ВИФ2 NE : Ветка : Re: Критерий поиска...

От	Шурик Мурик
К	Коля-02
Дата	20.07.2001 16:17:53
Рубрики	WWI; Политек;

Re: Критерий поиска...

1.Виновников войны назначают победители.

2.В Первой Мировой виноваты все без исключения. Вступали в неё все с огромным энтузиазмом, с зажигательными (поджигательскими) речами правителей и народными гуляниями. Это отразилось и в кличках наиболее ярых сторонников той войны. Милюков-Дарданельский (*) например.

*(Советский энциклопедический словарь ~1984г.)

От	Nicky
К	Шурик Мурик (20.07.2001 16:17:53)
Дата	21.07.2001 16:45:01

Совершенно верно. (-)

От	SDA
К	Шурик Мурик (20.07.2001 16:17:53)
Дата	20.07.2001 19:26:43

А где искали?

>2.В Первой Мировой виноваты все без исключения.

Ага! И Сербия в том числе?

SDA

От	VVVIva
К	SDA (20.07.2001 19:26:43)
Дата	20.07.2001 19:33:57

Re: А где...

>Ага! И Сербия в том числе?

>SDA

Да. К Сербии применима фраза Извольского про Черногорию 1912 -"черногорский князь готов разжечь пожар войны, чтобы зажарить себе яичницу".

Сербская разведка подготовила Гаврилу Принципа со товарищи, вооружила и переправила в АВ.

От	Олег К
К	VVVIva (20.07.2001 19:33:57)
Дата	20.07.2001 20:05:06

Re: А где...

>>Ага! И Сербия в том числе?
>
>>SDA
>
>Да. К Сербии применима фраза Извольского про Черногорию 1912 -"черногорский князь готов разжечь пожар войны, чтобы зажарить себе яичницу".

>Сербская разведка подготовила Гаврилу Принципа со товарищи, вооружила и переправила в АВ.

Значит сербская разведка объективно работала на Германию. Кстати Сербии все это было абсолютно незачем. Единчственное против кого работало время - это против Германии. А расчитывали они на то что война кончится в пару месяцев и Англия не вступит в войну.

Хочу железных доказательств участия правительства Сербии в убийстве Эрцгерцога. А не те что Австрийцы предъявляли со своим ультиматумом.
http://www.voskres.ru/

От	VVVIva
К	Олег К (20.07.2001 20:05:06)
Дата	20.07.2001 20:16:06

Re: А где...

>>Сербская разведка подготовила Гаврилу Принципа со товарищи, вооружила и переправила в АВ.
>
>Значит сербская разведка объективно работала на Германию. Кстати Сербии все это было абсолютно незачем. Единчственное против кого работало время - это против Германии. А расчитывали они на то что война кончится в пару месяцев и Англия не вступит в войну.

>Хочу железных доказательств участия правительства Сербии в убийстве Эрцгерцога. А не те что Австрийцы предъявляли со своим ультиматумом.
> http://www.voskres.ru/

Фом(?) Происхождение войны. М 1922-8 год точно не помню и в фамилии думаю наврал. Очень подробная книга, там выдержки из процесса над Принципом и Ко в сентябре или октябре 1914. Там они ничего и не скрывали. Полиция, погранслужба, разведка - куча госчиновников Сербии с фамилиями.

Более точная сслыка, возможно есть в двухтомнике История ПМВ, М 1975. Обе книги у меня в принципе есть, но далеко.

От	Олег К
К	VVVIva (20.07.2001 20:16:06)
Дата	20.07.2001 21:36:07

Re: А где...

>>>Сербская разведка подготовила Гаврилу Принципа со товарищи, вооружила и переправила в АВ.
>>
>>Значит сербская разведка объективно работала на Германию. Кстати Сербии все это было абсолютно незачем. Единчственное против кого работало время - это против Германии. А расчитывали они на то что война кончится в пару месяцев и Англия не вступит в войну.
>

>>Хочу железных доказательств участия правительства Сербии в убийстве Эрцгерцога. А не те что Австрийцы предъявляли со своим ультиматумом.
>> http://www.voskres.ru/
>
>Фом(?) Происхождение войны. М 1922-8 год точно не помню и в фамилии думаю наврал. Очень подробная книга, там выдержки из процесса над Принципом и Ко в сентябре или октябре 1914. Там они ничего и не скрывали. Полиция, погранслужба, разведка - куча госчиновников Сербии с фамилиями.

Террористы всегда имеют своих людей в госструктурах.

>Более точная сслыка, возможно есть в двухтомнике История ПМВ, М 1975. Обе книги у меня в принципе есть, но далеко.

Вот что я насканировал из свежей книги
Военная разведка Росии т.2 - М.Алексеев.

