-- Читали про конференцию по разоружению? - обращался один
пикейный жилет к другому пикейному жилету. -- Выступление графа
Бернсторфа.
     -- Бернсторф-это голова! -- отвечал спрошенный жилет таким
тоном, будто убедился в том на основе долголетнего знакомства с
графом. -- А вы читали, какую речь произнес Сноуден на собрании
избирателей в Бирмингаме, этой цитадели консерваторов?
     -- Ну,  о  чем  говорить...  Сноуден-это голОва! Слушайте,
Валиадис, -- обращался он к третьему старику в панаме. - Что вы
скажете насчет Сноудена?
     -- Я скажу вам откровенно, - отвечала панама,  -  Сноудену
пальца в рот не клади. Я лично свой палец не положил бы.
     И,  нимало не смущаясь тем, что Сноуден ни за что на свете
не позволил бы Валиадису  лезть  пальцем  в  свой  рот,  старик
продолжал:
     -- Но    что    бы   вы   ни   говорили,   я   вам   скажу
откровенно-Чемберлен все-таки тоже голова.
     Пикейные жилеты поднимали  плечи.  Они  не  отрицали,  что
Чемберлен тоже голова. Но больше всего утешал их Бриан.
     -- Бриан!  --  говорили они с жаром. -- Вот это голова! Он
со своим проектом пан-Европы...
     -- Скажу вам откровенно, мосье Фунт, --  шептал  Валиадис,
-- все  в  порядке.  Бенеш  уже  согласился  на  пан-Европу, но
знаете, при каком условии?
     Пикейные жилеты собрались поближе и вытянули куриные шеи.
     -- При условии,  что  Черноморск  будет  объявлен  вольным
городом. Бенеш-это голова. Ведь им же нужно сбывать кому-нибудь
свои сельскохозяйственные орудия? Вот мы и будем покупать.
     При  этом  сообщении глаза стариков блеснули. Им уже много
лет хотелось покупать и продавать,
     -- Бриан-это голова! - сказали они  вздыхая.  -  Бенеш  --
тоже голова.
     Когда  Остап  очнулся  от  своих  дум,  он увидел, что его
крепко держит за борт пиджака незнакомый старик в  раздавленной
соломенной  шляпе с засаленной черной лентой. Прицепной галстук
его съехал  в  сторону,  и  прямо  на  Остапа  смотрела  медная
запонка.
     -- А  я  вам  говорю,  --  кричал  старик  в  ухо великому
комбинатору, -- что Макдональд на эту удочку не пойдет!  Он  не
пойдет на эту удочку! Слышите?
     Остап  отодвинул рукой раскипятившегося старика и выбрался
из толпы.
     -- Гувер-это  голова!  -  неслось  ему   вдогонку.   -   И
Гинденбург -- это голова.