От Artem Drabkin
К All
Дата 26.06.2001 14:22:07
Рубрики WWII;

Фрагменты воспоминаний

Добрый день,

Вот решил поделиться :)

Артем

http://history.vif2.ru
От Artem Drabkin
К Artem Drabkin (26.06.2001 14:22:07)
Дата 26.06.2001 14:26:08

Re: Фрагменты воспоминаний

Бойцы роты, а они все были у меня на виду, открыли тоже огонь по противнику, но у нас не было пулеметов «максим» - пулеметный взвод давно вышел из строя, а только ручные пулеметы и автоматы.
Однако самоходка немцев стала вести огонь из орудия по каждому бойцу. С нашей стороны огонь прекратился. Как я не кричал, огонь бойцы не вели – умирать никому не хотелось от огня самоходки.
Видимо самоходка меня заметила, как я требовал открыть огонь, иногда махал рукой, кричал, вообщем «мельтешил». Рядом со мной лежал боец, несколько вперед меня и самоходка «шарахнула» по нам (по нас). Один снаряд разорвался около бойца, его подбросило от земли и он замертво упал на землю.
Я быстро спрыгнул в ручей и затаился под его берегом – согнулся пополам. Речей был неглубоким и в сапоги воды не набрал. Второй снаряд разорвался около берега ручья, но меня опять не задело, я быстро покинул это место отбежал и залег за деревом. Самоходка прекратила вести огонь, спокойно стояла на возвышенности.
Вот так, пока мне повезло уже который раз, а ведь могло осколками снести мне голову или разорвать на части или контузить сильно. Обошлось, только сильно звенело в голове, снаряды рвались в метре от меня (снаряд 75 мм).
Я уже писал, что танков и артиллерии с нами не было, чтобы уничтожить самоходку «фрицев». Хотя бы была какая-нибудь «засратая» пушченка.
Пока я раздумывал, что предпринять дальше – приказ надо было выполнить – появились наши штурмовики, самолеты «ИЛ-2», в количестве, примерно, 12-15 самолетов. Сначала сбросили бомбы на противника, а затем поочередно обрабатывали оборону противника снарядами ЭРС, пушечно-пулеметным огнем.
В это время я поднял солдат в атаку и, под прикрытием авиации, стали подниматься на эту возвышенность. Все бойцы роты стремились быстрее достигнуть гребень возвышенности – самоходка скрылась, противник огонь прекратил вести по нас.
Надо было поймать этот миг, когда противник подавлен, самое главное в бою. И броском вперед, что есть мочи, пока есть силы.
Мне, откровенно говоря, так было радостно на душе, впервые было такое фронтовое взаимодействие – пехоты с авиацией. И только когда мы стали достигать гребень возвышенности, штурмовики прекратили свои атаки на высоту.
Построились, сделали самолеты над нами заход, «помахали» крыльями и улетели. Вот так было бы всегда и потерь не было бы, как в этом бою. Мы штурмовикам тоже махали руками, кричали «Ура» - благодарили за помощь и отсутствие потерь. Видимо штаб бригады организовал эту помощь – высота имела значение – возвышенность над местностью.
Взяла рота эту возвышенность с оборудованными окопами, с колодцем, несколькими хатами и сараями. На обратной стороне возвышенности был крутой спуск в глубокую лощину с населенным пунктом, в дали (фольварк) и виднелись с десяток хат, дворовых построек.
От Artem Drabkin
К Artem Drabkin (26.06.2001 14:26:08)
Дата 26.06.2001 14:33:32