+++
5.4. ВЫСТРЕЛЫ В САРАЕВО
Военная подготовка и военный потенциал обеих политических группировок оказывали наибольшее влияние на решение вопросов внешней политики и на деятельность дипломатии.
Над Антантой тяготело ослабление военной мощи Российской империи. Но с другой стороны, для понимания международных событий, предшествовавших Первой мировой войне и деятельности дипломатии, нельзя упустить из виду, что хотя в 1914г. Россия и не была готова в военном отношении, но все же степень ее неподготовленности значительно уменьшилась. Ее подготовка стала несравненно лучшей, чем в дни Боснийского кризиса или даже первой Балканской войны. Незавершенность военной подготовки России, главного источника человеческих ресурсов Антанты, побуждало последнюю несколько повременить с войной. Потребность в этом была тем настоятельнее, что уже явственно обрисовывались сроки, когда пробелы военной подготовки будут Россией восполнены.
Германия к 1914 г. обладала гораздо более высокой степенью военной готовности, нежели Россия и даже Франция. Важным преимуществом немцев было значительное превосходство в полевой тяжелой артиллерии. На их стороне было также и общее превосходство в военной технике ив организации вооруженных сил. Германия обладала огромным преимуществом в смысле качества резервных формирований, боеспособность которых гораздо меньше отличалась от армии действительной службы, нежели в России и во Франции. Высокая степень боевой подготовки резервных частей достигалась многочисленностью командирских кадров, а также и наличием запасов вооружения и соответствующей организацией. Что касается численности офицерских кадров, то тут Германия располагала превосходством над всеми другими государствами. Страна обладала самой густой железнодорожной сетью, наилучше подготовленной к военным перевозкам. Военная промышленность Германии превосходила французскую и русскую, вместе взятые, и не уступала по своему потенциалу военной промышленности всей Антанты, включая Англию.
Все качества австро-венгерской армии перекрывались одним доминирующим: моральное состояние войск было крайне низким, отсутствовали воля к победе, воинский дух. Славянские части не хотели воевать — особенно против русских.
Английская экспедиционная армия была невелика, всего 6 дивизий, хотя и высокого качества. В колониях и доминионах имелся большой запас живой силы, большей частью необученной. Исключение составляли индийская туземная армия, насчитывающая в мирное время около 6 тыс. человек, с некоторьм резервом. Часть этих войск могла быть переброшена в Европу, но на это требовалось время. Присоединение Англии к России и Франции уравнивало потенциал военной промышленности Антанты и Германии.
На море к 1914г. Германия, несмотря на все усилия, не успела догнать Англию. Последняя располагала 30 дредноутами. Франция и Россия имела на вооружении по семи дредноутов каждая. Этим 44 линейным кораблям (включая крейсеры-дредноуты) Германия могла противопоставить 20, а вместе с австрийскими — 24. Преимущество в числе броненосцев додредноутного типа было у Антанты еще значительнее. Англия и Франция имели 26 броненосных крейсеров, считая лишь суда со скоростью не менее 23 узлов. И это против 5 у германо-австрийского блока. Наконец, Англия и Франция имели 52 быстроходных легких крейсера, не считая более полусотни легких крейсеров со скоростью менее 25 узлов. Германия и Австрия имели только 28 крейсеров со скоростью свыше 25 узлов и 23 более тихоходных.
Превосходство на море обеспечивало Антанте возможность блокады Германии. А это в свою очередь приводило к тому, что Германия оказывалась вынужденной ориентироваться только на сырьевые и продовольственные ресурсы Центральной и Юго-Восточной Европы, а также Азиатской Турции, в то время как к услугам Антанты оказывались ресурсы всего мира. Однако в 1914 г. эти важнейшие обстоятельства мало кто учитывал на континенте. Там генеральные штабы и правительства рассчитывали на короткую войну. И Германия торопилась ее начать, пока не была закончена большая военная программа России, пока не развалилась Австро-Венгрия, не окончательно отпала Италия. Германское правительство рассчитывало на превосходство своей подготовки и на быстроту действий. Для Франции и России целесообразно было подождать. Нужно было время, чтобы преимущества Антанты успели быть превращены в боевую мощь, способную оказать влияние на поле сражения.
Балканские войны привели еще к большему обострению международной ситуации. Правда, они завершили освобождение балканских славян от гнета Турции. Но они же усилили противоречия между балканскими государствами. Болгария жаждала реванша за вторую Балканскую войну; Турция ждала благоприятного момента, чтобы отнять у Греции Эгейские острова; Италия освобождала занятого ею Додеканзена; Греция и Сербия не хотели примириться с новыми границами Албании. Но это не все. За балканскими монархиями стояли ведущие империалистические державы, которые оспаривали друг у друга влияние в регионе. Россия и Англия стремились вырвать Турцию из-под германского влияния. В Софии, Бухаресте и Афинах шла ожесточенная борьба между Антантой и австро-германским блоком за политическую ориентацию балканских правительств, за их военные силы, необходимые в случае развязывания мировой войны. Австрия ждала случая расправиться с Сербией; Сербия стремилась освободить южных славян Австро-Венгрии; Россия покровительствовала сербам. Венское правительство видело в Сербии и южнославянской пропаганде опасность для самого существования Австро-Венгерской империи. Россия усматривала в Сербии лучшую свою опору против Австрии на балканском плацдарме. Стоило еще раз вспыхнуть австро-сербскому конфликту, достаточно было России не отступить перед центральными державами, — и могла начаться австро-русская война. А тогда уже неизбежно заработал бы механизм союзов. Австрия не решилась бы начать войну с Сербией без санкции Германии. Если бы такая война возникла, это означало бы, что Германия признает момент подходящим для решительного боя за передел мира. Франция не могла бы не подержать Россию, ибо разгром Российской империи не только уничтожил бы шансы на реванш, но и оставил бы Францию беззащитной перед Германией. Представлялось, что и Англия не могла бы отказать в помощи Франции против своего опаснейшего германского соперника. Таким образом, Балканы превратились в пороховой погреб Европы. Стоило бросить в него спичку, чтобы произошел общеевропейский взрыв.
Не последнее место в подготовке к войне занимает "прощупывание" намерений вероятного противника, выявление косвенных признаков, указывающих на подготовку к принятию политического решения о начале боевых действий, а также оказание психологического воздействия как на противников, так и на союзников. Делается это не только за счет использования агентуры. Первьми начали немцы. В феврале 1914г. в "Кельнише Цайтунг" появилась статья, получившая широкий отклика европейской прессе. Статья начиналась с перечисления военных мероприятий, проводимых Россией в последние годы. Автор публикации задавался вопросом, против кого же собственно вооружается Россия? Ответ напрашивался сам собой и звучал следующим образом: "Не входя в соображения политического свойства достаточно указать на географическое распределение этих вооружений у западной границы, свидетельствующее, что они направлены против Германии" [42]. "Бюргеры должны внести целый миллиард марок на оборону страны и для того, чтобы эта "жертва" на алтарь патриотизма не казалась столь горькой германские официозы рисуют ужасы", —комментировали 21 февраля "Биржевые ведомости" причины этой публикации и вызванных ее откликов в германской прессе.
"Перед тем, как наши отношения к Дунайской монархии начали обостряться, в иностранной печати стали появляться статьи, задевавшие русскую армию, — отмечал в своих воспоминаниях Сухомлинов. — В особенности "Кельнише Цайтунг" выделялась в этом отношении"'[43].
Протест военного министра выразился в публикации в "Биржевых ведомостях" от 28 февраля статьи "Россия хочет мира, но готова к войне", предварительно получившей одобрение Николая II.
Статья не была подписана, однако авторство не вызывало никаких сомнений. "С гордостью мы можем сказать, что для России прошли времена угроз извне. России не страшны никакие окрики", — писал Сухомлинов. Вышеозначенный тезис подтверждался военным министром следующими аргументами:
"... на случай войны... идея обороны отложена прусская армия будет активной";
"... упраздняется целый ряд крепостей, служивших базой по прежним планам войны, но зато существуют оборонительные линии с весьма серьезным фортификационным значением";
"Офицерский состав армии значительно возрос и стал однородным по образовательному цензу...";
"Русская полевая артиллерия снабжена прекрасными орудиями не только не уступающими образцовым французским и немецким орудиям, но во многих отношениях их превосходящими";
"Осадная артиллерия соорганизована иначе, чем прежде, и имеется при каждой крупной боевой единице ";
"В будущих боях русской артиллерии никогда не придется жаловаться на недостаток снарядов"...
"... и кто же не знает, что военная автомобильная часть поставлена в России весьма высоко. Военный телеграф стал достоянием всех родов оружия. У самой маленькой части есть телефонная связь... ";
"Не забыто и воздухоплавание. Тип аэропланов еще окончательно не решен, но кто же не знает о великолепных результатах аэропланов Си-корского, этих воздушных дредноутов русской армии...";
"Русская армия, мы имеем право на это надеяться, — отмечал Сухомлинов, — явится, если бы обстоятельства к тому привели, не только громадной, но хорошо обученной, хорошо вооруженной, снабженной всем, что дала наша техника вооружении". "Россия, в полном единении со своим Верховным вождем, хочет мира, но она готова", — такими словами завершалась статья в "Биржевых ведомостях" [44].
Публикация, подготовленная военным министром, вызвала, в свою очередь, волну откликов.
"Если Россия усилила свои вооружения, то она вынуждена к этому снаряжениями Германии, —комментировала происходившую полемику на страницах французская печать. —Для тех немцев, которые считают европейский мир обеспеченным только гегемонией Германии, ослабленная Россия 1905 г. была идеалом. Наши союзники и мы положили конец невыносимому состоянию. Это — не вызов, а необходимая предосторожность" [45]. Так писали в союзной Франции.
В Германии статья в "Биржевых ведомостях" вызвала определенные coмнения. "Что русская армия находится в хорошем состоянии, никто в Германии не оспаривал, — заявило "авторитетное прусское лицо". —... Тем не менее позволительно сомневаться, все ли указания относительно боевой готовности России соответствуют действительности" [46].
Россия к войне не была готова. Понимал ли это Сухомлинов, насколько искренен он был в своих заявлениях? Судя по всему, не первое и не второе.
Ведь еще в конце декабря 1913г. военный министр и начальник Генерального штаба заявляли "о полной готовности России к единоборству с Германией". В последующем, описывая события июля 1914г., Сухомлинов наряду с утверждениями о готовности России к войне допускал противоположные по смыслу заявления. Так, говоря о мобилизации армии в 1914 году, он подчеркивал, что "царь повелел мобилизовать армию и противопоставил неготовый инструмент честолюбию великого князя Николая Николаевича", а несколькими строками ниже заявлял, что "еще два года мира, и Россия... имела бы такую мощную армию"... [47].
Статья "Россия хочет мира, но готова к войне" была не единственной публикацией Сухомлинова в "Биржевых ведомостях". Внутриполитическое положение во Франции ставило под угрозу "практическую ценность русско-французского союза".
