От	Георгий
К	All
Дата	27.06.2006 13:22:31
Рубрики	WWII; Современность;

Из книги Мухина "Если бы не генералы". Две последние главы (не целиком) и послесловие

---

Из книги Мухина "Если бы не генералы". Две последние главы (не целиком)
и послесловие

(прошу прощения за не слишком тщательное вычитывание отсканированного
текста)

<...>
Что касается моральных качеств, то я образно пояснил бы свою мысль так.
Положим, мы храбрость, смелость, преданность долгу и Родине офицеров и
генералов оцениваем по пятибалльной шкале. Тогда у немцев 5 % -
отличники, 90 % -хорошисты и5% - двоечники. А у нас 20% - отличники, 30
% - хорошисты и 50 % - двоечники. И вот эта масса двоечников наносила
советскому народу столько вреда, вызывала такие потери, что преимущество
в числе отличников ничего не давало - потери солдат, младших офицеров,
да и генералов, причем хороших, были огромны. Поэтому нравится это или
нет, но при лучшем, чем у немцев, исходном человеческом материале наши
генералы и офицеры в среднем оказались хуже. Этот вывод требует от меня
разрешения двух вопросов: как немцы воспитывали своих офицеров и как они
их обучали, почему в этом деле они имели лучшие результаты?
И в области воспитания и обучения немецких офицеров в истории белое
пятно - некая <терра инкогнита>, создается такое впечатление, что этот
вопрос никогда и никого не интересовал. Чуть ли не сорок лет увлекаюсь
историей и всегда читал все подряд, но не только не встречал какой-либо
специальной работы на эту тему, но никогда не встречал и малейших
намеков, что такие работы где-либо есть и что какие-то историки эту тему
изучали. Понимаете, всякую там болтовню насчет национал-социализма и
антисемитизма оставим умственно недоразвитым, меня же интересует, откуда
у немцев был столь высокий дух и как они достигали столь высокого
профессионализма?

ТРУДНОСТИ

На первый взгляд, проблема не кажется трудной, поскольку у нас на
сегодня переведена масса воспоминаний немецких воинов, и нужно лишь
внимательно прочесть то, что они пишут о своем воспитании и обучении. Но
даже тут исследователя преследуют две трудности.
Первая в том, что ты не немец, и дело не в незнании немецкого языка. Все
народы имеют специфические особенности - они с этими особенностями
родились, жили, они с ними сроднились настолько, что сами их не
замечают, не видят в них чего-то особенного и, начав писать о себе,
ничего об этих особенностях не говорят. К примеру. Немец не видит ничего
особенного в том, что, пообещав прийти в 5 часов, он придет в 5 часов, а
кубинец не видит ничего особенного в том, что, пообещав прийти в 5
часов, он придет в 7 часов. И можно возмущаться и плеваться, но кубинец
вас не поймет, поскольку совершенно не хотел высказать вам неуважение -
он-то полагал, что и вы придете к семи. Причем ты можешь даже знать эту
особенность, но поскольку она не твоя, то ты забудешь о ней именно
тогда, когда это знание могло бы помочь тебе понять проблему.
Был у меня такой случай. Как-то у себя на заводе в компании со своими
люксембургскими партнерами я принимал двух японцев, которые, надо
сказать, для завода были важны. А завод в Павлодарской области, а эта
область граничит с Семипалатинской, более того, собственно атомный
полигон располагался в Майском районе именно нашей области. И очень
информированные японцы, видимо в страхе получить смертельную дозу
радиоактивного заражения, приехали на завод не только со своей едой, но
и со своей водой. Меня, хозяина (хотя я старался не подавать виду), это
страшно разозлило: наши поварихи, понимаешь, налепили фирменных
малюсеньких пельменей, со всей широтой нашего гостеприимства мы
поставили на стол всякие местные вкусности (люксембуржцы наши помидоры
даже домой увозили в качестве гостинца), а эти японские придурки сидят
за столом и хлебают свою лапшу быстрого приготовления. Спасибо, хоть от
водки не отказывались.
Ну и не стерпел я, и после этого обеда потянуло меня японцев чем-то
уязвить. И я рассказываю компании,, что
был в Японии и поразили меня в метро автоматы по продаже билетов. Суешь
в щель купюру любого достоинства, нажимаешь кнопку станции, куда хочешь
доехать, и автомат выплевывает тебе билет и сдачу в виде более мелких
купюр и монет, причем разного соответствующего достоинства. Но после
этого идешь к входу в метро, а там японские мужики берут эти билеты и
вручную компостируют их. Ну, а зачем тогда автоматы? Пусть бы эти мужики
продавали и билеты! Люксембуржцы посмеялись, а японцы, к моему
удивлению, к порядкам в токийском метро отнеслись серьезно и разъяснили
мне то, что я вообще-то знал и без них, но не учел в данном случае.
- Видите ли, Мухин-сан, - сказал один из них, - японские фирмы никогда
своих сотрудников не увольняют до пенсии, как бы трудно фирме ни было.
Фирма, владеющая метро, внедрила автоматы по продаже билетов, в связи с
чем высвободились кассиры, но их нельзя уволить. Вот фирма и поставила
их на контроль билетов, пока из фирмы не уволится достаточно
пенсионеров, чтобы обеспечить рабочими местами высвободившихся кассиров.
Тогда фирма поставит и автоматы контроля.
Через пару лет я вновь попал в Токио и убедился - на входе и выходе из
метро уже стоят автоматы, которые не только впускают пассажиров, но и не
выпускают их, если они проехали больше, чем заплатили. Что характерно, я
ведь знал об этом правиле японских фирм, но совершенно не учел его и
полагал, что это что-то не в порядке со здравым смыслом руководителей
токийского метрополитена, а японцы, даже будучи металлургами, тем не
менее сразу же сообразили, в чем дело, и немудрено, поскольку это их
японская особенность, это их жизнь.
Так вот и с немцами. Читаешь в их воспоминаниях описание поступления в
армию, описание карьеры, и не можешь понять, почему в жизни мемуариста
произошло то или иное событие, почему он возмущается тем, что оставляет
тебя равнодушным, и никак не реагирует на то, что тебя удивляет? А он -
немец, ему это обыденно и понятно настолько, что он не видит нужды
специально останавливаться на разъяснении сути события, но тебе-то от
этого не Легче... Тебе приходится чесать затылок в догадках, почему бы
это могло быть так?
Вторая трудность заключена в проблемах перевода. Даже в СССР, который
имел прекрасных переводчиков с любых языков, профессиональная специфика
не всем переводчикам давалась, и не всегда. Скажем, в первых изданиях
Мюллера-Гиллебранда 1958 года название танка 38t (38-го года, чешский)
переведено как <38-тонный>, мемуары Бруно Винцера <Солдат трех армий>
1971 года предваряет сообщение, что Винцер <штабс-офицер бундесвера>, но
штабс-офицеров не бывает - есть штаб-офицеры и штабс-капитаны.
(Вообще-то <штаб> - это руководящий, в русской армии штаб-офицеры
следовали за обер-офицерами - за старшими офицерами и предшествовали
генералам, а <штабе> - это помощник, штабс-капитан - помощник командира
роты (капитана) по строевой части.)
И совсем начался кошмар в настоящее время, когда издательства из
экономии поручают делать переводы немецких авторов с американских
изданий на английском языке. Тут-то уж переводчики-умельцы такое творят!
Дело в том, что американцы, переводя на английский, уже врут и применяют
свое видение дела там, где оно совершенно не соответствует немецкому,
скажем, ефрейторов именуют капралами, что совершеннейшая глупость, а
когда потом этот текст переведен с английского на русский, то тут вообще
не поймешь, о чем речь.
Вы, наверное, обратили внимание, что американские традиции широким
потоком входят и в жизнь России, особенно в жизнь российских придурков.
К примеру, были у нас институты и университеты, и всем было понятно, о
чем идет речь. Академии же, кроме Академии наук, были только военные и
духовные, поэтому в нашем понимании академия дает образование выше
высшего. Теперь у нас везде сплошь и рядом академии при на глазах
ухудшающемся уровне подготовки их выпускников. Это типично американская
традиция, ведь в США чем никчемнее контора, тем громче у нее название.
Скажем, полицейская школа, в которой вас за полгода научат регулировать
уличное движение, имеет громкое название <академия>. Действительно же
мощные учебные заведения США носят достаточно скромные названия типа
<Гарвардский университет> или <Массачусетский технологический институт>.
Поэтому, когда в переводе с <американского> начинаешь читать биографии
немецких генералов, то поража-
ешься количеству училищ и академий, которые они закончили, и это при
том, что у немцев вообще не было никаких военно-учебных заведений ни в
нашем, ни в американском понимании того, что такое военно-учебное
заведение.
Еще один момент, выходящий за рамки первых двух, - это дебильная тяга
нашей интеллигенции к иностранным словам. Откуда эта тяга, понятно. Дело
в том, что с момента своего образования интеллигенция представляла собой
сообщество людей, с одной стороны, получивших какое-то, часто
гуманитарное образование, а с другой стороны, абсолютно импотентных по
деловым качествам - не способных реализовать никакое практическое дело.
Единственный выход от интеллигенции - это болтовня в устном или
письменном виде, в связи с чем интеллигенция и нашла себя в средствах
массовой информации (книгах и газетах) с момента, когда эти средства
стали оказывать определяющее влияние на общество.
Однако люди привыкли внимать умным людям, а те, кто не способен к
решению практических задач, таковыми изначально не являются. Возникла
проблема, как уверить читателей, что интеллигенция, способная только
болтать, представляет из себя нечто умное? Решение возникло, надо
думать, на уровне инстинкта интеллигента - надо болтать <научно> и
<высокоинтеллектуально>, т.е. так, чтобы это было малопонятно, но
создавало впечатление какой-то немыслимой образованности болтающего,
такой образованности, при которой болтающему уже узок родной язык, и он
вынужден болтать на каком-то общечеловеческом волапюке, хотя на самом
деле интеллигент просто меняет слова русского языка на иностранные.
Строго говоря, вводить в свой язык иностранные слова приходится в
случаях, когда они входят в страну вместе с новой техникой, технологией
или явлениями. Однако задача любого русского не закреплять эти слова в
нашем языке, а немедленно найти или изобрести им аналоги с русскими
корнями, и делать это для того, чтобы смысл этих слов был понятен
человеку, выросшему в среде русского языка. В противном случае, если
иностранные слова описывают некие явления и понятия, а не просто
предметы, то со временем исконное значение этих слов в русском языке
может измениться до совершенно неузнаваемого (поскольку суть слова
изначально непонятна), и в результате в
русском и иностранном языках похожим словом будут описываться совершенно
разные явления и понятия. Несколько примеров.
В нашей армии, как и в иностранных, воинское звание <лейтенант> гораздо
младше звания <майор>, вот и попробуйте узнать у любого военного, жизнь
которого проходит среди воинских званий, почему же тогда воинское звание
<генерал-майор> младше воинского звания <генерал-лей-тенан >? Я еще не
встречал военного <профессионала>, который смог бы на этот вопрос
ответить. И причина в том, что слова <лейтенант>, <майор>, <генерал> -
это слова чужого языка, смысл которых забыт и резко изменен в русском
языке, в связи с чем эти слова теперь описывают совершенно не те
понятия, которые они имели в латинском и французском языках. При этом
использовать эти слова в русском языке не было ни малейшей
необходимости, поскольку описываемые этими словами понятия можно было
без проблем описать словами с русскими корнями.
<...>

ОФИЦЕРЫ

Простите, что отвлек вас, и давайте вернемся к использованию иностранных
слов в военном деле. В самом начале, когда иностранные слова (повторю -
безо всякой нужды в них) вводились Петром I (а также до и после него)
для описания армейских и боевых понятий, их смысл мог быть ясен и
являться таким же, как и на родине этих слов, а мог резко изменяться уже
при переносе. Возьмем слово <офицеры>.
На Западе, особенно у немцев, у которых русские цари позаимствовали это
слово, все солдаты, как рядовые, так и те, кто ими командовал, были в
сегодняшнем понимании <контрактники> - наемники. Солдат - воин, нанятый
за сольдо - за золотые монеты. По окончании срока контракта или при его
неисполнении нанимающей стороной он мог уйти и наняться в другую армию.
Армия была фирмой, создаваемой бароном, графом или князем для выполнения
определенных работ, и все в ней были наемные работники, но с разными
функциями: одни непосредственно дрались, другие ими командовали. У
немцев появилась потребность дать последнему понятию слово, а поскольку
у них уже в XVI веке появилось слово для государственных служащих
<офицер> (от латинского officium - должность), то они перенесли это
слово и на солдат, имеющих командную должность.
Но в Россию это слово начало заноситься в XVII веке и сразу в регулярную
армию - в <полки нового строя>, а в этой армии уже не было наемников, и
в ней все, включая рядовых, имели государственную должность - в ней все
были офицерами в первичном немецком понимании этого слова. Присмотритесь
к американским детективам: в них граждане обращаются даже к рядовым
полицейским словом <офицер>. И это совершенно естественно, поскольку и
рядовой полицейский имеет эту должность в государстве. Таким образом,
России слово <офицер> уже тогда подходило как корове седло. Ведь было
точное слово <служивый>, которым народ, кстати, и называл
военнослужащих - служащих царю. Были слова <воин, боец, ратник>, было, в
частности, слово <военачальник>, прекрасно опи-
сывающее понятие <дающий команды>. На кой ляд требовались еще и слова
<солдаты> и <офицеры>?
Однако в начале слово <офицеры>, по крайней мере, хотя бы внутри армии,
использовалось точно в таком же значении, как и на своей родине - у
немцев. Офицерами были все, имеющие право и обязанность приказывать - от
капрала до полковника. (Генералами у немцев были, как правило, сами
владельцы армий.) Единственно, Петр I русских офицеров разделил на
младших, старших и руководящих - на унтер-офицеров, обер-офицеров и
штаб-офицеров. Зачем это было сделано и боевые задачи унтер-, обер- и
штаб-офицеров мы рассмотрим ниже, а сейчас отметим, что более-менее
ясное понятие того, кто такой офицер, держалось в умах военнослужащих,
пожалуй, до начала XIX века, а на официальном уровне - до Октябрьской
революции.
Начали большевики абсолютно правильно - они восстановили истинные боевые
задачи офицеров, ликвидировав все воинские звания и само иностранное
слово <офицер>, заменив его тоже иностранным, но более ясным для русских
словом <командир>. Однако, как это можно понять из дальнейшего хода
истории, ностальгирующим по своему паразитическому состоянию бывшим
царским офицерам и алчущим паразитировать рабоче-крестьянским командирам
ну очень хотелось иметь твердую базу паразити-рования. И Красная Армия
добивается введения персональных, выраженных иностранными словами
воинских званий, которые не имеют никакого боевого или военного смысла и
их единственный смысл - получение из казны денег, вне зависимости от
своей боевой и военной полезности. А сказав <а>, вскоре сказали и <б>,
правда, не без пропагандистской необходимости. В 1943 году ввели и слово
<офицер>, которое уже не имело не только военного смысла, но и вообще
никакого смысла, кроме антиобщественного смысла выделения части служивых
в отдельную касту, с целью более удобного грабежа казны собственной
страны.
После войны военные паразиты натянули казенное одеяло на себя: теперь
младшие офицеры (унтеры) начинаются с младшего лейтенанта, старшие - с
майора и высшие - с генерал-майора. Черную кость - рядовых, сержантов,
старшин и прапорщиков - они вообще выки-
нули из числа государственных служащих - из числа имеющих должность в
государстве. Но тогда кто эти должностные лица? Взводами у нас в армии
могут командовать сержанты и прапорщики (последних и ввели для
командования взводами), а также все лейтенанты от младшего до старшего.
Но если лейтенант - это офицер, т.е. человек, имеющий должность в
государстве, в данном случае - должность командира взвода, то тогда
прапорщик, занимающий эту же должность в государстве, но не являющийся
офицером, - он кто? Конь в пальто! - ответят вам наши военные мыслители.
Почему?! По кочану! - добавят они же.
Если раздел между офицерами и остальными провести по уровню образования,
то оно в данном случае не имеет ни малейшего значения - во время войны
офицеры без образования дрались лучше, чем в среднем офицеры, окончившие
военные училища и академии (ведь потому их, <необразованных>, и сделали
офицерами). Да и в мирное время нет больших проблем стать лейтенантом
без окончания военного училища. То есть нынешнее понятие <офицер> не
имеет ни малейшего отношения к боевым должностям, поскольку официально
предусмотрено, что ту же самую офицерскую работу могут делать и не
офицеры, причем еще и лучше, чем офицеры.
Это результат применения в родном языке иностранного слова. Называй мы
солдат, как таковых, более точным и понятным нам словом <воины>, а тех,
кто ими командует в бою, общим словом <военачальники>, мы бы не имели
сегодняшнего идиотизма, когда одни и те же командиры без малейших
оснований называются по-разному. Военачальниками были бы, как при Петре
I, и сержант и маршал. Но ликвидируй мы понятие <офицеры>, и возникнут
проблемы в очереди к закромам Родины. Бесчисленные работники
министерства обороны, штабов, военкоматов, преподаватели и т.д., чье
участие в боях не предусматривается, и кто не дает приказов никаким
воинам, - они какие воины и военачальники? Ясно, что никакие. А вот
офицеры они замечательные, так сказать, <тоже защитники Родины>. Ну и
защищают они ее, естественно, не как защитники, а как <тоже защитники>.
Я сделал столь пространное вступление, чтобы вы, так сказать, если и не
почувствовали, то, по крайней мере, за-
подозрили разницу. Мы говорим: <Немецкий офицер>, - мы говорим:
<Советский (российский) офицер>, и полагаем, что это одно и то же. Но на
самом деле это не только не одно и то же, но это и рядом не лежало. А
путаем мы их потому, что, с одной стороны, запутали сами себя <умными>
иностранными словами, а с другой стороны, из-за нежелания попробовать
понять образ мысли немца.
Последнее сделать очейь непросто (по меньшей мере, мне), тут даже одну,
малопонятную нам особенность нельзя раскрыть, не вторгнувшись в другие,
такие же малопонятные особенности. Поэтому я не буду (поскольку просто
не смогу) <раскладывать все по полочкам> - мне придется обращать ваше
внимание на характерные обстоятельства без подробного их рассмотрения, а
в конце сводить их воедино в надежде, что при этом они дополнят друг
друга и сделаются более понятными.

УВАЖЕНИЕ

Как-то лет 30 назад читал какую-то книгу иностранного автора о разнице
национальных характеров европейцев. В качестве иллюстрации был приведен
анекдот, начинавшийся вопросом, что нужно делать, чтобы безопасно
перейти проезжую часть улицы в разных странах. Ответ был таков. В США
нужно вести с собой не менее трех детей. (Думаю, что Голливуд свое дело
сделал и что теперь и в США семья и дети уже не являются высшей
ценностью.) В Англии нужно вести с собою породистого пса. В Италии -
шикарную блондинку. А во Франции улицу лучше вообще не переходить. Так
вот, о немцах было сказано, что для безопасного перехода проезжей части
в Германии нужно надеть мУндир не менее чем полковника. Причем речь шла,
безусловно, уже о Германии после Второй мировой войны, т.е. после того,
как армия Германии потерпела два сокрушительных поражения. И получается,
что, тем не менее, немецкие офицеры сохранили в глазах у немцев глубокое
уважение! Почему?
Армия СССР победила во Второй мировой, но я бы не сказал, что в глазах
реальных (а не пропагандистских) граждан ее офицеры пользовались таким
уж безусловным уважением. Правда, тут все сложно, причем, как мне ка-
жется, и по отношению к солдатам, которых наш народ безусловно отделяет
от кадровых военных. В мое время парень, не служивший в армии, даже в
глазах девушек был неполноценным, и срочная служба в армии никем не
рассматривалась как трагедия, более того, считалось, что для мужчины она
обязательна. Не могу сказать обо всем СССР, но на восточной Украине,
перенесшей в свое время немецкую оккупацию, отношение к солдатикам
всегда было сочувственным, если не жалостливым. Там всяк и всегда
поможет солдатику, если это потребуется. Думаю, что даже на танцах, если
солдаты вели себя не вызывающе, то они были более защищены, и местные
парни к ним относились более снисходительно, чем к парням с соседнего
района. Смешно сказать, но когда я это написал, то вспомнил, что в
Москве, узнав, что тут все нищие - это профессионалы, я перестал им
подавать, но всегда подаю просящим солдатам. Причем я понимаю, что они
здесь, в Москве, не голодны, что они собирают на бутылку, что подавать
им непедагогично, но подаю. И, думаю, не я один.
Отношение же нашего народа к кадровым военным, на мой взгляд, далеко и
от сочувственного, и от уважительного. На офицеров с большими чинами
обычно смотрят, как на людей, <хорошо устроившихся>, а таким чаще всего
завидуют, но на самом деле не уважают. Думаю, что здесь работает
подспудная логика: офицер нужен для войны, и только война может выявить,
кто из офицеров кто, но войны не было, так чего стоят твои золотые
погоны и звезды? При этом должен сказать, что в народе бытовало мнение,
что умный парень должен поступить в институт, а не в военное училище и
что на гражданке люди существенно умнее, нежели в армии. Моя практика
этого не подтверждает, и может, потому, что я по-настоящему в армии не
служил, но сравнение тех офицеров, которых я знал, с теми гражданскими,
которых я знал, ничего не дает - и на гражданке полно окончивших вузы
тупых идиотов. Да зачем далеко ходить - ведь Россию к сегодняшнему
унизительному положению привели не военные, а гражданские, правда, при
подлом попустительстве армии, но все же гражданские.
Тут еще момент. И в СССР, и в Германии офицерство достаточно закрытое
сообщество - казармы, полигоны, стрельбища, как правило, надежно
отгорожены, и деятельности офицеров никто не видит. Возникает вопрос:
как же общество может иметь мнение об офицерах, если оно о них ничего не
знает? Ответ прост: закрытое общество офицеров на самом деле очень
открыто - ведь и в СССР, и в Германии подавляющее число мужчин проходит
через армейскую службу, и уж эти мужчины офицеров знают не понаслышке.
От них и исходит информация, которая дает обоим народам основания
сделать те или иные оценки, которые в немецком случае очень уважительны,
а в нашем - так себе.
Я вспоминаю, что в жизни слушал, может быть, сотни рассказов приятелей и
знакомых о службе в армии, но не вспомню в этих рассказах ни одного
теплого слова об офицерах, хотя почему-то вспоминается рассказ о ротном
старшине, которому рассказчик даже после демобилизации письма писал -
так был этому старшине благодарен. Это довольно странно, поскольку у нас
на военной кафедре преподавал подполковник Н.И. Бывшев, который для меня
был и остался образцовым советским офицером по всем параметрам. С другой
стороны, уже на лагерных сборах офицеры полка оставили очень серое
впечатление как с точки зрения своего профессионализма, так и с точки
зрения своих интересов. Помнится, один капитан задол-бал нас своими
рассказами о том, скольких женщин он перетрахал и как. Надо думать, что
он хотел, чтобы мы его за это зауважали, но ничего, кроме презрения, не
добился.
Добавлю, что в рассказах отслуживших срочную службу я не помню рассказов
о служебных достижениях, допустим, об отличной стрельбе или о чем-либо
похожем. Как правило, все рассказы <дембелей> сводились к рассказам о
самоволках, о пьянках или о конфликтах сначала с дембелями, а потом - с
салагами. Я полагал, что это показатель нашего русского миролюбивого
характера - отсутствия у нас удовольствия от убийства других людей и от
войны, как необходимости убивать. Не отказываясь от этой мысли, сейчас,
однако, думаю, что дело не только в нашем миролюбии. Поскольку я
довольно долго работал руководителем, то могу сказать, что если бы
рабочие вверенного мне цеха рассказывали бы знакомым только о том, как
ловко они прогуливают и пьют на работе, то меня это очень сильно обидело
бы. И дело не только в том, что я предстал
бы никчемным начальником цеха даже в собственных глазах, но это значило
бы и то, что мои люди меня не уважают, поскольку нельзя уважать
человека, не делающего работу, за которую он получает деньги.
Но все это, конечно, присутствует в среднем и у нас, и у немцев, и
отклонения от этого среднего в разные стороны присутствуют и там, и там.
Я, к примеру, честно говоря, удивился, когда в абсолютно <демократичном>
журнале <Солдат удачи> прочел воспоминания участника боев в Чечне,
полностью аполитичного контрактника, который благодарил генерала
Макашова за то, что еще в СССР Макашов во время его срочной службы гонял
солдат как си-доровых коз и в итоге сделал из них приличных бойцов,
способных довольно умело действовать в бою. Макашов, скорее всего, это
отклонение от среднего, да он и по жизни явно отклонился от средних
генералов.
А что же в среднем? А в среднем, я уверен, ничего не менялось с середины
XIX века, поэтому давайте я еще раз дам то место, из статьи историка К.
Колонтаева в главе 9, в котором он цитирует СМ. Степняка-Кравчинского.
<Вот как описывал состояние офицерского корпуса России конца XIX века
известный русский общественный и политический деятель, в прошлом
кадровый офицер, СМ. Степняк- Кравчинский. В книге <Русская грозовая
туча> ( 1886 г.) он отмечал следующее: <Состав русского офицерства
сильно отличается от того, что мы привыкли связывать с представлениями о
военной касте. Наш офицер - прямая противоположность чопорному прусскому
юнкеру, идеалу современного солдафона, который кичится своим мундиром,
относится к муштровке солдат с серьезностью совершающего богослужение
священника. В России армейские офицеры - непритязательные люди,
совершенно лишенные чувства кастового превосходства. Они не испытывают
ни преданности, ни ненависти к существующему строю. Они не питают особой
привязанности к своей профессии. Они становятся офицерами, как могли бы
стать чиновниками или врачами, потому что в юном возрасте родители
отдали их в военную, а не в гражданскую школу. И они остаются на
навязанном им поприще, ибо надо где-то служить, чтобы обеспечить себя
средствами на жизнь, а военная карьера, в конце концов, не хуже любой
другой. Они делают все, чтобы спокойно прожить жизнь, отдавая по
возможности меньше времени и труда своим военным обязанностям.
Разумеется, они жаждут повышения в звании, но предпочитают ожидать
производства в следующий чин в домашних туфлях и в халате. Они не читают
профессиональной литературы, и если по долгу службы подписались на
военные журналы, то журналы эти годами у них лежат неразрезанными.
Если наши военные вообще что-либо читают, то, скорее, периодическую
литературу. Военный <ура-патриотизм> совершенно чужд нашей офицерской
среде. Если вы услышите, что офицер с энтузиазмом говорит о своей
профессии или одержим страстью к муштре, то можно поручиться, что он
болван. С такими офицерскими кадрами армия не способна предельно
развивать свои агрессивные качества>. (СМ. Степняк-Кравчинский,
<Влондонской эмиграции>, М., <Наука>, 1968, с. 29-30).
Но даже этот, пусть и непрофессиональный по духу, но все же кадровый
офицерский корпус русской армии, получивший систематическое военное
образование, был почти полностью выбит за три года Первой мировой
войны>.
Не соглашусь с К. Колонтаевым, этот трусливый и аморфный офицерский
корпус не был, к сожалению, выбит за три года Первой мировой, и это он
передал свой дух кадровому офицерству Красной Армии, а та - Советской, а
последняя - Российской. Но сначала о достоверности показаний этого
свидетеля.
С. Кравчинский начинал свою карьеру как офицер-артиллерист Русской
армии, правда, он еще в молодости связался с
революционерами-народниками, тем не менее он сам был человеком храбрым:
в-70-х годах XIX века он лично участвует в антитурецком восстании на
Балканах, затем в крестьянском восстании в Италии, в 1878 году он
кинжалом убивает шефа жандармов России Мезенцова. Мы видим, что это
свидетель не только компетентный, но и не придурковатый пацифист,
стремящийся обгадить воинскую службу. Однако по своим взглядам он сам
являлся сугубо средним русским офицером.
Заметьте, он ведь действительно уверен, что офицер, который <с
энтузиазмом говорит о своей профессии>, является дураком, болваном. Это
по-русски! Это только русский офицер уверен, что получать деньги за то,
что не желаешь и не собираешься делать, - это честно. Кравчин-скому даже
в голову не приходит, что это крайняя степень подлости - ведь какому
государству нужна неагрессивная армия, кому нужна беззубая собака? Если
для тебя военная карьера не хуже любой другой, то ведь это бесчестно
выбирать военную - иди и займись другой, той, в которой нужно работать,
а не службу обозначать. С такими офицерами наша армия всегда
<неагрессивна>, поскольку офицеры трусливы и воевать не умеют, а от
незнания военного дела боятся еще больше, поскольку знают, что любой
противник обязательно побьет таких <профессионалов>, как они. Ведь эти
офицеры не дураки и хотя бы подспудно, но понимают, что единственное, на
что они способны, - это грабить казну родного государства.
И посмотрите, с каким чванливым презрением Крав-чинский, представитель
офицерства - подлейшего слоя России, - пишет о немецких офицерах - якобы
<солдафонах>, относящихся к службе, как к священнодействию. Между тем
то, что делали немецкие офицеры, называется <честным отношением к тому,
за что получаешь деньги>. Они ведь получали свою зарплату за подготовку
для Германии храбрых и умелых солдат, за поиск решений, как этих солдат
использовать в боях возможной войны, а посему честно эту работу
исполняли - на полигонах гоняли солдат до седьмого пота, а потом еще
столько же, после чего дома изучали по военному делу все, что можно
изучить. И вот за это их искренне уважали отслужившие срочную службу
немецкие солдаты, а благодаря им - и все немецкое общество.