Еще раз, а то начало незапостилось

Это было в последних числах августа 1944 г. С рассветом ко мне пришел (прибежал) связной от командира роты Чернышова с приказом наступать по обстановке. Как мне помнится, кроме меня командиров взводов в роте не было – выбыли по ранению.
Ни танков, ни артиллерии – поддержки не было с их стороны. Наверное, артиллерийский дивизион бригады тоже понес потери, танки точно имели потери.
Солнце стало пригревать, тихо, только слышны голоса птиц, рядом с нами находился лес, и там наших войск не было. И так не хотелось умирать – в этот тихий час.
Связному я ответил, что сейчас подниму в атаку людей, он ушел, а я опять задремал. Надо сказать, что в роте было только два взвода, одним командовал я, вторым – сержант Савкин. Да и в роте было не более 40 человек (по штату 100).
Следовательно, мне необходимо было поднимать в атаку фактически всю роту. А я заснул, вернее задремал.
Вторично прибегает связной от командира роты с тем же приказом и с угрозами.
Со мной никогда такого не было, чтобы беспробудно спал. Связному я ответил, что сейчас пойдем в атаку, а сам опять задремал. Летняя погода была. Разбудил меня связной и напоминает мне об атаке – ему ротный приказал не уходить, пока я не подниму роту в атаку. А спал я под кустом, на мягкой травке (окоп не вырыл) и какой-то сон снился из мирной жизни. И умирать не хотелось, поэтому дремал.
Боялся я, что немцы могут ударить слева, из леса – у меня был самый левый фланг батальона. И так часто у нас на фронте было – не имели понятия о противнике, сколько его, где его огневые точки, есть ли танки. И расположен ли противник слева в лесу.
Надо выполнять приказ, видимо он был не только от командира роты, но и батальона, а какое у тебя состояние – это не имеет значения. Приказ есть приказ.
Разнылся я – может быть несколько преувеличил про этот эпизод.
Может я и не думал совсем о смерти – о ней надо меньше думать, а просто давила усталость, тишина и так спать хотелось, а может быть решил, что это самодеятельность Чернышова.
Поднял я роту в атаку. Который раз я со своими бойцами шел выбивать немцев из их опорного пункта, а сколько еще будет таких атак в дальнейшем. До конца войны еще далеко – только лето 1944 г.
Стали перебежками продвигаться вперед, противник огня не открывал. Продвинулись вперед метров на 100-150. Все шло хорошо. Я уже подумал, что спокойно возьмем высотку, без выстрелов и гибели бойцов. Но мечты мои не сбылись.
Противник открыл ураганный ружейно-пулеметный огонь. На высоте появилась немецкая самоходка и она открыла огонь из орудия. Это так называемое «штурмовое орудие», со слабой броней.
Залегли мои бойцы, выбирая складку местности, выемку, бугорок, чтобы укрыться от пуль. Я тоже залег в тени кустарника, лучшего места не нашел, позади меня протекал ручей с обрывистым берегом, небольшого размера.
Бойцы роты, а они все были у меня на виду, открыли тоже огонь по противнику, но у нас не было пулеметов «максим» - пулеметный взвод давно вышел из строя, а только ручные пулеметы и автоматы.
Однако самоходка немцев стала вести огонь из орудия по каждому бойцу. С нашей стороны огонь прекратился. Как я не кричал, огонь бойцы не вели – умирать никому не хотелось от огня самоходки.
Видимо самоходка меня заметила, как я требовал открыть огонь, иногда махал рукой, кричал, вообщем «мельтешил». Рядом со мной лежал боец, несколько вперед меня и самоходка «шарахнула» по нам (по нас). Один снаряд разорвался около бойца, его подбросило от земли и он замертво упал на землю.
Я быстро спрыгнул в ручей и затаился под его берегом – согнулся пополам. Речей был неглубоким и в сапоги воды не набрал. Второй снаряд разорвался около берега ручья, но меня опять не задело, я быстро покинул это место отбежал и залег за деревом. Самоходка прекратила вести огонь, спокойно стояла на возвышенности.
Вот так, пока мне повезло уже который раз, а ведь могло осколками снести мне голову или разорвать на части или контузить сильно. Обошлось, только сильно звенело в голове, снаряды рвались в метре от меня (снаряд 75 мм).
Я уже писал, что танков и артиллерии с нами не было, чтобы уничтожить самоходку «фрицев». Хотя бы была какая-нибудь «засратая» пушченка.
Пока я раздумывал, что предпринять дальше – приказ надо было выполнить – появились наши штурмовики, самолеты «ИЛ-2», в количестве, примерно, 12-15 самолетов. Сначала сбросили бомбы на противника, а затем поочередно обрабатывали оборону противника снарядами ЭРС, пушечно-пулеметным огнем.
В это время я поднял солдат в атаку и, под прикрытием авиации, стали подниматься на эту возвышенность. Все бойцы роты стремились быстрее достигнуть гребень возвышенности – самоходка скрылась, противник огонь прекратил вести по нас.
Надо было поймать этот миг, когда противник подавлен, самое главное в бою. И броском вперед, что есть мочи, пока есть силы.
Мне, откровенно говоря, так было радостно на душе, впервые было такое фронтовое взаимодействие – пехоты с авиацией. И только когда мы стали достигать гребень возвышенности, штурмовики прекратили свои атаки на высоту.
Построились, сделали самолеты над нами заход, «помахали» крыльями и улетели. Вот так было бы всегда и потерь не было бы, как в этом бою. Мы штурмовикам тоже махали руками, кричали «Ура» - благодарили за помощь и отсутствие потерь. Видимо штаб бригады организовал эту помощь – высота имела значение – возвышенность над местностью.
Взяла рота эту возвышенность с оборудованными окопами, с колодцем, несколькими хатами и сараями. На обратной стороне возвышенности был крутой спуск в глубокую лощину с населенным пунктом, в дали (фольварк) и виднелись с десяток хат, дворовых построек.
От Artem Drabkin
К Artem Drabkin (26.06.2001 14:22:07)
Дата 26.06.2001 14:25:15

