капиталистическая солидарность, но еще в большей степени гуманизм советского народа, стратегия Сталина, и желание обеспечить длительный мир для России при наличии союзников в Европе. В рамках этой политики вполне объяснимо создание соцлагеря и ОВД, но одновременно это причина наших поражений, как следствие истощения собственных ресурсов в холодной войне с США.

Наверное не нужно напоминать о послевоенном состоянии СССР, ФРГ и ГДР. Если ФРГ это результат действия плана Маршалла для будущего союзника Америки, а ГДР «витрина социализма», то СССР — стал козлом отпущения для всего мира в «холодной войне» и потерпел сокрушительное поражение, несмотря на то, что была победа народа в самой жестокой схватке с передовым отрядом империализма.

5. «Перманентная война» за душу воюющего народа
Вполне понятно, что гитлеризм был непримиримым врагом «советов и коммунизма». Но если бы два «диктатора договорились о мирном сосуществовании,» то могло ли это устроить США и Англию? Скорее всего нет, потому, что гитлеровская Германия на то время была авангардом мирового империализма, а его политическая цель без сомнения состояла в уничтожении стремительно набиравшей мощь России, как антипода созданной ныне западной цивилизации, называемой в то время и сегодня — «свободным миром».

В то же время, в полном смысле слова с закономерностью проявляется известное: «у России только два неизменных союзника — Армия и Флот, а также — «в политике нет союзников, есть только национальные интересы».

Что изменилось на рубеже столетий?

Только то, что немцам, финнам и прочим претендентам на российские ресурсы «двумя капитуляциями» привито стойкое отвращение к завоеваниям чужих территорий военной силой». Впрочем, так ли стойко это отвращение? Но разве разрушение СССР, на фоне объединения Германии и интеграционных процессов в мире и Европе не доказывает того, что цель мировой политики в отношении России и стратегия НАТО остается неизменно агрессивной. Даже при условии прикрытия ее «миротворчеством».

И неважно, что будет причиной агрессии: польские (финские, китайские) притязания, немецкий реваншизм, прусский милитаризм или американский агрессивный глобализм, продвижение германских экономических интересов на Украину, потворство этому на территории России, исламский фундаментализм, в его проникновении на Волгу до Ярославля или «тихая агрессия» Востока в Приморье.

Суть этих явлений одна — разгром России и обеспечение активными действиями якобы выгодных условий развития «мирового сообщества», в том числе занятием более выгодных стратегических позиций приемом в НАТО новых членов.

Из стратегических соображений в 1939-40 гг. никакой военно-политической альтернативы наступательному продвижению России на Запад за пределы границы СССР не было.

Более того это было необходимо в 1944 году для обеспечения прочного мира и обретения союзников (в лице народных демократий стран центральной Европы). Если бы это было возможно, то эти проблемы должны были бы быть решены для СССР еще в 1941 году как ответ на германскую агрессию.

Конечно худой мир лучше доброй ссоры», но «выигранное сражение в горячей войне не всегда ведет к победе и доброму миру». Западные страны извлекли из этого уроки и сделали вывод. Мы до сих пор не в состоянии оценить собственную стратегию. Более того наша политика сегодня базируется на том, что вместе с разрядкой международной напряженности наступило благоденствие, «нам ничто не угрожает кроме терроризма и сепаратизма».

Но следовало бы понять, что терроризм и агрессивный сепаратизм всего лишь проявление превентивной и перманентной войны против Великой России. Эта война никогда не прекращалась, она только перешла в другую форму всеобщей и во всех сферах. Цель этой войны даже не уничтожение ВС России и людей в горячих сражениях, это война за душу воюющего народа, что для России во сто крат опаснее.

Военная стратегия сегодня действительно превращается в искусство согласования самых разнообразных средств и способов достижения политических целей, а именно — условий, приемлемых для развития России или по крайней мере существования народа.

А если это сражение и перманентная война на уничтожение (не стоит заблуждаться, это так), то и стратегия должна быть серьезная, без игрушек в сражения, хотя бы и подобные тем, что мы видим 60 лет назад, в Ираке 1991 и в СРЮ 1999 года.

Заключение
Думаю, не будет преувеличением сказать, что сегодня, том числе на фоне уроков войны, 1941-1945 гг. речь идет о формировании стратегии России на первую половину 21 столетия.

Вполне оправдано возвращение к истории начала и даже преддверия последней большой войны с учетом того, что во многом повторяется ситуация начала Второй мировой войны и локальной советско-финской, несправедливо забытой и мало исследованной историками. Ее коллизии во многом продолжение политики великих держав того времени. То что мы имеем сегодня порождение событий десяти-пятнадцатилетней давности, с участием тех же мировых держав.

Разрешение проблем России и «неотвратимость» войн будущего во многом зависит от принятия сегодня безошибочных политических решений, от определения целей и стратегических направлений развития России в ближайшие годы.

Было бы большим заблуждением думать, что все известно и не должно быть никаких сомнений. Тем более в военной науке, которую движут только сомнения и сомневающиеся. Всякий кто пытается исследовать военную тематику, должен с величайшей осторожностью подходить к военной истории народа, тем более русского, поскольку он всегда был и остается воюющим народом.

Думаю, что не ошибусь в предположении — сегодня ситуация развивается в весьма невыгодном для Росси направлении. Поэтому изложенное не может расцениваться как дезинформация или исторический водевиль. Некоторая вольность сослагательность возможных вариантов развития ситуации вполне извинительны, поскольку сегодня обращают на себя внимание некоторые видимые «стратегические несуразности», которые находят объяснение в «большой политике», но никак не соответствуют нормальной военной стратегии.

По существу выбор российской военной стратегии хотя бы в части реформы ВС, в качестве инструмента ее осуществления действительно сделан.

Но отвечает ли он интересам России?

Не придется ли нам исправлять ошибки и платить большой кровью за допущенные сегодня просчеты в будущем?



***



Если бы нам в свое время давали основы стратегии в академии, сегодня было бы гораздо больше тех, кто понимает смысл и суть происходящих перемен. Не случайно, вам предложены старые, основательно забытые или неоцененные нашей наукой истины.

К сожалению из приведенных выше стратегических соображений начальников германского генерального штаба Мольтке, Шлиффена, Секста и Гальдера мы многое не знали.

Но так же мало мы знали о стратегии как искусстве согласования средств и способов достижения целей государственной политики России.

А знать следовало, хотя бы для того, чтобы не повторять прошлых ошибок, со знанием дела принимать решения и главное добиваться приемлемых условий мира для развития России в настоящем и будущем.

За неимением лучшего приведу слова сказанные Г. Фриснером, немецким генералом в 1947 году:
«Жертвы войны обязывают нас преодолеть заблуждения, ошибки и упущения прошлого. Они побуждают нас к обновлению... Свобода и независимость являются... не только проблемой военной готовности, наличия новейшего вооружения, верных и решительных союзников, но и в не меньшей степени — проблемой поиска политических идей, проблемой укрепления общественного строя. В этом смысл традиций военной службы, чести, долга и товарищества смогли бы принести самые неожиданные и богатые плоды».


В связи с их актуальностью, добавить к этому нечего.

Как говорится, не ведая того, в 1947 году Фриснер «попал не в бровь, а в глаз» российским реформаторам и военным строителям конца второго тысячелетия.



С. Анчуков, КВН, полковник запаса, т.293-52-82