СОЛДАТА НЕ ОБМАНЕШЬ

Уважение - это выражение почтения, но уважение не зависит от того, кто
хочет, чтобы его уважали, вернее, уважения нельзя добиться силой или
хитростью. Заставить людей относиться к себе почтительно можно - внешне
они будут почтительны. Но заставить себя уважать - нельзя!
Если кто не знает, то скажу, что добиться уважения подчиненных просто,
поскольку для этого нужно практически только одно - честно относиться к
своему делу. Обмануть подчиненных невозможно, обмануть можно начальника,
во всяком случае, можно попробовать. Начальник - это театр одного
критика, а подчиненные - это настоящий театр, и в нем твою хитрость
могут не заметить 99 человек, но сотый заметит обязательно и уж от
остальных не утаит. Если ты честно относишься к своему делу, то
подчиненные тебе простят многое: они, к примеру, могут за твоей спиной
посмеяться над твоими ошибками или неудачными выражениями мысли, но
уважать они тебя будут безусловно. И, повторю, их не перехитришь! В
подтверждение свой мысли дам два примера.
Недавно мне рассказали такой случай. В одной нашей небольшой стрелковой
части командир взъелся на одного из офицеров, заподозрив, что тот его не
уважает (что, скорее всего, так и было), и уже почти добился увольнения
этого офицера из армии. Ну, сами посудите, как это терпеть - в этой
части все до одного командира уважают, а этот офицеришка - нет! По
счастливой случайности кадровики Министерства обороны проводили в части
анкетирование всех военнослужащих, и, конечно, смышленый народ на
вопросы о том, как им служится, на всякий случай написал, что с таким
прекрасным командиром им и служится прекрасно. Но в анкете среди
десятков разных прочих вопросов стоял и вопрос: <С кем бы из офицеров вы
хотели пойти в разведку?> И почти вся часть вписала в анкету фамилию
этого непочтительного офицера, и почти никто не вспомнил о командире,
которого внешне все так уважали.
А вот такой же пример, но с немецкой стороны. Когда я прочел мемуары
немецкого фельдмаршала Манштейна, то у меня осталось двойственное
чувство. С одной стороны, он прекрасно описал суть полководческого
мастерства, скажем, ясно обозначил цели оперативного искусства. Но с
другой стороны, осталось убеждение, что этот человек лживый фат: у него
нет ни малейшего сожаления о погибших под его командой солдатах, он не
только не признает ни одной своей ошибки (а они явные), но чуть ли не
открыто убеждает читателей, что это он самый лучший полководец той
войны. Но это всего лишь мое мнение, а между тем я с Манштейном не
служил и даже не знаком, хуже того, все немецкие мемуаристы и историки
тоже на все лады расхваливают Манштейна, так что мне с моим мнением
было как-то неуютно. Но вот, что я прочел в воспоминаниях немецкого
офицера Бруно Винцера, служившего в 30-х годах прошлого века в батальоне
Манштейна.
<Я уже говорил, что нашего командира батальона звали Эрих фон Манштейн.
Он участвовал в Первой мировой войне и был в чине обер-лейтенанта. Мы
его уважали.
Когда он обходил строй или после смотра говорил с кем-нибудь из нас,
глаза его светились почти отцовской добротой; а может, он умел придавать
им такое выражение? Но иногда от него веяло каким-то странным холодком,
который я не в состоянии объяснить. Манштейн был безупречно сложен и
прекрасно сидел в седле. Нам импонировало, что в каждом походе он носил
точно такую же каску, как и мы, солдаты. Это было непривычно, и мы были
довольны, что он подвергает себя таким же испытаниям, какие выпадают на
долю воинской части, ему подчиненной. Мы бы не упрекнули его, если бы он
в качестве старого фронтовика носил и легкую фуражку.
Но что за этим скрывалось! Я вскоре случайно об этом узнал. Денщик
Манштейна был по профессии портной. Поэтому у господина обер-лейтенанта
одежда всегда была в порядке, а нам денщик за двадцать пфеннигов гладил
брюки.
Придя по такому делу к этому денщику, я заметил каску обожаемого нами
командира батальона. Шутки ради или из озорства я вздумал надеть эту
каску, но чуть не выронил ее в испуге из рук. Она была сделана из
папье-маше, легка, как перышко, но выкрашена под цвет настоящей каски.
Я был глубоко разочарован. Когда у нас на солнцепеке прямо-таки
плавились мозги под касками, головной убор господина фон Манштейна
служил ему защитой от зноя, подобно тропическому шлему.
Теперь я, впрочем, отдаю себе отчет, что впоследствии еще не раз
наблюдал такое обращение с людьми, когда ласковая отеческая усмешка
сочеталась с неописуемой холодностью. Эта черта была присуща иным
генералам, когда они посылали на задание, из которого, безусловно, никто
не возвратится или вернутся только немногие.
А в тот день я положил каску обратно на стул и тихо ушел, унося свои
выглаженные брюки. В душе у меня возникла какая-то трещина, но, к
сожалению, небольшая. Тем не менее я пробормотал про себя: <Даже каска
ненастоящая>.
Как видите, перед подчиненными можно хитрить, но в конце концов забудешь
каску в шкаф положить, и их уважение на этом закончится.
Надо также сказать, что уважение к военным, в отличие от других
профессий, базируется, кроме прочего, и на очень мощном основании - на
романтике войны. В любом деле требуются ум, работоспособность и
честность, но ни в одном их не требуется столько, сколько их нужно
солдату во время войны, кроме того, ему нужна еще и храбрость. Это
сочетание, редкое для любой другой профессии, безусловно заставляет
относиться к военным с особым уважением. Но, повторю, это только в том
случае, если они действительно честные солдаты. Если же они бесчестны,
то им не надо сетовать, что избыток романтического уважения быстро
превратится в избыток практического презрения, как бы ни славили армию
газеты и телевидение.
Однако пока оставим эту тему и займемся другой - не тем, как немцы и
русские смотрели на своих офицеров, а как сами офицеры смотрели на себя
и на своих солдат и как солдаты смотрели на них и на себя. Начнем
несколько издалека.

РАЗБОЙ

Исторически все армии создавались для разбоя, правда, в последние
столетия это как-то не афишируется, поскольку в мире были силы этому
противостоять. Но вот не стало СССР, и вы посмотрите на США - это же
бандиты несравненной наглости, но с видом гимназистки.
Раньше, в старые времена, разбоя не стеснялись, не стеснялись его и наши
предки, это уже потом, после татаро-монголов, стало <не до жиру, быть бы
живу>, а до них и русские были как все. С историком Бушковым не во всем
согласишься, но его.напор не может не вызвать одобрения, поэтому в
качестве примера я дам его рассуждения на эту тему.
<Сейчас, когда вновь поднялся страшный шум вокруг <проблемы реституции
перемещенных культурных ценностей> (означающей, что Россия должна
передать Германии свои законные трофеи в обмен на ядреный шиш с
германской стороны), поневоле вспоминается анекдотичеcкая, но
невымышленная история, связанная с ...церковными вратами. В Новгороде, в
соборе Святой Софии, до сих пор радуют глаз старинные литые двери,
изготовленные в Западной Европе, в веке, кажется, десятом. История их
весьма примечательна - на фоне воплей о реституции...
Однажды древние новгородцы собрались в Швецию по совершенно житейским
делам - нужно было немного пограбить шведскую столицу Сигтуну. Такие уж
тогда были обычаи: когда обитатели какой-нибудь страны замечали, что
немного поиздержались, они со спокойной совестью отправлялись грабить
ближних или дальних соседей. Сами ограбленные, подсчитав синяки и
убытки, долго не горевали, в свою очередь начиная поглядывать по
сторонам в поисках слабого соседа, к которому стоило бы наведаться в
гости. Словом, такое поведение считалось вполне светским, я бы сказал,
комильфотным. Стало уже хрестоматийным упоминание о некоем французском
бароне, который построил замок близ Парижа и нахально грабил королевские
обозы. Бывали случаи и похлеще: скажем, в августе 1248 г. два немецких
рыцаря, Пильгерин и Вейнольт, заявились в гости к своему знакомому,
рыцарю и поэту Ульриху фон Лихтенштейну, однако вместо дружеского
застолья разграбили драгоценности хозяйки дома, а самого Ульриха
уволокли с собой и больше года держали в подвале, пока не получили
выкуп...
Вернемся к новгородцам. Итак, они прихватили побольше пустых мешков,
сели на крутобокие ладьи и поплыли в Швецию. Но где-то на полпути
встретились с ладьями эстов (предков древних эстонцев), каковые не без
самодовольства сообщили, что новгородцы старались зря и могут
поворачивать оглобли - ибо они, эсты, как раз и плывут из Сигтуны, где
грабить уже совершенно нечего, и вообще Сигтуна, откровенно говоря,
давно уже догорает...
Новгородцы, как любой на их месте, прежестоко оскорбились - готовились,
предвкушали, ладьи конопатили, топоры точили, мешки запасали! - и,
недолго думая, предложили эстам поделиться награбленным.
Теперь уже оскорбились эсты, усмотрев в столь наглом требовании извечную
тягу русских к халяве. И заявили нечто вроде: в конце-то концов все
добро они честно награбили, трудясь в поте лица. Разграбить и сжечь
шведскую столицу - это вам не на гуслях тренькать у себя в Новгороде,
былины про Садко распевая! Если хотите разбогатеть - плывите дальше и
сами кого-нибудь ограбьте, как приличным людям и полагается! Мигранты,
мать вашу...
<Ах так, чудь белоглазая?! - взревели новгородцы некормлеными
ведмедями. - Ну, тогда все отымем!>
Неизвестно, насколько этот диалог соответствовал истине, зато достоверно
известно другое: последовало морское сражение, в результате которого
эстов чувствительно потрепали и отобрали у них кучу добра, в том числе и
вышеупомянутые врата, которые торжественно установили в Новгороде (в
конце-то концов, утешали свою совесть, должно быть, новгородцы, эсты все
равно язычники, и церковные двери им ни к чему).
По логике отечественных либералов данные двери, надо полагать, следует
вернуть Швеции. Реституировать, извините за выражение. Однако есть
небольшая загвоздка. Врата эти шведы самым беззастенчивым образом сперли
в германских землях, когда подожгли и ограбили то ли Аа-хен, юли Бремен.
Так кому же прикажете возвращать произведение искусства - Германии,
Швеции или Эстонии? Пожалуй, гораздо проще будет оставить все как есть,
занеся <реституцию> в разряд неприличных слов. А нынешние немцы,
требующие вернуть им <награбленное>, право же, чрезвычайно напоминают
итальянцев, которые в свое время зело сокрушались и ругали
наполеоновских грабителей, безжалостно уволокших во Францию четверку
бронзовых коней, столетиями украшавших венецианскую площадь Святого
Марка. При этом итальянцы как-то упускали немаловажную деталь: кони эти
некогда украшали Константинополь, откуда их и сперли итальянские рыцари,
принимавшие участие в разграблении города в 1204 г. >.
На Западе иметь целью войны разбой ничего не мешало, более того, из-за
любви Запада к <правовым государствам> военный разбой был быстро
узаконен и действовал, надо думать, чуть ли не до XX века. Вот, скажем,
как это дело обстояло в Великобритании:
<Здесь, по-видимому, следует сказать, что в английском флоте захват в
сражении <призов>, то есть вражеских судов и товаров, всячески
поощрялся. В Адмиралтействе существовал специальный отдел, ведавший
призами. Особенно радовал Адмиралтейство захват вражеских судов. Он
составлял важный и наиболее дешевый источник пополнения британского
флота. Ведь на постройку нового корабля требовались долгие годы и очень
большие деньги. А ремонт захваченного в бою судна противника мог быть
осуществлен за несколько месяцев при куда меньших материальных затратах.
Кроме того, нередко англичанам удавалось захватить неприятельские
корабли, перевозившие золото из колоний в метрополию. За такими
кораблями охотились, и очень упорно. Когда приз доставлялся в Портсмут
или другой английский порт, туда п, ~>ибывал уполномоченный
Адмиралтейства для установления его стоимости. В Лондоне тщательно
изучали относящиеся к делу материалы и устанавливали призовую сумму.
Большая часть призовых денег распределялась среди экипажа судна,
захватившего приз, - от рядового матроса до капитана, но, разумеется, не
поровну, а в соответствии с их положением.
Призовыми деньгами привлекали матросов при вербовке во флот. В городах
вывешивались плакаты такого, например, содержания: <Требуются три 1-й
статьи или неморяки для службы на корабле его величества <Лайвели>. Те,
кто поступит на эту службу, будут направлены на захват богатых испанских
галеонов и впоследствии возвратятся окруженные почетом и нагруженные
деньгами; они проведут остаток своих дней в мире и богатстве>. И
действительно, матрос, которому повезет, мог в течение часа заработать
призовыми деньгами больше, чем за всю жизнь, трудясь на берегу. Везло,
разумеется, лишь немногим. И тем не менее соблазн был очень велик.
Самым богатым призом, захваченным англичанами в XVIII столетии, оказался
груженный золотом испанский корабль <Гермионо>. Он шел из Лимы (Перу) в
Кадис и был взят в 1762 году. Приз оценивался более чем в полмиллиона
фунтов стерлингов. Из этой суммы английский адмирал получил примерно
6500 фунтов стерлингов, офицеры, естественно, меньше - соответственно
рангу, матросы - еще меньше. И все же на долю каждого матроса и морского
пехотинца пришлось по 485 фунтов стерлингов. По тем временам это были
очень большие деньги: как уже говорилось, матрос 1-й статьи получал
тогда 25 шиллингов в месяц. Такие случаи сильно действовали на
воображение моряков, они самоотверженно гонялись за призами и, не
задумываясь об опасности, лезли на абордаж. Не составляло секрета, что
многие адмиралы и капитаны, особенно если они находились в районе
военных операций, приобретали значительные состояния из призовых денег.
Что касается Нельсона, то его отец и члены семьи в Барнэм-Торпе
вздохнули свободнее, когда он стал посылать им призовые деньги, добытые
в Вест-Индии>.
Для справки: фунт стерлингов - это английский фунт серебра, т.е. 0,454
кг, шиллинг - 1/20 фунта.
Русские цари и императоры тоже не были дураками и прекрасно понимали,
что добыча хорошо стимулирует если не храбрость, то солдат, но все цари,
как правило, были истинно, а порою и истово (Иван Грозный, к примеру)
верующие люди, и им, во-первых, не хотелось брать грех на душу и
превращать русскую армию в разбойников, во-вторых, подавляющее
количество войн велось за безопасность своих границ - безопасность
живущих у границ подданных России. Буйных соседей следовало наказывать
за набеги на Россию и этим отвращать от набегов, а британские алчность и
жестокость могли бы только озлобить соседей и вызвать у них чувство
мести. Потом, так или иначе, но многих соседей приходилось просто
включать в число подданных империи, чтобы защититься от них, и в связи с
этим также не имело смысла чрезмерно их обижать. Как бы то ни было, но
вы вряд ли вспомните в русской истории кого-либо, кто бы разбогател от
военной добычи, хотя, как вы знаете, у России достаточно было и вполне
удачных войн.
Уже Петр I в <Артикуле воинском> начинает главу XIV <О взятии городов,
крепостей, добычей и пленных> ограничением объектов грабежа даже после
штурма.

<Арт. 104. Когда город или крепость штурмом взяты будут, тогда никто да
не дерзает, хотя вышняго или нижня-го чина, церкви, школы или иные
духовные домы, шпитали без позволения и указу грабить или разбивать,
разве что гарнизоны или граждане в оном сдачею медлить и великий вред
чинить будут. Кто против сего преступит, оный накажется яко разбойник, а
именно: лишен будет живота.
Арт. 105. Такожде имеет женский пол, младенцы, священники и старые люди
пощажены быть, и отнюдь не убиты, ниже обижены (разве что инако от
фельдмаршала приказано будет) под смертною казнию.
Толк. Ибо оные или невозможности своей или чина своего ради никакова
ружья не имеют при себе, и тако сие чести получить не можно, оных убить,
которые оборонити-ся не могут>.
В понимании русского, добыча не должна быть грехом, и Петр уже в начале
XVIII века страхом смерти запрещает грабить церкви, а англо-французы и
через полтора столетия, взяв Севастополь, не только разграбили все
церкви, но не постеснялись вскрыть могилы адмиралов Лазарева, Нахимова и
Корнилова, чтобы сорвать с их мундиров золотые эполеты. Что с них
возьмешь - цивилизованная Европа! Понимает толк в грабежах!
Лет через 50 после петровского <Артикула воинского> А.В. Суворов,
подстраиваясь под солдатский язык, растолковывает в своей <Науке
побеждать>, как солдату следует себя вести в этом вопросе.

<Обывателя не обижай, он нас поит и кормит; солдат не разбойник. Святая
добычь! Возьми лагерь, все ваше. Возьми крепость, все ваше. В Измаиле,
кроме иного, делили золото и серебро пригоршнями. Так и во многих
местах - без приказу отнюдь не ходи на добычь!
...Штурм. Ломи через засеки, бросай плетни чрез волчьи ямы, быстро беги,
прыгай чрез полисады, бросай фашины, спускайся в ров, ставь лестницы.
Стрелки очищай колонны, стреляй по головам. Колонны лети чрез стену на
вал, скалывай, на валу вытягивай линию, караул к пороховым погребам,
отворяй вороты коннице. Неприятель бежит в город! Его пушки обороти по
нем, стреляй сильно в улицы, бомбардируй живо. Недосуг за этим ходить.
Приказ: спускайся в город, режь неприятеля на улицах. Конница, руби. В
домы не ходи. Бей на площадях. Штурмуй, где неприятель засел. Занимай
площадь, ставь гауптвахт, расставляй вмиг пикеты к воротам, погребам,
магазинам. Неприятель сдался? - Пощади! Стена занята? - На добычь!>

Суворов для лучшего запоминания этих правил солдатами писал их
телеграфным стилем - только итоговые положения без объяснений. А суть
этих положений проста.
Добыча - стимул, но она не должна мешать управлению войсками: <...без
приказу отнюдь не ходи на добычь!>
Этим грешили все, но особенно казаки, которые могли прекратить
преследовать противника, если на пути попадалось что-то, что можно было
пограбить.
Второе. Грабить можно только того, кто не сдается, сдавшихся - нельзя:
<Неприятель сдался? - Пощади!> И только если город приходится брать
штурмом, то тогда его разрешено и грабить: <Стена занята? - Надобычь!>
А мирных жителей селений, мимо которых проходят русские войска, грабить
вообще нельзя (<обывателя не обижай>). Здесь тоже военная
целесообразность - у обывателя покупались фураж и продовольствие (<он
нас кормит и поит>) и, если начать обывателя грабить, то он сбежит и
армия будет голодной.
Но характерно другое. Русская армия, как и прочие, состояла из солдат и
офицеров, включая генералов и самого Суворова. Между тем Суворов не
пишет, что если взять лагерь или крепость, то все будет <наше>, Суворов
пишет <все ваше>, то есть вся добыча принадлежит только солдатам. Иными
словами, когда <в Измаиле, кроме иного, золото и серебро пригоршнями
делили>, то ни офицеры, ни генералы свои пригорошни не подставляли.
И в этом резкое отличие русской армии от остальных (скажем, того же
британского флота), в которых добыча доставалась и офицерам с
генералами. А за что офицеру добыча? У него большое жалованье от царя, у
него имение, у него крепостные. Какая еще добыча?
Если вы помните, то в фильме <Петр Первый> есть характерный и, видимо,
точный эпизод. Будущая русская императрица Екатерина I, в девичестве
Марта Скавронская, была трофеем русских солдат, взявших под
командованием фельдмаршала Шереметева шведскую крепость Мари-енбург.
Досталась Скавронская простому драгуну, но понравилась Шереметеву, и тот
приказал привести ее к себе. Но это с его стороны было грабежом драгуна,
честно добывшего свой трофей, и Шереметев отсылает драгуну рубль, то
есть формально покупает Марту у своего солдата.
Эту особенность русской армии следует учесть - у русских офицеров, в
отличие от западных, с петровских, а может, еще и с допетровских времен
не было прямого материального стимула к победе. Русские офицеры за
победу тоже награждались, но не самой победой, не добычей, не Делом, а
начальством, а это уже не то. Начальство, конечно, старалось, но люди
есть люди: имеющий заслуги мог награду и не получить, а какой-либо
хмырь, умеющий обольстить начальство, мог получить огромную награду ни
за что. Скажем, Екатерине II не откажешь в том, что она русская
императрица и действительно <великая>, но ведь приближала к себе и
награждала не только великих деятелей Орловых, Потемкина или
Завадовского, но и откровенных ничтожеств, типа Зубова, сумевших
пролезть к ней в фавориты. А эта нестойкость начальства перед льстивыми
негодяями обесценивала боевые награды: зачем было честно рисковать
жизнью, если ту же награду можно было получить хитростью или подлостью?
Нельзя сказать, что добыча и трофеи имеют определяющее значение,
особенно сегодня, но надо иметь в виду, что традиции - это база законов,
традиции складываются веками, и чтобы их отменить, одной бумажки мало. К
началу XX века и в немецкой, и в русской армиях грабеж был официально
запрещен, но куда денешь столетия традиций, по которым немецкий офицер
знал, что его материальное благополучие зависит от его боевых побед, а
русский знал, что его материальное благополучие зависит от того, как он
услужит начальству?
Закончив эту тему, отвлекусь. После победы в Великой Отечественной войне
особенно отличились в грабеже Германии советские офицеры и генералы. Они
грабили непропорционально много в силу своих возможностей вывезти
добычу. Эта добыча Красной Армии была ее законной добычей, и пусть немцы
не ноют - нечего было войну начинать. Но советские офицеры и генералы не
имели на нее права! Они получали высокую зарплату, а на фронте - вдвое.
Это солдаты дрались бесплатно, и добыча принадлежала им и вдовам павших.
Те советские маршалы и генералы, которые вывозили награбленное машинами
и вагонами, - это подонки. Немецкими генералами они не стали, а русскими
перестали быть. Их алчность - это показатель их деградации и как
офицеров, и как людей.
Я как-то долго не видел ничего предосудительного в трофеях, но в 70-х
меня заставил задуматься ученый-металлург Кадарметов (запамятовал его
татарские имя-отчество, а книг по старой специальности под рукой нет).
Он
провоевал войну артиллеристом, мы как-то беседовали с ним о фронте, о
сложности ведения огня шрапнелью, и я спросил его о трофеях. Он как-то
жестко мне ответил, что и любовниц на фронте не имел, и иголки в
Германии не взял. <Вернее, - сказал он, - в одном разгромленном
конструкторском бюро в Германии я взял логарифмическую линейку и
инженерный справочник Хьютте>. Да, порою не знаешь, где можно наткнуться
на настоящего русского офицера, но они все же были и, я полагаю, есть.

АТАМАНЫ

А теперь момент, рассмотрение которого я начну издалека.
Нам, русским, как-то совершенно понятно, что представляет из себя
организация, описываемая словом <банда>. Словари иностранных слов
относят его к итальянскому языку, в котором, помимо понятного нам
значения, оно имеет и значение <отряд>. Между тем разговорная латынь
была заменена романскими языками в IX веке, Византия (Восточная Римская
империя) берет начало в IV веке, скифское государство уничтожено готами
в III веке. Так вот, византийская регулярная кавалерия организационно
делилась на <меры> (2-3 тысячи человек), <тагмы> (200- 400 всадников), а
тагмы делились на две <банды>. Причем древние историки, скажем,
Псевдомаврикий, пишут, что это <скифская> организация кавалерии.
Считается, что слово <банда> происходит от слова <бандой> - знамя.
Действительно, знаменщик банды назывался <бандофором>, однако командир
банды имел название <комес> или <трибун>, т.е. его должность со словом
<банда> уже не связана. Отсюда вряд ли кто осудит меня за предположение,
что слово <банда> позаимствовано римлянами у скифов или аланов вместе с
орсанизацией кавалерии. Особого значения для нас это не имеет, но я
хотел бы обратить внимание, что слово <банда> Европой употребляется
очень давно и это слово с древности жестко связано с понятием
<вооруженный отряд>, а, повторю, целью таких отрядов многие тысячелетия
был грабеж.
Более существенно другое - организационно-военный смысл такого отряда. В
бою всадниками в количестве
100-200 человек еще можно управлять голосом, т.е. банда - это тот
максимум бойцов, которым в бою способен командовать один человек. В бою
банда могла рассыпаться на одиночных бойцов или ее мог рассеять
противник, для своего спасения кавалеристы должны были как можно быстрее
собраться вместе. Для этого банда имела особое снаряжение - знамя. В
данном случае его лучше назвать более точным русским словом - <стяг>.
Стяг - это то, к чему стягиваются, и находится стяг возле командира,
чтобы тому было удобнее командовать - чтобы его голос был слышен всем
воинам его банды, стягивающимся к знамени.
Таким образом, изначальная суть тех, кто впоследствии получил название
офицеров, - это тот самый маленький командир, который имел возможность
командовать, полагаясь на свое видение боя. Были и командиры более
мелких подразделений, на которые делилась банда, скажем, у византийцев
ими командовали гекатонтархи, пен-тархи, тетрархи, но эти подразделения
не имели своего знамени, а их командиры были помощниками командира
банды, да и то - только на время боя.
Теперь, если я спрошу более-менее старших читателей, как по-русски
называется командир банды, они мне ответят: <Атаман>. И это
действительно так, хотя в этом вопросе может сбить с толку более поздняя
военная организация казаков, у которых атаман и, тем более, гетман - это
уже генералы. На самом деле, еще до казаков, атаманом был самый первый
самостоятельный командир. Вот теперь давайте оценим разницу между тем,
кого мы уже давно называем офицерами и атаманами. Эту разницу необходимо
отметить обязательно, чтобы понять, что именно имел в виду Манштейн,
когда, описывая румынских офицеров, написал: <Что касается заботы
офицеров о солдатах, то здесь явно недоставало <прусской школы>.

ПРИНЦИПИАЛЬНАЯ РАЗНИЦА

Офицер - это тот, кому начальство (царь) ставит боевую задачу и дает для
ее исполнения солдат, а атаман - это тот, кого солдаты выбирают своим
командиром, и в духе атамана самому ставить себе и банде боевую задачу,
самому искать добычу. В этой разнице скрыто очень многое.
Начнем с вопроса - кого начальство назначит офицером, командиром? Ответ
один - того, кто начальству нравится, т.е. если начальство боевое, то
ему будут нравиться боевые офицеры, а если начальство мечтает тихо до
пенсии дожить, то ему будут нравиться офицеры, которые не будут своим
чрезмерным энтузиазмом подчеркивать дряхлость и боевую неспособность
самого начальства. Но боевое начальство вырастает из боевых офицеров, а
если годами вести кадровую политику так, чтобы офицеры были смирные и
боялись начальства, то со временем и все начальство будет таким, и все
офицерство под ним тоже будет смирным.
В этом, собственно, кроется объяснение, почему накануне войны ни Красная
Армия, ни армия США не распознали в своих рядах тех, кто в войне принес
славу этим армиям. Да и в немецкой армии множество полководцев выдвинула
война, а не начальство.
А теперь вопрос - кого выдвинут себе в атаманы сами бандиты? Смирного,
покорного? А какую добычу они с ним добудут?
Зайдем с другой стороны. Кем являются солдаты для офицера? Пушечным
мясом, которое батюшка-царь или начальство дали ему для боя. Ну,
погибнут они, ну и что? Батюшка-царь еще пришлет, если, конечно, сможешь
доказать ему, что ты в их гибели не виноват. Оцените с этой позиции
поведение офицеров Красной Армии в окружении: даже если они и не
собирались сдаваться в плен, то все равно бросали солдат, чтобы те не
мешали им скрытно перейти линию фронта (ведь с солдатами надо
прорываться - воевать). Офицеры Красной Армии бросали солдат, поскольку
имели офицерский менталитет: главное - это свою шкуру спасти, а новых
солдат под твою команду начальство уж предоставит.
У атамана мировоззрение иное - бандиты выбирают его для добычи, а
мертвым бандитам она не нужна, следовательно, и он не нужен банде, если
не способен добыть победу с малыми потерями. Конечно, в первую очередь
на него так смотрит банда, но, соответственно, и он обязан на себя
смотреть только так. Атаман не мыслит себя без своей банды, без банды он
ничто. Посему и немецкие офицеры не бросали немецких солдат ни в каких
случаях - их не только не поняли бы солдаты, коллеги-офицеры и
начальство, они бы не поняли сами себя.
Вот тут у многих возникнет вопрос - почему я немецких офицеров
идентифицирую с атаманами? Ведь атаман - это чисто русская, казачья
должность. Это не так, в праславянском языке не было слов, начинающихся
на букву <а>, все слова на эту букву привнесены в наш язык позже из
других языков вместе с теми понятиями, которые они описывали в родных
языках. И слова <атаман> и <гетман> внесены в наш язык из немецкого
языка; это видоизмененное слово <гауптман> - командир подразделения
численностью 100-200 человек, т.е. численностью в византийскую банду.
Позже подразделение такой численности у нас стали называть ротой, а у
немцев осталось название <компания>, т.е. что-то вроде добровольного
сообщества. Казачество, организуя свои шайки наподобие немецких
разбойных компаний, переняло от немцев и того, кто должен возглавить
шайку, вместе с названием его должности - атаман.