Фрагмент4

Противогазов у нас не было, они только мешали в бою, особенно десанту танковому. Каску я тоже не носил, да и многие солдаты ее не носили, тяжелая, в бою соскользала на лицо. Автомат тоже не носил, был у меня немецкий пистолет «вальтер» в кобуре, другой пистолет малых размеров держал в кармане, а также всегда носил две гранаты «Ф-1», наши прекрасные ручные гранаты. Немецкие мы не любили – слабые по силе, размером с куриное яйцо, а другая граната, с длинной рукояткой, очень неудобная для носки, да она тоже слабая была.
Оружие немецкое: автоматы, карабины, винтовку, пулеметы взяли при обороне г. Каменец-Подольска вынужденно – для своего оружия не было патронов. Так до конца операции некоторые бойцы и носили два вида оружия: свое и немецкое, пока не получили боеприпасы к своему оружию.
В обороне мы простояли несколько дней. В один из дней появились немцы, но роту не атаковали, они не пошли на нас, а захватили несколько хат левее наших позиций.
Из хат они стали вести по нам огонь, в основном винтовочный и даже по отдельным бойцам. Наши воины ответили им. Перестрелка быстро закончилась. Да нам противника не было видно, они засели в хатах или за ними.
Но был слышен сильный огонь в расположении третьей роты и минометной роты батальона.
Интересно то, как они, немцы, скрытно подошли, немцев обнаружили только утром, а они видимо появились перед нами вечером или ночью. Я думаю, что мы их «просмотрели» - проспали.
Вот чего я всегда боялся – проспать противника. Но, скорее всего, это была разведка противника, они искали путь на запад и хорошие дороги, по которым могли бы проехать автомашины, не исключено, что искали путь и танкам, а также и пехоте.
Трудно сказать, но нас обстреливали «кучно», нельзя было подняться.
Однако немцы нарвались на минометную роту нашего батальона, которая занимала оборону левее нас, (нашей роты). Там где-то была и третья рота (теперь 2-я).
В этих боях был тяжело ранен командир взвода минометной роты лейтенант Новожилов. Немцы уже были готовы захватить минометы, тогда Новожилов приказал подчиненным отойти с минометами на другую позицию, а сам остался прикрывать их отход из пулемета (его имели минометчики на всякий случай).
Немцы подожгли дом, откуда вел огонь Новожилов, но он продолжал вести огонь до тех пор, пока не сгорел в этом доме.
Так погиб 28 марта 1944 года лейтенант Сергей Васильевич Новожилов, 1923 года рождения. Веселый и бравый офицер, двадцати лет от роду, спасая личный состав минометной роты, пожертвовал своей жизнью.
От Artem Drabkin
К Artem Drabkin (26.06.2001 14:22:07)
Дата 26.06.2001 14:24:32