"Во Франции кабинет Думерг-Кайо, опиравшийся на лево-радикальное большинство, которое вовсе не относилось к России с большой симпатией, — вспоминал бывший военный министр, — получил возможность руководить новыми выборами, что в свою очередь дало Думергу предоставить государственный аппарат целиком в распоряжение этих паци-фистических и по отношению к нам враждебно настроенных партий. В связи с этим и результат выборов в пользу левых радикалов совпал как раз с тем важным моментом, когда вопрос о введении трехлетнего срока службы, которое нам обещали Жоффр и Пуанкарэ, был принят парламентом. Чтобы заставить французов вспомнить свой долг, одновременно сгладить паническое настроение у нас и поднять нашу самоуверенность, я рапорядился напечатать ту статью в "Биржевых Ведомостях", которую немцы приняли за угрозу по их адресу: "Россия готова, Франция также должна быть готова". Это было в начале июня" [48].
Статьяэта, по признанию самого автора, никого "не сумела успокоить ". Объяснения эти явно недостаточны. Под чьим давлением "распорядился напечатать " обе статьи военный министр? Можно предполагать, что под двойным: из Парижа и из среды того царского окружения, которое выступало за верность России союзническим обязательствам. В целом, сомнительным представляется предпринятый антигерманский демарш посредством официальных публикаций в прессе, бесповоротно разрывавших с Германией и "открывавших карты" русского правительства. 26 мая 1914г. директор департамента полиции Брюн де Сент Ипполит в секретном отношении на имя начальника ГУГШ Генерального штаба генерала Н.Н.Янушкевича писал: "По сведениям, полученным Плоцким губернским жандармским управлением, в настоящее время в Германии, как вообще, так и в особенности в приграничных с Россией местностях, господствует среди населения убеждение, что германское правительство, опасаясь быстро возрастающего могущества Российской империи, намерено в ближайшем будущем воспользоваться каким-либо незначительным предлогом для объявления России войны, так как в этом конфликте достижим успех Германии лишь в настоящее время, впоследствии же таковой станет уже, по мнению германских общественных кругов, невозможным.
По тем же сведениям, вопрос этот совершенно изъят из обсуждения германской прессы" [49].
Расчеты Германии достаточно ясно изложил в июле 1914 г. статс-секретарь ведомства иностранных дел Ягов. "В основном, — писал он послу Германии в Лондоне, — Россия сейчас к войне не готова. Франция и Англия также не захотят сейчас войны. Через несколько лет, по всем компетентным предложениям, Россия у же будет боеспособна. Тогда она задавит нас количеством своих солдат; ее Балтийский флот и стратегические железные дороги уже будут построены. Наша же группа, между тем, все более слабеет" [50]. Этими последними словами Ягов намекал на прогрессировавшее разложение Австро -Венгрии.
"В России, — продолжал Ягов, — это хорошо знают и поэтому безусловно хотят еще на несколько лет покоя. Я охотно верю вашему кузену Бенкендорфу (посол России в Англии — примеч. авт.), что Россия сейчас не хочет войны с нами". Вряд ли кто другой доказал более убедительно, что именно Германия начала войну в августе 1914, чем это сделал сам германский министр иностранных дел.
Соображения военного порядка и определили позицию германской дипломатии, когда в конце июня 1914г. возник очередной австро-сербский конфликт.
Старый австрийский император Франц-Иосиф доживал свои последние годы. По меретого как он дряхлел, в политической жизни Австро-Венгрии все большее значение приобретал его племянник, наследник престола эрцгерцог Франц-Фердинанд. Планы его, направленные на укрепление габсбургской монархии, были широко известны.
Покушение на эрцгерцога стояло в программе деятельности целого ряда националистических организаций Сербии.Фактическая же подготовка к организации покушения на Франца-Фердинанда началась еще в декабре 1913 г. "Австро-Венгерские власти через свою агентуру внутри сербских националистических организаций были осведомлены о террористических планах последних. Как ни строго была законспирирована деятельность "Омладины", "Народной обраны" и "Черной руки", венгерская тайная полиция знала немало "секретов" сербских националистов, и для нее, можно думать, не было новостью то обстоятельство, что против эрцгерцога что-то замышлялось" [51]. В период с 1910 по 1914 гг. руководителями "Черной руки" было организовано шесть покушений на видных сановников Австро-Венгрии в южно-славянских землях монархии.
I В марте 1914г. стало известно, что в июне Франц-Фердинанд прибудет в Боснию на маневры. Сербская разведка полагала, что маневры | эти явятся прямой подготовкой к нападению на Сербию. "Млада Босна" вынесла эрцгерцогу смертный приговор, как врагу славянства, и приступила к подготовке покушения. Непосредственными исполнителями террористического акта явились члены "Млады Босны" Гаврило Принцип и Неделько Габринович. Оба готовы были идти на верную смерть ради "национального деяа". А именно так оценивали они устранение крупнейшего и наиболее активного представителя габсбургского дома. Оружием убийц снабдила "Черная рука", располагавшая широкими связями с освободительным движением в Боснии.
Сербское правительство догадывалось о заговоре и не одобряло его. Оно опасалось его последствий в момент, когда еще не была закончена программа реорганизации русской армии, а Сербияне успела залечить раны, нанесенные балканскими войнами.
3 (16) июня военный агент в Сербии Генерального штаба полковник В.А.Артамонов докладывал в ГУГШ: "После трех кампаний Сербия утомлена, истощена материально и в финансовом отношении, поэтому всякого рода осложнения, а тем более военные действия для нее крайне нежелательны..." [52]
Более того, план покушения не был тайной в Сербии: "В кафе, прибежищах боснийских эмигрантов часто и охотно говорили об этом". Сербское правительство устами своего посланника в Вене предупредило австро-венгерского министра Билинского, на котором лежало управление Боснией, об опасности, которой подвергнется эрцгерцог, если он туда прибудет. Но странным образом это предостережение было оставлено без внимания.
О готовящемся во время маневров покушении на Франца-Фердинанда было известно начальнику разведывательного бюро австро-венгерского генерального штаба, знал об этом Конрад, да, пожалуй, и сам Франц-Фердинанд [53].
15 (28) июня 1914г. Франц-Фердинанд был убит Принципом в боснийском городке Сараево, куда он приехал после участия в маневрах австро-венгерской армии.
Сербское правительство тщетно пыталось помешать убийцам, находившимся в Белграде, возвратиться в Австро-Венгрию. Оно распорядилось не пропускать их через границу. Но сербские пограничные власти, связанные с "Черной рукой", не выполнили этого распоряжения.
Желанный предлог для расправы с Сербией был найден.
Ряд исследователей отмечают, что "русские в Белграде" (военный агент в Белграде — полковник В.А. Артамонов и посол — Н.Г.Гартвиг) были осведомлены о готовящемся покушении на эрцгерцога, и более того, сходятся во мнении, что Артамонов своими действиями подталкивал к совершению такового [54].
Подобные выводы в первую очередь базируются на показаниях, порой противоречивых, самого Дмитриевича в суде. Так ли это?
Из протоколов судебного процесса известно признание Дмитриевича, что "двое русских знали о подготовлявшемся заговоре" [55]. Правда позднее он говорил, что не посвящал в планы покушения военного агента.
По мнению Хайнца Хене, Артамонов должен был узнать, что Апис планирует покушение на наследника австрийского престола от уже упомянутого словоохотливого Раде Малобабича, которого по собственному признанию, Дмитриевич завербовал "не в последнюю очередь" для подготовки покушения в Сараево.
Судя по всему слухи о готовящемся покушении не могли не дойти до русского посла и военного агента в Белграде, но о каких-либо конкретных деталях они не знали. Об этом, в первую очередь, говорит отсутствие письменных свидетельств за их подписью на данную тему и каких-либо указаний из Санкт-Петербурга на этот счет среди опубликованных документов из архивов царского и временного правительств (1878—1917 гг.), которые отслеживают по дням переписку представителей иностранного и военного ведомств за рубежом с Центром. Отсутствуют подобные свидетельства и в неопубликованных архивных документах.
Из заявлений, сделанных Аписом на суде, следовало, что решающее значение в деле подготовки покушения сыграло разведывательное донесение, поступившее Артамонову из русского Генерального штаба. Так, сербский профессор Станоевич пишет: "После свидания кайзера Вильгельма П и австрийского кронпринца Фердинанда в Конопитте полковник ^Дмитриевич, начальник осведомительного отделения сербского генерального штаба, получил секретное сообщение от русского генерального штаба о том, что русское правительство получило точные сведения о характере и цели свидания Вильгельма П и кронпринца Фердинанда, во время которого Германия одобрила план нападения Австро-Венгрии на Сербию и завоевания ее, а также обещала ей свою помощь и поддержку; другие сведения, которые после этого получил полковник Д.Дмитриевич, подтвердили точность данных, полученных от русского генерального штаба. Среди же сербской публики по поводу решений, принятых на свидании двух монархов в Конопиште, были распространены фантастические и возбуждающие слухи; всеми овладела страшная нервозность и воздух был наполнен электричеством".
Вдействительности, на последнем свидании Франца-Фердинанда с Вильгельмом в Конопиште с 12 по 13 мая говорилось только о Румынии, и никоим образом о Сербии [57].
Из донесений, поступивших от посла в Вене Шебеко 3(16) июня и 13(26) июня, следовало, что на состоявшейся встрече в Конопиште обсуждался морской вопрос и отношения Румынии к Четверному союзу. Так, в последнем, более развернутом донесении, Шебеко докладывал:
"Во время свидания в Конопиште, которое посвящено было, по видимому, главным образом, морским вопросам, как оказывается, подвергся обсуждению и румынский.. "[58]. И ни слова о Сербии. Каких-либо донесений на этот счет от военных агентов в Вене и Берлине не поступало. С другой стороны, отсутствуют какие-либо указания Артамонову из Санкт-Петербурга передать в сербский генеральный штаб, что германский кайзер во время двухдневной встречи с Францем-Фердинандом "одобрил план нападения на Сербию", как об этом пишет Хайнц Хене [59]. Весьма маловероятно, что Артамонов сам или даже при поддержке Гартвига мог действовать "на свой страх и риск", не получив соответствующих предписаний из России. Нет никакого сомнения, что Дмитриевич лгал, ссылаясь, на поступившее от Артамонова разведывательное донесение из России и уверяя, будто убийство Франца-Фердинанда казалось ему единственным средством предупредить войну.
8(21) июня 1914г. Артамонов, не бывший в отпуске последние три года, убывает с семьей на отдых в Швейцарию. Он никак не мог принимать непосредственного участия в подготовке покушения на австрийского эрцгерцога.
На другой день после убийства эрцгерцога в Вене царила полная растерянность. Начальник генерального штаба Кондрад фон Гетцендорф требовал войны против Сербии. Его поддерживал и министр иностранных дел граф Бертхольд. Сараевское убийство являлось удобным предлогом для Австро-Венгрии, чтобы разгромив Сербию, восстановить господствующее положение на Балканах, обезопасить себя в будущей европейской войне от удара со стороны Сербии и получить возможность перебросить все свои силы против России. Однако премьер Венгрии граф Тисса выступал против "военной партии". Престарелый император не спешил с принятием окончательного решения.
В этой обстановке нерешительности и колебаний, вполне понятных ввиду внутренней непрочности Габсбургской монархии, было совершено естественным запросить мнение союзника. Даже Конрад полагал, что без поддержки со стороны Германии нельзя идти на риск войны с Россией. На этом первом этапе кризиса вопрос о войне и мире фактически решался в Берлине.
"Теперь или никогда", — написал Вильгельм II на докладе германского посла в Вене от 17(30) июня против слов о том, что в Австро-Венгрии желают "раз и навсегда основательно свести счеты с сербами ".