ВЫБОРНОСТЬ

Тут может последовать возражение: атаман - должность выборная, но ведь и
у немцев, как и у нас, офицеры назначаются начальством. Откуда же у
немецких офицеров мог быть атаманский менталитет? Во-первых (мы это
рассмотрим ниже), немецкий офицер назначается на должность совершенно не
так, как русский, и тем более советский, во-вторых, надо вспомнить, кем
были наши страны 3-4 века назад. Россия и тогда уже была
централизованным государством с царем во главе, а Германия представляла
собой несколько сот всяких графств, княжеств и ба-ронств, в которых
часто сам барон f\ был единственным воином. Прототипом немецкого офицера
был барон, собравшийся куда-нибудь сходить и кого-нибудь ограбить. Своих
крепостных крестьян было неразумно делать солдатами - тогда в случае
неуспеха еще и с голоду подохнешь. И такой барон собирал себе банду из
добровольцев, таких же, как он. И выборы этого барона атаманом
осуществлялись тем, что бандиты-добровольцы становились под его знамя.
У нас это плохо понимают, у нас в умах факт выборов связан с выдвижением
кандидатов и голосованием за них. Но это всего лишь одна форма
свободного волеизъявления. Между прочим, именно так (выдвижением и
голосованием) выбирали себе атамана казаки, но уже артельщика русская
артель избирала, скажем так, <по-немецки>.
Когда наступала осень и мужикам требовалось заняться сезонной работой,
скажем, лесоповалом, они собирались в артели и избирали артельщика.
Делали это так. Среди них были мужики, способные исполнять эти
обязанности или уже исполнявшие их. Эти мужики объявляли, что они
согласны стать артельщиками, и теперь к ним в артели записывались
желающие. Кому не нравился этот артельщик, мог пойти к другому. Между
прочим, артельщик обладал огромной властью, к примеру, по его приказу
артель жестоко избивала любого члена артели, осмелившегося не выполнить
распоряжение артельщика.
Точно так же формировали свои войска (свои банды) и немецкие бароны,
впрочем, их так в Европе формировали все короли и князья. Но это и есть
самые настоящие свободные выборы. Правда, чем крупнее государство, чем
сильнее король, тем выбор атамана - того, под кем служишь, - хуже
ощущается и осознается. Ведь присягу даешь королю, а служишь не
непосредственно под ним, а под тем, кого король укажет. А у немцев, с их
огромным количеством карликовых монархий (их в начале XIX века было
больше сотни, этот дух выборности атамана осознавался очень долго и
теми, кто вступал к ним в компанию, и самими гауптманами. Вот немцам и
удалось сохранить этот дух до XX века.
А у нас все было по-другому. Уже очень давно сначала великие князья,
затем цари и императоры России были отцами народа. Одни это понимали,
другие нет, но статус их в народе был именно таков. Однако народом
считался, повторюсь, только собственно народ - крестьяне, купцы,
священники. Дворяне народом не считались, и царь был не их отцом, а их
хозяином, а они - его слугами. Официальное именование себя при обращении
к царю было <сирота>, если письмо царю писал, к примеру, крестьянин, и
<холоп>, если письмо писал дворянин.
Так и разошлись мировоззрения русских и немецких офицеров: в немецком
понимании офицер - это атаман, а в русском понимании - холоп.
Немецкий офицер видел в себе лучшего воина банды, а русский - лучшего
слугу начальству.

ПОСЛЕДСТВИЯ

Найдутся и те, кто скажут мне, что все это чепуха, не имеющая значения,
что если такое и было, то было давно, и в наше время массовых армий это
мировоззрение офицеров уравнялось во всех странах и никакого влияния на
войну не оказывало. Как сказать! Вот давайте в качестве примера
рассмотрим точки зрения советского и немецкого офицера на то, кто такой
офицер.
В воспоминаниях маршала И.Х. Баграмяна, которые, повторю, в целом мне
нравятся своей военной осмысленностью, меня покоробило такое
предложение: <Части 31-го стрелкового корпуса генерала И.В. Калинина
попытались расчистить дорогу Военному совету и штабу (5-й армии. -
Ю.М.), но на реке Удай не смогли преодолеть сильную оборону 4-й немецкой
танковой дивизии>. Кем, в понимании Баграмяна, являются Военные совет и
штаб 5-й армии? Это цацы, которым воевать не надо, а их надо обязательно
спасать. Баграмяну даже в голову не приходит, что если спасать, то
спасать надо было не Военный совет и штаб, а 5-ю армию в целом, и в ее
составе эти самые <части 31-го стрелкового корпуса>. А кем, в понимании
Баграмяна, являются эти самые <части>? Это быдло, которое обязано было
сдохнуть, чтобы цацы могли спасти свои шкуры.
А вот эпизод из воспоминаний немецкого обер-лейте-нанта Отто Кариуса.
Командир его роты фон Шиллер был трусом, и в результате произошел такой
инцидент (выделено мною):
<Существовал приказ о том, что все при обстреле должны бежать в подвал
дома. Этот приказ был совершенно оправдан, что подтвердил случай, когда
русский снаряд упал с недолетом. Унтер-офицер из ремонтного взвода и
ротный писарь были убиты осколками, когда направлялись в убежище, но не
успели вовремя. Следовательно, предосторожность была совершенно
необходима.
Однако фельдфебелей, которые спали в другой комнате, по соседству с
нами, коробило, что командир всегда первым прыгал в подвал через дыру в
полу, хотя такой спешки и не требовалось. Кроме того, в соответствии с
воинской традицией командир должен думать о личной безопасности в
последнюю очередь. Ротный связист, фельдфебель Шотрофф, в других случаях
спокойный, надежный человек и образцовый солдат, сорвался, оскорбил фон
Шиллера. Дошло и чуть ли не до рукоприкладства. Фельдфебель был взят под
стражу как бунтовщик.
Фон Шиллер настаивал, чтобы я немедленно пошел с ним в военный трибунал.
Нам в любом случае нужно было идти на совещание к командиру танкового
полка дивизии <Великая Германия> полковнику графу Штрахвицу. По дороге я
призвал фон Шиллера не портить жизнь такому надежному солдату, как
Шотрофф.
В конце концов, я добился того, что он заколебался. Наверное, сообразил,
что в трибунале придется говорить вещи, которые будут неприятны ему
самому. Как бы то ни было, к моему огромному облегчению, он повернулся
ко мне и сказал:
- Ладно, Отто, я все это обдумал. Ради тебя лично накажу Шотроффа за
безобразное поведение. Посажу под арест, а потом возьму с собой на
боевые действия.
...Последнее наказание было вдвойне фальшивым психологически. Назначение
во фронтовые подразделения не могло быть карой, а только долгом каждого
из нас. Оно требовалось от всех нас как само собой разумеющееся>.
Оба мемуариста писали воспоминания много лет спустя после войны, и у них
было время все обдумать. И даже при этом в понимании советского маршала
командиры должны спасаться в первую очередь, а в понимании немецкого
обер-лейтенанта - в последнюю. Если вы вспомните прочитанное выше, то в
понимании генерала Гордова посылка на фронт - это наказание, а в
понимании немецкого офицера - это долг.
Так что есть разница в том, кем являются офицеры твоей армии по своему
мировоззрению, по взгляду на себя: атаманом (лучшим воином) или всего
лишь <слугой царю и отцом солдатам>. Последнее тоже звучит неплохо, но в
бою оказывается, что из этих слуг далеко не все рождаются хватами и
далеко не все являются отцами солдатам. Впрочем, как вы выше прочли, и
не все немецкие офицеры были атаманами. Но мы же говорим о среднем
офицере.

КОНКУРЕНЦИЯ

Рассмотрим теперь эту разницу с еще одной стороны. По русскому образу
мыслей все дворяне обязаны были служить, если дворянин не хотел служить,
то лишался и поместья, и дворянского статуса. Так длилось до Петра III,
который освободил дворян от службы, но это длилось достаточно долго,
чтобы у большой части русских дворян выработался взгляд на службу как на
обузу, которую приходится отбывать. В первую очередь, конечно, у тех
дворян, кто к воинской службе не имел ни малейшего призвания или не имел
никаких морально-волевых качеств. Получалось так: дурак ты или трус, а
царь тебе службу все равно предоставит.
У немцев при их диком дроблении на мелкие <государства> был, во-первых,
переизбыток дворян, во-вторых, служба не была обязательной. И, наконец,
у них было майоратное право (делиться дальше им было уже некуда), то
есть все наследство доставалось только старшему сыну, а остальные сами
должны были найти себе место в жизни. Поэтому мало того, что карьеру в
армии мечтали сделать в основном те, кто к войне был морально готов, но
и конкуренция была велика: королям и князьям, принимающим на службу
кандидатов в офицеры, или предлагающих свои услуги офицеров было из кого
выбирать. Волей-неволей у немецких офицеров выработалось очень строгое
отношение к себе лично: малейшее подозрение в трусости или в нерадивости
лишало его возможности получить должность.
Русский офицер, отбывающий службу, мог спрятаться в толпу других
офицеров - авось они в бой пойдут, а потом будем вместе кричать: <Мы
победили!> Это, к сожалению так, и не буду тыкать пальцем только в
Красную, Советскую или нынешнюю Российскую армии. Вот строки из работы
<О скудости и богатстве>, написанной видным российским экономистом
петровских времен Иваном Посош-ковым более 300 лет назад - в 1701 году:
<Истинно, государь, я видал, что иной дворянин и зарядить пищали не
умеет, а не то, что ему стрелить по цели
хорошенько. И такие, государь, многочисленные полки к чему применить?
Истинно, государь, еще и страшно мне рещи, а инако нельзя применить, что
не к скоту; и егда, бывало, убьют татаринов дву или трех, то все смотрят
на них, дивуютца и ставят себе то в удачу; а своих хотя человек сотню
положили, то ни во что не вменяют.
Истинно, государь, слыхал я от достоверных и не от голых дворян, что
попечения о том не имеют, чтоб неприятеля убить; о том лишь печется, как
бы домой быть; а о том еще молятся и богу, чтоб и рану нажить легкую,
чтоб не гораздо от нее поболеть, а от великого государя пожаловану б за
нее быть; и на службе того и смотрят, чтоб где во время бою за кустом
притулиться; а иные такие прокураты живут, что и целыми ротами
притулятся в лес или в долу, да того и смотрят, как пойдут ратные люди с
бою, и они тако-жде будто с бою в табор приедут.
А то я у многих дворян слыхал: <Дай де бог великому государю служить, и
сабли из ножен не вынимать>. И по таким же словам и по всем их поступкам
не воины они! Лучши им дома сидеть, а то нечего и славы чинить, что на
службу ходить>.
Для немецких офицеров такое поведение исключалось - их рассматривали не
в толпе, а индивидуально, и каждый из них обязан был стать храбрым и
честным военным специалистом.

ЦЕННОСТЬ СОЛДАТА

Но и это не все. Повторю, немецкие монархи солдат на службу не
призывали - они их покупали - нанимали. Прусский король Фридрих II был,
пожалуй, наиболее могущественным из германских монархов, но и он
старался нанять солдат не из своих подданных, а в других государствах. В
Европе считалось, что нанять солдат выгоднее, чем использовать своих
налогоплательщиков. У немцев солдат стоил денег.
А в России даже у царей отношение к солдату было как к чему-то не
имеющему особой ценности - ну погибнет лишняя тысяча, ну и что?
Дополнительный набор объявят, и потеря собственно человеческого
материала компенсируется. Конечно, будучи христианами, цари никаких
потерь не желали, но как за ними уследить? Скажем, где-то в Оренбурге
случились от болезней большие потери солдат, но кто виноват - офицеры
или это объективное несчастье? Ведь даже до не очень далекого Оренбурга
полгода добираться. А немецкие монархи из окна спальни все свое войско
могли осматривать каждый день, и у них в армии нерадивым офицерам делать
было нечего.
Соответственно, века выработали у немецких офицеров мировоззрение
бережно относиться к солдату (умрет, где денег возьмешь нового купить?)
и одновременно старательно обучать его бою. Ограниченный ресурс солдат
требовал от немцев непрерывно думать, как солдата подготовить и какую
тактику боя использовать, чтобы добиться победы с небольшими силами. В
результате с чисто индивидуальной точки зрения немцы много веков были
лучшими офицерами Европы и очень ценились во всех странах.

ОДНА БАНДА

Выше я приводил воспоминания А.В. Невского, присутствовавшего при сдаче
гарнизона Кенигсберга в 1945 году и удивившегося, что при разделении
пленных немецких солдат и офицеров и те, и другие целовались и плакали.
Просто бережным отношением офицеров к солдатам такие чувства объяснить
трудно, тут нечто большее - это дух банды, это следствие того, что
офицеры чувствовали себя атаманами, а солдаты видели в них атаманов.
Этот дух создавал единение в немецких подразделениях и частях, создавал
чувство единой семьи, чувство, что твои сослуживцы - это <камерады>,
посему, думаю, что переводить это слово на русский язык словом <товарищ>
будет не точно - слишком слабо. Судя по воспоминаниям, немецкие офицеры
никогда не сюсюкали с солдатами, а были жесткими и требовательными, но
их требовательность не превосходила требовательности отца, любовь
которого к детям определяется заботой об их будущем и о будущем всей
семьи - всей банды.
Чтобы предметно понять, о чем речь, приведу пример из неожиданного
источника - из книги Я. Гашека <Похождение бравого солдата Швейка>.
Гашек описывает австрийскую армию Первой мировой войны, в которой тон
за-
давали немецкоязычные офицеры, Гашек описывает ее пародийно и гротескно,
но поскольку он в этой армии сам служил и знал ее не понаслышке, то даже
сатирические моменты в этой книге либо правдивы, либо являются весьма
правдоподобным вымыслом - тем, что действительно могло быть на самом
деле. В данном эпизоде батальон, в котором над солдатами издевались
молодые придурковатые кадеты и прапорщики, принимает немец - майор
Вен-цель. Вскоре выясняется, что майор, хотя и требователен к солдатам,
но в то же время никому не дает их обижать и наказывать по пустякам
(наказание накладывалось по утрам на батальонном рапорте). И при Венцеле
ситуация мигом изменилась, теперь была <...беда тому прапорщику, который
из-за какого-нибудь пустяка посылает солдата на батальонный рапорт.
Только крупные и тяжелые проступки подлежат его рассмотрению, например,
если часовой уснет на посту у порохового склада или совершит еще более
страшное преступление - скажем, попробует ночью перелезть через стену
Мариинских казарм и уснет наверху на стене или попадет в лапы
артиллеристов патруля ополченцев - словом, осрамит честь полка. Я слышал
однажды, как он орал в коридоре: <О Господи! В третий раз его ловит
патруль ополченцев. Посадить сукина сына в карцер немедленно; таких
нужно выкидывать из полка, пусть идет в обоз навоз возить. Даже не
подрался с ними! Разве это солдат? Улицы ему подметать, а не в солдатах
служить. Два дня не давайте ему жрать. Тюфяка не давать. Да суньте его в
одиночку и не давать одеяла растяпе этому>.
Теперь представьте себе, товарищ, что сразу после перевода к нам майора
Венцеля этот болван прапорщик Дауэрлинг погнал к нему на батальонный
рапорт одного солдата за то, что тот якобы умышленно не отдал ему,
прапорщику Дауэрлингу, честь, когда он в воскресенье после ореда ехал в
пролетке с какой-то барышней по площади. Ну и скандал поднялся, как
рассказывали потом унтеры. Старший писарь из батальонной канцелярии
удрал с бумагами в коридор, а майор орал на Дауэрлинга: <Чтобы этого
больше не было! Himmeldonnerwetter! Известно ли вам, что такое
батальонный рапорт, господин прапорщик? Батальонный рапорт - это не
schweifesf. Как мог он вас видеть, когда вы ехали по площади? Не
помните, что ли, чему вас учили? Честь отдается офицерам, которые
попадутся навстречу, а это не значит, что солдат должен вертеть головой,
как ворона, и ловить прапорщика, который проезжает по площади>.
Вы скажете - ну и что? Что это чувство единой банды и гордости за свой
полк дало австрийцам? Все равно русская армия в Первую мировую на южном
фланге воевала против австрийцев вполне успешно.
Давайте начнем несколько издалека. В воспоминаниях И.А. Толконюка о 1941
годе есть такой эпизод.
<Как-то на КП армии появляется группа известных советских писателей М.
Шолохов, А. Фадеев, А. Твардовский, Е. Петров и другие. Они собрались у
рабочей палатки оперативного отдела. Мне хочется посмотреть на
литературных светил, но срочная работа не позволяет выйти: сижу за
составлением боевого донесения в штаб фронта, склонившись над картой.
Вдруг заходит кто-то в палатку и спрашивает:
- Оторвитесь на минуту от бумаг, товарищ старший лейтенант! Скажите, где
увидеть захваченную немецкую
пушку?
Я с досадой отмахиваюсь от назойливого посетителя, не поднимая головы.
Стараясь вовлечь меня в разговор, вошедший продолжает:
- Я Евгений Петров. Писатель... Читали, наверное... ну, скажем, <12
стульев> или <Золотой теленок>. Оторвитесь на несколько слов.
Это меня заставило поднять голову и невольно засмеяться: вспомнился
Остап Бендер и его <Антилопа-гну>. Между тем Е. Петров продолжал:
- В политотделе нам сказали, что захвачена немецкая пушка с прикованной
к ней прислугой. Это будто бы сдела
но для того, чтобы немецкие артиллеристы не убегали с поля боя и дрались
до последнего. Где найти эту пушку?
Мы хотим посмотреть и поговорить с прикованными солдатами.
Сфотографировать для газеты. Это очень важно.

Невероятная выдумка поставила меня в тупик, и я не находил что ответить.
Замявшись, я все же сказал:
- Это, наверное, глупая шутка. Вас просто разыграли. Ничего подобного у
нас нет и быть, видимо, не может. Как-
можно воевать прикованными солдатами? Глупость, не больше.
Но писателя такой ответ не удовлетворил, и он не унимался. Тогда я
посоветовал ему обратиться к тому, кто эту выдумку сообщил. Пусть он,
дескать, и покажет эту пушку. Мой недовольный собеседник предложил мне
выйти из палатки и сказать об этом всем товарищам писателям. Я
согласился и сказал группе писателей то же самое. Возникло недоумение.
МЛ. Шолохов, сделав хитрое выражение лица, предложил выход из положения:
- Ну и что же, что нет прикованных к пушке фашистов. Давайте прикуем и
сфотографируем, - пошутил он, весело подмигнув>.
В этом эпизоде генерал-лейтенант Толконюк, скорее всего, ничего не
выдумал, поскольку все эти советские писатели были одурачены русской
боевой пропагандой времен Первой мировой войны. Дело в том, что при
наступлении русской армии в 1915 году на австрийском фронте
действительно появились случаи обнаружения в австрийских траншеях убитых
австрийских пулеметчиков, прикованных к пулеметам. Русская пропаганда
немедленно этим воспользовалась и стала убеждать умственно недоразвитых,
что это австрийские офицеры приковали этих трусливых австрийских солдат,
чтобы они не сбегали с поля боя. В головы малосведущего обывателя эта
глупость въелась и запомнилась многим, вот советские писатели в нее
немедленно и поверили, как сегодняшние идиоты свято верят, что во время
Великой Отечественной войны в спины наших атакующих солдат были
направлены стволы пулеметчиков неких <сталинских заградотрядов НКВД>.
Ведь у солдата на передовой есть альтернатива: он может сражаться, а
может сдаться в плен. Если вы труса не прикуете к пулемету, то он хотя
бы немного постреляет, прежде чем побежит, а если прикуете, то он вообще
стрелять не будет, а будет ждать, когда его возьмут в плен. На самом
деле с прикованными к пулеметам австрийцами все было наоборот. Часть
австрийских солдат, чтобы прикрыть
отход своих отступающих <камерадов>, сама просила офицеров приковать их
к пулеметам, чтобы отрезать себе любые пути к бегству, чтобы не дать
проявиться своему малодушию.
Во Второй мировой войне в составе немецкой армии было много дивизий,
укомплектованных австрийцами, и никто из наших ветеранов не отмечает,
что с этими дивизиями драться было легче, чем с теми немецкими
соединениями, которые были укомплектованы пруссаками, а уж у пруссаков
было немыслимо, чтобы офицер позволил кому-либо обижать своих солдат.
Вот пример из воспоминаний Бруно Винцера <Солдат трех армий>, касающихся
1932 года, т.е. времени еще до прихода Гитлера к власти.
<Однажды, на другой день после такого воскресного отпуска, в
понедельник, батальону приказали построиться. Из наших рядов вызвали
старшего стрелка, поставили перед строем, осыпали похвалами и наградили
почетным холодным оружием. Накануне, в воскресенье, он пошел в
профсоюзный клуб в Кеслине, где его втянули в спор, а затем в драку. Его
со всех сторон окружили, так что он вынужден был, защищаясь, заколоть
своим штыком одного из членов клуба. Начальство оценило его поступок как
проявление <мужества> и установило, пользуясь юридической латинской
терминологией, что он действовал, исходя из соображений <законной
самозащиты>. Мы нашли этот термин в словаре и позавидовали старшему
стрелку, получившему такое красивое почетное оружие>.
Заметьте, в воскресенье солдат убил гражданского, т.е. полиция и
прокуратура еще ничего не успели решить, а уже в понедельник офицеры
купили почетное холодное оружие и наградили этого солдата. И плевать им,
что там думает прокуратура, - он их солдат, он член их семьи или, если
хотите, банды.
И мне еще раз вспоминается <дело Буданова>, когда не только суд ничего
не решил, но и прокуратура еще следствие не закончила, а
Главнокомандующий Российской Армии и ее начальник Генштаба, пялясь в
телекамеры, дружно заявили, что они осуждают убийцу. Если они с такой
скоростью <сдают> даже полковников, то сколько же им надо, чтобы <сдать>
солдата? Успеешь ли за это время моргнуть?

КОСМОПОЛИТЫ БЕЗРОДНЫЕ

Но и на солнце бывают пятна - у немецких офицеров начисто отсутствовал
патриотизм - они могли служить кому угодно, и их, в принципе, любому
врагу было легко сманить предложением денег или должностей. Правда,
патриотизм у них заменялся честностью. Присягнув, немец во время боя вел
себя храбро, жизни не жалел, и во время войны на него можно было
положиться. (Иначе их бы просто не принимали на службу.) Ну, а в мирное
время, если кто предложил больше, то уж извини... Известнейший прусский
фельдмаршал Блюхер, герой Лейпцигского сражения (1813 год) и битвы у
Ватерлоо (1815 год), начинал свою службу в шведской армии, в Семилетней
войне был взят пруссаками в плен и в 1760 году перешел на службу к
Фридриху II. Известнейший прусский фельдмаршал и военный теоретик
Мольтке начал служить в датской армии и только в 1822 году перешел в
прусскую.
Несколько зарисовок к теме.
В конце апреля 1945 года командующий 3-й немецкой танковой армией
генерал фон Мантейфель начал самовольно уводить армию с Восточного
фронта на запад, чтобы сдаться в плен англичанам. Начальник генштаба
Вермахта фельдмаршал Кейтель, не в силах помешать Мантей-фелю, упрекнул
его : <Вы ответите за это перед историей!> На это фон Мантейфель
высокомерно ему ответил: <Ман-тейфели служат Пруссии уже двести лет и
всегда отвечали за свои поступки. Я, Хассо фон Мантейфель, охотно беру
на себя ответственность за это>. Во-первых, удирая от русских, можно
было бы вести себя и поскромнее, во-вторых, двести лет - это, значит, с
1745 года. А вот эпизод из реляции русского генерал-фельдмаршала
Апраксина императрице о разгроме русской армией войск прусского короля
Фридриха II y деревни Гросс-Егерсдорф 20 августа 1757 года.
<... с нашей стороны бывшей урон за краткостию времени еще неизвестен;
но между убитыми щитаются командующей левым крылом генерал Василий
Лопухин, который так мужественно и храбро, как я сам пред тем с четверть
часа его видел и с ним говорил, поступал и солдат ободрял, что я без
слез об нем упомянуть не могу, ибо потерял тако-
го храброго генерала, который мне впредь великую помощь, а вашему
императорскому величеству знатную службу оказать мог бы;
генерал-порутчик Зыбин, которой тако же с храбростию жизнь свою кончил,
и бригадир Капнист; ранены: генерал Юрья Ливен в ногу, хотя и легким
только ударом, однако, по его слабости, ево беспокоит;
генералы-лейтенанты Матвей Ливен и Матвей Толстой, генералы-майоры
Дебоскет, Вилбоа, Иоганн Мантейфель, генерал-квартирмейстер Веймарн и
бригадир Племянников. Однако всех сих раны не опасны>.
Так что Мантейфели двести лет честно служили как Пруссии, так и ее
врагам, в данном случае - России (поскольку Апраксин называет Мантейфеля
по имени, то, значит, у него в войсках были и еще Мантейфели).
А вот практически одногодок А.В. Суворова и его соратник во всех походах
русской армии, человек, которого называли <русский Ахилл>, хотя на самом
деле его звали Отто-Адольф Вейсман. Последний свой бой генерал-майор
Вейсман провел под Силистрией - он лично повел 10 батальонов русской
пехоты на турецкий укрепленный лагерь. <Янычар было в три с лишним раза
больше, чем солдат в его каре, и они своей массой начали отжимать
русских от лагеря, пишут очевидцы: <Один из турок, яростно рубившийся
саблей и уже долгое время действовавший как щитом пистолетом, зажатым в
левой руке, приблизился к русскому генералу. Отбив его шпагу и довернув
противника кистевым нажимом, янычар в упор разрядил в него свой
пистолет. Заряд пробил Вейсману левую руку и сердце. Последние его слова
были: <Не говорите людям...>
Но его опасения и надежды турок, издавших ликующий рев, когда он упал,
оказались напрасными. Два гренадера, держа на весу тело генерала,
завернутое в плащ, мерно пошли вперед. Их обогнали остальные. Противник
был сбит с позиции и попал под настоящую резню. Пленных в этот раз не
брали. Началось повальное бегство. Генерал-майор Муромцев, заменивший
Вейсмана на посту командира корпуса и на его месте в первой шеренге
атакующих, бросил вдогон туркам кавалерию. Османы потеряли до 5 тысяч,
русские - 15 человек, но среди них - <русский Ахилл>.
Суворов, узнав об этой смерти, прошептал:
- Вейсмана не стало, я остался один.
Так же думал и Румянцев; когда русские отошли за Дунай, на посту
командующего армии у Гирсова Вейсмана заменил Суворов>.
Что же касается Великой Отечественной войны, то Советский Союз с
середины войны из пленных военнослужащих формировал дивизии и даже
армии, т.е. хватало не только пленных солдат, но и офицеров, согласных
воевать на стороне противника. Но эти части были польскими, румынскими и
словацкими. Немецких не было, хотя такое желание у СССР наверняка было,
да и случаи такие были. Вот вспоминает дважды Герой Советского Союза
генерал-полковник B.C. Архипов о случае, начавшемся в ноябре 1943 года.
<Бой был короткий, и спустя полчаса мы уже подсчитывали трофеи. Взяли
около 200 пленных и три десятка исправных бронетранспортеров. Это были
машины с сильным вооружением - 40-мм пушкой, двумя лобовыми пулеметами
(один из них крупного калибра) и зенитным, тоже крупнокалиберным
пулеметом. Немецкие бронетранспортеры с закрашенными, разумеется,
крестами служили нам до конца войны. Причем часть этих машин водили
немцы. Это были рабочие люди, некоторые из них состояли в прошлом в
германской социал-демократической партии, другие - в коммунистической.
Когда мы отправляли пленных в тыл, они обратились ко мне с просьбой
оставить их в бригаде. Я отказал, но кто-то надоумил их пойти к
заместителю по политчасти. И вот явился подполковник Иван Алексеевич
Варлаков и начал меня убеждать оставить пленных водителей и механиков у
нас. Потом поехал в политотдел армии и добился своего. Немецкие
товарищи, более 100 человек, служили в бригаде до последних дней войны,
мы отпустили их домой вместе с демобилизованными солдатами старших
возрастов>.
Но для создания немецких частей требовались и немецкие офицеры, а среди
них предателей уже не было, и это горько сознавать, если вспомнить,
сколько предателей оказалось среди советских офицеров и генералов.
Китайцы говорят: <Чтобы выпрямить палку, ее нужно перегнуть>. Я
сознательно перегибаю палку в идеализации немецких офицеров, чтобы более
выпукло показать те достоинства, которые у них были, и те причины,
которые позволили им приобрести эти достоинства. Однако, повторю, не
армии выигрывают войны, а государства, и пока Пруссия не зажглась духом
патриотизма, немецкие армии в решающих войнах мало что стоили. В XVIII
веке Фридрих II был умным, славным и храбрым полководцем, громил и
французов, и австрийцев, что никак не помешало русской армии отобрать у
него Восточную Пруссию и взять Берлин. Уже в начале XIX века немецкие
армии не много стоили, когда им пришлось столкнуться с войсками
революционной Франции.
Да и в русской армии немецкие офицеры ярко блистали в первом поколении,
а последующие поколения как-то быстро серели, примером чему может
служить военный министр при Николае II А. Редигер. В объемных дневниках
этого русского генерала от инфантерии и профессора Академии Генштаба
практически ничего нет о военном деле - деньги, деньги, деньги. Добывал
он их честно, но все же это был не банкир, а генерал...
Так что государству мало иметь только хороших офицеров, но без них, надо
сказать, очень тяжело.