Фрагмент3

По рации передали указание. Танкам остаться на месте у реки, а десанту выполнять задачу – продвигаться к железнодорожной станции. Это было повторение ранее отданного устного указания командира батальона.
Надо было раньше мне уйти в город, а не ждать танкистов, хотя солдаты тоже помогали разбирать преграду, каменную кладку, но она была сделана прочно и добротно и видимо очень давно.
Я с ротой «скопом» стал продвигаться по городу. Улицы были заставлены автомашинами, в основном большой грузоподъемности: «манн», «опель» и другие. Все автомобили были нагружены всяким добром, чего только в них не было. Нам уже было не до автомашин. Немцев тоже не встретили – убежали при нашем появлении.
Вдруг мы услышали артиллерийские залпы и разрывы снарядов в городе. Это «била», вела огонь, наша бригадная артиллерия. Вышла рота на окраину города перед нашим взводом открылась интересная картина, а этот берег, где мы были, был выше противоположного берега реки Смотрич, шла в атаку наша бригада на город: все три батальона и танковый полк бригады естественно, что осталось от бойцов и танков, от боев до города.
Вся эта масса, пусть не очень большая, вела огонь: артиллерия дивизиона бригады(12 стволов) «то бишь» орудий, минометов и пулеметов.
Красиво шли в атаку, но хорошо бы на противника, а не на своих, то есть не на мою роту, не на нас.
Мы, солдаты роты кричали, махали шапками, руками (ракет не было), бегали, старались обратить на нас внимание наступающих, но без успешно, они продолжали наступать в развернутом строю, достигли реки, в брод преодолели ее по пояс в воде (а наша рота на танках перебралась – все сухими) и поднялись на наш высокий берег и стали наступать, продвигаться по городу.
От Artem Drabkin
К Artem Drabkin (26.06.2001 14:22:07)
Дата 26.06.2001 14:23:25