А ниже он высказывался еще определеннее: "С сербами надо покончить, и именно сейчас "[60].
21 июня (4 июля) Франц-Иосиф направляет Вильгельму II личное письмо и меморандум венского правительства по поводу балканской политики Австро-Венгрии. В своем письме австрийский император допускал, что в сараевском деле "будет невозможно доказать соучастие сербского правительства ". "Тем не менее, — продолжал Франц-Иосиф, — по существу нельзя сомневаться, что политика сербского правительства направлена на объединение южного славянства и, следовательно, против владений габсбургского дома". И старый император приходил к заключению, что Сербия должна быть "устранена с Балкан в качестве политического фактора " [61].
Австро-сербский конфликт не был новостью. За последние годы было не мало столкновений между Австрией и Сербией. Много раз мир висел на волоске, но войны удавалось избежать: либо Россия из-за своей военной неподготовленности убеждала Сербию уступить, либо сама Германия, считая момент не подходящим, удерживала своего австрийского союзника.
На этот раз и германское правительство считало положение благоприятным для начала войны.
22 июня (5 июля) австро-венгерский посол в Берлине Сегени изложил в телеграмме своему министру иностранных дел реакцию германского кайзера на переданное послание. "По его мнению (Вильгельма II — примеч. авт.), — докладывал посол, — не следует, однако, долго медлить с выступлением против Сербии. Россия во всяком случае займет враждебную позицию. Но Вильгельм имеет это в виду уже в течение многих лет, и если бы дело дошло до войны между Австро-Венгрией и Россией, то мы можем быть уверены, что Германия, по привычной союзнической верности, будет стоять на нашей стороне. Россия, впрочем, при данном положении вещей, еще ни в коем случае не готова к войне и, несомненно. должна будет еще хорошенько все взвесить, прежде чем апеллировать к оружию. Однако, она будет всячески подстрекать против нас другие державы тройственного согласия и раздувать пламя на Балканах ". "Но, если бы мы, действительно, признали необходимым выступление против Сербии, — сообщал в Вену австрийский посол мнение Вильгельма, — то он будет сожалеть, если мы не используем настоящий, столь благоприятный для нас момент" [62]. Таким образом, Вильгельм II обеспечил победу военной партии в Вене. Решающий шаг к мировой войне был сделан. Одобрив план австрийской расправы над Сербией, Вильгельм II в этот же день — 22 июня (5 июля) — провел совещание с участием рейхсканцлера, товарища министра иностранных дел и ответственных руководителей военного и морского ведомств. На прямой вопрос кайзера, "готова ли императорская армия ко всем случайностям" военный министр Фалькенгайн ответил утвердительно. Одновременно Вильгельм отклонил предложение военного министра принять какие-либо меры по повышению боевой готовности армии "уже в данный момент " [63]. С военной точки зрения, проведение подготовительных мероприятий в армии и флоте было преждевременным — в сроках проведения мобилизации Германия значительно опережала Россию. "Мне нечего было делать после этой аудиенции, —сообщает генерал-квартирмейстер германского генерального штаба, —План мобилизации был закончен 31 марта 1914 г. Как всегда, армия была готова" [64].
Написавший эти строки генерал не выдавал желаемое за действительное. Летом 1914г. Германия превосходила своей военноймощью и царскую Россию, и Францию.
24 июня (7 июля) по получении ответа из Берлина, в Вене состоялось заседание Совета министров. "Все присутствующие, —гласил протокол этого совещания, —за исключением королевского венгерского председателя Совета министров (Тиссы — примеч. авт.), придерживаются мнения, что чисто дипломатический успех, даже в том случае, если бы он закончился полнейшим унижением Сербии, не имея бы ценности. Поэтому нужно предъявить к Сербии настолько радикальные требования, чтобы можно было заранее предвидеть их отклонение, дабы приступить к радикальному же разрешению вопроса путем военного вмешательства" [65].
Насколько адекватно отражались агрессивные настроения правительства Австро-Венгрии в докладах поступающих по линии министерства иностранных дел и военного ведомства? Следует отметить, что в это время с мест поступали порой противоречивые донесения. "На вчерашнем Совете министров под председательством графа Бертхолъда; обсуждались созданное сараевским преступлением политическое положение и те административные меры, которые должны быть приняты в Боснии и Герцеговине... —докладывал посол в Вене Шебеко министру иностранных дел. — Из разговоров моих с графом Бертхольдом я вынес впечатление, что австро-венгерское правительство не намерено предъявлять сербскому правительству никаких требований, несовместимых с достоинством соседнего государства. Ввиду существующего здесь в настоящий момент даже среди иностранных представителей большого возбуждения, следует относиться с большой осторожностью ко всем поступающим из Вены алармистским (тревожным —примеч.авт.) известиям" [66].
"... кончина Франца-Фердинанда является фактором скорее в пользу мира, —докладывал военный агент в Вене полковник Винекен 1-го июля 1914 г. в Огенквар. —Австро-Венгрия сама вряд ли решиться — во всяком случае в ближайшем будущем — бросить перчатку своим врагам:
только по указке из Берлина она решится на подобный шаг. В настоящую минуту есть только одно еще обстоятельство, внушающее некоторую тревогу, предполагаемое выступление Австро-Венгрии на Белград. Надо думать, что какой-нибудь шаг со стороны Вены последует... но, вероятно, ему будет придана стольмягкая и не оскорбительная для Сербии форма, что он не повлечет за собою каких-либо серьезных последствий" [67}.
Военному агенту в Вене вторил посол в Берлине С.Свербеев. "Возлагать же ответственность за преступления частных лиц, притом же незрелых анархистов, на целую нацию, вряд ли представляется возможным, — доносил посол министру иностранных дел 19 июня (2 июля).- Поэтому следует надеяться, что австро-венгерское правительство не только не предпримет никаких репрессалий против Сербии и сербской народности в Боснии и Герцеговине, но и сумеет положить предел происходящим ныне в монархии анти-сербским враждебным демонстрациям, которые могли бы повести к крайне нежелательным последствиям" [68].
Вместе с тем воинственные намерения Австро-Венгрии после убийства наследника престола в Сараево не вызывали сомнений в штабе Киевского военного округа. Так, в начале июля в ГУГШ поступило донесение киевского окружного штаба , основанное на информации негласного агента в Вене. Последний, в частности, доносил, что на совещании высшего военного руководства, состоявшегося 22-го июня, начальник Генерального штаба заявил, что "ответом на совершенное злодеяние должны быть не призрачные следствия и расследования, ограниченные этикой международных отношений, а клятва на эфесах сабель воздвигнуть жертве недостойной русской политической интриги памятник в одном из крупных центров русской территории" [69].
Несколько дней спустя "по полученным в штабе Киевского военного округа агентурным сведениям на совещании высших представителей военного ведомства, имевшем место в Вене 1-го июля с.г." начальник Генерального штаба доложил об "отданном Его Величеством распоряжении о подготовительных к мобилизации работах и постепенном переходе к. мобилизационному состоянию с 8 июля нового стиля..." [70].
Тревогу бил и посланник в Белграде Н.Г.Гартвиг [71]. В эти дни венская печать стремилась "всячески свалить ответственность за случившееся на Сербию, указывая вместе с тем и на возможное соучастие России, представитель коей в Белграде гофмейстер Гартвиг, по их мнению, не мог быть чужд пан-сербскому движению во всех его проявлениях " [72].
Травля русского посланника привела к его "трагической кончине" 27 июня (10 июля) 1914г. Сообщение русского посла в Лондоне Бенкендорфа о беседе с министром иностранных дел Англии Греем подтверждало усиление угрозы войны. "Грей сказал мне еще, — писал Бенкендорф 26 июня (9 июля), — что в глазах Германии центр тяжести военных операций перемещается довольно быстро с запада на восток. Несколько лет тому назад Франция являлась первым и главным германским противником, тогда как Россия, ослабленная войной, требовала от нееменьших оборонительных усилий. Теперь положение будто бы совершено изменилось; мало-помалу главным противником становится Россия" [73].
Линия германской политики была направлена на обеспечение расправы Австр о - Венгрии над Сербией за счет локализации конфликта. "Мы должны попытаться локализовать конфликт между Австрией и Сербией, — писал 5(18) июля министр иностранный дел Германии Ягов германскому послу в Лондоне Лихновскому. — От царской России в первую очередь будет зависеть, насколько это удастся, а затем от умеряющего влияния ее собратьев по Антанте. Чем более решительной покажет себя Австрия, чем энергичнее мы ее поддержим, тем скорее останется спокойной Россия. Если не удастся добиться локализации [конфликта] и Россия набросится на Австрию, тогда настанет casus foedens, тогда мы не сможем пожертвовать Австрией. Я не хочу никакой превентивной войны, но если война вспыхнет, то мы не сможем сбежать в кусты...[74].
Тревожные сообщения начали поступать и из Германии. 9 (22) июля поверенный в делах в Берлине Броневский опять-таки со ссыпкой на английский иточник теграфировал министру иностранных дел: "Французский морской агент.. сообщил мне сегодня слух, коим только что поделился с ним его английский коллега, пока никем из них не проверенный, согласно которому некоторым состоящим в резерве германским солдатам будто бы посланы предупредительные извещцения о возможной мобилизации" [75].
В ситуации, сложившейся после сараевского убийства для русской дипломатии представлялось очевидным оградить Сербию от нападок австрийцев, так как отказ от ее защиты предоставлял бы сербов в полном смысле слова на милость Австро-Венгрии, делая последнюю хозяйкой на Балканах. Позиции России в регионе не выдерживали бы вторичного удара подобно тому, что был нанесен им аннексией Боснии и Герцеговины в 1919 г. Вместе с тем в министерстве иностранных дел понимали, что безоговорочная поддержка Сербии могла привести к войне с австрогерманским союзом. И здесь снова всплывал роковой вопрос: а поддержат ли союзники? Идти на риск войны в одиночку в России никто не собирался.
Прежде всего не следовало дразнить Австро-Венгрию и еще больше обострять опасность создавшейся ситуации. Поэтому было решено временно прекратить переговоры об объединении Сербии и Черногории, которые велись с целью создать на Балканах сильную Сербию с выходом в Адриатическое море.
Сам факт такого объединения был не менее взрывоопасен, чем сараевское убийство.