Глава 12 ПОДГОТОВКА ОФИЦЕРОВ

О ПЕРСОНАЛЬНЫХ ЗВАНИЯХ

Кто такие офицеры?
На мой взгляд, в сегодняшнем массовом понимании, офицеры - это некие
люди, окончившие специальные военные учебные заведения, носящие форму и
погоны и требующие величать себя по-иностранному: лейтенантом,
капитаном, майором и т.д. Как правило, упускается из виду то, что
офицерская служба - это тоже работа, которую нужно уметь делать, и уж
совсем не принимается во внимание то, что все эти воинские звания
изначально обозначали тот вид работы, которую офицер обязан был делать в
бою. Если мы, образно говоря, бой представим в виде свадьбы в ресторане,
то слова <лейтенанты>, <капитаны>, <майоры> и т.д. будут обозначать то
же самое, что слова <швейцары>, <повара>, <официанты>, <посудомойки> и
т.д. А теперь представим, что так называют всех, связанных с ресторанным
бизнесом, представим, что и там присваивают персональные звания, и в
каком-нибудь кулинарном техникуме учащиеся при виде преподавателя кислых
щей вскакивают со словами: <Здравия желаем, товарищ гвардии
посудомойка!> Такое выглядело бы даже не столько смешно, сколько глупо,
но у военных эта глупость считается большим достижением военной мысли.
Давайте попробуем разобраться, откуда взялись в нашем языке слова,
обозначающие воинские звания, и что за работу эти слова первоначально
описывали.

МАНЕВР

Пожалуй, с момента возникновения военного дела искусство боя состояло из
двух элементов: собственно действия оружием и маневра на поле боя.
Первое - это искусство воина, его индивидуальное мастерство. Второе -
искусство командира, и, в принципе, оно сводится к расположению своих
бойцов на поле боя так, чтобы как можно больше из них действовало
оружием, а у противника наоборот - чтобы его бойцы как можно больше
мешали друг другу действовать оружием или как можно больше из них
находилось за пределами его досягаемости. Цель - построить своих бойцов
и сманеврировать ими так, чтобы в каждый момент боя твои сражающиеся
бойцы имели численное преимущество над сражающимися бойцами противника,
поскольку тогда в ходе боя они будут нести относительно малые потери, а
противник - больше, что вынудит его убежать или сдаться.
Эти нехитрые принципы предопределили, что, во-первых, во все времена
своих бойцов выстраивают в линию. Все другие построения (колонны,
клинья) имеют задачу временную - нарушить боевые построения противника,
допустим, прорваться к нему в тыл или поставить его боевые линии
перпендикулярно своим. А после этого все равно свои бойцы должны
построить линию, чтобы не мешать друг другу действовать оружием. Для
любого боевого командира во все времена самый страшный ночной кошмар -
это когда твои бойцы сбились в кучу - когда оружием могут действовать
только те, кто находится в первых рядах снаружи кучи, а те, кто внутри,
бездействуют. К примеру, хотя русская армия славилась штыковым ударом,
всегда училась ему, но на начало XIX века в боевых наставлениях он
категорически не рекомендовался именно из-за страха, что в ходе штыковой
атаки сломается боевой строй, свои солдаты разобьются на кучи и ими
невозможно будет командовать как одним целым.
Пока армии дрались только холодным оружием, их маневр не имел очень
большого значения: противнику для маневра, как правило, нужно совершить
по полю боя больший путь, нежели твоим войскам для того, чтобы
перестроиться для его встречи, и армии шли друг на друга в основном
толпой, разворачиваясь в линии непосредственно перед боем. Однако, когда
появилось огнестрельное оружие, особенно артиллерия, т.е. когда
появилась возможность маневрировать не только ногами, но и огнем,
важность маневра на поле боя резко возросла.
(В начале своей истории артиллерийским снарядом были бомба (граната) и
ядро. Бомба или граната - это пустотелый шар, наполненный внутри черным
порохом (бомба - плотно, граната - неплотно) и снабженный дистанционной
трубкой. В районе цели бомба взрывалась, давая осколки, как современный
артиллерийский снаряд. И я долго считал, что использование сплошных
чугунных ядер обуславливалось только тем, что бомбы были существенно
более дорогие в производстве (отлить полый шар в несколько раз сложнее,
чем сплошной). Но оказалось, что дело не в дороговизне. Ядро вследствие
большей энергии из-за большей массы было гораздо эффективнее бомбы при
стрельбе вдоль шеренг противника - с фланга - и по колоннам противника.
То есть боекомплект артиллерии подбирался не из принципов экономии, а на
все случаи расположения целей, которые могут возникнуть вследствие
маневра войск на поле боя.)
Маневрировать всем войском сразу стало невозможно. Представим, что не
очень большое соединение в 10 тысяч пехоты развернулось в боевую линию.
Даже при четы-рехшереножном строе с учетом дистанции между солдатами в
локоть и места для размещения артиллерии длина этого соединения по
фронту достигнет 3 км. Если уже развернувшийся противник внезапно выйдет
к левому флангу, то, чтобы развернуть весь строй соединения на 90 °,
правому флангу придется пройти более 4 км, а это займет около часа
времени. За это время противник, действуя даже незначительными силами во
фланге (в торец шеренгам), сомнет все соединение.

НАЗВАНИЕ РАБОТЫ И РАБОЧИЕ МЕСТА

Поэтому все армии начали делить свои войска на части, начала делить их и
Россия при введении в начале XVII века <полков нового строя>. Такая
часть войска числом до 2000 человек, выполняющая самостоятельный маневр
на поле
боя, получила название, уже известное с X века - из более старых боевых
строев русской армии, - полк. После этого, естественно, появилось и
название должности командира этой части войска - полковник. (У
запорожских казаков эта должность известна с начала XVI века.) А у
немцев такой самостоятельно маневрирующей на поле боя частью,
называвшейся <регимент>, командовал оберет. Как видите, изначально слово
<полковник> не имело никакого отношения к званиям, даже к таким, как
<народный артист России> - это не более чем название работы в бою, это
рабочая должность.
Итак, мы видим две боевые должности, которые, безусловно, необходимы в
бою: атаман - лучший воин, который заставляет воинов драться, как он
сам, и полковник - самостоятельно маневрирующий на поле боя с
максимально способной к маневру частью войск. Это две ключевые по своей
самостоятельности командирские должности, и, по идее, их должно было бы
быть достаточно, но вождение войск по полю боя представляло собой такую
трудность, что этим командирам потребовалась масса помощников. Но
сначала несколько в общем.
При Петре I полк состоял из 8 рот, в каждой из которых было: 144
фузилера и пикинера (каждый четвертый солдат первой шеренги вооружался
пикой), командир роты (капитан) и его 17-18 помощников. В бою рота
строилась в четыре шеренги: первая шеренга не стреляла, держа пулю в
стволе, и должна была вместе с пикинерами встретить или начать штыковую
атаку; три остальные шеренги, меняясь, вели по противнику ружейный
огонь.
Но даже при четырехшереножном построении полк был все же громоздкой
частью для маневрирования в полном составе, и к концу XVIII века его для
многих видов боя (баталий) стали разделять на еще более мелкие части -
на подразделения. Появились офицеры, которые помогали полковнику
командовать несколькими подразделениями - подполковники. Они водили в ба
талии эти подразделения, которые, самой собой, были названы батальонами.
К концу XVIII века бой происходил примерно так.
Подойдя в колоннах к полю боя, батальон разворачивался в три шеренги
лицом к противнику. В центре тот, кто ведет и маневрирует батальоном, -
подполковник. У него
две руки, поэтому слева от него в три шеренги выстраивалась одна рота и
справа - вторая, т.е. вправо и влево от подполковника строй заканчивался
метрах в 50. Если, начав движение, подполковник останется в шеренгах, то
никто не будет его видеть уже через 5-6 рядов от него и никто в
следующих рядах не увидит, в каком направлении подполковник их ведет. А
ведь в том и проблема, чтобы строй батальона вое время находился
перпендикулярно направлению движения подполковника, а строй батальона,
напомню, - это три шеренги длиною 100 метров.
Начав бой, подполковник, чтобы его видели, выходил на 16 шагов перед
фронтом батальона и вел его на врага на такой дистанции. И все равно,
если подполковник менял направление незначительно, то с флангов было
плохо видно, куда именно идет командир. Поэтому для более точного
указания направления движения батальон имел два знамени - два прапора.
Они находились в центре строя один за другим. Как только подполковник
выходил на свое боевое место, за ним выносили и первый прапор, и место
этого знамени было в восьми шагах перед строем и в восьми шагах за
спиною комбата. Второй прапор несли в первой шеренге. Каждого знаменосца
прикрывали шесть гренадеров, а вынесенным вперед прапором командовал
офицер, задачей которого было держать свой прапор на заданной дистанции
и так, чтобы он находился на прямой линии между комбатом и прапором,
оставшимся в строю. Таким образом, два прапора и командир образовывали
хорошо видимую линию направления движения. Теперь можно было уверенно
держать строй батальона так, чтобы он все время был перпендикулярным
направлению движения комбата. Офицер, выполнявший работу у вынесенного
вперед прапора, назывался прапорщик, его помощнику прапора в строю -
подпрапорщик.
Еще проблема. Подполковник смотрел на врага, ему недосуг было
оборачиваться, чтобы смотреть, ровный ли строй батальона, не сломался ли
он? Оценивая дистанцию до противника, комбат мог ускорить или замедлить
шаг, и ему было недосуг смотреть, отстал ли от него строй батальона или
наваливается на него. Ему требовалось кому-то передать ответственность
за движение строя - за его равнение и темп шагов. Эту ответственность в
батальоне
брал на себя офицер, который шел на правом фланге строя вместе с
барабанщиками и флейтистами. Он следил за направлением, указанным
знаменами, и, соответственно, заставлял заходить (делать более широкие
шаги) правый фланг, либо требовал от правого фланга укорачивать шаги. На
левом фланге батальона за этим же самым следил сержант левофланговой
роты. Ровный строй - это было очень важное дело!
(По-моему, в фильме <Война и мир> я обратил внимание, что солдаты в
боевом строю делают какие-то маленькие шажки. Я решил, что Бондарчук
перемудрил для удобства кинооператора. Оказалось, что это очень точная
подробность: чтобы резко не сломать прямую линию строя, солдат учили
делать в бою шаги в 2/3 или 3/4 аршина. (Аршин - это и есть обычный шаг
среднего человека (71 см), 2/3 или 3/4 аршина - это несколько меньше и
несколько больше полуметра, т.е. солдат учили в бою семенить, чтобы не
сломать строй слишком резко и успевать его выпрямлять.) И только
любитель штыкового боя А.В. Суворов требовал: <Военный шаг - аршин, в
захождении - полтора аршина>.)
Солдаты шагали под бой барабанов: чем чаще была их дробь, тем чаще они
делали шаги. Поэтому барабанщики, флейтисты и оркестр батальона (если он
был) шли возле этого офицера на правом фланге. Должность этого офицера
называлась <майор>. В переводе с латыни - <старший>, а в своей сути -
<старший, куда пошлют>. Но вообще-то майор всегда отвечал за движение
батальона. Например, на марше (в том числе и на параде) он с адъютантом
батальона возглавлял колонну батальона, за ним шли барабанщики,
флейтисты и оркестр, а уж потом ехал на коне комбат. У многих, наверное,
вызовет удивление, что адъютант командира батальона ехал впереди
командира, поскольку мы привыкли, что адъютант - это некто вроде
денщика. Сегодня это так и есть, но раньше это был начальник штаба. В
Красной Армии еще до 1945 года начальник штаба батальона назывался
<адъютант старший батальона>. А начальники штабов обязаны были уметь
читать карту и ориентироваться на местности, посему и Академия
Генерального штаба русской армии сначала называлась <Школа
колонновожатых>. Поэтому совершенно естественно, что адъютант ехал
впереди колонны вместе с майором: адъютант определял, куда идти, майор -
с каким темпом. А подполковник спокойно ждал, когда начнется бой и он
потребуется, чтобы вести батальон в атаку. Кстати, поскольку строй полка
в два-четыре раза длиннее строя батальона, то в полку были две должности
майора: премьер-майор и секунд-майор, причем в штаты 1732 года второй
входил как <секунд-майор из капитанов>, т.е. должность второго
(<секунд> - второй) майора исполнял командир фланговой роты.
Я описал всех офицеров, которые помогали полковнику (подполковнику)
маневрировать в бою полком (батальоном). Теперь спустимся в роту к
атаману (капитану). Поскольку его роту в составе батальона или полка вел
подполковник или сам полковник, то капитан шел в центре роты в первой
или второй шеренге, а справа и слева от него шли по два взвода его роты.
Во время маневров батальона у капитана особой работы не было, а вот его
помощники работали вовсю. Заместителем капитана был поручик, но при
Петре I он одно время назывался точнее - лейтенант, по-французски -
заместитель. Поручик всегда шел сзади шеренг роты, до открытия огня
сзади шеренг шли и остальные офицеры, кандидаты в офицеры и
унтер-офицеры с понятной задачей <принуждать солдат идти вперед> или
удерживать от бегства. Им в этом помогали писарь, каптенармус
(отвечавший за вещевое довольствие), фурьер (отвечавший за пищевое и
фуражное снабжение) и казначей - в бою все были при деле.
Однако с момента открытия огня офицеры уходили в первую или вторую
шеренгу строя возглавлять уже собственно бой взводов, но главным в роте
был, конечно, сам капитан, который своим мужеством воодушевлял солдат
вести огонь и работать штыками. Сзади оставались следить за <отстающими>
каптенармус и фурьер.
Кстати, выйдя на рубежи открытия огня, командир батальона
останавливался, к нему сзади подходил сначала прапорщик со знаменем, а
затем подполковника обгонял строй, открывавший огонь по противнику.
После этого место подполковника и знамен было в нескольких шагах за
строем батальона, сюда же к нему с правого фланга подходили майор,
адъютант и барабанщики с оркестром. То есть
командир и офицеры батальона тоже перестраивались так, чтобы
непосредственную команду огнем и рубкой осуществляли капитаны и офицеры
рот.

У ПЕТРА И НЕМЦЕВ

Я перечислил практически все те слова, которые сегодня называются
званиями: полковник, подполковник, майор, капитан, лейтенант, прапорщик.
И когда эти слова появились, ни одно из них не означало ничего похожего
на <мастер спорта> или <заслуженный донор>. Это были исключительно
названия должностей в бою, а <офицер> - это общее название всего
начальствующего состава в полку. Вот я процитирую третью часть из
петровского <Устава воинского о экзерциции, о приуготовлении к маршу, о
званиях и о должности полковых чинов>:

О ЗВАНИЯХ И ДОЛЖНОСТЯХ ПОЛКОВЫХ ЧИНОВ ОТ СОЛДАТА ДАЖЕ ДО ПОЛКОВНИКА

Что есть солдат? Имя солдат просто содержит в себе всех людей, которые в
войске суть, от вышняго генерала даже до последняго мушкетера, конного и
пешаго. Офицеры или начальные люди паки разделяются высокими и нижнеми
офицеры; те, которые ниже прапорщиков свое место имеют, называются
унтер-офицеры (то есть нижние начальные люди), другие же, от фендрика
или прапорщика до майора, называются обер-офицеры (то есть вышние
начальные), третьи же, от майора до полковника, называются штаб-офицеры.
И тако вышние повелевают или правительствуют, дружие же исполняют
повеление их, всякой по своему чину и воинскому обычаю. Но дабы в войне
все порядочно поступлено было, и никакова безстройства между толь
многими людьми происходило, и того ради разделяются оные на различныя
части.
О роте пехотной, в которой разделения суть сия. Роте пехотной надлежит
быть во 144 человеках фузилеров и пикинеров, а в гренадерских гренадиров
то ж число. Офицерам надлежит быть в роте пехотной следующих чинов:
капитан, поручик, подпоручик, прапорщик, два сержанта, каптенармус,
подпрапорщик, шесть карпоралов, ротный писарь, два барабанщика, да у
гренадиров один флейтщик...
В полку пехотном. Полку пехотному надлежит быть в осьми ротах, кроме
гвардии, или которая особливым указом в трех батальонах состоит.
Штабные офицеры в полку суть последующие:
1 полковник, 1 подполковник, 1 премьер-майор, 1 секунд-майор.
Полковые офицеры при штабе:
Полковый квартирмейстер, полковый аудитор, полко-вый адъютант, полковой
комиссар, полковой обозной, полковой провиантмейстер, полковой лекарь,
полковой фискал, полковой профос.

Заметьте, у Петра I офицерами являются все, включая барабанщиков, а у
нас сейчас уже и прапорщик не офицер...
Все это взято Петром у немцев, а у них в пределах полка были, как я уже
писал, две узловые должности: гауптман (командир роты) и оберет
(командир полка). В случае выбытия из строя, гауптмана замещал лейтенант
(еще раз напомню, что по-французски <лейтенант> - это <заместитель>), а
поскольку гауптман всех своих солдат видел и командовал голосом, то
никого больше ему не требовалось. И к началу Второй мировой войны в
немецкой пехотной роте на 200 человек штатной численности был один
гауптман и один лейтенант - его заместитель. (По совместительству и для
того, чтобы не терять навыков, этот лейтенант командовал и первым
взводом роты.) С оберстом дело было сложнее, поскольку полк велик, за
всем оберет уследить не в состоянии, а в отдельных местах боя тоже
требовалась или могла потребоваться власть, посему у оберста были
помощники, которых он назначал старшими для отдельных участков или дел.
Эти старшие так и назывались, но только по лгтыни - майоры. И, наконец,
по случаю выбытия из строя самого оберста ему нужен был заместитель, он
так и назывался - оберст-лейтенант (заместитель полковника).
С ростом численности армий на поле боя потребовалась должность, которая
бы отвечала за маневр многих полков, осуществляла общее руководство
маневром. Назвали эту должность от латинского слова generalis -
<общий> - генерал. На поле боя один генерал командовал всеми
артиллерийскими бригадами и дивизионами - это
был генерал от артиллерии, второй командовал всей кавалерией - это был
генерал от кавалерии, третий всеми пехотными полками - это был генерал
от инфантерии. Полков у этих генералов могло быть очень много,
командовать ими по отдельности было трудно, тем более что поля боев
стали такими большими, что все свои войска и окинуть взором было
невозможно. Генералам потребовались помощники - старшие на отдельных
участках поля боя, и таких помощников стали называть <генерал-майоры>.
Само собой, генералу потребовался и заместитель, и, само собой,
заместителя назвали <генерал-лейтенант>. И если бы мы не умничали с
иностранными словами <лейтенант> и <майор>, а потребляли русские слова
<заместитель> и <помощник>, то у нас бы не вызывало недоумения, почему
генерал-заместитель старше генерал-помощника. И, наконец, на поле боя
был самый старший генерал, которому подчинялись все войска, должность
его называлась <гене-рал-оберст>. Это все. У немцев, правда, были и
фельдмаршалы, но это не должность, а, скорее, награда за выигрыш
выдающихся сражений, посему присвоение этого чина (награждение
<дубинкой> - маршальским жезлом) в мирное время или за весьма спорные
военные заслуги вызывало у немецких генералов большое неодобрение.
Отвлечемся на вот такой момент. В книге немецкого фельдмаршала Э.
Манштейна есть эпизод, в котором этот фельдмаршал дает довольно резкую
реплику в адрес Гитлера и тех своих коллег, кому Гитлер присвоил чин
фельдмаршала раньше, чем Манштейну:
<Хотя немецкий народ, безусловно, принял оказание почестей заслуженным
солдатам как вполне естественное явление, все же по своей форме и
размаху эти почести - так, по крайней мере, восприняли мы, солдаты
армии, - выходили за рамки необходимости.
Если Гитлер дал одному звание гросс-адмирала, а двенадцати другим звание
фельдмаршала, то это лишь наносило ущерб значимости такого ранга,
который привыкли считать в Германии самым высшим чином. До сих пор было
принято, что условием получения такого отличия было (если не считать
фельдмаршалов, назначенных императором Вильгельмом II в мирное время)
самостоятельное руководство кампанией, выигранное сражение или
завоеванная крепость.
После польской кампании, однако, в которой эти условия выполнили
командующий сухопутными силами и командующие обеими группами армий,
Гитлер не счел возможным выразить свою благодарность армии произведением
их в ранг фельдмаршалов. Теперь же он сразу создал дюжину фельдмаршалов.
Среди них были наряду с командующим сухопутными силами, который провел
две блестящие кампании, начальник Главного штаба вооруженных сил (ОКВ),
который ничем не командовал и не занимал должность начальника
Генерального штаба. Далее, среди них был статс-секретарь по делам
воздушного флота, который - каковы бы ни были его способности - никак не
мог быть приравнен к командующему сухопутными силами.
Резче всего позиция Гитлера проявилась в том, что он выделил
командующего военно-воздушными силами Геринга, назначив его
рейхсмаршалом и наградив только его одного большим крестом к Железному
кресту, не отметив таким же образом командующих сухопутными силами и
военно-морскими силами. Такая форма распределения почестей могла
рассматриваться только как сознательное принижение роли командующего
сухопутными силами - так об этом свидетельствуют факты. В этом слишком
ясно проявилось отношение Гитлера к ОКХи оценка им его деятельности>.
Комментатор мемуаров Манштейна сделал фельдмаршалу внушение в этом
месте: <Обсуждение вопроса о наградах не соответствует традициям
Германского Генерального штаба>. Однако давать чин фельдмаршала ни за
что тоже ведь <не соответствует традициям>, а по этим традициям, между
прочим, ни Жуков, ни Василевский не имели права на звание маршала в 1943
году, так как ни один из них не командовал в это время войсками - они в
это время служили генерал-адъютантами при Сталине (представителями
Ставки). Но вернемся к теме.
Итак, в понимании немцев армейские чины - это должности в бою, а в
русском понимании - это нечто, за что дают больше денег из казны и
почета от общества. У немцев только одно, так сказать, сверхштатное
звание фельдмаршала имело вид награды, а в царской русской армии чин был
второй по значению наградой после царского благоволения, и шла эта
награда впереди всех орденов. Орден - это побрякушка, которую всем
давали, включая тыловых и попов, а чин - это деньги, а деньги есть
деньги - это то, за чем русское офицерство в армию и шло. Начиная
рассмотрение разницы в подготовке офицеров, нам нужно это обстоятельство
иметь в виду: немецких офицеров воспитывали и готовили для работы в бою,
а старых русских, советских и новых русских офицеров готовят для изъятия
средств из казны при помощи звездочек на погонах.
То, что офицеров готовят в училищах, а совершенствуют в академиях, так
въелось нам в мозги, что старое петровское требование начинать службу
солдатом кажется анахронизмом и вообще чуть ли не придурью императора.
Какой же он офицер, если училища не окончил?! Правда, нужно отметить,
что армия тут не сирота, у нас во всех сферах деятельности человек, не
имеющий бумажки об образовании, за специалиста не считается. Какой же он
инженер, если институт не закончил? В результате, у нас очень много
людей, имеющих дипломы инженеров, а инженеров так мало, что становится
очевидной чистая случайность их попадания в число выпускников вузов.
Почему Россия стала на столь нелепый путь подготовки офицеров, понятно:
русские цари очень долго не могли дать общее образование многочисленному
населению на огромной территории России. Возник соблазн собирать
дворянских детей в специальные учебные заведения и давать им общее
образование, поскольку малознающему человеку трудновато командовать
другими людьми. Это понятно. Но откуда возникла мысль выпускать их из
этих заведений офицерами, трудно объяснить с позиций здравого смысла. До
самой революции существовала система подготовки офицеров прямо в армии
из людей, имеющих подходящее общее гражданское образование. Но и в этом
случае офицерами становились не те, кто наиболее подходил для этого, а
по формальным признакам - после определенного срока службы и сдачи
экзамена, как правило, за курс соответствующего военного училища. Еще
подчеркну: в России никак не рассматривалось, годится ли этот человек,
чтобы быть атаманом, является ли он лучшим воином, а единственным
критерием производства в офицеры была сдача им экзаменов каким-то
преподавателям.
Пожалуй, еще круче обстояло дело только в США. Если в России курс
военного училища занимал 2-3 года, то в знаменитом военном училище
Вест-Пойнт даже не остающиеся на второй год курсанты уже в начале XIX
века учились 4 года, после чего выходили в армию вторыми лейтенантами. В
США было много и учебных заведений для офицеров - что-то вроде наших
военных академий. Впрочем, американцев понять можно: у них в
общеобразовательных школах настолько <демократическое> образование, что
имело, конечно, смысл дать будущим американским офицерам хоть какое-то
образование уже в военных училищах.

БЕДА ПОЛКОВОДЦЕВ КРАСНОЙ АРМИИ

В главе 5 мы разбирали, что робость и малодушие советских генералов, их
боязнь пойти на риск и заложить в свое решение свое собственное видение
обстановки проистекали от их низкой квалификации, но теперь надо понять,
что, собственно, имеется в виду. В нашем русском понимании, особенно в
понимании тех, кто называет себя интеллигентами, квалификацией считается
наличие дипломов и справок о некоем образовании, т.е. некие
теоретические знания. Но все это не более чем чепуха.
Квалификацию дает только практика, каким бы делом ты ни занимался. Даже
если тебе вложили в голову очень точные теоретические знания, то и тогда
они не дают тебе никакого умения работать, а только помогают быстрее
освоить свое дело на практике. А освоить работу, научиться работать
можно, только работая. Это первая и, надо сказать, объективная-трудность
всех профессиональных военных, поскольку им.негде научиться работать,
кроме как на реальной войне, в скольких бы маневрах они ни принимали
участие и какие бы прекрасные теоретические знания они ни имели.
Большой вопрос и в том, как получить эти теоретические знания. По нашим
русским представлениям, теоретические знания можно получить только в
учебном заведении. Это большая ошибка, и России она всегда дорого
стоила.
Мне могут сказать, что дело не в учебных заведениях, а в том, что мы
русские и посему всегда лаптем щи хлебаем, в каких бы академиях мы ни
обучались. Но вот посмотрите, кого обвиняет главнокомандующий русской
армией в Русско-японской войне 1904-1905 гг. Куропаткин в позорнейших
поражениях той войны. Обратите внимание не на смысл обвинений и не на
должности, а на фамилии этих русских генералов.
<Куропаткин обвиняет Бильдерлинга в том, что во время сражения под
Ляояном, имея в своем распоряжении значительные силы, он не остановил
обходного движения армии Куроки.
Затем Куропаткин упрекает Штакельберга за крайнюю нерешительность
действий во время сентябрьского наступления, вследствие чего прекрасно
задуманная операция окончилась неудачей.
Наконец, Куропаткин обвиняет Каульбарса в том, что в сражении под
Мукденом он, несмотря на неоднократные приказания, на посланные ему
многочисленные подкрепления, упорно не переходил в наступление и таким
образом подарил неприятелю два дня>.
Это строки из статьи генерал-лейтенанта русской армии Е.И. Мартынова. Он
окончил в 1889 году Академию Генштаба, в Русско-японскую войну
командовал полком и, судя по статье, знает, о чем пишет. Как видите,
национальность не имеет значения, поскольку даже немцы, получив русское
военное образование, теряют смелость и даже зачатки какой-либо
квалификации.
Особенностями русского (советского) военного образования является и то,
что никто из участников Великой Отечественной войны не вспоминает ни
одного случая, когда бы оно ему потребовалось хоть в каком-нибудь бою. Я
также не встречал, чтобы кто-либо из военных оценил ценность этого
образования, безразлично как: обругал бы его или похвалил. Что-то с этим
нашим военным образованием странное происходит - оно на бумаге как бы
есть, но в практике оно как бы никого и не волнует. Поэтому дам по этому
поводу мнение упомянутого чуть выше генерал-лейтенанта Мартынова (с
моими выделениями в тексте). Правда, он оценивает Академию Генштаба
царской армии,
но сильно ли отличалась от нее Академия Генштаба Советской Армии?