Фрагмент2

Таким образом, мы захватили дом перед площадью с костелом, оказались в центре города на правой стороне улицы. Оказалось у стены этого дома с фасада, с улицы стоял немецкий танк и вел огонь, но скоро замолчал - берег, видимо, боеприпасы.
У нас не было с собой бутылок с горючей смесью и противотанковых гранат, чтобы подбить или сжечь этот танк, да и патронов осталось мало. А боепитание батальонное еще не подошло и не подойдет до самого города Каменец-Кодольского и даже до конца операции.
Наступили сумерки, бой утих с обоих сторон. Наступила самая пора, чтобы разжиться едой. Война войной, а есть хочется. Поисковые бойцы обнаружили складик с провиантом и даже с водной и хлебом. Перекусили на славу. Водку почти не пили, а консервы съели. Водка называлась «Полинка».
Под утро пришел связной и принес письмо, записку, от командира роты Титова. В ней он дал нам указание перебраться на левую сторону дороги (улицы), присоединиться к третьему взводу роты, так как командир взвода был ранен (Гаврилов).
Приказ есть приказ. Под покровом ночи мы с Шакуло перешли улицу и присоединились к третьему взводу, с ним был и пулеметный взвод роты, командиром этого взвода был лейтенант Колосов. Солдат взвода Гаврилова по приказу командира роты распределили между нашими взводами.
Ночью мы предприняли наступательные действия, но в темноте попали в зону действий 2-й роты нашего батальона. Пришлось уйти от них в сторону чтобы друг другу не мешать, а то скопилось на узком участке практически две роты. Командир дозорного отделения был ранен в живот.
Продвижения у нас не получилось – напоролись на немцев. Хорошо, что этот бой был в темноте и противник не вел прицельного огня. Однако понесли потери и закрепились на достигнутом рубеже. Атаковать не решились – подошел немецкий танк и тоже открыл пулеметный огонь. У немцев хорошее было взаимодействие с «тиграми».
Утром связной передал приказ командира роты – уйти с этого участка, чтобы не мешать 2-ой роте, и закрепиться на прежнем месте, откуда ушли. А с наступлением темноты продолжать атаки с выходом на окраину города.
День для нас был тяжелым, «тигр» методично обстреливал наш дом где закрепились мы из пушки. Кроме того, немцы пытались атаковать нас, но огнем из пулеметов были отброшены, понеся потери.
Ночью мы обошли площадь с костелом, противника не встретили и закрепились на окраине города в деревянных домиках и сараях. Утром немцы стали нас обстреливать из пулеметов, они обнаружили нас, огонь вели и снайпера, поджигали «халупы», в которых находились бойцы. Пришлось отойти, не погибать на пожаре, в безопасное место.
Днем противник пытался нас атаковать, но наши стрелки охоту эту отбили. С наступлением сумерек, в конце дня, мы это пожарище покинули и расположились в крепком кирпичном здании. Но тоже на окраине города. Город мы прошли и до этого с востока на запад.
Днем противник предпринял атаку, но не из города, а наоборот, наступал на нас, на город, со стороны чистого поля, открытого места. Наши бойцы изготовились к стрельбе из окон здания.
Противник развернулся в цепь, немцы подъехали на 3-4 автомашинах. В метрах 600-800 от нас проходила какая-то грунтовая дорога, по ней они и приехали. Хорошо, что танков с ними не было. Одновременно немцы стали перебегать и накапливаться со стороны города, не далеко от нашего здания.
Наш снайпер, во взводе Шакуло, остался один боец со снайперской винтовкой, стал вести огонь по перебегающим немецким солдатам. Получалось у него хорошо, он так наловчился их щелкать, тем более расстояние было не более 100-150 метров, что немцы прекратили перебегать, а затем совсем покинули этот рубеж. Атака была сорвана одним снайпером.
А тех, что шли цепью на город, мы подпустили на близкое расстояние и огнем, особенно двумя пулеметами «максим», сдули их с лица земли. Удар по ним был неожиданным, плотным, но коротким – берегли патроны.
От Artem Drabkin
К Artem Drabkin (26.06.2001 14:22:07)
Дата 26.06.2001 14:22:40