Поэтому уже 24 июня (7 июля) Сазонов предписывал посланнику в Белграде Гартвигу: "Доверительно. Последние события «Австрии, вызвавшие столь резкое обострение антисербского настроения, побуждают нас советовать сербскому правительству с крайней осторожностью относитъся к вопросам, способным еще более усилить его и создать опасное положен ние. Ввиду этого полагаем, что было бы желательно повременить с переговорами о сербско-черногорском сближении, которое уже обратило на себя внимание австро-венгерского и даже германского правительств. Прошу Вас доверительно сообщить наше мнение Пашичу" [76]. Царское правительство действовало с учетом пробелов своей военной подготовки.
В создавшейся ситуации было твердо заявлено о поддержке России Сербии. "На вечере у графини Клейнмихель, — свидетельствует "Поденная запись министерства иностранных дел от 3(6) июля, — итальянский посол спросил барона Шиллинга, как отнесется Россия к выступлению Австрии, если бы последняя решилась предпринять что-нибудь против Сербии. Барон Шиллинг, не колеблясь, ответил, что Россия не потерпит посягательства со стороны Австрии на целость и независимость Сербии" [77]. Шиллинг указал итальянскому послу, что "было бы долгом прежде всего союзниц Австро-Венгрии предупредить ее об опасности, к которой ведет ее политика ввиду несомненной решимости России встать на защиту Сербии". "Если с таким заявлением в Вене выступит Россия, —добавил русский дипломат,—это может быть сочтено за ультиматум и обострить положение, тогда как настойчивый совет, преподанный Италией и Германией, т. е. союзницами, был бы, конечно, более приемлем для Австро-Венгрии".
Отдельные тревожные сообщения с мест были оставлены без внимания в Генеральном штабе. Отсюда и соблюдение плана командировок руководящих сотрудников ГУГШ и плана отпусков, как офицеров, отвечающих за обработку разведывательной информации в Генеральном штабе, так и военных агентов за рубежом. "Предположение о возможности серьезного обострения конфликта, создавшегося сараевским событием, —вспоминал генерал-квартирмейстер генерал-майор Ю.Н.Данипов,—казалось у нас в России, настолько маловероятным, что в половине июля я был командирован на Кавказ, на очередную полевую поездку офицеров Генерального штаба, которую я занимал с 1909 года, находились все вопросы, касавшиеся обороны государства" [78].
"Почти одновременно со мной, —продолжал Данилов, — непосредственно ведавший оперативным делопроизводством по Западному фронту полковник Щолоков был уволен в отпуск и находился на одном из морских курортов Крыма. В Петербурге оставались наши заместители. Перед отъездом на Кавказ я обращался к начальнику Генерального штаба отменить мою поездку в виду все же несколько сгустившейся политической обстановки, но генерал Янушкевич не нашел для такой отмены достаточных оснований".
К этому времени ряд военных агентов отсутствовали на своих постах за границей. В отпусках находились военные агенты в Сербии, Греции, Швейцарии, а также в Бельгии и Нидерландах Генерального Штаба полковники Артамонов, Гудим-Левкович, Гурко и Потоцкий соответственно. Причем Гурко не планировал вернутьсяв Берн, так как рассчитывал получить в командование полк. В начале июля из Берлина в связи с обвинениями в противозаконной деятельности был отозван Генерального штаба полковник Базаров. В связи с визитом в Россию президента Франции Пуанкаре 1(14) июля в Петербург из Парижа выехал Генерального штаба полковник Игнатьев.
"Мнение... отом, что "все у строится", как нельзя лучше характеризовало ту политическую атмосферу, которая создалась в Европе после сараевского инцидента. Заскрипели снова перья дипломатов, пытавшихся предотвратить общий европейский пожар ", — писал в своих воспоминаниях военный агент во Франции [79].
Вместе с тем были предприняты шаги по оснащению вооружением сербской армии. Спустя два дня после сараевского убийства был дан ход прошению сербского правительства, пролежавшего "под сукном" с января 1914 г., о выделении винтовок и патронов к ним.
20 июня (3 июля) исполняющий должность начальника Генерального штаба генерал Беляев уведомлял министра иностранный дел, что "б 17(30) день сего июня месяца Государю императору благоугодно было выразить свое принципиальное согласие на внесение в военный совет представления об уступке за плату для нужд сербской армии из запасов нашего военного ведомства 120 тыс. трехлинейных винтовок и 120 млн. патронов с тупоконечными пулями к ним " [80].
Одновременно сообщалось, что отпуск просимых сербским правительством орудий со снарядами, а также предметов интендантского и инженерного довольствий, "без ущерба для русской армии не представляется возможным ".
Через три недели после выстрела в Сараево президент Франции Раймонд Пуанкаре прибыл 7(20) июля в Петербург с официальным визитом.
В ходе визита особое внимание было обращено на положение на Балканах и возможные последствия обострения австро-сербских отношений. Одним из непосредственных результатов переговоров Пуанкаре в Петербурге явилось решение провести совместный франко-русский, а если удастся, то и с привлечением Англии — демарш в Вене и преподать Австрии "советы умеренности" по отношению к Сербии. 5 (18) июля Сазонов вернулся в Петербург. Советник министерства Шиллинг встретил его на вокзале и информировал о сложившейся опасной обстановке. Сазонов тут же повидал нескольких послов. Германского — графа Пурталеса — он предостерег: если Австро-Венгрия решилась "возмутить мир", ей придется "считаться с Европой". "Россия помогла бы смотреть равнодушно на выступление в Белграде, направленное на унижение Сербии... Во всяком случае, не должно быть и речи об ультиматуме". Сазонов подчеркнул, что "политика России является мирной, но не пассивной". Это был прозрачный намек на то, что царское правительство не собирается повторять в австро-сербском конфликте своей тактики уступок и отступления по примеру боснийского кризиса или Балканской войны. Сазонов постарался внушить немцам, что поведение Австро-Венгрии осуждается в Англии. "Он заблуждается", пометил кайзер на полях донесения Пурталеса.
Итальянскому послу Сазонов заявил, что Россия не может позволить Австрии "говорить с Сербией угрожающим языком или применить к ней военные меры". В форме более мягкой, чем Пурталеса, Сазонов предупредил и австрийского посла Сапари. Но посол рассыпался в заверениях насчет миролюбия Австро-Венгрии. "Он был кроток как ягненок" и "вполне успокоил" Сазонова. Так гласит Поденная запись российского министерства иностранных дел [81].
В ходе проведенных русско-французских переговоров стороны заверили друг друга в выполнении союзнических обязательств в случае угрозы европейской войны. Суть этих обязательств была сформулирована в "Протоколе совещания начальников русского и французского Генеральных штабов" от 13 июля 1912 г. "Оба начальника Генеральных штабов, — отмечалось во Введении — заявляют, что слова "оборонительная война" не могут быть понимаемы в смысле "война, которую будут вести оборонительно " "Они подтверждают, наоборот, абсолютную необходимость для русской и французской армий начать решительное и, поскольку возможно, одновременное наступление в соответствии с текстом статьи 3 конвенции, согласно которой "силы обеих договаривающихся держав начинают военные действия в полном объеме и со всей быстротой" [82]. "Участники совещания снова с общего согласия выражают мнение, — говорилось во 2 статье Протокола, — что мобилизация германской армии обязывает Россию и Францию одновременно и немедленно мобилизовать все свои силы при первом известии об этом событии, и без предварительного согласования, но в случае частичной или даже общей мобилизации одной только Австрии или Италии, это согласование им кажется необходимым" Российское правительство решило на этот раз не отступать перед опасностью войны, как оно трижды делало это прежде, в 1909, 1912и 1913гг.
Между тем в Вене было решено с вручением ультиматума обождать, пока президент Французской республики не покинет русской столицы. Венские политики полагали, что без личного воздействия Пуанкаре царь и его министры легче примиряться с австрийским ультиматумом и, быть может, позволят Австро-Венгрии без помехи расправиться с Сербией. Дождавшись отъезда Пуанкаре из Петербурга, венское правительство поручило своему посланнику в Белграде передать в этот же день 23 июля сербскому правительству ультиматум с 48-часовым сроком. Ультиматум начинался с указания на попустительство со стороны сербского правительства антиавстрийскому движению и даже терорис-тическим актам, вопреки обязательству, принятому Сербией в 1909 г. После аннексии Боснии. "Из показаний и признаний виновников преступного покушения 28 июня явствует, — гласил ультиматум, — что сараевское убийство было подготовлено в Белграде, что оружие и взрывчатые вещества, которыми были снабжены убийцы, были доставлены им сербскими офицерами и чиновниками, входящими в состав "Народной Обраны ", и что, наконец, переезд преступников с оружием в Боснию был организован и осуществлен начальствующими лицами сербской пограничной службы" [83]. Ввиду этого Австро-Венгрия требовала торжественного публичного осуждения сербским правительством всякой пропаганды и агитации против Австрии в официальном органе и особо — в приказе короля по армии. Далее следовали требования более конкретного характера. В их числе: недопущение враждебной Австро-Венгрии пропаганды в сербской печати; увольнение офицеров и чиновников, замешанных в антиавстрийской деятельности и пропаганде, причем списки этих лиц "оставляло за собой право сообщить" австро-венгерское правительств о; устранение из школьного о бучения всех элементов антиавстрийской пропаганды.
Пункт № 2 ультиматума включал в себя требование о запрещении в Сербии всех антиавстрийских организаций и, в первую очередь, о немедленном закрытии общества "Народная Одбрана".
"Произвести судебное расследование против участников заговора 28 июня, находящихся на сербской территории, причем лица, командированные императорским и королевским правительством, примут участие в розысках, вызываемых этим расследованием" , —гласил пункт № 6 ультиматума.
Вручая ноту, австро-венгерский посланник барон Гизль заявил, что если в установленный срок нота не будет принята целиком, он потребует свои паспорта.
В случае отказа Вена угрожала разрывом дипломатических отношений, а это означало войну.