<В России нет высшего учебного заведения, которое было бы поставлено в
такие исключительно благоприятные условия в смысле предварительной
подготовки слушателей, обстановки преподавания и материальных средств,
как Академия Генерального штаба.
Огромные служебные преимущества, которыми пользуются офицеры этой
корпорации не только в армии, но и в других сферах государственной
службы, вызывают большой наплыв желающих поступить в академию. За
исключением сравнительно малого числа офицеров с образованием юнкерского
училища, огромное большинство поступающих прошло курс средней школы и
затем военного училища, а некоторые офицеры имеют дипломы высших учебных
заведений, военных и гражданских. Вся эта масса, обыкновенно раза в три
превосходящая число имеющихся в академии вакансий, независимо от
полученного ею образования, подвергается конкурсному экзамену из полного
курса кадетского корпуса и военного училища.
...Наконец, что касается денег, то правительство, хорошо понимая
огромное значение академии для армии, не жалело на нее материальных
средств.
Итак, Академия Генерального штаба получает в свое распоряжение хорошо
подготовленный состав слушателей, проникнутых самым искренним желанием
работать, совершенно спокойную обстановку для научных занятий и богатые
материальные средства.
Как же пользуется она этими исключительными условиями?
Прежде всего, каждого поражает бессистемность академического
преподавания. Программы всякого учебного заведения и особенно высшей
профессиональной школы должны быть строго обдуманы, как в целом, так и в
частях. Выбор наук для изучения, объем преподавания, не только каждой из
них, но даже различных научных отделов, все это должно вытекать из
известной руководящей идеи, составлять в совокупности цельную учебную
систему.
Ничего подобного мы не видим в академии. Попадет туда <трудолюбивый>
профессор, и на практике никто не препятствует ему искусственно
раздувать свой курс, включая в него всевозможные свои <произведения> и
обременяя память учащихся совершенно нелепыми деталями; нет в академии
соответствующего специалиста, и самые важные отделы совсем не изучаются.
Например, курс истории военного искусства в эпоху первой революции
переполнен подробностями вроде следующих: <Рыже-бурая и светло-чалая
лошади не принимались... в немецкую кавалерию>, - <Рост лошадей
указывался для шеволе-жерного полка от 14 фауст(0,344 фт.) Зд. до 15
фауст, для гусарских полков от 14 фауст 2 д. до 14 фауст 3 дюймов>. - <В
среднем на день отпускался верховой кавалерийской лошади 7,091, а
военно-упряжной лошади 3,841 килограмма овса>.
... Слушателей академии спрашивали о том, сколько золотников соли на
человека возится в различных повозках германского обоза, каким условиям
должна удовлетворять ремонтная лошадь во Франции; но организация
японской армии оставалась для нас тайной до такой степени, что перед
моим отправлением на войну главный
специалист по этому предмету категорически заявил мне, что Япония не
может выставить в Маньчжурии более 150
тысяч человек. Занимаясь пустословием о воображаемой тактике Чингисхана
и фантастической стратегии Святослава, академические профессоры, в
продолжение целой четверти века, не успели даже критически исследовать
нашу последнюю турецкую войну, ошибки коей мы с точностью повторили
теперь на полях Маньчжурии.
Следуя раболепно и подобострастно, но без всякого смысла и рассуждения в
хвосте Драгомирова, представители
нашей официальной военной науки прозевали те новые приемы военного
искусства, которые под влиянием усо
вершенствований техники зародились на Западе. По справедливому замечанию
известного французского писателя
генерала : <Русская армия не захотела воспользоваться ни одним уроком
последних войн>. Вообще, Академия Генерального штаба вместо того, чтобы
служить проводником новых идей в войска, все время упорно отворачивалась
от жизни, пока сама жизнь не отвернулась от нее.
Однако бессистемность академической программы и отсталость отдельных
курсов являются несравненно меньшим злом, чем те методы преподавания,
которые господствуют в академии.
От начальника в бою главным образом требуется: здравый смысл, инициатива
и твердый характер.
Все академическое преподавание, весь режим академии поставлены так, что
эти редкие дары природы систематически ослабляются.
Здравый смысл затемняется схоластическим способом изложения науки.
Военное искусство - дело живое и практическое, а потому теория его,
вместо того чтобы витать в облаках метафизики, должна находиться в
постоянном и непрерывном общении с жизнью, должна быть краткой и
понятной. В изложении талантливого, действительно знающего дело
специалиста самые сложные вопросы являются простыми и понятными.
Наоборот, жалкая бездарность, соединенная с отсутствием настоящих живых
знаний, обыкновенно старается свои убогие мысли облекать в
труднодоступные пониманию формы, наивно полагая, что в этом-то и
заключается ученость.
Таким именно характером отличается большинство академических руководств
по военному искусству: самые простые вещи расписаны на многих страницах,
для доказательства очевидных истин призваны на помощь философия,
психология и другие науки; часто встречаются ссылки на первоисточники и
архивы, которыми авторы, безусловно, не пользовались; классификация
доходит до карикатуры, сводя изложение каждого вопроса к бесчисленному
множеству искусственно придуманных пунктов.
Например, вот как излагается в академическом учебнике простой и
совершенно понятный вопрос об организации войск:
<Свойство природы боя, как явления стихийно-волевого, значение между
орудиями, элементами боя - человека, господство его в серии этих
элементов, огромное преобладающее значение и влияние в бою морального
элемента, духовной стороны главного орудия боя человека - все это, в
общей совокупности, указывает, что духовно-волевая сторона человека, как
единичного, так и массового, должны лечь в основание всех вопросов
воспитания и обучения, а равно и вопроса составления коллективной
единицы человека, то есть в организации массового человека, масс, в
организации отрядов, то есть вообще во всех вопросах организационных>.
... Подобный схоластический метод преподавания приносит неисчислимый
вред, потому что приучает будущего офицера Генерального штаба подходить
к решению каждого практического вопроса не прямо и просто, а посредством
разных сложных умозаключений. Вместо практических деятелей он
воспитывает доктринеров, которые для военного дела несравненно опаснее
круглых невежд.
Затем, второе качество, необходимое для начальника на войне, -
сознательная, не боящаяся ответственности инициатива, безжалостно
подавляется в академии.
Отвечая на экзаменах, офицер должен точно придерживаться учебника;
высказать какой-нибудь самостоятельный взгляд, противоположный взгляду
профессора, гораздо опаснее, чем совсем не знать вопроса.
Даже при разработке так называемых тем (предполагающих самостоятельный
труд) офицер поставлен в необходимость думать не о составлении по
исследуемому вопросу своего собственного мнения, а о том, чтобы
как-нибудь не разойтись во взглядах со своими оппонентами, что столь
легко в такой неточной области знания, как военное искусство. Тема
готовится специально для известных оппонентов. Если оппоненты меняются,
то она немедленно переделывается зачастую в диаметрально противоположном
смысле.
Самый разбор тем совсем не имеет характера научного собеседования, а
скорее похож на те замечания, которые придирчивый начальник делает
своему подчиненному после строевого смотра. Оправдание еще иногда
допускается, но возражение считается нарушением дисциплины.
Наконец, твердость характера - третье основное качество для будущего
боевого начальника - расшатывается гнетом того полицейского режима,
который господствует в академии.
Для офицера, обучавшегося в академии, не только начальник ее, но и
делопроизводитель по учебной части, профессора, штаб-офицеры,
преподаватели, отчасти даже выслужившиеся из писарей чиновники, - все
это было начальство, от которого в известной степени зависела
будущность. В отношениях административного и учебного персонала к
учащимся проявлялась чрезвычайная грубость, такое хамство, которое
возмущало даже нашего забитого, неизбалованного особой куртуазней
армейского офицера. С этим дисциплинарным гнетом была крепко связана
система негласного надзора, доносов и анонимных писем. Одним словом,
академия моего времени представляла какое-то причудливое сочетание
дисциплинарного батальона с иезуитской коллегией.
С тех пор некоторые частности изменились, но люди опытные говорят, что
далеко не всегда в лучшую сторону>.
Далее Мартынов от обучения переходит к результатам этого обучения.
<Каждый из крупных военных начальников имеет особый штаб, с помощью
которого он управляет войсками. При нормальных условиях работа
распределяется следующим образом: штаб собирает все необходимые сведения
о местности и противнике; на основании этого начальник принимает
известный план действий; штаб разрабатывает этот план в деталях и затем,
в целом ряде распоряжений, передает волю начальника войскам. Таким
образом, на долю штабов выпадает, главным образом, техника военного
искусства.
В столь практическом деле, как война, значение этой техники огромно.
Неумело произведенная разведка, неправильно составленный расчет
походного движения, неточность в редакции приказаний, ошибки в
организации сторожевой службы - каждая из этих технических частностей,
при известных условиях, может погубить самый лучший план. Хороший штаб
должен работать без суеты и трений, с точностью часового механизма.
Для этого от офицеров Генерального штаба требуются не только обширные и
разнообразные знания, но также серьезная предварительная практика в
<вождении войск> как на театре войны, так и на поле сражения.
Эта практика должна выработать в них известный навык, своего рода
рутину. В самые критические моменты войны офицер Генерального штаба,
даже отвлекаемый другими вопросами, должен совершенно машинально, как бы
рефлективно, принять меры для обеспечения флангов, установления связи,
организации донесений, прикрытия обозов и т.п.
Таковы те требования, которые война предъявляет к Генеральному штабу, а
между тем у нас никто его не готовит к этому. Обычная служба офицеров
Генерального штаба не только в центральных управлениях, но и в войсковых
штабах сводится к бюрократической, даже просто канцелярской переписке,
не имеющей ничего общего с военным искусством. Маневры крупными частями
чрезвычайно редки и дают, особенно в смысле штабной службы, ничтожную
практику. Тактические занятия и полевые поездки сведены к простой
проформе. Военная игра применяется чрезвычайно редко и преследует совсем
другие цели.
Итак, деятельность мирного времени совершенно не подготовляет наш
Генеральный штаб к тому, что ему придется делать на войне.
...Несколько лет тому назад на больших маневрах некий генерал
Генерального штаба, известный еще раньше своей бездарностью, будучи
начальником штаба одной из маневрировавших армий, обнаружил совершенное
незнание дела. Присутствовавший на маневрах начальник Главного штаба
выразился, что за такие действия ему стыдно перед иностранными военными
агентами. Тем не менее, вскоре после маневров, сей генерал был
произведен в следующий чин и получил дивизию. Затем, когда несколько
месяцев спустя его дивизия была мобилизована для отправления на войну,
то он просил освободить его от командования. Казалось бы, что после
этого он будет немедленно уволен в отставку. Ничуть не бывало, ему
тотчас же дали другую дивизию, оставшуюся в России!!! Мало того, как нам
известно, этот генерал, доказавший свою бездарность, полное незнание
дела и отсутствие чувства долга, был зачислен кандидатом на высшую
должность, которая, по идее, должна предоставляться лишь выдающимся
офицерам Генерального штаба.
Такого рода факты происходили и во время войны - генералы Генерального
штаба, выгнанные из армии за полную непригодность, по возвращении в
Россию получили соответствующие, а иногда и высшие назначения.
До сих пор одно лишь свойство могло испортить нормальную карьеру офицера
Генерального штаба - это <самостоятельность>. Начальство боялось
<независимых и талантливых людей>, а некоторые товарищи (особенно из
бездарных академических профессоров) устраивали им форменный бойкот.
Так обстояло дело в Генеральном штабе до последнего времени, что будет
дальше, пока неизвестно.
... Что касается академии, то она имела на сухопутном театре войны
четырех представителей: первый из них командовал дивизией, тотчас же по
прибытии бежавшей под Ляояном, что было одной из главнейших причин
потери этого сражения; второй, будучи профессором тактики, исполнял во
время войны чисто канцелярские обязанности, для чего можно было
назначить любого статского советника; третий (нужно думать - лично
совершенно неповинный), тем не менее, по своему служебному положению
является одним из ответственных лиц за организацию беспорядка на правом
фланге нашей армии во время несчастного сражения под Мукденом; про
четвертого (насколько правильно - не знаю) такой бесспорно боевой
генерал, как Церницкий, говорит - <был здесь светило нашей Академии
Генерального штаба, оказавшийся совершенно бездарным трусом [...], в
конце концов его никто не хотел держать в отряде и он возвратился в
Петербург, где тотчас же был произведен в генералы и начал насаждать
свою бездарность и пошлость>.
Что касается главных академических схоластиков, то они остались в
Петербурге и под гром наших поражений продолжали по-прежнему читать свои
жалкие безжизненные курсы>.

Ну и насколько сильно Академия Генштаба Красной Армии, да и другие ее
академии, отличались от Академии Генштаба царской армии? И в лучшую ли
сторону? Оцените вот такой момент из воспоминаний И.А. Толконюка,
касающийся военных познаний одного из светил советского Генштаба.
30 июня 1942 года майора Толконюка с должности начальника штаба бригады
переводят в штаб 33-й армии на полковничью должность заместителя
начальника оперативного отдела. Начальник оперативного отдела Киносян
представляет его начальнику штаба 33-й армии Покровскому:
<Киносян зашел в кабинет, а мне приказал подождать в приемной. Вскоре
позвали и меня. Генерал-майор Александр Петрович Покровский, известный в
военных кругах грамотностью и педантичностью штабист-оператор, вышел
из-за стола и шагнул мне навстречу. Я представился по-уставному. Генерал
протянул мне теплую мягкую руку и недовольно заметил, что я
невоспитанный командир.
- Вы, майор, кажется, окончили академию, а вести себя не умеете, -
упрекнул он меня, загадочно взглянув на
Киносяна. - Начальник без головного убора, а подчиненный смеет заходить
к нему в фуражке. Никакого такта...
- Прошу прощения, товарищ генерал! Но в академии и в артшколе этому не
учили, - попытался я оправдаться,
чем вызвал осуждающий взгляд Киносяна.
- Жизнь учит таким элементарным вещам, молодой человек! Жизнь, а не
учебные заведения, - сердито отрубил генерал и предложил сесть. Сняв
фуражку, я сел на стул у приставного столика. Генерал продолжал стоять.
- Вот видите, - возмутился начальник еще более, - генерал стоит, а майор
расселся, как на именинах. Мы с вами так кашу не сварим.
Я вскочил, как ошпаренный, и вытянулся по стойке смирно.
- Что вы можете делать в штабе? Что вам можно доверить? Вас надо учить и
воспитывать с самого начала, - ровным голосом, спокойно выговаривал
начальник претензии. - Штаб, и особенно оперативный отдел, следует
укомплектовывать культурными, воспитанными и не только грамотными, но и
сообразительными командирами, - обратился генерал к начальнику
оперотдела.
- Согласен, Александр Петрович, - ответил тот, пронзив меня взглядом
больших, с черными зрачками глаз из-под массивных черных бровей.
- Пока я этого не вижу, Степан Ильич, - упрекнул требовательный генерал
своего заместителя и сел на свое место. Мы с Киносяном тоже сели.
...СИ. Киносян держал себя с начальником штаба довольно-таки свободно,
без скованности и волнений. Меня же представление новому начальству
оставило в крайне скверном расположении духа. В душе я проклинал это
продвижение по службе. Должность начальника штаба бригады казалась мне
теперь невосполнимой утратой. Я вдруг заскучал по командованию бригады,
по офицерам бывшего моего штаба>.
Сначала я подумал, что Толконюк, возможно, имел тогда или после войны
плохие отношения с Покровским, а посему выдумал эту сцену, чтобы
отомстить. Но потом вспомнил, где я о таком читал раньше. Вот <Памятка
офицера>, изданная Главным политическим управлением Красной Армии в 1943
году - в разгар войны. В ней очень много полезных вещей, к примеру:

<Нельзя появляться в военной форме в ресторане, на рынках и базарах,
нельзя стоять на ступеньках вагона, трамвая, троллейбуса и автобуса,
входить через переднюю площадку, не имея на то особых прав.
Гулять по улице или в парке со снятым головным убором нельзя. При входе
в клуб, театр, кино и столовую обязательно снимать головной убор>.

Умиляет детализация подробностей того, кто такой культурный офицер:
<Военнослужащие в военной форме не могут вести друг друга под руки>.
Оцените точность регламентации: снимите форму и ходите друг с другом под
руки, а в форме ни-ни! Но главное, конечно, это уважение к начальству,
от такого: <Зная, что командир части прибудет в клуб части на постановку
или кино, нельзя начинать спектакль или кино без командира части>, - и
такого: <При подходе старшего по званию к киоску, кассе или вешалке
уступи ему очередь, воспитывай у своих подчиненных уважение к старшим
офицерам>, - до такого: <Нашел подругу жизни и задумал жениться - чтобы
не попасть впросак, посоветуйся со своим прямым начальником>, - ну и,
разумеется, такого: <Если тебе приказывает офицер, не спрашивай даже в
мыслях'своих, правильно ли его приказание, а выполняй без колебаний.
Знай, что приказание офицера всегда законно и правильно>.
То, что начальство требует тупо исполнять приказы - это понятно, - на то
оно и начальство, а вот требование жениться по совету начальника
вызывают удивление, поскольку не объясняется - а если и по его совету
попадешь впросак, то что делать? Отдать жену ему и пусть сам с ней
мучается, собака?
Но еще большее удивление вызывает то, что в Памятке и намека нет на то,
зачем офицер нужен обществу, скажем, чего-либо типа: <Ежечасно пополняй
военные знания, ежеминутно думай, как нанести врагу урон, береги солдат
в бою, походе и на отдыхе, ежедневно учи его военному делу и т.д.> В
Памятке даже слов таких - <военное дело> - нет.
Через два дня после того, как немцы ударили под основание Курского
выступа, 7 июля 1943 года, главная газета РККА <Красная звезда> дала
статью <из действующей армии> гвардии генерал-майора М. Запорожниченко
<Офицеры>. Кто это такой, я в энциклопедии не нашел, но думаю, что
полководец, поскольку в отличие от ГлавПУра генерал вспомнил и о боевых
делах: <Тот офицер, который слывет в быту слабодушным человеком, сразу
ощутит в себе наличие воли, если, несмотря на все трудности, исполнит
боевой приказ. Представим себе, что на пути подразделения выросло
непреодолимое с виду препятствие. Допустим, офицер со своими людьми
очутился в овраге перед отвесным холмом. Обойти нельзя, подняться не на
чем. Что делать? Офицер, пусть он будет трижды слабодушным, но если он
воспитан так, что в его мозгу не укладывается мысль о невыполнении
приказа, всегда найдет выход. Он, например, организует живую лестницу,
посадит одного бойца на плечи другого. И, добравшись доверху, передаст
туда оружие и постепенно, хотя бы на ремнях, перетянет людей. Воля в нем
проснется, укрепится>.
Ну а дальше, само собой, генерал пишет о вещах, более необходимых для
полководца во время войны: <Можно с уверенностью сказать, что ряд норм,
принятых среди офицеров, укреплял в солдатах уважение к ним. Возьмем,
например, отношение младшего офицера к старшему. Ни один офицер не
позволял себе в общественных местах, в театре сидеть во время антракта.
Почему? Да потому, что он может не заметить старшего офицера, который в
эта время стоит, сидеть же младшему в присутствии старшего было
неэтично. Или, например, в ресторане ни один младший офицер никогда не
займет столик, не спросив разрешения присутствующего старшего офицера>.
Понять полководца Запорожниченко можно - встанет генерал в антракте,
чтобы выпитое пиво в туалете слить, а тут какой-нибудь капитан будет
развалившись сидеть?! Ну как с такими войну выиграешь?
Поэтому хотя эпизод с Покровским, описанный Толко-нюком, и относится ко
временам на год более ранним, чем появились процитированные документы,
но в правдивость эпизода верится. Что же касается квалификации
Покровского, то Толконюк, не комментируя сам, описывает такой пример.
Покровский дает Толконюку задание составить военно-географическое
описание полосы, занимаемой 33-й армией с натуры. Задание глупейшее,
поскольку армия движется вперед и все, что остается сзади, уже никому не
требуется, но даже если придется и отступить, то войска по этой
местности уже прошли и прекрасно с ней знакомы. Дикость распоряжения
была еще и в том, что на эту работу Покровский отвел две недели, а
объехать на лошадях площадь 80 х 80 км за такой срок было невозможно. Но
не только Покровский, но и Толконюк окончил Академию им. Фрунзе, посему
Толконюк получил сухой паек, сел в укромное место и там накатал эту
работу по карте, т.е. про-саботировал приказ Покровского.
<Через неделю круглосуточной работы, точно в установленный срок,
поручение было выполнено: составлено военно-географическое описание на
сотне машинописных страниц и нескольких топокартах с таблицами расчетов
и обоснований. СИ. Киносян принял из моих рук пухлую папку с
подчеркнутым безразличием и, бегло перелистав, отнес начальнику штаба.
Примерно через неделю начальник отдела сказал мне:
- Поздравляю вас с успехом. Генерал доволен вашей работой. Он
внимательно прочитал материал и с похвалой отозвался... Заслужить
похвалу Александра Петровича удается не каждому и не часто. Гордитесь>.
Да уж!
И в этот эпизод верится без труда, поскольку с февраля 1943 года
Покровский стал начальником штаба Западного фронта и вместе с
Соколовским провел те одиннадцать операций, которые впоследствии были
признаны Ставкой бездарными. Но до войны Покровский служил
генерал-адъютантом заместителя наркома обороны и, надо думать, имел в
наркомате хорошие связи, поскольку, когда Соколовского за эти операции
сняли, а Булганину надавали по ушам, то Покровского не тронули, и он в
этой должности дослужил до Победы, став генерал-полковником. А с 1946 по
1961 год он, естественно, прослужил в Генштабе Советской Армии.
Подавляющее число советских полководцев той войны имело <блестящее>
военное образование, блестящее, как консервная банка, настолько
<блестящее>, что немецким ге-нератм такое и не снилось. К примеру, И.С.
Конев, А.И. Еременко, Ф.И. Толбухин, Г. К. Козлов, В.Н. Гордов и многие
другие закончили Академию им. Фрунзе, вдобавок к ней такие полководцы,
как М.В. Захаров, Г.Ф. Захаров, В.Д. Соколовский, А.М. Василевский,
окончили и Академию Генштаба - о таком образовании Гудериан или Манштейн
и мечтать не могли. Но что толку?
Напомню, что Сталин ко всем советским полководцам обращался по фамилии с
прибавлением слова <товарищ>, к концу войны он сделал исключение только
для маршала К.К. Рокоссовского - к нему Сталин обращался по
имени-отчеству. Рокоссовскому повезло - он никаких академий не оканчивал
и никакие <теоретики> испортить его не смогли.

КОМУ ЭТО НАДО

Так что же в итоге дает нашим офицерам и генералам обучение в военных
училищах и академиях?
Какие-то военные знания это обучение дает, но оно заведомо крайне
низкого качества. У американцев есть не лишенная смысла поговорка: <Кто
умеет делать дело - тот делает его, кто не умеет - тот учит, как его
делать>. Из этого правила очень мало исключений, настолько мало, что
если вам удастся таковые найти, то я рад буду о них узнать. Но зато
бумажка об окончании учебного заведения дает большинству ее владельцев
непомерный апломб, ни на чем не основанное чувство своего превосходства
перед теми, кто такой бумажки не имеет. Какой-нибудь сопляк, по натуре
трусливый, а по уму такой, что его папа-генерал и не надеялся пристроить
чадо в гражданский вуз, оканчивает училище, получает звание лейтенанта,
становится паршивым командиром взвода, но в своей спеси и в своих
глазах он получается кем-то более ценным, чем прапор, который уже лет 15
служит в армии, лет 10 командует взводом и делает это, безусловно,
лучше, чем обладатель диплома. Это наша беда: в том, что у нас
культурных людей принято отличать от некультурных не по тому, как они
делают дело, а по образованию, ничего хорошего нет, тем более для армии.
Еще раз дам цитату, приведенную Константином Ко-лонтаевым. <Б фондах
Музея героической обороны и освобождения Севастополя хранится
машинописный текст воспоминаний И. М. Цальковича, который в 1925-1932
гг. был начальником управления берегового строительства Черноморского
флота. В одном из разделов своих воспоминаний он между прочим отмечал,
что в середине 20-х годов командный состав ЧФ делился на две равные
части. Одна состояла из бывших кадровых офицеров царского флота,
другая - из бывших кондукторов, флотских фельдфебелей, унтер-офицеров и
боцманов. Обе эти части сильно враждовали друг с другом, единственное,
что их объединяло - <Стремление выжить матросню из Севастопольского дома
военморов им. П. П. Шмидта (бывшее Офицерское собрание)>.
Этим людям - офицерам и матросам - по идее, нужно вместе идти в бой и
погибнуть, выручая товарищей. А как вы видите, <образованные> презирают
<необразованных> и все вместе презирают тех, кто непосредственно должен
действовать в бою оружием - <матросню>. Если это достижение нашей
системы подготовки офицеров, то что тогда считать недостатком?
Заканчивая тему, хочу сказать, что единственные, кому образование дает
много, - это преподаватели. Ни тебе ответственности за солдат, ни
учений, ни маневров, ни дежурств, ни дальних гарнизонов, зато награды
легкодоступны, и числишься ты таким же <защитником Родины>, как и
настоящие защитники.
Читая <Справочную книжку офицера> за 1913 год, помню, умилился тому, как
царь распределял награды. Дело в том, что в мирное время ордена давались
по определенным правилам, учитывающим чин, иногда должность, общее время
беспорочной службы и время после вручения очередного ордена. Это еще
как-то можно понять. Однако
ордена давались не исходя из количества офицеров, которым они уже
полагались по этим правилам, а по норме - по разнарядке: ежегодно
награждался орденом один офицер из нормированного количества. И
разнарядка была такова.
Все генералы, штаб- и обер-офицеры <управлений и штабов> ежегодно
награждались из расчета один награжденный на 6 человек; в
<военно-учебной и учебной службе> - 1:8; генералы и офицеры <пехотных,
кавалерийских, казачьих, иррегулярных войск, инженерного и
артиллерийского ведомства, военные врачи> и т.д. - 1:12, <гражданские
чиновники управлений и штабов> - 1:20.
Как видите, уже при царе все было построено так, чтобы служить было
выгодно в Петербурге при штабе или преподавателем в училище, а не на
фронте, не в строевой части. А в штаб и преподавателем без диплома не
возьмут - вот круг и замкнулся. Теперь ответьте сами себе на вопрос:
могли ли люди, действительно собирающиеся защищать Отечество, придумать
такие нормы наград, при которых офицеры, служащие в полках, награждались
вдвое реже <штабных> и в полтора раза реже - преподавателей?

ШТАТСКИЕ ЛУЧШЕ

Довольно интересным является и мнение о ценности военного образования,
как такового, невольно высказанное британским фельдмаршалом Бернардом
Монтгомери. Он провоевал обе мировые войны, закончил карьеру начальником
Генштаба Британской империи и посему человек в военном деле далеко не
случайный. Судя по его мемуарам, британское военное образование являло
собой нечто среднее между германским и русским (советским). У британцев,
в отличие от немцев, как и в России, были военные учебные заведения, но
обучение в них было гораздо короче.
К примеру, после окончания школы Монтгомери поступил в военное училище
Сандерхест. В России и довоенном СССР его учили бы два года, но в
Сандерхесте учили год (Монтгомери учился полтора, так как
хулиганствовал). Первую мировую войну Монтгомери закончил в должности
начальника штаба дивизии и после войны поступил в штабной колледж в
Кэмберли - что-то вроде нашей Академии Генштаба, но только вроде.
Интересно, что рассказ о поступлении в этот колледж Монтгомери
предваряет чем-то наподобие оправдания тому, почему он на это решился.
Он написал: <До этого момента моей карьеры я не изучал теории своей
профессии; за моими плечами было четыре года войны, но никаких
теоретических знаний в основе этого опыта. Я читал где-то высказывание
Фридриха Великого по поводу офицеров, полагающихся только на свой
практический опыт и пренебрегающих наукой; говорят, будто он сказал, что
у него в армии есть два мула, которые прошли сорок кампаний, но они все
равно остались мулами>.
Во-первых, Фридрих II под изучением теории не имел в виду обучение в
каком-либо военном учебном заведении. Во-вторых, даже если Фридрих II
это и сказал, то тогда он сказал явную глупость. Поскольку полководец
обязан все же отличаться от мула. Затем, мулу можно было бы в академии
сорок лет рассказывать теорию военного дела, но он и после этого остался
бы мулом. И, наконец, если полководец провел сорок кампаний, но не понял
того, что объединяет воедино результаты его дела, т.е. не понял теории
своего дела, то он действительно мул. Поскольку любой мало-мальски
толковый практический работник обязательно является и теоретиком своего
дела - он понимает, зачем и почему нужно делать так, как он делает.
Видимо, и Монтгомери это понимал, раз уж решил оправдаться в том, почему
он решил учиться.
Между тем в Кэмберли, в этой британской Академии Генштаба, обучали не
как в России (и СССР) - не три года, а всего год. И обучали не
профессора, а полководцы, отличившиеся в войну и имевшие склонность к
преподавательской работе.
Далее Монтгомери воюет на штабных должностях в Ирландии, а затем сам
преподает в штабном колледже и пишет учебник для офицеров пехоты. По
нашим меркам он теоретик, у нас он был бы доктором военных наук и
профессором и обязательно разглагольствовал бы о том, что <культурный
генерал и даже офицер невозможны без академического военного
образования>, тем более утверждал бы, что офицеры штаба невозможны без
получения ими образования в Академии Генштаба. Но вот что Монтгомери
пишет о реальных офицерах своего штаба времен Второй мировой войны
(выделено мною):
<Под руководством Де Гингана штаб 8-й армии превратился в великолепную
команду. Я всегда очень верил в молодость с ее энтузиазмом, оптимизмом,
оригинальными идеями и готовностью следовать за лидером. Наш штаб в
основном составляли молодые, многие из них не были солдатами по
профессии. Единственным необходимым условием для работы в моем штабе
являлась способность делать свое дело; не имело значения, служит человек
в регулярной армии или он призван во время войны.
Во Вторую мировую войну лучшими офицерами отделов разведки штабов
являлись гражданские; их головы, казалось, были наилучшим образом
приспособлены к такого рода работе, обученные в <нормах
доказательственного права>, с богатым воображением и развитой
креативностью, и Билл Уильяме возвышался над всеми ними>.
Вот вам и ценность военного академического образования. В мирное время
оно дает возможность быстро делать карьеру, к примеру, в царской армии
до Первой мировой офицер, окончивший Академию Генштаба, становился
командиром пехотного полка в 46 лет, а без этого образования - в 53
года. А во время войны, как вы видите на примере британской армии, даже
штабные должности прекрасно исполняют гражданские лица и молодые
офицеры.
И вывод отсюда следует немецкий - тот, кто стремится узнать, как
уничтожить врага, тот узнает это и без профессоров академии, а
профессора и дипломы по большей части нужны тем, кто стремится как можно
больше денег содрать с общества в мирное время, включая и самих этих
профессоров. Да так, собственно, обстоит дело во всех областях
деятельности человека.