Re: Фрагменты воспоминаний

В роте меня старшина роты Блохин познакомил с помкомвзвода старшим сержантом Сабаевым и ординарцем. Вечером мы выступили для занятия боевых позиций, чтобы с рассветом атаковать немцев, для меня по пословице «с корабля на бал». Правда интересно – пошел в бой с голыми руками. Хотя мы были десант танковый, но лопату (малая саперная) иметь необходимо было. Атаковали противника не только с танков, что реже было, а цепью совместно с танками, чаще за танками, а то и без них – приходилось часто окапываться – земля спасала нас. Но оружие и подавно надо было иметь.
У меня не было ни какого оружия, ни лопатки. Ночью нас, трех офицеров роты, вызвал командир роты Титов и поставил задачу на наступление. Командиров взводов я плохо запомнил в темноте, а они меня также.
С наступлением рассвета рота развернулась в цепь, в том числе, и другие две роты батальона, и быстрым шагом стали продвигаться – к высоте, не имея понятия – имеется ли оборона противника на склонах этой господствующий над местностью высоте. Вот мое первое крещение боем. Это уже не на учениях – фронт и впереди противник. Противник открыл сначала пулеметный огонь с этой высоты, а затем обрушил по нас плотный минометный огонь. Я как на ученьях скомандовал солдатам «вперед бегом». Сам тоже побежал как на занятиях. И вдруг впереди меня моих бойцов не оказалось.
Слышу сбоку из оврага голоса, зовущие меня в этот овраг, где уже укрылись бойцы роты и моего взвода. Стали окапываться. А у меня даже лопатки не было. Не было оружия – ни пистолета, ни автомата. Рой землю хоть руками.
Смотрю справа от меня вроде один уже окопался (ячейка лежа), я у него попросил малую саперскую лопатку, немного поковырял землю, бруствер набросал. Отдал этому рыжему лопату и спрашиваю его кто он такой. Ответил мне, что он командир взвода первой роты лейтенант Шакула Петр. Я его видел ночью и днем не узнал.
Так, Петр Шакуло стал моим лучшим другом на всю войну и после войны – он приезжал после ко мне, мы с женой приезжали к нему, в его семью, в г. Есентуки. Вот так мы с ним познакомились и держали связь до его смерти – 6 июля 1986 года (63 года ему было).
С наступлением темноты мы покинули овраг и окопались на ровном месте, против этой высоты, старались замаскировать свои окопы-щели, как можно лучше от авиации противника и от наблюдения противника.
Ночью мы получили команду атаковать противника, обороняющего высоту. Атака ночью своеобразная, сложная и требует тесного взаимодействия всех подразделений батальона, да и в роте тоже, я бы сказал это главное – взаимодействие в роте и даже между бойцами. Требует смелости и бесстрашия.
В начале атаки все шло нормально до тех пор пока не достигли проволочного заграждения, рота залегла перед ним. Как преодолеть заграждение? Ножниц для резки проволоки нет. Допустим, несколько солдат вместе со мной проникли бы ползком за колючий забор. А как же остальные? Будут ли преодолевать заграждение? В темноте не видно. Помогу ли мне или я им. Это главное в ночном бою. Человек я новый. Не знал как быть.
Подать команду голосом, значит вызвать огонь противника на себя и солдат, лежащих рядом со мной. Немцы и так вели страшный пулеметный фланговый огонь трассирующими пулями (в темноте они светятся ярко). Кинжальный огонь – его называют.
Пополз искать Шакуло и Гаврилова, командиров взводов роты. Случайно нашел их, немцы освещали местность ракетами это они здорово умели и при их свете обнаружил офицеров. С ними был также лейтенант Чернышов Николай Константинович, командир взвода со 2-ой роты батальона. Все вместе мы решили отойти на прежние позиции. Доложили, что не смогли выполнить задачу. Вторично получили приказ командира роты овладеть траншеей противника.
Подготовили бойцов к новой атаке. А также обсудили вопрос как лучше выполнить приказ (между собой – командирами взводов).
Я обратил внимание, что два бойца из взвода, казахи по национальности, не ходили в атаку, а остались в окопе. Я их строго предупредил, что за трусость их могут наказать и строго.
Между прочим в дневной атаке отстал от взвода мой помкомвзвода Сабаев, заявив, что у него разболелся живот. Никогда никому я так не говорил, как Сабаеву – «если еще раз такое повторится я тебя пристрелю». Он меня понял.
Во второй ночной атаке я поручил Сабаеву проверить окопы взвода и если кто в них остался послать в цепь, и самому быть во взводе. Приказ он выполнил и живот у него больше не болел.
Неудачно прошла и вторая атака. Правда, немцы нас обнаружили под самый проволокой. Забросали нас гранатами и открыли пулеметный огонь. Одна граната разорвалась около моей головы, но в горячке боя я не обратил на это внимание.
Затем немцы открыли минометный огонь, не побоялись, что могут по своим ударить. Опять мы вернулись на свои позиции, понеся потери в личном составе от минометного огня. Я был осколками гранаты ранен в голову. Пилотка была порвана.
Сабаев мне голову перевязал. Старшина роты Блохин заменил пилотку, когда вышли из боя.
Днем, после слабенькой артиллерийской подготовки, при поддержке трех танков, Т-34, мы опять атаковали траншею противника, но опять мы были отброшены. Танки были подбиты. Но подбиты по вине экипажей, которые покинули танки заранее, а танки продолжали движение на противника без экипажей. Да, такое было, я не выдумал и больше не видел за всю войну.
Такого я больше не видел, этого позорного эпизода, для советского воина эпизода.
Ночью опять предприняли по приказу Титова атаку, но безуспешно. Два раза ходили. Мало того, во второй роте нашего батальона ночью пропал взвод в количестве 16 человек во главе с лейтенантом – командиром взвода. Искали несколько дней, в основном ночью, но так и не нашли. Пропали люди и куда они делить – неизвестно. И такое было на войне, война она и есть война.