Блестящий анализ причин, побудивших Австро-Венгрию кпредьявлению ультиматума, и прогноз дальнейшего развития событий содержится в письме 14(27) июля посла в Турции Гирса, имевшего негласные источники информации, на имя министра иностранный дел. "Прежде всего я не могу не отметить постепенного, за последние два года, падения престижа Австро-Венгрии в Оттоманской империи, — обращался Гире к Сазонову. — Присоединение ею Боснии и Герцеговины и последовавшее за тем вынужденное согласие на таковое со стороны Сербии и Черногории, составившие последний крупный успех австрийской политики на Балканском полуострове, за истекшие два года совершенно изгладились из памяти впечатлительных турецких политических и общественных кругов. События балканской войны, поражение Турции славянскими государствами и усиление последних за ее счет привели к усилению и торжеству идеи славянства в ущерб интересам Австро-Венгрии, а следовательно, к усилению престижа Тройственного согласия в ущерб Тройственного союза и к нарушению таким образом существовавшего ранее политического равновесия, что с горечью сознавалось здешними представителями союза.
Не будучи в состоянии примириться с создавшимся за последнее время и столь невыгодным для нее положением, Австрия, а за нею, быть может, и главным образом Германия, естественно старались найти выход из него и неминуемо должны были воспользоваться первым представившимся удобным случаем, чтобы вернуть себе свое прежнее положение и престиж на Ближнем Востоке и восстановить равновесие в пользу Тройственного союза. Таким удобным случаем и явилось убийство эрцгерцога Франца-Фердинанда.
Из разговоров с моими коллегами и особенно со склонным к откровенности моим германским сотоварищем я вынес убеждение, что и они смотрят на решительный шаг Австрии, предпринятый, несомненно, с ведома и согласия Германии, как на средство восстановления ею своего прежнего положения на Балканском полуострове и возвращения прежнего преобладающего значения в Турции Тройственному союзу, — значения, нарушенного, по их понятиям, торжеством панславизма, на который они довольно откровенно указывают, над идеей пангерманизма, о которой они предпочитают пока умалчивать.
Предъявленный Австро-Венгрией Сербии ультиматум, столь необычный в истории международных сношений и проводящий столь опасный принцип допустимости порабощения великими державами более мелких государств, должен был, в случае его принятия Сербией, поставить последнюю в вассальное положение по отношению к Австро-Венгрии. Ответ Сербии был признан неудовлетворительным, австрийский посланник покинул Белград, дипломатические сношения между двумя государствами прерваны, и, по-видимому, с минуты на минуту следует ожидать начала военных действий " [84].
"Я считаю своим долгом, — докладывал посол России в Турции, — обратить внимание вашего превосходительства на то, что успешное завершение предпринятого Австро-Венгриею шага будет иметь также результатом полное разрушение нашего престижа и добытого путем стольких жертв и усилий положения на Ближнем Востоке, самым пагубным образом отразится на всех наших экономических интересах и сведет на нет все достигнутые за последние годы результаты. Создастся такое невыносимое для нас положение, что недалеко, быть может, то время, когда мы сами, чтобы найти из него выход, будем вынуждены принять на себя инициативу войны. В предвидении этого, по крайнему моему убеждению, мы должны, быть готовы ко всяким случайностям. Я позволю себе поэтому еще раз вернуться к уже неоднократно возбуждавшемуся мною вопросу, именно к настоятельной и безусловной необходимости возможно более быстрого и значительного усиления нашего Черноморского флота и приведения в полную боевую готовность наших сухопутных сил, чтобы могущая легко наступить минута нашего активного выступления не застала нас врасплох и неприготовленными к нему".
Жесткость требований Австро-Венгрии не явилась неожиданностью ни для правительства Сербии, ни для русских дипломатических представителей в Белграде.
В День вручения австрийского ультиматума поверенный в делах в Белграде В.Штрандтман докладывал министру иностранный дел С.Д.Сазонову: "Понятна поэтому тревога, охватившая не только сербское правительство, но и королевича-регента, который в полном сознании недостатков сербской армии, считает, что с точки зрения австрийской было бы большой "глупостью" не воспользоваться сложившимися обстоятельствами, чтобы предъявить ей по сараевскому делу неприемлемые требования и вызвать вооруженный конфликт" [85]. И далее: "...можно теперь же с уверенностью сказать, что королевское правительство по случаю ожидаемого дипломатического выступления в Белграде... пойдет навстречу всем могущим быть предъявленным требованиям мало-мальски совместными с достоинством самостоятельного государства".
Провокационный по своей сути ультиматум Австро-Венгрии был с одобрением встречен в Берлине — "Браво! Признаться, от венцев подобного уже не ожидали", —так высказался Вильгельм II об австрийском демарше [86].
Германское министерство предусматривало три возможных и последовательно вытекающих одна из другой международно-политических ситуаций:
1. Первая и наиболее благоприятная ситуация — "локализация" конфликта. Она заключалась в том, что ввиду готовности Германии выступить на защиту Австрии Россия воздерживается от выступления. Франция и Англия воздействуют на царскую Россию "в духе умеренности", не вмешиваясь сами в австро-сербский конфликт. Таким образом Австрия получает возможность свободно расправится с Сербией и перекроить карту Балкан в пользу австро-германского союза.
"Локализация" конфликта была наиболее выгодным вариантом решения вопроса для австро-германского блока, так как позволяла последнему захватить преобладающие позиции на Балканах за счет России и притом с минимальной затратой сил и средств, не прибегая к европейской войне. Правда, война могла дать австро-венгерскому блоку большие выгоды (в случае поражения Антанты), чем "локализация конфликта", но она требовала больших усилий, большей затраты сил и средств и была связана с риском поражения.
2. Вторая, менее благоприятная, ситуация—континентальная война. Она требовала большей затраты средств и усилий, чем "локализация конфликта" между Австрией и Сербией, но зато и давала большие выгоды, позволяя в случае успеха ограбить побежденных.
Континентальная война рисовалась германскому министерству иностранных дел приблизигельно в таком духе: Россия вмешивается в конфликт, выступая на защиту Австрии и в войну втягивается Франция. Но война является континентальной, поскольку Англия сохраняет нейтралитет. Как известно, военно-стратегическая ситуацияна суше не вызывала сомнений у германского генерального штаба в возможности разгромить до 1917г. французскую и русскую армии. Континентальная война позволяла ограбить побежденных — Францию и Россию — и, окрепнув за счет этого грабежа, подготовиться к решительной схватке с Англией.
3. Третья, наиболее рискованная, ситуация — Англия принимает участие в войне, и континентальная война превращается в мировую. В этом варианте австро-германский блок играл "ва-банк", но зато победа решала вопрос о мировой гегемонии в пользу Германии и обеспечивала передел мира, в частности колоний, сообразно мощи и силе германского империализма [87].
Начался июльский кризис 1914 года. Таким образом, быть или не быть войне с учетом агрессивных устремлений Австро-Венгрии, опиравшейся на поддержку Германии, зависело от России. Достаточно было уступить очередной раз давлению центральных держав, отступиться от Сербии, пожертвовать своими геополитическими интересами в регионе и мировая война не вспыхнула бы летом 1914 г. и очередной раз была бы отсрочена. Надолго ли?
Глава V
1. История дипломатии. Т.2. М.,1945. С.185.
2. Там же. С. 188.
3. Там же. С. 188—189.
4. АВПРИ. Фонд канцелярии МИД. Оп.470. Д.137. Л.375.
5. История дипломатии. Указ. соч. С. 190—191.
6. АВПРИ. Фонд канцелярии МИД. Оп.470. Д. 136. Л.443.
7. Б.М. Шапошников. Мозг армии. Кн.2. М.-Л., 1929. С.66.
8. ЦГИА. Ф.1276. Оп.4. Д.463. Л.43—44.
9. История дипломатии. Указ. соч. С. 196—197.
10. Там же. С. 197.
11. Б.М.Шапошников. Указ. соч. С.71.
12.Тамже.С.75.
13. А.А.Поливанов. Из дневника воспоминаний по должности военного министра и его помощника. М.,1924. С.64.
14. Воспоминания Сухомлинова. М.-Л., 1926. С.175.
15. История дипломатии. Указ. соч. С. 198.
16. К.Б.Виноградов. Боснийский кризис 1908—1909 гг. Л.,1964. С.144.
17. История дипломатии. Указ. соч. С.217.
18.ТамжеС.218. <•
19. МОЭИ. Серия 2.T.XIX. 4.2. С.243.
20. Там же. Т.ХХ. 4.2. С. 196—197.
21. Там же.
22. Там же. С.266—268.
23. Б.М.Шапошников. Указ. соч. С. 155.
24. Там же.
25. МОЭИ. Серия 2. Т.ХХ 4.2. С.419—420.
26. А.М.Зайончковский. Подготовка России к мировой войне. М., 1926. С.270—272.
27. Н.П.Полетика. Возникновение мировой войны. М.-Л., 1935. С.268—269. 28.Тамже.С.261—262.
29. А.М.Зайончковский. Указ. соч. С.179—180. •
30. Б.М.Шапошников. Указ соч. С. 158.
31. РГВА. Ф.37967. Оп.2. Д.19. Л.76—77.
32. Там же.
33. Там же.
34. История дипломатии. Указ. соч. С.226—227.
35. Б.М.Шапошников. Указ. соч. C.t80,
36. История дипломатии. Указ. соч. С. 235—236.
37. Н.П.Полетика. Указ. соч. С.276.
38. Там же. С.267.
39. Б.М.Шапошников. Указ. соч. С.250—253.
40. Там же. С.256—258.
41. МОЭИ. Серия 3. T.I C.313—391.
42. Биржевые ведомости. Утренний выпуск. 21.2.1914. № 14016.
43. Воспоминания Сухомлинова. Указ. соч. С. 170.
44. Биржевые ведомости. Утренний выпуск. 28.2.1914. № 14028.
45. Там же. 1.3. 1914. №14034.
46. Там же. 28.2.1914. № 14029.
47. Воспоминания Сухомлинова. Указ. соч. С.257.
48. Там же. С. 171.
49. Красный архив 3(64). 1934. С. 127.
50. История Первой мировой войны 1914—1918 гг. T.I.
51. Н.П. Полетика. Указ. соч. С. 285.
52. М.Н. Покровский. Империалистическая война. Сборник статей 1915'—1930. М.,1931. С.127.
53. Б.Шапошников. Указ. соч. С.55
54. Н.П. Полетика. Указ. соч., М.Н. Покровский. Указ. соч. Heinz Hohne. S. 123—124.
55. Н.П. Полетика. Указ. соч. С.-286.
56. Там же. С. 288.
57. М.Н. Покровский. Указ. соч. С. 128.
58. МОЭИ. Серия III. С. 429.
59. Heinz Hohne. S. 123.
60. История дипломатии. Указ. соч. С.248.
61.Тамже.С.249.
62. Б.М. Шапошников. Указ. соч. С. 56.
63. Там же. С. 59.
64. История дипломатии. Указ. соч. С. 248. i>"
65. Там же. С. 249.
66. МОЭИ. Серия III. T.IV. C.175.
67. РГВИА. Ф.2000. Оп.1. Д.2870. Л.428.
68. МОЭИ. Серия III. T.IV. М.-Л., 1931. С.97.
69. РГВИА. Ф.2000. Оп.1. Д.2870. Л.447.о6.
70.Тамже.Л.461.
71.МОЭИ.С.65.
73. Там же. С.193.
74. Н.П.Полетика. Указ. соч. С.502.
75.МОЭИ.С.193.
76. Там же. С. 157—158.
77. Там же. С.297—298.
78. Ю.Н.Данилов. Россияв мировойвойне 1914—1915гг. Берлин. 1924. C.I I 12.
79. А.А.Игнатьев. 50 лет в строю. Указ. соч. С.394.
80. МОЭИ. Серия III. T.IV. C.I 15.
81.Тамже.С.361
82. Там же. Серия II. Т.ХХ. 4.1 С.286
83.Тамже.СерияШ.Т.У.С.27—38
84. Там же. С. 168—170
85. Там же. С.9
86. История Первой мировой войны. Указ. соч. С.212
87. Н.П.Полетика. Указ. соч. С.508—509