БЕЗ УЧИЛИЩ И АКАДЕМИЙ

Конечно, с одной стороны, наша <военная наука>, состоящая из тех же
преподавателей академий, умышленно не выясняла, как немцы готовили своих
офицеров и генералов, но, с другой стороны, у нас самих мозги достаточно
зашорены идеей, что ни офицером, ни инженером, ни ученым нельзя стать,
если не окончить соответствующее высшее учебное заведение. Вот
характерный пример.
В 1946 году проходил так называемый Нюрнбергский процесс - суд над
руководителями нацистской Германии и ее высшим генералитетом. Прокурором
от СССР был Р. Ру-денко, и совершенно очевидно, что для допроса
начальника штаба всех вооруженных сил Германии фельдмаршала В. Кейтеля,
состоявшегося 5 апреля 1946 года, наш прокурор разработал понятный
русскому человеку план. Он решил усугубить вину В. Кейтеля тем, что
Кейтель, в понимании Руденко, окончил много военно-учебных заведений
(иначе как бы он стал начальником Генштаба?), а Гитлер всего-навсего
ефрейтор, а посему и вина Кейтеля в развязывании войны чуть ли не
больше, чем вина Гитлера. И вот, надев на мозги эти наши русские шоры,
Руденко смело начал допрос с выспрашивания названий военных училищ и
академий, которые Кейтель, по уверенности Руденко, обязательно должен
был закончить, чтобы стать фельдмаршалом. Этот допрос звучал так:

<Руденко: Подсудимый Кейтель, уточните, когда вы получили первый
офицерский чин?
Кейтель: 18 августа 1902 г.
Руденко: Какое вы получили военное образование?
Кейтель: Я вступил в армию в качестве кандидата в офицеры, служил
сначала простым солдатом и, пройдя затем все следующие чины - ефрейтора,
унтер-офицера, - стал лейтенантом.
Руденко: Я спросил вас о вашем военном образовании.
Кейтель: Я был армейским офицером до 1909 г., затем около шести лет
полковым адъютантом, во время Первой мировой войны я был командиром
батареи, а с весны 1915 г. находился на службе в генеральном штабе.
Руденко: Вы окончили военную или другую академию?
Кейтель: Я никогда не учился в военной академии. Два раза я в качестве
полкового адъютанта принимал участие в так называемых больших
командировках генерального штаба, летом 1914 г. был откомандирован в
генеральный штаб и в начале войны 1914 г. возвратился в свой полк>.

Как видите, получился разговор глухих: Кейтель не понимал, чего от чего
хочет Руденко, а Руденко не понимал, как может быть, что у фельдмаршала
Кейтеля и ефрейтора Гитлера одно и то же формальное военное
образование - ни тот, ни другой не оканчивали никаких военных училищ и
академий. Не оканчивали их по той простой причине, что в Германии, по
меньшей мере, до конца Второй мировой войны ничего подобного не было.
То есть не было никаких военно-учебных заведений, куда с улицы мог
поступить штатский человек, поприсутствовать несколько лет на занятиях,
сдать экзамены и стать офицером. Не было также никаких учебных
заведений, в которых бы офицеры делали то же самое с целью получить
некий диплом, который бы потом учитывался при продвижении их по
службе, - не было военных академий. Тогда, что было и как они готовили
офицеров, - спросите вы.
Точно я на этот вопрос ответить не могу, поскольку и у нас, и в США
способ подготовки немцами своих офицеров является великой тайной или
вопросом, который никого не интересует, и мне придется своей русской
логикой сводить воедино все отрывочные сведения о том, как немец
становился офицером, о том, как его обучали. Поэтому расскажу то, что я
понял, а понял я в этом вопросе следующее.

ДВА ТИПА СЛУЖБЫ

Прежде всего немцу нужно было иметь желание посвятить свою жизнь службе
в армии, причем не важно кем. Как это - не важно? - спросят меня. - Ведь
от офицерского звания зависит жалованье и уважение в обществе! Вот тут
кроется еще одно коренное отличие нас и немцев - это у нас все зависит
от того, какое воинское звание ты сумел выпросить у начальства, и чем
это звание выше, тем и денег больше. У немцев тоже было так, но не
совсем.
Разницу в образе мысли можно показать на героях из художественных
фильмов о войне. В наших, особенно послевоенных фильмах герой - это, как
правило, военный в чинах, хотя бы офицер. В киноэпопее <Освобождение>
солдатам и места практически не оставили, в этом фильме они - фон, на
котором действуют генералы и маршалы. А в западных фильмах (сегодня они
почти все из Голливуда) генерал героем бывает очень редко, поскольку в
западных фильмах герои - это бойцы, а если и офицеры, то из тех, кто
лично действует оружием. По западным меркам, в том числе и по немецким,
быть рядовым солдатом не только почетно, но и интереснее, чем генералом,
поскольку солдату нужно не только очень много ума, чтобы перехитрить
солдата противника, но и храбрости, причем последней требуется
значительно больше, чем генералу.
Ну, посудите сами - если у нас человек прослужит в армии 20 лет и выйдет
на пенсию ефрейтором, то что о нем люди скажут? Скажут, что это такой
дурак, который не смог дослужиться хотя бы до звания младшего сержанта.
Мы ведь профессиональную службу в армии не понимаем иначе, нежели
непрерывное повышение в званиях.
Вот летчик-истребитель Северного флота Н.Г. Голо-довников в Великой
Отечественной сбил лично 7 немецких самолетов и в групповых боях еще 8.
Окончил войну в зва- ' нии капитана. Рассказывает, как советские летчики
сбили в апреле 1943 года известного немецкого аса Рудольфа Мюллера и
искренне поражается: <Знаешь, когда Мюллера сбили, его ведь к нам
привезли. Я его хорошо помню: среднего роста, спортивного телосложения,
рыжий. Удивило то, что он был всего лишь обер-фельдфебелем, это при
больше чем 90 сбитых!> Удивление понятно - сам Го-лодовников при десятке
сбитых уже старший лейтенант, а немец при 93 - даже не офицер! Но для
немцев в этом нет ничего удивительного, ведь для них звание - это
отражение командной должности: если Мюллера не учили командовать
эскадрильей и он ею не командует, то зачем же ему офицерское звание?
Чтобы уважали больше? Но ведь его уважают гораздо больше, чем
какого-нибудь полковника, за то и именно за то, что Мюллер - хороший
боец!
И немцы, поступающие на профессиональную службу в армию, совершенно не
стремились обязательно стать офицерами высокого ранга, среди них было и
достаточно тех, кто стремился стать бойцом высокого ранга. Если я
правильно немцев понял, то и должность хорошего бойца в немецкой армии
даже в мирное время хорошо оплачивалась и была уважаемой и в армии, и в
обществе. У нас считается почетным быть маршалом Жуковым, а у немцев
считается не менее почетным быть и Рэмбо.
Возьмем для примера биографию немецкого офицера Бруно Винцера. Из-за
тяжелого материального положения в охваченной кризисом Германии, не
закончив полного курса среднего образования и воодушевленный военной
романтикой, он в возрасте 19 лет 13 апреля 1931 года вступил в
рейхсвер - маленькую стотысячную армию до-гитлеровской Германии.
Вступил, заключив контракт сроком на 12 лет: <Мы получали в месяц на
руки пятьдесят марок на всем готовом и при бесплатном жилище. Это были
большие деньги. Кружка пива стоила пятнадцать, а стакан шнапса -двадцать
пфеннигов. Пособие, которое получал безработный на себя и на семью, не
составляло и половины нашего жалованья. Если же безработного снимали с
пособия, он получал по социальному обеспечению сумму, которой не хватало
даже на стрижку волос>. Это жалованье, при 1/3 стоимости проезда в
поездах, Винцер получал первые два года службы. А затем <1 апреля после
двухгодичной службы наступил срок нашего призыва в армию и первого
присвоения нового звания. Мы были произведены в старшие стрелки,
получили нарукавную нашивку и больший оклад. Положив в карман первую
прибавку к жалованью, мы отправились в солдатскую столовую, чтобы
отпраздновать наши успехи. Повышение в чине двоих наших однополчан
отсрочили, так как 30 января они до поздней ночи <обмывали> назначение
нового канцлера и вернулись в казарму, перелезши через ограду, за что и
получили трое суток усиленного ареста. Ушел канцлер, пришел канцлер, а
порядок должен соблюдаться!>
И вот здесь Винцер описывает внутреннюю дилемму, которая в нашей армии
совершенно отсутствует: <После двух лет службы нас производили в старших
рядовых и мы получали первую нарукавную нашивку. Еще через два года
можно было стать ефрейтором и получить вторую нарукавную нашивку. И вот
тут-то солдат и оказывался на пресловутом <распутье>.
Направо дорога вела через кандидатский стаж к званию унтер-офицера,
унтер-фельдфебеля, фельдфебеля и обер-фельдфебеля.
Налево - к званию обер-ефрейтора и штабс-ефрейто-ра вплоть до конца
срока службы.
По первому пути могли пойти относительно немногие, так как число заплани
рованных должностей было ограниченным. Борьба за эти посты побуждала к
достижению наиболее высоких показателей.
...Я хотел не только идти по пути, предназначенному унтер-офицеру, но и
выбраться на офицерскую дорогу>.
Как видите, даже если рекрут поступал на службу, не имея никаких
претензий, то через два года он сам должен был все же определиться: кем
он хочет стать? Жуковым или Рэмбо?

КАНДИДАТЫ

Как я полагаю, в данных цитатах и Винцер пишет для немцев, а посему не
поясняет им то, что немцу и так понятно, и переводчики переводят не
совсем то, что хотел сказать автор. Скорее всего, речь идет не о
<кандидатском стаже>, о котором впоследствии ни Винцер, ни другие
мемуаристы никогда не вспоминали ни в каких случаях, а о статусе
<кандидата>, причем статус кандидата имели и те, кто хотел стать Рэмбо -
ефрейтором.
Так, как переводчики перевели, русский человек может понять, что у
немцев, чтобы стать лейтенантом, нужно было последовательно получать
звания: старший стрелок, ефрейтор, обер-ефрейтор, гаупт-ефрейтор,
штабс-ефрейтор, унтер-офицер, унтер-фельдфебель, фельдфебель,
обер-фельдфебель, гаупт-фельдфебель, штабс-фельдфебель и, наконец,
лейтенант. На самом деле это не так. Базовыми званиями, отражающими
базовые должности, были: ефрейтор, унтер-офицер, фельдфебель и гауптман,
соответствующие должностям: боец, командир отделения (10 человек),
командир взвода (около 50 человек) и командир роты (около 200 человек).
Все остальные звания (кроме лейтенантских) - это расширение званий на
этих четырех должностях. И поступивших в армию немцы учили на
какую-нибудь из этих должностей: бойца, командира отделения-взвода или
командира роты (офицера).
Поступившему в армию помимо желания был важен образовательный ценз -
какое учебное заведение рекрут закончил до зачисления на службу.
Ефрейтором можно было стать с любым образованием - хоть с низшим, хоть с
высшим - было бы желание. А офицером - только с полным средним. Если оно
было, как у Винцера, неполным, то можно было стать только командиром
взвода, т.е. фельдфебелем, пройдя, само собой, должность командира
отделения (унтер-офицера). Но образовательный ценз важен был только при
поступлении на службу, а дальше, если упорно работать, то стать офицером
можно было и без него, как стал сам Винцер, но это требовало большего
времени службы в доофицерских должностях, хотя, следует сказать, и имея
полное среднее образование, и желание стать офицером, в немецкой армии
им стать было далеко не.просто. Образование, по сути, не имело
значения - значение имел только ты сам - насколько ты действительно
атаман и по военным знаниям, и по всему остальному.
Немного о знаках различия. Как вы понимаете, достаточно важно, особенно
в суматохе боя, сразу понять, кто перед тобой - начальник или
подчиненный? Наиболее видное место для знаков различия - плечи, воротник
и головной убор. Наименее видное - рукава. Должности у немцев выделялись
очень четко, а расширение должностей было второстепенным. Солдаты,
старшие стрелки и все ефрейторы носили погоны и форму рядовых, а нашивки
и звездочки у них были на рукаве: важно было сразу определить, что это
боец, а то, что он и ефрейтор, - дело второстепенное. Унтер-офицеры и
фельдфебели имели серебристую окантовку вокруг воротника и погона (у
унтер-офицеров окантовка в торце погона отсутствовала, как на наших
курсантских погонах) и тканые <катушки> на петлицах. Офицеры имели
серебряные погоны, на воротнике специальные серебряные знаки в петлицах
(<катушки>) и серебряный шнур на фуражке.
Полагаю, что при поступлении на срочную службу без претензий ты мог
окончить ее и уйти в запас старшим стрелком. Но если ты хотел быть
профессиональным военным, то с самого начала службы мог заявить, кем ты
хочешь стать, и в таком случае ты получал статус кандидата на эту
должность, и тебя начинали целенаправленно и ускоренно учить. Если ты
хотел стать Рэмбо, то становился кандидатом в ефрейторы, тебе через
погоны перебрасывалась <лычка> в виде витого шнура, и из тебя готовили
очень хорошего бойца. Поскольку у бойца тоже должна быть семья, то с
каждым очередным ефрейторским званием тебе повышалось жалованье. Похоже,
что было так: через два года службы солдат получал звание старшего
стрелка (четырехугольная звездочка на рукав), через четыре - ефрейтора
(получал на рукав шеврон), чер<ч носомь лет - гаупт-ефрейтора (плюс
звездочка), через десять лет - штабс-ефрейтора (плюс большая звездочка).
Пр.шда, как пишут историки, во время войны до обер-ефрей горского чина
дослуживались немногие - либо выбывали из строя, либо их служебный рост
в качестве бойца прекращался, и их все же производили в унтер-офицеры и
назначали командирами отделений. То есть в немецком понимании
ефрейторские звания - это не звания, а твой статус в должности бойца.
Если ты хотел стать командиром, а твое образование было недостаточным,
чтобы сразу получить статус кандидата в офицеры, ты становился
кандидатом в унтер-офицеры, по-немецки это звучало как <фанен-юнкер
унтер-офицер>. На солдатском погоне у тебя появлялась серебристая
<лычка>, как у ефрейторов Советской Армии, и тебя ускоренно начинали
готовить на должность командира отделения. Если образования хватало, то
ты становился фа-нен-юнкером офицером и у тебя на погоне было две
серебристые <лычки>, а сами погоны имели знаки различия тех званий,
которые ты получал по мере прохождения службы и занятия соответствующих
должностей.
Если я правильно понимаю, то <фанен-юнкер офицер>, полностью
подготовленный и уже имеющий фельдфебельское звание, получал статус
<фенрих>, т.е. чуть-чуть не офицер, если смотреть на это с другой
стороны, фенрих имел статус офицера, ожидающего вступления в должность
(скажем, обер-фенрих отличался тем, что воротник его фельдфебельской
формы был уже без унтер-офицерского и фельдфебельского галуна, ремень -
офицерский, а на фуражке - серебряный офицерский шнур).
К примеру, Петр I в своих собственноручных <Для военной битвы правилах>
в главе 17 <Учреждение к бою> пишет: <Офицерам места свои иметь по сему:
капитану - середь роты, подпорутчику - с правой стороны, фендриху - а
бу-де нет, то сержанту - с левой, по концам роты; всем сим стоять в
первой или другой шеренге спереди, а дале отнюдь не стоять назад, дабы
удобнее видеть и повелевать; порутчику назади смотреть над всею линиею
своей роты, капралам - каждому у своего капральства с правой стороны в
той же шеренге стоять и смотреть над солдатами, чтоб то исправлено, что
прикажет вышний офицер (а та-кож, когда офицер, который отлучится от
своего места для какой потребы (или убит, или управления в ином), також
убит и ранен будет, тогда капральному же на том месте стать и офицерское
дело управлять); сержанту у роты так поступать, как майор в полку;
каптенармусу и фурьеру помогать порутчику позади>. Как видите, сержант в
роте есть обязательно, и его задача (<как майор в полку>) следить за
строем на левом фланге, но если в роте есть и фенрих (<фендрих>), то
тогда следить за строем - это его задача. Однако, как видите, фенрих в
роте может быть, а может и не быть, т.е. это не звание, отражающее
должность в бою, а всего лишь, как я и писал, статус.
Я разбираю это потому, что американские историки сплошь и рядом статус
<фанен-юнкер> и <фенрих> считают воинским званием, а вслед за ними, само
собой, это делают и наши историки, вот только они не знают, куда это
звание всунуть в ряд немецких воинских званий и какие знаки различия
были у фанен-юнкеров и фенрихов. Но, скажем, тот же Бруно Винцер, да и
все немецкие мемуаристы, вспоминая сотни фамилий своих сослуживцев и
подчиненных, называя их звания, никогда не упоминают воинского звания
<фанен-юнкер> или <фенрих>. Винцер, описывая восемь лет своей службы в
званиях от рядового до обер-фельдфебеля во время, когда немцы срочно
готовили офицерские кадры, ни разу никого из сослуживцев так не назвал,
и только описывая, как его в числе нескольких обер-фельдфебелей
пригласили на празднование дня рождения Гитлера в офицерское казино,
упомянул: <Я сидел за одним столом с обер-лейтенантом Шнейдером, тремя
молодыми лейтенантами и одним обер-фенрихом>. То есть указывая на
необычность того, что и неофицеров пригласили в компанию офицеров, он
подчеркивает, что для сидевшего с ним рядом такого же, как и он,
фельдфебеля это было обычным, поскольку тот был фенрих - почти офицер.


КУРСЫ

Выше я написал, что если человек поступал на службу в немецкую армию с
желанием посвятить ей всю свою жизнь, то его начинали ускоренно и
целенаправленно учить. Вопрос - кто, какие преподаватели? В немецкой
армии не было никаких преподавателей, соответствующего кандидата учили
все, кто мог его научить тому, что обязан знать офицер. Так, к примеру,
Винцер, будучи фельдфебелем, преподавал на курсах офицеров запаса. Он не
учил их <вообще>, он был командиром взвода противотанковых пушек и на
курсах, организованных на базе его взвода, учил будущих пехотных
офицеров запаса устройству противотанковых орудий и тактике их
использования.
О военном деле немецкие офицеры знали очень много, и всему этому их
учили на практике, образно, давая не знания, а умение исполнять то или
другое. Чтобы не тратить время офицеров полка на индивидуальное обучение
будущих офицеров, для всех кандидатов полка в подразделениях,
соответствующих очередной теме обучения, организовывали кратковременные
курсы, на которых их всех вместе обучали.
Снова возьмем пример из воспоминаний Винцера. Еще на первом году службы
он определился, что хочет стать не бойцом (ефрейтором), а командиром -
фельдфебелем, поскольку образовательный ценз не давал ему права сразу
претендовать на должность офицера. Однако рейхсвер готовил офицерские
кадры, и с Винцером произошло следующее: <Вскоре после того, как я
вернулся из этого внеочередного отпуска в свою часть, меня вызвали к
командиру роты. Там уже собралось несколько унтер-офицеров и солдат. Нам
задали вопрос, который мы сначала не приняли всерьез, но затем пришли в
восторг:
- Кто из вас хотел бы стать офицером?
Когда все мы - вначале не сразу, а потом единодушно - подняли руки,
капитан сказал:
- Не радуйтесь преждевременно, это еще далеко не решенное дело! Пока
только краткий опрос, ничего боль
ше. Я просто хотел выяснить, намерены ли стать офицерами те из вас,
которые, возможно, для этого пригодны. Бла-
годарю вас, вы можете разойтись. Кроме того, прошу вас об этом никому не
говорить!
Все это длилось минуты две. Тем временем мы были зарегистрированы, и
вскоре нас стали направлять на различные курсы обучения.
Началось со специального обучения в качестве связных. За этим последовал
курс по технике разведки, затем - изучение пулемета; одновременно нас
использовали как загонщиков на офицерской охоте, потом откомандировали в
качестве ординарцев в офицерский клуб, чтобы ознакомить нас с той
обстановкой, в которой мы позднее можем оказаться.
Однажды меня зачислили в группу, которая в уединенном и замаскированном
ангаре тренировалась на деревянном орудии. Мы видели эту пушку впервые,
и нам строго-настрого приказали никому о ней не говорить. У нее были
обитые железом деревянные колеса, словно она предназначалась для конной
тяги. В действительности ей позднее придали резиновые шины, и она стала
известна в качестве 37-миллиметрового противотанкового орудия. При
деревянной пушке имелся предусмотренный для этого орудия затвор, и мы
учились заряжать и разряжать, используя учебные снаряды должного
калибра.
...С большим усердием я проходил очередной курс обучения. Он все больше
приближал к желанной цели тех из нас, кто в свое время рапортовал
командиру о готовности стать офицером. К изучению тяжелых пулеметов и
нового, еще засекреченного оружия прибавилось обучение приемам стрельбы
из артиллерийских орудий непрямой наводкой.
...Этот парад был последним служебным заданием, выполненным мною в
составе 5-й роты. Тотчас же после возвращения я был переведен для
дальнейшего обучения и использования в качестве командира отделения в
8-ю пулеметную роту>.
Замечу, что все это было на втором году службы, Вин-цер еще даже звания
<старший стрелок> не получил, а его уже, помимо собственно обучения,
начали стажировать в качестве командира. В конце концов, не через 4
года, а через 3,5 его производят в ефрейторы: <Присвоение мне звания
ефрейтора совпало с переводом в 14-ю противотанковую роту. Эта полностью
моторизованная часть только комплектовалась. Поэтому для нее была
освобождена церковная школа, расположенная в центре города. В классных
комнатах поселились рекруты, унтер-офицеры заняли учительскую и другие
помещения. Школьный двор превратился в двор казармы, орудия поместили в
гимнастический зал, а для автотранспорта были построены новые гаражи.
Машины, орудия, пулеметы и другая боевая техника имелись в полном
комплекте. Пахло свежей краской. Я рапортовал командиру роты:
- Ефрейтор Винцер, переведен в 14-ю роту!
- Когда вы произведены в ефрейторы?
- Десять дней назад, господин капитан!
- Вы будете командиром орудия. Вы уже знакомы с новыми противотанковыми
пушками?
- Так точно, господин капитан. Я обучался этому два года-
Вопрос был излишним - на столе лежало мое личное дело. Я заметил, что
командир его изучил, когда он продолжал:
- Вы вообще прошли ряд различных курсов обучения.
Имеете ли вы водительское свидетельство?
- Нет, господин капитан!
- Немедленно наверстать. Явитесь к заведующему
техническим имуществом! После службы - курсы шоферов, понятно?
- Так точно, господин капитан!
Все частные школы шоферов в городе были привлечены к делу, и мы
ежедневно до поздней ночи набирали наши учебные километры, разъезжая по
городу и окрестностям. Примерно за две недели я с успехом закончил и
этот курс>.
Заметьте, что учиться на офицера очень часто приходилось во внеслужебное
время, как в данном случае при получении водительских прав. Но у Винцера
в связи с его стажировками на командирских должностях уже давно звание
не соответствовало должности, поэтому после окончания курсов шоферов его
немедленно производят в унтер-офицеры, причем с того же дня, что он был
произведен в ефрейторы. Как видите, ввиду того, что Винцер выбрал
командирское направление службы, ему не только не пришлось выслуживать
звания обер-ефрейтора, гаупт-еф-рейтора, штабс-ефрейтора, но он и
ефрейтором, по сути, не служил - это были не его, командира, звания.
Вообще-то немецкие офицеры и солдат обучали очень старательно, к
примеру, Винцер пишет, что они обучали солдат лазить по деревьям - в
Советской Армии я о таком упражнении и не слыхал. А тех, кто хотел стать
офицерами, гоняли без жалости и, как вы видели, после службы заставляли
работать фактически официантами в офицерском клубе, чтобы будущие
офицеры учились тому, как офицер должен себя вести вне службы. Винцер
вспоминает: <Нашему командиру, австрийцу по происхождению,
представлялось более важным, чтобы мы научились вести себя как
<благородные господа>. Мне не только теперь это кажется смешным. И тогда
я все это не принимал всерьез и вызвал этим неодобрение адъютанта,
дворянина и помещика из Мекленбурга, который должен был привить нам
привычки и манеры <высших кругов>.
Меня учили, каким должен быть стол, сервированный согласно правилам
приличия, какие бокалы предназначены для белого вина и какие для
красного.
Меня учили, как надо приглашать даму на танец, когда надо даму именовать
<высочество>, а когда <графиня>, когда <сударыня>, и когда такое
обращение неуместно>.
Став унтер-офицером, Винцер уже мог жениться: <Финансовое положение
унтер-офицера позволяло вступить в брак. Впрочем, полагалось, согласно
предписаниям, дождаться двадцать пятой весны>. Однако по службе у
Винце-ра возникла проблема - он очень долго не мог подтвердить, что его
бабушка не еврейка (а после прихода Гитлера к власти с этим стало
строго), кроме того, он совершил дисциплинарный проступок и был наказан.
Все это вызвало определенные трудности. <Впредь до получения
свидетельства об арийском происхождении меня не продвигали по службе -
вероятно, сыграли некоторую роль и те три дня <на губе>; но я убежден,
что мне пришлось бы упаковать чемоданы, если бы не прибыло свидетельство
об арийской благонадежности, выданное соответствующей служебной
инстанцией гиммлеровских охранных отрядов.
Возобновились занятия на курсах. Сначала я попал на курсы кандидатов в
командиры взвода в Вюнсдорфе. Там
за нас так крепко взялись и задавали столько письменных работ, что у нас
пропадала охота ездить вечером в Берлин.
Зачисление на очередные курсы припвло меня на танковый полигон Путлос в
Шлезвиг-Голш/инии. Мы обучались взаимодействию танковых подразделений и
противотанковой обороне. Для этой цели в нашем распоряжении находились
учебные роты, а мы, курсанты, быпи назначены командирами взводов.
В 1937 году я в качестве командира полув;ии>д<11 дну мя орудиями
участвовал в больших осенних мании/ш* и Мекленбурге, на которых
присутствовал Муссолини>.
После этих маневров Винцер стал фельдфебелем, а еще через полтора года -
обер-фельдфебелем, и когда ему, наконец, в 1940 году надели серебряные
погоны,у него были все основания написать: <Этого дня я ждал с начала
моей службы, в ожидании этого дня я посещал одни курсы за другими и
занимался зубрежкой в свободные часы. Я хотел выбраться из <класса>
рядовых - и стал унтер-офицером. Я хотел выйти из <класса>
унтер-офицеров - и вот я стал офицером>. Хотя и с этим было не все так
просто: Винцер стал офицером на фронте, отличившись в должности
командира взвода 37-мм орудий и получив Железный крест. Правда, он стал
не лейтенантом, а сразу обер-лейтенантом и скорее всего потому, что
начальство видело в нем гауптмана - командира роты.
Винцер шел к офицерскому званию девять лет, пройдя через десятки
различных курсов и освоив все командирские должности. Но он был без
образовательного ценза, он был <офицером из фельдфебелей>, а те, кто
имел полное среднее образование, те вступали в армию фанен-юн-керами и
становились офицерами гораздо быстрее.
Фельдмаршал Кейтель стал лейтенантом в 1902 году после 15 месяцев
службы, фельдмаршал Паулюс, уйдя с юридического факультета, стал
лейтенантом в 1911 году через 18 месяцев, генерал-полковник А. Иодль в
1912 году - через 27 месяцев, генерал-полковник Гальдер в 1904 году -
через 24 месяца, генерал-полковник Гот в 1905 году - через 11 месяцев,
генерал-полковник Гудериан в 1908 году - через 11 месяцев, фельдмаршал
Лееб в 1897 году - через 32 месяца, фельдмаршал Клюге в 1901 году -
через
24 месяца, фельдмаршал Рейхенау в 1904 году - через 24 месяца,
фельдмаршал Рундштедт в 1893 году - через 15 месяцев и т.д и т.п. Как
видите, отсутствует какая-либо система - каждый становился офицером по
мере своей готовности им стать.
Интересно, что ни один немецкий мемуарист не вспоминает о сдаче им в
армии^хоть каких-нибудь экзаменов - полное отсутствие каких-либо
формальностей! Тем не менее кандидатов в офицеры каждый раз оценивали и
при этом очень строго, а, главное, далеко не всегда по их формальной
образованности. Я уже упоминал о воспоминаниях Отто Кариуса - командира
взвода <тигров>. Он пришел в армию из университета весной 1940 года и,
описывая марши в период начальной подготовки, пишет: <Они начались с
пятнадцати километров, возрастали на пять километров каждую неделю,
дойдя до пятидесяти>. К началу войны с СССР он был рядовым - заряжающим
в танке. Далее Кариус рассказывает:
<Поэтому у меня были смешанные чувства, когда 4 августа 1941 года я
получил приказ отбыть в Эрланген, в 25-й танковый запасной батальон. За
три дня до этого на погонах моей униформы появился галун унтер-офицера.
В Эрлангене мы сдавали экзамен на права по управлению грузовым
автомобилем и танком. Сразу после этого прибыли в Вюнсдорф близ Берлина,
чтобы пройти курс обучения кандидата в офицеры.
2 февраля 1942 года мне сообщили, что я не соответствую предъявляемым
этим курсом обучения требованиям. Также как и Герт Мейер и Клаус
Вальденмейр из нашего взвода, я конечно же, не принял все это всерьез.
Кроме того, был один вопрос, который мне никак нельзя было задавать. Я
думал, что мне представился случай доверить свои сомнения классной
доске. Но мое начальство вовсе не нашло забавным вопрос: <А офицеры
запаса человечны?> Так что мы все еще оставались военнослужащими
унтер-офицерского состава и кандидатами в офицеры, когда расстались с
курсом обучения. Собственно говоря, нас не слишком это огорчало.
В конце концов, новоиспеченным лейтенантам приходилось нести службу в
запасных частях, в то время как мы сразу же были отправлены в наш
прежний полк. Нас отпустили со словами ободрения. Наш офицер-куратор,
которого мы все боготворили, потому что он был настоящей личностью и
относился к своим обязанностям со всей душой, сказал на прощание, что
уверен: мы скоро достигнем своей цели на фронте. Там мы сможем гораздо
легче доказать, что достойны стать офицерами>.
Кариус, правда, не пишет точно, когда именно его сочли достойным стать
офицером, но, судя по хронологии, это случилось в зиму на 1943 год. То
есть сдача выпускных экзаменов в гимназии и сессионных экзаменов в
университете никак не гарантировала прохождение испытаний на звание
офицера в армии. Там все было сложнее.
Между тем с получением офицерского звания учеба в немецкой армии не
заканчивалась, а скорее, продолжалась в том же темпе. Вернемся к
воспоминаниям Бруно Винцера. Как только его произвели из
обер-фельдфебе-лей в обер-лейтенанты, то тут же назначили командовать
ротой, и в это время их полк вместо австрийца принял новый командир -
пруссак. Винцер пишет:
<Это был строгий командир. Однажды он отвел меня в сторону.
- Вы из рядовых выдвинулись в офицеры?
- Так точно, господин подполковник!
- Когда вас произвели?
Я подробно доложил.
Он осмотрел мою смешанную форму; я все еще был в форме обер-фельдфебеля
с пришитыми офицерскими петлицами и погонами и носил одолженную у
товарища фуражку с серебряным шнуром.
- Быстро все это смените! Прикажите портному сшить
вам мундир и тогда представьтесь мне снова!
- Так точно, господин подполковник!
Я стал теперь офицером, но не должен был произносить ничего
другого,-кроме <так точно>, лишь с легким поклоном и держа руку у
козырька - как был обучен. Если командир был настроен благожелательно,
он небрежным движением отводил мою руку от фуражки.
Он был настроен благожелательно и так закончил разговор:
- Я буду иметь вас в виду.
Через несколько недель он командировал меня на курсы ротных командиров в
школу танковых войск в Вюнсдор-фе под Берлином. Здесь я был обучен тому,
чему меня не мог обучить упомянутый мною адъютант в Рейнской области.
В Вюнсдорфе придавалось гораздо меньшее значение обращению с графинями и
отвешиванию поклонов; здесь готовились к совсем иному <танцу>, о котором
мы еще не имели представления>.
Между прочим, уже не помню, кто из немцев сказал, что победу Пруссии в
войне с Францией в 1871 году обеспечил школьный учитель. Это достаточно
расхожая мысль, особенно в системе народного образования, однако ее
никто не разъясняет применительно к собственно армии. Ведь основная
масса армии - это солдаты, а тогдашним пехотинцам, кавалеристам да и
основной части рядовых артиллеристов и саперов образование не
требовалось - с теми солдатскими обязанностями могли справляться и
вообще неграмотные. Речь тут о другом: резкое повышение общей
грамотности прусского населения дало возможность отбирать офицерские
кадры не только из дворян, но и практически из всех слоев населения, а
это значительно увеличило конкуренцию, упростило отбор и резко улучшило
командный состав прусской армии. Способные офицеры легко теснили
традиционные кадры прусского дворянства за счет более быстрого освоения
сложных новинок и быстрой обучаемости. А учиться немецкому офицеру
приходилось во время всей службы, поскольку немецкое командование не
назначало офицеров ни на какие должности, если не было уверенности, что
они с ними справятся, посему обязательно готовило их к этим должностям,
невзирая ни на какую тяжелую обстановку на фронте. Из воспоминаний Бруно
Винцера следует, что, поскольку он уже командовал ротой, то очередное
звание не задержалось, и в войне с СССР 1 мая 1942 года он стал
гауптма-ном, успешно командуя уже дивизионом, а в начале лета 1943 года,
в разгар сражения на Курской дуге: <Из управления кадров сухопутных
войск прибыл некий майор Прой, которому я должен был передать дивизион,
так как меня выделили для прохождения курсов будущих командиров полка>.
По нашим представлениям, Винцера послали в академию, поскольку в
послевоенной Советской Армии для занятия должности командира полка нужно
было три года отучиться в академии. Однако в немецкой армии, вспоминает
Винцер, все это выглядело так:
<На курсах командиров полков на танкодроме в Вюнсдорфе под Берлином
собралось около ста офицеров из армий и войск СС: капитаны, майоры и
несколько обер-лейтенантов.
В течение первой недели должны были состояться учения танкового полка,
затем мы должны были отправиться на три дня в Путлоз в Гольштейне, где
нам предполагали показать новейшие орудия и танки, а также стрельбу из
них боевыми снарядами; после этого мы должны были пройти курс обучения в
в Париже.
Наступили два знойных месяца во французской столице, о которой мы
мечтали, но которую во время нашего обучения почти не видали.
Мы зубрили инструкции, слушали доклады, смотрели фильмы, обменивались
опытом и заставляли полки и дивизии совершать походы на ящике с песком
или по карте. Для каждого командно-штабного учения нам накануне
сообщалась <обстановка>, и мы должны были в письменной форме разработать
и изложить свою оценку обстановки, предложения и приказы. Вводя новые
факторы по ходу командно-штабных игр, проверяли, насколько мы способны
быстро принимать правильные решения. От общей оценки по окончании курсов
зависело наше дальнейшее использование. Каждый хотел получить
квалификацию командира полка, добиться возможно большего успеха; ведь
результаты определяли всю дальнейшую карьеру. На этой почве
разыгрывалась яростная конкурентная борьба, а усиленные занятия
порождали подобие психоза>.
Однако, судя по тому, что Винцер достаточно неприязненно отзывается а
подготовке на этих курсах, и по тому, что он окончил войну гауптманом в
прежней должности командира дивизиона, он не сумел успешно окончить эти
курсы. Тем не менее, отметим, что немецкая <академия> располагалась в
трех местах и обучали в ней не более трех месяцев. У нас же война тоже
сократила сроки обучения и в академиях, однако и во время войны обучение
длилось от 6 до 12 месяцев.
Есть интересная радиограмма сражавшегося в начале 1942 года в окружении
под Вязьмой генерала П.А. Белова командующему Западным фронтом Г.К.
Жукову (между прочим, сам Белов окончил академию и знал пользу от
тамошнего образования):
<Главкому Жукову - 8.5.42 г.
Командир 2 гкд генерал Осликовский не выполнил моего приказа о вылете ко
мне. Затянув дело с отлетом, он, видимо, добился зачисления в Академию
ГШ. Прошу нарушить мирную жизнь Осликовского и выслать его ко мне
командовать дивизией>. (Гкд - гвардейская кавалерийская дивизия, ГШ -
Генеральный штаб.)
Я уже писал, что у немцев не было ни военных училищ, ни академий, но вот
мне принесли документально-рекламный фильм немецкой киностудии UFA
времен Второй мировой войны. Фильм называется <Фанен-юнкер> и начинается
с показа марширующих в зимнем камуфляже и с лыжами очень молодых людей,
входящих в достаточно большой комплекс многоэтажных зданий с вывеской
<Пехотное училище ? 1 > - так, по крайней мере, перевел переводчик уже с
английских титров. Далее идут кадры, как эти счастливые молодые люди
занимаются всеми видами спорта, плавают в закрытом бассейне и тому
подобные рекламные виды. Думаю, что о любом нашем военном училище
киношники сняли бы точно такой же фильм. Я смутился - неужели и у немцев
были такие же училища, как у нас? Училища, в которые принимали
выпускников школ и из которых их выпускали офицерами?
Но вот фанен-юнкеров показали в повседневной форме (а в кадр попадало
человек 40), и выяснилось, что у всех воротники обшиты галуном, т.е. все
они были минимум унтер-офицеры. Затем в эпизодах стали попадаться погоны
и мундиры крупным планом и оказалось, что у унтеров погоны пересекаются
двумя лычками <фанен-юнкера офицера>, а вот у фельдфебелей - не у всех.
То есть часть фельдфебелей была из солдат без образовательного ценза.
Практически у половины (если не больше) курсантов в пуговичную прорезь
кителя была продета ленточка Железного креста 2-го класса, у некоторых
висели и кресты 1-го класса, а у одного был огромный шрам на лице.
Сомнения исчезли - все они были бывалые воины, фронтовики.
В кадры фильма попали четверо преподавателей: один га-уптман вел занятия
по национал-социалистической идеологии, второй преподавал автодело,
третий - тактику, и обер-лейтенант был артиллеристом. Все четверо имели
Железные кресты 1-го класса и Штурмовой знак, т.е. каждый из них лично
ходил в атаку не менее 10 раз. Впечатлило, что все преподаватели были не
только заслуженными фронтовиками, но и в невысоком звании, т.е. будущих
лейтенантов учили их будущей работе те офицеры, которые прекрасно знали
эту работу в самом современном ее виде. (Видите ли, можно ведь и маршала
поставить учить лейтенантов, но что он помнит о том, как командовать
ротой?) В итоге в этом фильме внешне все было, как и у нас, но внутренне
все различалось - здесь не учили бывших школьников <на офицеров>, здесь
доучивали <почти офицеров>.
Между прочим, выше я цитировал Кариуса, которого отозвали на курсы
шоферов и механиков-водителей танков, а потом он около 3 месяцев учился
и на курсах офицеров, с которых, правда, не сумел выпуститься
лейтенантом. Судя по всему, он учился именно в таком училище.

ЕДИНОНАЧАЛИЕ

Поскольку мы говорим о разнице в обучении наших и немецких офицеров, то
этот разговор следует подытожить темой, чрезвычайно важной, - тем, что в
огромной мере определило силу немецкой армии. В предыдущих главах я
писал, что наши офицеры трусили в принятии собственных решений, а вот
немцам в этом плане было легче, поскольку они очень давно и настойчиво
прививали своим офицерам и генералам способность к смелости - к принятию
самостоятельных решений в бою. Вообще-то такая самостоятельность
называется единоначалием. И это единоначалие декларируется во всех
армиях, в том числе, уверен, декларировалось оно и в Красной Армии.
Однако, объявив, что подчиненный является единоначальником, начальство
тут же, не стесняясь, начинало указывать ему, какие именно решения
принимать. Указывало уставами, директивами, инструкциями, мудрыми
теориями профессоров, наконец, поощрениями, если подчиненный
единоначальник <самостоятельно> принимает такое решение, как начальник
скажет или хочет. Не могу определенно сказать, как с этим делом обстояло
у французов, англичан или американцев, победивших немцев в Первую
мировую войну, но, думаю, что тоже не бог весть как. В противном случае,
полагаю, британский фельдмаршал Монтгомери, сам уже на тот момент
немолодой (52 года), не написал бы в своих мемуарах о британской армии
образца 1939 года следующих строк:
<Все высшие командные посты занимали <хорошие боевые генералы> прошедшей
войны. Они слишком долго оставались на своих местах, лишь делая вид, что
кто-то может претендовать на их кресла, а на самом деле никого не
подпускали и близко.
...В итоге наша армия в 1939 году вступила во Вторую мировую войну
великолепно организованной и оснащенной для боев 1914 года и имея во
главе не отвечающих требованиям современности офицеров>.
А немцы и так чуть ли не столетие настойчиво внедряли в свои войска
единоначалие, а после поражения в Первой мировой войне, если верить
Мюллеру-Гиллебранду, приложили к развитию самостоятельности у немецких
офицеров огромные усилия. Мюллер-Гиллебранд сообщает (выделено мною):
' <То обстоятельство, что нашей воле противостоит независимая и часто
трудно распознаваемая воля противника, создает в войне атмосферу
неопределенности и является причиной постоянного изменения обстановки.
Различные трудности, возникающие при реализации принятого решения, и не
в последнюю очередь огневое воздействие противника, еще больше усиливают
неопределенность, мешая точно предвидеть ход борьбы. Как бы тщательно ни
продумывалось использование всех средств с целью выяснения
действительной обстановки, определения замысла противника и
осуществимости собственного решения, всегда будет оставаться сфера
напряженной неопределенности, которая должна восполняться способностями
и усилиями командиров и подчиненных. Перед такого рода трудностями, не
всегда поддающимися точному учету и предвидению, стоит каждый
военачальник, будь то командующий войсками какого-либо театра военных
действий, командир батальона или командир самого мелкого боевого
подразделения.
Командир каждой части, ведущей боевые действия, имеет свое собственное,
постоянно меняющееся представление об обстановке, о замысле и
возможностях противника и своих возможностях.
Основой действий командира остается принятое им решение, которое
определяется боевой задачей и личными способностями данного командира.
Задача формулируется в приказе. Чем выше по должности командир,
получающий приказ, тем в течение большего времени приказ должен
сохранять свою силу с момента его получения и тем большую свободу он
должен предоставлять в выборе способа его выполнения, так как
необходимо, чтобы принимаемые меры соответствовали постоянно
изменяющейся обстановке. Речь идет, таким образом, о том, чтобы
командир, отдающий приказ, заблаговременно и четко определил цель,
которой он хочет достичь, и предоставил бы подчиненному возможно большую
свободу действий при реализации этого решения. Не безвольное подчинение
и следование букве приказа, в котором невозможно предусмотреть всех
перипетий борьбы, а лишь инициативные действия командира, направленные
на осуществление замысла вышестоящего начальника, в состоянии преодолеть
громоздкость современной массовой армии и обеспечить использование ее с
максимальной эффективностью.
Генерал-фельдмаршал граф Мольтке исходил именно из этого, отдавая свои
классические лаконичные директивы армиям во время войн 1866 и 1870 гг.
Но ему на собственном опыте пришлось убедиться в том, что практическое
применение этого способа действий предполагает более основательную
подготовку командиров всех степеней, чем она была в его время. Поэтому
вся его многолетняя дальнейшая деятельность в мирное время и
деятельность его преемников были посвящены этой подготовке, имевшей
своей задачей:
а) добиться единого подхода к рассмотрению обстановки (оценка обстановки
и принятие боевого решения) всеми командирами,
б) избегать всякого сковывающего схематизма в вопросах управления
войсками в бою и
в) развивать у всех командиров самостоятельность мышления и действий.
В итоге сочетание свободы в осуществлении боевых задач, предоставляемой
командиру-исполнителю, и личной инициативы последнего стало особой
отличительной чертой и фактором силы прусско-немецкой армии. Чрезмерное
увлечение той или иной стороной, имевшее иногда место, не меняло
существа дела. Чем с большей эффективностью велось обучение и воспитание
командного состава в этом направлении, тем с большей уверенностью,
быстротой и гибкостью войска могли выполнять свои боевые задачи. Кроме
того, это позволяло командованию учитывать в своих расчетах смелость
действий как дополнительный фактор и реализовать скрытые потенциальные
возможности, которые таятся в любой обстановке, но которые редко удается
своевременно распознать и использовать в своих целях. И, наконец, тем
большей была возможность поставить противника в зависимость от своей
воли, то есть, другими словами, обеспечить за собой наряду с
материальными факторами силы возможно больше других предпосылок для
достижения успеха.
Принцип единоначалия в управлении войсками, не допускавший побочных
путей отдачи приказов и приказаний, а также свобода принятия решений
давали общевойсковому командиру возможность уверенно проводить свое
решение в жизнь. В сухопутной армии в отличие от высших органов ОКВ этот
принцип неограниченной командной власти проводился, как и прежде, с
достаточной последовательностью.
Из поколения в поколение (и, в частности, после 1918 г. и после 1935 г.
уже в новой сухопутной армии) в процессе практической учебы велась
систематическая работа по усовершенствованию и внедрению описанных
принципов управления войсками в их гармоничном взаимодействии друг с
другом. Эта работа принесла свои плоды в кампаниях 1939 и 1940 гг., а
также в операциях 1941 г. на Балканах и в Северной Африке. Она же
явилась одной из предпосылок того, что сухопутная армия смогла начать
свой роковой поход против Советского Союза, имея недосягаемый
для того времени уровень боевого мастерства, обладая большим опытом и
уверенностью в своих силах. Ее руководство также с уверенностью начало
эту войну, несмотря на то, что противник имел огромное численное
превосходство>.
(Насчет огромного численного превосходства - это немцы себе льстят,
чтобы как-то оправдать свое итоговое поражение от войск Красной Армии.
Причем немецкие генералы в этих попытках оправдаться уже не замечают,
что выставляют себя, генералов, идиотами, которые, нападая на СССР,
оказывается, не знали, что численность населения Советского Союза 190
млн. человек, что зимой в России холодно, осенью и весной слякотно,
летом пыльно, а на Кавказе есть горы. Почитаешь их мемуары, и
выясняется, что обо всем этом немецкие генералы узнали уже после того,
как напали на Советский Союз.)
Но куда денешься от фактов - ведь немцы все же нанесли нам тяжелейшие
потери и, утверждаю, в первую очередь потому, что их средний офицер был
лучше нашего, а лучше он был, в первую очередь, потому, что его лучше
учили и готовили. Сравните: немцы учили своих офицеров <избегать всякого
сковывающего схематизма>, а русская Академия Генштаба, по словам
генерала Мартынова, <вместо практических деятелей ...воспитывает
доктринеров>. Немцы сто лет воспитывали в своих офицерах
<самостоятельность мышления и действия>, а у нас <инициатива безжалостно
подавляется в академии>.

НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИЗМ И РЕВАНШИЗМ

Я писал, что многие века немцы были хотя и честными, но все же
космополитами безродными - служили тому, кто больше заплатит. Пруссия
начала поднимать на свои знамена патриотизм, и ее армия уже многого
достигла в войнах с Австрией и Францией во второй половине XIX века, а
вся Германия - в Первую мировую. Немцы и так уже были патриотами, но
особенно усилил эту немецкую черту национал-социализм. Мерзкое, конечно,
явление, но еще более мерзким является подход к нему нынешних массовых
историков и пропагандистов. Национал-социализм замалчивается, а ведь его
нужно изучать и <не выплескивать с водой и ребенка>. Мерзким в нацизме
является расизм, но идеи социализма тут при чем? Чем плох немецкий
символ веры тех времен - <общее благо выше личных интересов>? Чем
плохо - <думать не о себе, а о целом, о нации, о государстве>? Организм,
который плюнет в Гитлера за слова <мы не желаем другого бога, кроме
Германии>, не нужен ни в каком государстве, и особенно в таком
государстве, как Израиль.
Когда я расследовал <Катынское дело>, то натолкнулся на отрывки из книги
польского офицера Ромуальда Святе-ка. Святек просидел у нас в лагерях
20 лет и вспоминает эпизод, в котором меня впечатлила не катынская тема,
а суждения немецкого офицера о том, кто такой офицер. Я много читал
разных патриотических высказываний, но еще не встречал такого краткого и
точного (выделено мною): <Будучи в Воркуте в лагере ? 10, я встретил
майора немецкой армии, который с 1941 года находился в оккупированном
Смоленске. От него я узнал, что немцы и в самом деле захватили несколько
лагерей с польскими военнопленными, расположенных в этом районе. Однажды
в беседе я поинтересовался его мнением о Катыни. Он прямо мне ответил,
что это дело рук немцев, поскольку это отвечало их интересам, и искренне
удивился польским протестам. Майор придерживался мнения, что хороший
солдат, а тем более офицер должен умереть, если погибает его родина. Он
заявил, что, попав в руки русских, хорошо понимал, что может умереть, и
если этому суждено будет случиться, он примет смерть как подобает
немецкому офицеру>.
И, наконец, немецкие офицеры и генералы в среднем были реваншистами -
они хотели войны. Если во Вторую мировую войну мы их победили вчистую,
т.е. у самих немцев не оставалось ни малейших сомнений, что русские их
победили, то в Первую мировую ситуация была иная. Тогда Россия сдалась,
а немецкая армия оставалась непобежденной, и линия фронта проходила по
французской территории. За всю войну ни один солдат противника не ступил
на собственно немецкую землю, исключая разве Восточную Пруссию, куда
временно вторгались русские войска. Подавляющая масса немецкого
офицерства была уверена, что Германия сдалась из-за удара в спину
революционеров, и не сильно в этом ошибалась. У немецкого офицерства
было убеждение, что если удар в спину не повторится, то Германия победит
любого врага, нужно только хорошо подготовиться к войне. И они
готовились.
И дело здесь не в накоплении оружия и даже не в тщательнейшем обучении
солдат - главное заключалось в подборе офицерских кадров. Если,
предположим, ты, командир дивизии, собираешься мирно прокантоваться в
своем кресле до пенсии, то и командиров полков ты будешь подбирать так,
чтобы они и смирные были, и не подсиживали тебя, и при твоем посещении
полка хороший стол накрыли, баньку истопили и баб пригласили. А если ты
собрался воевать, то не можешь не понять, что такие полковники готовят
тебе не только смерть, но и позор, посему и подбирать ты будешь
совершенно иных офицеров.
Подводя итоги главы о подготовке офицеров, давайте выделим
принципиальную разницу в постановке этого дела у нас и у немцев. У нас
уже минимум полтора века офицеров обучают и готовят вне армии те, кто
мало воевал и служил и лично воевать и служить не собирается. Готовят не
для грабежа других стран, а для грабежа казны своего народа.
А у немцев офицеры воспроизводились в недрах армии, и воспроизводились
они для войны.
Да, во Второй мировой войне победили советские офицеры, но победили не
за счет высокого уровня всей их массы, а за счет не очень большого
количества лучших из них, при крайней подлости многочисленных худших.
Это вызывало искреннее удивление немцев. Немецкий ветеран войны Г.
Бидерман пишет: <Начав свой поход на Советский Союз, мы очутились лицом
к лицу с непредсказуемым противником, чьи поступки, сопротивление или
преданность невозможно было предвидеть или даже оценить. Временами мы
сталкивались с фанатическим сопротивлением горстки солдат, которые
сражались до последнего патрона и, даже исчерпав все запасы,
отказывались сдаваться в плен. Случалось, перед нами был враг, который
толпами сдавался, оказывая минимальное сопротивление, причем без ясно
видимой причины. При допросах пленных выяснилось, что эти переменные
имеют мало общего с образованием, местом рождения или политическими
склонностями. Простой крестьянин отчаянно сопротивлялся, в то время как
обученный военный командир сдавался сразу же после контакта с нами.
Следующая схватка показывала прямо противоположное, хотя при этом не
усматривалась система или явная причина.
Оказавшись в ловушке в старом медном руднике возле Керчи, несколько
офицеров и солдат Красной Армии продолжали оказывать сопротивление в
течение всей оккупации полуострова. Когда в их опорном пункте были
исчерпаны запасы воды, они стали слизывать влагу с мокрых стен, пытаясь
спастись от обезвоживания. Несмотря на жестокость, которую проявляли их
соперники на Русском фронте, у противостоявших им германских военных
возникло чувство глубокого уважения к этим уцелевшим бойцам, которые
отказывались сдаваться в течение недель, месяцев и лет упорного
сопротивления>.
Мы победили благодаря лучшим, но, к сожалению, лучшие и гибли в
непропорционально больших количествах.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Ну и что в итоге?
Итог неутешителен - с такими генеральскими и офицерскими кадрами воевать
нельзя - себе дороже. Нужно обсуждать пути, как вырастить такой
командный состав, чтобы, отдавая в армию детей, бояться только
противника, а не своих же генералов. Но с кем обсуждать? С теми, кто
хочет, чтобы Россия имела достойную армию, но не имеет для этого власти,
или с теми, кто имеет власть? Но ведь тем, кто имеет сегодня власть в
России, плевать на армию - им чем она хуже, тем лучше. Слабая армия не
нападет на их благословенную Америку, в которой они спрятали украденные
у России деньги и куда, в случае чего, они собираются удрать. А если
даже наша нынешняя армия и нападет на США, то американцы купят в нашей
армии генеральских уродов, как они купили их в Ираке, и эти уроды
предадут.
И, тем не менее, давайте немного поразмышляем на тему, какая бы у нас
была армия, если бы не наша вонючая власть.
Что надо было бы оставить свое? Самоотверженность, сознание того, что ты
частица народа, патриотизм и самопожертвование. Не будем напрасно хулить
немцев, но эти вещи у нас были лучшего качества.
Что надо было бы взять у немцев? Ту степень делокра-тизации (сами немцы
называют ее единоначалием), что у них была, и осмысленность того, зачем
это единоначалие требуется. Напомню, что именно единоначалие дает.
При бюрократизме думает только самый высокий начальник, а чаще всего и
не он, а его ни за что не отвечающие штаб и советники. Все остальные
командиры просто тупые передатчики приказов сверху вниз. А при
единоначалии каждый из них должен думать, т.е. вносить в победу
собственный ум, и при этом масса ума, собранного для победы, многократно
возрастает. При единоначалии каждый командир становится творцом, а
посему его жизнь становится интереснее и счастливее.
Второе, что надо взять у немцев, - храбрость. Не годится, когда на
одного храбреца десяток трусливых подонков в погонах. В бою на этих
перепуганных баб храбрецов не напасешься. Никаких извинений трусости
быть не может. Не важно, кого этот офицер боится, - жену или
начальника, - раз трусит, значит, погоны долой! Когда будет рядовым, у
него за спиною будет капрал с палкой, а за офицерами их не поставишь. Не
уберем из армии трусов, и случится война - солдатской крови трусы в
погонах прольют немерено.
Третье - смелость. Однако смелость базируется на знании своего дела, а
посему является следствием подготовки офицера. Я не вижу никаких
достоинств в нынешней системе военного образования. За полтора века она
убедительно показала свою никчемность. Тут нам нужно как немцам - не
<учить на офицера>, а воспроизводить их из недр армии - делать
командирами лучших бойцов.
И, главное, нам нужна честность командного корпуса армии, такая
честность, как у немцев, но лучше. Вспомните, что древние персы ценили в
воине - стрельбу из лука, езду верхом и честность. Первые две вещи - это
пустое, этому обучатся, а главное - честность! Во всем, в любых мелочах!
В пустяке соврал, значит, в командиры не годится - трус! В бою, сволочь,
прольет солдатскую кровь из-за своей трусости.
Все это, скажете вы, хорошо, да где же таких взять? Ведь их, таких,
пожалуй, что и у немцев не осталось, а мыто их где насобираем? В армии и
в государстве - где ж еще? Не китайцев же приглашать (хоть я против них
ничего и не имею) - наша проблема, нам ее и решать.
Для начала я персональные воинские звания упразднил бы, а армию разделил
на три части: боевую, тыловую и вспомогательную.
В боевую я бы включил всех тех, кто действует оружием, неважно, личным
или коллективным. Это не только стрелки, но и экипажи самолетов и боевых
кораблей, расчеты орудий и ракетных систем. Их бы называл не солдатами,
а бойцами или воинами. И в названиях их подразделений употребил бы как
можно больше слов с русскими корнями. Неважно, что эти слова сегодня
менее употребимы, чем иностранные, но русский человек их суть
почувствует. Чем плохи для названий боевых подразделений и частей слова
<ватага>, <артель>, <сотня>, <полк>, <дружина>, <рать>, да, собственно,
чем плоха татарская <тьма>? Ведь давно вместе живем, и выражение <тьма
народу> понятно русскому без перевода. И чем плохи названия командных
должностей <приказной>, <старшина>, <прапорщик>, <сотник>, <артельщик>,
<боярин>, <воевода>? Дело здесь не в квасном патриотизме, просто эту
боевую часть армии нужно отделить и выделить капитально, поскольку
именно в нее нужно будет отбирать лучших из тех, кто есть, и именно ее
командный состав должен выстроить хребет армии.
Вторая часть армии - тыловая. Это те, чье действие оружием по противнику
в успешном бою не предполагается, но, с учетом всех превратностей войны,
возможно. Это строители и тыловые колонны, различного рода
радиометристы, связисты и служащие штабов. Им бы я оставил и звание
<солдат>, и нынешние звания, проектируя их на должности. Чем будет
плохо, если объединением будет командовать воевода, начальником его
штаба будет подвоевода, а начальником оперативного отдела -
генерал-майор?
Ну и оставшаяся часть армии - от военных комиссаров, до работников
Минобороны - это военнослужащие. И название их должностей - военные
советники соответствующего класса.
И, конечно, внешне, по форменной одежде эти три части армии должны
отличаться очень резко. Разделить армию нужно по целому ряду причин, но
сначала главной будет нехватка храбрых, смелых и честных. Вот таких и
нужно в первую очередь направлять в боевую часть армии, а эту боевую
часть сделать кузницей кадров для остальных частей. Поскольку, как я
полагаю, все поступающие в армию должны начать службу бойцами, а уж
затем, если командиры воинов сочтут их способными занимать должности в
армии, то переходить в солдаты или военнослужащие.
Поскольку как ни объясняй, а все равно найдутся те, кто поймет тебя
неправильно, то еще раз подчеркну: все предложенные мною выше
реорганизации вторичны и нужны лишь для одного - для отбора и
комплектации командных кадров армии людьми честными, храбрыми и смелыми.
Кормить в качестве армии всех тех, кого мы кормим сейчас, - это унижение
для народа.