http://www.voskres.ru/

От	VVVIva
К	Олег К (20.07.2001 21:36:07)
Дата	20.07.2001 21:59:07

Re: А где...

От	Олег К
К	VVVIva (20.07.2001 21:59:07)
Дата	20.07.2001 22:21:55

Re: А где...

Ну нет никаких доказательств причастности сербского правительства к убийству, плюс ему это было совершенно не выгодно, плюс рука москвы которая фигурировала на процессе, но не подтвердилась, плюс документы с требованием выдвинуть сербам ультиматум который они заведомо не смогут принять.

И извините Россия на объявляла войны Франции когда те отказались выдать террориста участвовавшего в убийстве царя. Так что гибкость дело нормальное, было бы желание ее проявить.

От	Ярослав
К	Олег К (20.07.2001 22:21:55)
Дата	23.07.2001 13:33:11

Re: А где...

>Ну нет никаких доказательств причастности сербского правительства к убийству, плюс ему это было совершенно не выгодно, плюс рука москвы которая фигурировала на процессе, но не подтвердилась, плюс документы с требованием выдвинуть сербам ультиматум который они заведомо не смогут принять.

А вот насчет связей правительства Сербии и заговорщиков... после войны в 20-е годы выходили мемуары многих из руководителей националистических сербских организаций занимавших высокие посты в довоенной Сербии их то устранения и требовала АВИ

>И извините Россия на объявляла войны Франции когда те отказались выдать террориста участвовавшего в убийстве царя. Так что гибкость дело нормальное, было бы желание ее проявить.

А если не в Франции а в Румынии например заговорщики спрятались? ;-)

С уважением Ярослав

От	Олег К
К	Ярослав (23.07.2001 13:33:11)
Дата	23.07.2001 18:23:17

Re: А где...

>>И извините Россия на объявляла войны Франции когда те отказались выдать террориста участвовавшего в убийстве царя. Так что гибкость дело нормальное, было бы желание ее проявить.
>
>А если не в Франции а в Румынии например заговорщики спрятались? ;-)

Принципа судили как миленького, спрятался бы он в Сербии выдали бы его на раз. Читайте внимательно про ультиматут содержавший заведомо не выполнимые требования.

http://www.voskres.ru/

От	VVVIva
К	Олег К (20.07.2001 22:21:55)
Дата	20.07.2001 22:35:23

Re: А где...

>Ну нет никаких доказательств причастности сербского правительства

Правительства - да, разведки - есть.

>к убийству, плюс ему это было совершенно не выгодно, плюс рука москвы которая фигурировала на процессе, но не подтвердилась, плюс документы с требованием выдвинуть сербам ультиматум который они заведомо не смогут принять.

>И извините Россия на объявляла войны Франции когда те отказались выдать террориста участвовавшего в убийстве царя. Так что гибкость дело нормальное, было бы желание ее проявить.

Это кто-то из первомартовцев удрал? Не знал.

Кроме того, если бы они высадились на берег Финского залива с французского корабля и в сопровождении фр. погранцов, то думаю события 1887 года пошли бы по другому. Или Бисмарк и ранее кризис с Францией имел ( 1882, 1884? - не помню).

От	Олег К
К	VVVIva (20.07.2001 22:35:23)
Дата	20.07.2001 23:09:14

Re: А где...

>>Ну нет никаких доказательств причастности сербского правительства
>
>Правительства - да, разведки - есть.ъ

Лбая разведка это изначальный серпентарий, а особенно в микрогосударствах, там пойди разберись на кого работает каждй конкретный четверной агент.

>>к убийству, плюс ему это было совершенно не выгодно, плюс рука москвы которая фигурировала на процессе, но не подтвердилась, плюс документы с требованием выдвинуть сербам ультиматум который они заведомо не смогут принять.
>
>>И извините Россия на объявляла войны Франции когда те отказались выдать террориста участвовавшего в убийстве царя. Так что гибкость дело нормальное, было бы желание ее проявить.
>
>Это кто-то из первомартовцев удрал? Не знал.

>Кроме того, если бы они высадились на берег Финского залива с французского корабля и в сопровождении фр. погранцов, то думаю события 1887 года пошли бы по другому. Или Бисмарк и ранее кризис с Францией имел ( 1882, 1884? - не помню).
http://www.voskres.ru/

От	wolfschanze
К	VVVIva (20.07.2001 20:16:06)
Дата	20.07.2001 20:41:47

Хм, признание мать доказательства?

Я не спорю, что отдельные линости, пускай их куча, могли уаствовать, но что бы само государство, ИМХО, врядли.

От	Игорь Островский
К	wolfschanze (20.07.2001 20:41:47)
Дата	21.07.2001 00:33:21

Мать или не мать

>Я не спорю, что отдельные линости, пускай их куча, могли уаствовать, но что бы само государство, ИМХО, врядли.

- Участие полковника Дмитриевича признаёте? Но в каком качестве он участвовал - как шеф "Чёрной руки" или как шеф секретной службы?
В принципе, пострадавшая сторона всегда может сказать, что такие тонкости служат лишь затуманиванию вопроса. И впрямь, никто в таких нюансах разбираться не обязан.
Но это внешняя сугубо внешняя, формальная сторона дела. Не надо забывать об Истории (с большой буквы)!
Как писал ещё в июле 1914 Карл Краус, за спиной Принципа стояло не сербское правительство, а гораздо более могущественные силы - Прогресс и Просвещение.

С комсомольским приветом!

От	VVVIva
К	wolfschanze (20.07.2001 20:41:47)
Дата	20.07.2001 21:09:44

Re: Хм, признание...

>Я не спорю, что отдельные линости, пускай их куча, могли уаствовать, но что бы само государство, ИМХО, врядли.

А если в их числе глава разведки или контрразведки? Фамилии его я не помню.

Этого достаточно, чтобы устроить карательную экспедицию или государство должно его выдать, если оно своих чиновников не контролирует и они убивают наследника престола соседнего государства в мирное время. Или само расстрелять. Его застрелили уже в Салониках в 1916или 1917 году.

Так что у австрийцев были основания требовать расследования на территории Сербии и отстранения участвовавших чиновников.

От	Игорь Островский
К	VVVIva (20.07.2001 21:09:44)
Дата	21.07.2001 00:43:59

О Фердинанде

>Так что у австрийцев были основания требовать расследования на территории Сербии и отстранения участвовавших чиновников.

- А, между прочим, Фердинанда в Вене не любили и его убийству были отчасти рады. К слову, в местной хронике исторических событий какой только ерунды порой не отмечают, а сараевское покушение (28 июня), по-моему, пропустили.
И ещё, Принцип стрелял явно не в того - Фердинанд был в австрийской верхушке, можно сказать, единственным голубем. Он несколько раз предотвращал военный конфликт с Сербией в годы перед ПМВ. При всей моей нелюбви к феодальным пережиткам и всем без исключения монархам, должен признать - Фердинанд такого от сербов не заслужил.
Впрочем, Принцип стрелял не столько в человека, сколько в принцип. Увы, История так решила.

С комсомольским приветом!

От	Alexey Samsonov
К	Игорь Островский (21.07.2001 00:43:59)
Дата	21.07.2001 10:57:05

Re: О Фердинанде

>И ещё, Принцип стрелял явно не в того - Фердинанд был в австрийской верхушке, можно сказать, единственным голубем. Он несколько раз предотвращал военный конфликт с Сербией в годы перед ПМВ.

Может, именно потому его и убили? Что кто-то той войны уж больно хотел и потому устранял противников? Помнится, пережевывалось в бульварных газетах одно загадочное происшествие: какой-то принц австрийской фамилии, тоже отнюдь не сторонник войны, был застрелен в охотничьем домике вместе с женщиной (женой, невестой или просто любовницей). Было это за несколько лет до начала Мировой Бойни вроде как.

От	Игорь Островский
К	Alexey Samsonov (21.07.2001 10:57:05)
Дата	21.07.2001 16:01:55

Рудольф?

>Может, именно потому его и убили? Что кто-то той войны уж больно хотел и потому устранял противников? Помнится, пережевывалось в бульварных газетах одно загадочное происшествие: какой-то принц австрийской фамилии, тоже отнюдь не сторонник войны, был застрелен в охотничьем домике вместе с женщиной (женой, невестой или просто любовницей). Было это за несколько лет до начала Мировой Бойни вроде как.

- Не имеете ли Вы в виду эрцгерцога Рудольфа, сына Франца-Иосифа? Он покончил с собою вместе со своей возлюбленной. Но это было ещё в 1880-х. Об этом в советском прокате шёл фильм "Майерлинг" с Омаром Шарифом в главной роли.

С комсомольским приветом!

От	дедушка
К	wolfschanze (20.07.2001 20:41:47)
Дата	20.07.2001 20:58:33

Что такое "само государство", как не руководство этого государства?

Привет!

Так можно договориться и до того, что в преступлениях национал-социалистической Германии или сталинского СССР было виновато не "само государство", умная и порядочная великая Германия и еще более великая Россия, а "ну просто очень много нехороших людей, подбитых на преступления горсткой международных представителей Вельзевула".
Впрочем, здесь царит такая трогательная любовь к всегда безвинной Сербии и сестрам ея, несколько даже более безвинным.

Ваш дедок

От	wolfschanze
К	дедушка (20.07.2001 20:58:33)
Дата	20.07.2001 21:29:16

VVVIva и дедушке

--Есть другие доказательства, кроме признания, что высшие чины Сербии знали о покушении?

От	дедушка
К	wolfschanze (20.07.2001 21:29:16)
Дата	21.07.2001 18:32:32

Re: VVVIva и...

Привет!

>--Есть другие доказательства, кроме признания, что высшие чины Сербии знали о покушении?
Немного жалею, что влез в эту дискуссию:

вопрос поставлен о вине (виновности), стало быть, в моральной плоскости, поэтому к таким категориям, как "государство" и т.п., применим слабо.
Для продолжения дискуссии надо переформулировать условия задачи.
Или деперсонализировать государства и тогда измерять виновность отдельных лиц, выступавших от имени государства,
или заменить исторический подход моральным и наблюдать, "сборет ли кит слона", иными словами, участвовать в рубке "австрофилов" с "сербофилами".

Разумеется, отдельные государственные образования могут быть распущены как таковые (Вост. Пруссия, вообще Третий Рейх), а другие - созданы, например, в видах паллиативной компенсации его гражданам непоправимого ущерба (Израиль).

Конечно, утверждение, например, что "Германия начала и проиграла две мировые войны", - правильное, но все дальнейшие процедуры с этой фразой делают её, так сказать, всё более ошибочной.
Скажем, сказать "только Германия начала и проиграла две мировые войны" уже нельзя.
И утверждение "Германия - виновница двух мировых войн" на фоне первой правильной фразы уже представляется не вполне соответствующей действительности. Это касается, конечно, и "жертв". Например, "Польша - жертва двух тоталитарных режимов - сталинского и гитлеровского", или "Сербия - жертва всех, кто попадался ей на пути", - всё это утверждения-калеки.
Но мы в таких случаях и находимся в зоне пересечения морального, политического и правового полей, никуда не денешься!

Ваш дедок

От	Шурик Мурик
К	wolfschanze (20.07.2001 21:29:16)
Дата	20.07.2001 22:06:29

Re: VVVIva и...

>--Есть другие доказательства, кроме признания, что высшие чины Сербии знали о покушении?

Все покушавшиеся были одеты в военную форму при полном параде, чтобы ни у кого не оставалось сомнений.

От	FVL1~01
К	Шурик Мурик (20.07.2001 22:06:29)
Дата	20.07.2001 23:05:05

Бандера африканская

И снова здравствуйте

>Все покушавшиеся были одеты в военную форму при полном параде, чтобы ни у кого не оставалось сомнений.

ВСе покушащиеся БЫЛИ ОДЕТЫ В СТУДЕНЧЕСКУЮ (Принцип) или ГИМНАЗИЧЕСКУЮ (Неделко Габрилович) ФОРМУ . НА фото "арест Принципа" смотрите...

Ну е мое!!!! Надо же в сербскую военную форму :-0)))
С уважением ФВЛ

От	VVVIva
К	FVL1~01 (20.07.2001 23:05:05)
Дата	20.07.2001 23:08:25

А по-моемому Шурик неплохо прикололся! (-)

От	VVVIva
К	wolfschanze (20.07.2001 21:29:16)
Дата	20.07.2001 21:35:41

Re: VVVIva и...

>--Есть другие доказательства, кроме признания, что высшие чины Сербии знали о покушении?

А откуда они будут? Вы в своем уме или Мери энином.?(с)
Расследования на территории Сербии не проводилось, война началась. Глава "черной руки" - убит ( он же начальник разведки). Остаются только показания Г.Принципа и Ко.

От	VVVIva
К	VVVIva (20.07.2001 20:16:06)
Дата	20.07.2001 20:31:46

По-моемому фамилия Фромм. (-)

От	Ярослав
К	SDA (20.07.2001 19:26:43)
Дата	20.07.2001 19:33:20

Re: А где...

>>2.В Первой Мировой виноваты все без исключения.
>
>Ага! И Сербия в том числе?

Без сомнения . Именно действия Сербии и спровоцировали войну. по современной терминологии -поддержка тероризма на государственном уровне -)

>SDA
С уважением Ярослав