---

От	Шифровальщик
К	Георгий (27.06.2006 13:22:31)
Дата	28.06.2006 12:28:19

По-моему, зерно истины у Мухина присутствует (+)

---

Только написано все слишком длинно, зачем-то притянуты за уши звания и кваснопатриотические «воеводы». Хотя можно было ограничится несколькими тезисами:
- В СА и РА плохая система обучения будущих офицеров. Да, это так. 4-5 лет военного училища (пардон, теперь института ). Воспитанием курсантов занимается лейтенант – выпускник прошлого года с кругозором и жизненным опытом не выше «воспитуемых». Обучением – преподы (майоры-полковники), далекие от армии, как декабристы от народа. Практическая ценность такого обучения – около нуля. В войсках все учатся заново. Огромные средства растрачиваются впустую. Это командные училища. В инженерных – не намного лучше. Обучение призвано подтянуть выпускника до уровня инженера-«эксплуатанта», что в массе своей не получается. Учимся ПОТОМ, в войсках. И так далее.
- Курсант – будущий офицер никогда не нюхал солдатской службы (за редким исключением, когда в училище поступает солдат-срочник). До конца 80-х солдатам было легко поступить в военное училище – экзамены сдавались в округах. Многие из тех, кто со мной учился в военном училище и не смогли поступить после школы, шли в армию и, прослужив год, сдавали вступительный экзамен в округе, и таким образом поступали в училище. Потом этот экзамены в округе отменили и солдаты сдавали экзамены непосредственно в училище (хотя и вне конкурса). Естественно, что количество солдат в училищах резко упало.
- Дурные традиции в СА и РА. И это правда. Отношение офицера к солдату, как к быдлу – это норма, проводящая глубочайшую психологическую и социальную разделенность, рукоприкладства и взаимное неуважение. И чем дальше – тем хуже. Когда я учился (конец 80-х – начало 90-х) то лейтенанты-командиры взводов очень редко позволяли себе физическое воздействие на курсанта (всеж курсант – не солдат, и можно и в ответ в харю получить). Теперь я узнаю, что, например, в Московском ВОКУ лупить курсантов прикладом, кулаком, палкой – «добрая» традиция, к которой сами курсанты относятся как к норме. Что будет делать такой лейтенант-выпускник в войсках? Откуда у него уважение к личности, уважение к армии, государству, военной форме, истории своей страны, если его «воспитывал» практически одногодок-дуболом? Я видел своих однокашников по СВУ, окончивших МосВОКУ, метеливших своих солдат направо и налево кулаком и палкой, которую они специально носили в рукаве. Все это последствия такой системы подготовки кадров и традиций, оставленных в наследство от советских маршалов, воспитанных на унтерских привычках царской армии.
- в СА и РА нет и не было т.н. института сержантов. Нет и не было возможности сделать «неофицерскую» карьеру. И это правда. И не будет такой возможности.
- "Инициатива в армии наказуема". Этот тезис воспитывают с самого начала службы в армии. И это тоже правда.
- Последствия дурной системы воспитания и обучения офицерских кадров, традиций неуважения личности, давления всякой инициативы – низкий престиж армии, отсутствие у офицеров чувства долга, ответственности за свою Родину. Поэтому стал возможен и развал СССР, развал армии на «суверенные войска». И это тоже правда.
Разумеется все вышеперечисленное относится не ко всем офицерам. Есть и настоящие профессионалы с развитым чувством долга, самоуважением и уважением к солдату, но в массе своей это, к сожалению, так. И как называть первое офицерское звание - портупей-юнкер, фанен или мл.лейтенант здесь ни при чем.

---

От	brs
К	Шифровальщик (28.06.2006 12:28:19)
Дата	29.06.2006 08:19:16

Насчет Мос - и других ВОКУ и пр.

---

Здравствуйте!

>- В СА и РА плохая система обучения будущих офицеров. Да, это так. 4-5 лет военного училища (пардон, теперь института ). Воспитанием курсантов занимается лейтенант – выпускник прошлого года с кругозором и жизненным опытом не выше «воспитуемых». Обучением – преподы (майоры-полковники), далекие от армии, как декабристы от народа. Практическая ценность такого обучения – около нуля. В войсках все учатся заново. Огромные средства растрачиваются впустую. Это командные училища.

Не знаю, не знаю, видимо так было не у всех. Скажу про КВОКУ. Я ,правда, до конца не доучился, но у меня было два взводных, оба старлея, - первый из МосВОКУ (до сих пор с ним перезваниваюсь и встречаюсь, он москвич, абсолютно нормальный мужик, я ему во многом благодарен), второй же из КВОКУ, после чего два года командовал взводом в учебке в Десне (вот это было чмо, каких свет не видывал, он мог и ударить и обматюкать - в результате от меня получил сдачи)).
Почти все преподаватели по военным дисциплинам (кроме БТТВ) прошли Афган, у всех ордена. Топографию нам преподавал безногий майор, ГСС, тоже за Афган. Боевая подготовка была на высоком уровне, именно с привлечением опыта преподавателей.

>- Курсант – будущий офицер никогда не нюхал солдатской службы (за редким исключением, когда в училище поступает солдат-срочник). До конца 80-х солдатам было легко поступить в военное училище – экзамены сдавались в округах. Многие из тех, кто со мной учился в военном училище и не смогли поступить после школы, шли в армию и, прослужив год, сдавали вступительный экзамен в округе, и таким образом поступали в училище.

Тоже самое

>- Дурные традиции в СА и РА. И это правда. Отношение офицера к солдату, как к быдлу – это норма, проводящая глубочайшую психологическую и социальную разделенность, рукоприкладства и взаимное неуважение. И чем дальше – тем хуже.

Про солдат - подтверждаю, отдельные индивидуумы в офицерских погонах так и обучают курсантов.

>Когда я учился (конец 80-х – начало 90-х) то лейтенанты-командиры взводов очень редко позволяли себе физическое воздействие на курсанта (всеж курсант – не солдат, и можно и в ответ в харю получить). Теперь я узнаю, что, например, в Московском ВОКУ лупить курсантов прикладом, кулаком, палкой – «добрая» традиция, к которой сами курсанты относятся как к норме.

Ну, будем говорить так, в конце 80-х этого не было.

>Я видел своих однокашников по СВУ, окончивших МосВОКУ, метеливших своих солдат направо и налево кулаком и палкой, которую они специально носили в рукаве.

В семье не без урода.

Со всем остальным, в общем-то, согласен.


Война слишком серьезное дело, чтобы поручать ее военным (с)

---

От	Шифровальщик
К	brs (29.06.2006 08:19:16)
Дата	29.06.2006 13:49:11

Re: Насчет Мос...

---

>>Когда я учился (конец 80-х – начало 90-х) то лейтенанты-командиры взводов очень редко позволяли себе физическое воздействие на курсанта (всеж курсант – не солдат, и можно и в ответ в харю получить). Теперь я узнаю, что, например, в Московском ВОКУ лупить курсантов прикладом, кулаком, палкой – «добрая» традиция, к которой сами курсанты относятся как к норме.
>
>Ну, будем говорить так, в конце 80-х этого не было.

Да, в когда мы учились этого не было. У нас тоже были прецеденты на рукоприкладство, но в ответ ,в харю летеха-взводный мог получить очень скоро. Тем более от кадетов, тем более старший курс пришел бы разбираться. Я про сегодняшний день. Сын моего крестного закончил МосВОКУ год назад. Я поражался, слушая его о порядках в учи..., простите, в институте. Причем сам он относился к этому как к НОРМЕ!!!

>>Я видел своих однокашников по СВУ, окончивших МосВОКУ, метеливших своих солдат направо и налево кулаком и палкой, которую они специально носили в рукаве.
>
>В семье не без урода.

Ты знаешь, наверное, о ком я. Фамилию могу, конечно, назвать, но это была повальная практика, например, в бригаде охраны и в Таманской дивизии. Даже в Чечне я вовсю это наблюдал, причем не только в пехоте, но и в десанте. В меньшей степени, как ни странно, в ВВ.

>Со всем остальным, в общем-то, согласен.


>Война слишком серьезное дело, чтобы поручать ее военным (с)

---

От	FVL1~01
К	Шифровальщик (28.06.2006 12:28:19)
Дата	28.06.2006 13:41:08

Зерно истины бывает и в гороскопах, а толку то...

---

И снова здравствуйте

Тут же правильно писали - книга новая и интересная - только вот новое в ней неинтересно а интересное не ново.


А мораль - все это конечно замечательно, но конструктива никакого. Возрождение армии придеться начинать с УНТЕРОВ. И им же закончить. Если есть в армии нормальные взводы - в ней будет все остальное. Все остальные методы реформ - сверху, сбоку, справа , слева - помоечное словоблудие....



С уважением ФВЛ

---

От	Шифровальщик
К	FVL1~01 (28.06.2006 13:41:08)
Дата	28.06.2006 17:21:24

Простите, не понял (+)

---

>А мораль - все это конечно замечательно, но конструктива никакого. Возрождение армии придеться начинать с УНТЕРОВ. И им же закончить. Если есть в армии нормальные взводы - в ней будет все остальное. Все остальные методы реформ - сверху, сбоку, справа , слева - помоечное словоблудие....

вашу мысль. А кто предложит конструктив?
Вас,(да и меня тоже) не спрашивают, какие наши предложения по реформированию армии. Тогда все наши споры - словоблудие? Я еще в училище писал реферат по подготовке офицеров, и высказал примерно теже мысли. И всегда считал, что реформа армии должна начаться с нормальной подготовки офицерского корпуса и института унтеров. И многие так считают. Но кого в МО это волнует? И что же делать?

---

От	Владислав Моргунов
К	Шифровальщик (28.06.2006 17:21:24)
Дата	28.06.2006 19:14:03

Re: Простите, не...

---

Здравствуйте!

Прошу прощения, что встреваю, совсем маленькое замечание – нормально подготовленные офицеры и унтера-то Вам зачем? Под какие такие сверхзадачи, с которыми имеющиеся кадры не справляются...

---

От	FVL1~01
К	Владислав Моргунов (28.06.2006 19:14:03)
Дата	28.06.2006 21:34:57

затем что именно они определяют армейский политморсос, а без политморсоса плохо (-)

---

---

От	Владислав Моргунов
К	FVL1~01 (28.06.2006 21:34:57)
Дата	28.06.2006 22:51:00

Re: затем что...

---

Ага, а их морсос есть величина неизменная? Как заложили в училище, так и осталось? Армия сама по себе, общество – само по себе? Мужик один фотографии свои армейские показывал, на одной из них он был запечатлен на отдыхе в Крыму. Я спросил, а чего в форме-то? На что мне было сказано, да ты чего, это сейчас военные – мусор, а в 50-е – офицер, вдобавок еще и летчик, да я по улице шел как известный артист, на меня все девчата засматривались... Другой рассказывал, как только в конце 50-х на флоте специалистам из срочников деньги срезали, ни к чему, мол, они им, так матросики на службу и забили, норовя попасть с кораблей на берег...

---

От	FVL1~01
К	Владислав Моргунов (28.06.2006 22:51:00)
Дата	28.06.2006 23:23:31

В хорошей армии он растет с карьерным ростом

---

И снова здравствуйте
>Ага, а их морсос есть величина неизменная? Как заложили в училище, так и осталось? Армия сама по себе, общество – само по себе?


И так бывает - армия Гаити при Доке Дювалье. как пример. Чем плохо?


А вот все остальные ваши рассуждения верные.

С уважением ФВЛ

---

От	Владислав Моргунов
К	FVL1~01 (28.06.2006 23:23:31)
Дата	29.06.2006 13:01:19

Re: В хорошей...

---

И Вы здравствуйте.

Два слова буквально. Растет-то он растет, но не всегда это хорошо для армии, а тем более для страны. Неплохие возможности для роста были, например, в “застойные годы”, в уж в конце 30-х – вообще лафа, но в обоих случаях закончилось все невесело. А могло быть и еще хуже...
Что же касается Гаити... Знаете, я думаю, все-таки основоположник был прав – жить в обществе и быть свободным от общества нельзя. Был у нас заказчик в одной африканской стране. У них там как раз было какое-то очередное обострение. Местные наставляли – если остановят военные на джипе и направят пулемет, мол, проверка документов, ну дайте им 50 баксов. Скажут мало, дайте 100. Но тогда запишите номер, с ними потом поговорят...

С благодарностью, Владислав.

---

От	FVL1~01
К	Шифровальщик (28.06.2006 17:21:24)
Дата	28.06.2006 17:44:43

Поясняю...

---

И снова здравствуйте

>>А мораль - все это конечно замечательно, но конструктива никакого. Возрождение армии придеться начинать с УНТЕРОВ. И им же закончить. Если есть в армии нормальные взводы - в ней будет все остальное. Все остальные методы реформ - сверху, сбоку, справа , слева - помоечное словоблудие....
>
>вашу мысль. А кто предложит конструктив?

Вряд ли Ю.Мухин... Коснтруктив в наше время модет предложить только тот у кого есть силы и средства его осуществить... И это сколько же Ю.Мухиу придется написать и продать книжек что бы "проплатить" в нашем правительстве реформу офицерского корпуса.

Так что для него же лечше пойти другим путем :-) "Молодой человек, стихи у вас не получаются, займитесь лучше каким нибудь более безобидным делом, например политикой" (с)




>Вас,(да и меня тоже) не спрашивают, какие наши предложения по реформированию армии. Тогда все наши споры - словоблудие?


Конечно. Странно если вы думаете иначе...


>Я еще в училище писал реферат по подготовке офицеров, и высказал примерно теже мысли. И всегда считал, что реформа армии должна начаться с нормальной подготовки офицерского корпуса и института унтеров. И многие так считают. Но кого в МО это волнует? И что же делать?

В знаменитой триаде Насреддина фигурировали ишак, эмир и Насреддин. В нашей про реформу офицерсого корпуса примерно то же самое - с чего начнем с ишака или с эмира?

С уважением ФВЛ

---

От	Шифровальщик
К	FVL1~01 (28.06.2006 17:44:43)
Дата	28.06.2006 18:27:09

Re: Поясняю...

---

>И снова здравствуйте

>>>А мораль - все это конечно замечательно, но конструктива никакого. Возрождение армии придеться начинать с УНТЕРОВ. И им же закончить. Если есть в армии нормальные взводы - в ней будет все остальное. Все остальные методы реформ - сверху, сбоку, справа , слева - помоечное словоблудие....
>>
>>вашу мысль. А кто предложит конструктив?
>
>Вряд ли Ю.Мухин... Коснтруктив в наше время модет предложить только тот у кого есть силы и средства его осуществить... И это сколько же Ю.Мухиу придется написать и продать книжек что бы "проплатить" в нашем правительстве реформу офицерского корпуса.

>Так что для него же лечше пойти другим путем :-) "Молодой человек, стихи у вас не получаются, займитесь лучше каким нибудь более безобидным делом, например политикой" (с)

Но для политики нужен фундамент - известность, трансформируемая в "политический вес". Может Мухин этого и добивается? И все же, конструктива как не было, так и нет. А Мухин все же пусть пишет стихи, хоть и не правильные :))


>>Вас,(да и меня тоже) не спрашивают, какие наши предложения по реформированию армии. Тогда все наши споры - словоблудие?
>

>Конечно. Странно если вы думаете иначе...

Я не стал бы столь категорично утверждать. Все таки форум - обмен мнениями по интересам. Отсутсвие реальной возможности превратить свои взгляды в жизнь не обязательно есть словоблудие. в конечном итоге может случиться так, что такая возможность появится.

>>Я еще в училище писал реферат по подготовке офицеров, и высказал примерно теже мысли. И всегда считал, что реформа армии должна начаться с нормальной подготовки офицерского корпуса и института унтеров. И многие так считают. Но кого в МО это волнует? И что же делать?
>
>В знаменитой триаде Насреддина фигурировали ишак, эмир и Насреддин. В нашей про реформу офицерсого корпуса примерно то же самое - с чего начнем с ишака или с эмира?

С Насреддина :))


>С уважением ФВЛ

---

От	FVL1~01
К	Шифровальщик (28.06.2006 18:27:09)
Дата	28.06.2006 18:52:49

Отлично реформу армии начнем с Реформы Ю.Мухина. :-)

---

И снова здравствуйте


Предлагаю передать типографские мощности обслуживающие сейчас выпуск книг Ю.Мухина на выпуск книг М.Мухина. По советскому авиапрому :-), это для начала...

>Но для политики нужен фундамент - известность, трансформируемая в "политический вес". Может Мухин этого и добивается?

Поздно, "Гусар которого не убили до 30 лет не гусар а дрянь" (с)
Знаете, был во Франции в 19м веке такой генерл Буланже, активный политик... Много выступал на всякоразные темы, и начинал обычно с себя любимого - типа "в моем возрасте, великий Император (Наполеон) совершил уже то то и то то..." Депутаты Палаты долго терпели, и вот в один прекрасный день - дождались. На трибуне Буланже - " в моем возрасте...." - 0, в вашем возрасте великий император был уже мертв, вот календарь.

Вот так и с Мухиным. За реформы оно конечно хорошо и в полтику недурно, но несколько подновато - на поляне другие игроки...

> все же, конструктива как не было, так и нет. А Мухин все же пусть пишет стихи, хоть и не правильные :))

Осталось что бы ИХ НЕ НАПЕЧАТАЛИ в ведущей гузинской газете, что дальше смотри на картине в музее г.Гори...Или пьеса М. Булгакова.

>Я не стал бы столь категорично утверждать. Все таки форум - обмен мнениями по интересам. Отсутсвие реальной возможности превратить свои взгляды в жизнь не обязательно есть словоблудие. в конечном итоге может случиться так, что такая возможность появится.

Да так то оно так, но все равно выход от наших бесед = это хорошие книги Исаева и Сврина, какие то мероприятия, Кубинская бригада наконец, ну сайты - это НОРМАЛЬНО. А вот выход от Мухина - поток сознания... Пока именно поток сознания.
>>В знаменитой триаде Насреддина фигурировали ишак, эмир и Насреддин. В нашей про реформу офицерсого корпуса примерно то же самое - с чего начнем с ишака или с эмира?
>
>С Насреддина :))


То есть с Мухина, с понедельника начнем реформировать? у меня есть знакомый хирург остеопластик...


С уважением ФВЛ

---

От	Шифровальщик
К	FVL1~01 (28.06.2006 18:52:49)
Дата	30.06.2006 10:36:34

Да, назначим Ю.Мухина фон Сектом. :)) (-)

---

---

От	Нумер
К	Георгий (27.06.2006 13:22:31)
Дата	27.06.2006 21:07:54

Пока что вот что нашёл про звания

---

http://www.almanacwhf.ru/?no=1&art=1

---

От	Паршев
К	Георгий (27.06.2006 13:22:31)
Дата	27.06.2006 21:02:14

В общем, тт. и гг. критики, (а я грешным делом хотел именно из

---

критических замечаний представление о книге составить) - обильно, но жидковато. "Мухин не знает" (выясняется, что знает), "Мухин в силу того-сего не осознаёт" (выясняется, что осознаёт) и т.д.
Это чего - комплексы, зависть? Конкретики дайте, почему Мухин дилетант! Ну не читать же мне в самом деле саму книгу.

---

От	Георгий
К	Паршев (27.06.2006 21:02:14)
Дата	28.06.2006 10:50:38

А почему бы и нет? Я же прочел... :-))))

---

>Конкретики дайте, почему Мухин дилетант! Ну не читать же мне в самом деле саму книгу.

А почему бы и нет? Я же прочел... :-))))
Но в целом Вы правы - слишком много замечаний "не по делу". Я даже вынужден был отметить насчет рекомендаций при поступлении в Вест-Пойнт:

http://www.vif2ne.ru/nvk/forum/2/co/1255990.htm

---

От	FVL1~01
К	Паршев (27.06.2006 21:02:14)
Дата	27.06.2006 22:04:45

Лучше прочитайте книгу.Какое мнение не было бы правильным но к сердцу ближе Свое (-)

---

---

От	Исаев Алексей
К	Георгий (27.06.2006 13:22:31)
Дата	27.06.2006 17:58:07

Крайне беспомощно. Р.Риза бы почитал что ли. (-)

---

---

От	mes
К	Исаев Алексей (27.06.2006 17:58:07)
Дата	28.06.2006 12:32:44

Ссылку в студию! (-)

---

---

От	Исаев Алексей
К	mes (28.06.2006 12:32:44)
Дата	28.06.2006 12:51:49

Re: Ссылку в...

---

Do not salute me. There are goddamned snipers all around this area...

http://www.amazon.com/gp/product/0700607722/qid=1151484928/sr=1-4/ref=sr_1_4/002-9766965-6529606?s=books&v=glance&n=283155

С уважением, Алексей Исаев

---

От	Нумер
К	Исаев Алексей (27.06.2006 17:58:07)
Дата	27.06.2006 19:08:13

Это который англичанин по кадрам советских ВС пишет? (-)

---

---

От	Исаев Алексей
К	Нумер (27.06.2006 19:08:13)
Дата	28.06.2006 10:34:56

Американец. Канзасский университет. (-)

---

---

От	Нумер
К	Исаев Алексей (28.06.2006 10:34:56)
Дата	29.06.2006 13:53:29

блин, почему почти одни буржуи историю нашу пишут?! (-)

---

---

От	Виктор Крестинин
К	Нумер (29.06.2006 13:53:29)
Дата	29.06.2006 13:56:17

Исаева в буржуи записали))) (-)

---

---

От	Chestnut
К	Виктор Крестинин (29.06.2006 13:56:17)
Дата	29.06.2006 14:35:06

Ну, он вполне "средний класс", т е "буржуазия"

---

а также горожанин, т е "буржуа" в исходном значении )))

In hoc signo vinces

---

От	Нумер
К	Chestnut (29.06.2006 14:35:06)
Дата	29.06.2006 14:56:04

Я его в "почти" записал. Ну Исаев, Морозов, Платнонов,

---

Замулин, Лопуховский. И это всё?!

---

От	СанитарЖеня
К	Георгий (27.06.2006 13:22:31)
Дата	27.06.2006 17:29:44

Мухин вообще профессиональный дилетант.

---

Но даже в деле доказательства преимуществ дилетантизма над профессионализмом он дилетант.
Темпераментный, зажигательный, убеждённый в собственной правоте - но путающийся в материале и поэтому убедительный только для бОльших чем он дилетантов.
Таковые, как ни странно в это поверить, существуют.

---

От	kinetic
К	СанитарЖеня (27.06.2006 17:29:44)
Дата	27.06.2006 21:26:12

Re: Мухин вообще...

---

>Но даже в деле доказательства преимуществ дилетантизма над профессионализмом он дилетант.

Безотносительно его способностей к аргументации, он отнюдь не проповедует дилетантизм. Он критикует метод обучения, когда и обучаемый и обучающий оторваны от практики предмета обучения. Например, он критикует то, что будущего командира взвода - лейтенанта - учат этим взводом командовать люди в чине вряд ли ниже полковника, которые этим взодом командовали очень давно, или не командовали вообще. Причём после обучения командованием взводом лейтенанта не отправляют немедленно им командовать, а ещё пару лет учат командовать ротой, батальоном и полком.

---

От	FVL1~01
К	kinetic (27.06.2006 21:26:12)
Дата	27.06.2006 22:06:17

Не годиться для 1930х1940х

---

И снова здравствуйте
>>Но даже в деле доказательства преимуществ дилетантизма над профессионализмом он дилетант.
>
>Безотносительно его способностей к аргументации, он отнюдь не проповедует дилетантизм. Он критикует метод обучения, когда и обучаемый и обучающий оторваны от практики предмета обучения. Например, он критикует то, что будущего командира взвода - лейтенанта - учат этим взводом командовать люди в чине вряд ли ниже полковника, которые этим взодом командовали очень давно, или не командовали вообще.


Это мы про что говорим. Если про КА обр 1941 то те кто УЧИЛИ нашего лейтенанта командовали взводом-ротой-эксадроном - максимум, МАКСИМУМ три года назад :-)


С уважением ФВЛ

---

От	kinetic
К	FVL1~01 (27.06.2006 22:06:17)
Дата	27.06.2006 22:32:03

Re: Не годиться...

---

>И снова здравствуйте
>>>Но даже в деле доказательства преимуществ дилетантизма над профессионализмом он дилетант.
>>
>>Безотносительно его способностей к аргументации, он отнюдь не проповедует дилетантизм. Он критикует метод обучения, когда и обучаемый и обучающий оторваны от практики предмета обучения. Например, он критикует то, что будущего командира взвода - лейтенанта - учат этим взводом командовать люди в чине вряд ли ниже полковника, которые этим взодом командовали очень давно, или не командовали вообще.
>

>Это мы про что говорим. Если про КА обр 1941 то те кто УЧИЛИ нашего лейтенанта командовали взводом-ротой-эксадроном - максимум, МАКСИМУМ три года назад :-)

Во-первых, интересно было бы ознакомится с Вашей аргументацией.

Во-вторых, вопрос ведь не только о лейт-тах 41 года выпуска, но и 37, и 31, и 64, и т.д.

---

От	FVL1~01
К	kinetic (27.06.2006 22:32:03)
Дата	27.06.2006 22:49:47

Агрументация - см биографии генерал майоров полковников 1942

---

И снова здравствуйте

>Во-первых, интересно было бы ознакомится с Вашей аргументацией.

Большинство как раз в 1937-38 с кубарями и шпалами...


>Во-вторых, вопрос ведь не только о лейт-тах 41 года выпуска, но и 37, и 31, и 64, и т.д.


1964й отдельная стезя, это постхрущевщина, когда все кроме лечения гемороя пытались делать пер ректум

А на 1931-37 лейтенант практически (исключения были ничтожны) не мог стать командиром НЕ ПОБЕГАВ свое на реальных сборах когда им командовали именно ВЗОДНЫЕ-РОТНЫЕ Кадровых частей. НЕ училищные дядьки...


С уважением ФВЛ

---

От	kinetic
К	FVL1~01 (27.06.2006 22:49:47)
Дата	28.06.2006 04:03:31

Re: Агрументация -...

---

>>Во-первых, интересно было бы ознакомится с Вашей аргументацией.
>
>Большинство как раз в 1937-38 с кубарями и шпалами...

Большинство преподавателей?

>>Во-вторых, вопрос ведь не только о лейт-тах 41 года выпуска, но и 37, и 31, и 64, и т.д.
>

>1964й отдельная стезя, это постхрущевщина, когда все кроме лечения гемороя пытались делать пер ректум

>А на 1931-37 лейтенант практически (исключения были ничтожны) не мог стать командиром НЕ ПОБЕГАВ свое на реальных сборах когда им командовали именно ВЗОДНЫЕ-РОТНЫЕ Кадровых частей. НЕ училищные дядьки...

Мухинский тезис в том, что будущие взводные реально СЛУЖИЛИ рядовыми и командирами отделений. Служили, а не "бегали на сборах".

---

От	FVL1~01
К	kinetic (28.06.2006 04:03:31)
Дата	28.06.2006 13:49:09

Да конечно.

---

И снова здравствуйте

>Большинство преподавателей?

Именно так - берите историю любого крупного военного учедного заведения.

Тогда без преподского "ценза" - трудно было скакнуть выше, посему ротация преподов была весьма быстрой - попреподавав в училище курсах год = два - он обычно "скакал" на полк, Армия росла очень быстро и кадров не хватало хронически. Фактически несменяемыми были "преподаватели специалисты" - и "верхушка училища" - "воспитатели" же - для них это просто ступенька в карьере.

Главная беда Мухина что он рассматривает ситуацию в целом, в то время как в 1930е 1940е она подчас кардинально менялась за пару лет. Военные учебные заведения 1935 , 1938 и 1940 это три оченнно большие разницы... Молчу скажем о 1943 и 1948.


>Мухинский тезис в том, что будущие взводные реально СЛУЖИЛИ рядовыми и командирами отделений. Служили, а не "бегали на сборах".

? эээ, а простите какая разница СЛУЖИТЬ три месяца фенрихом-кандидатом или бегать на сборах полгода?, Это молчу о том что 50-70 кандидатов на командный состав в Красной армии 1930х (когда она была маленькая икадрированная) - это направленные красноармейцы ПОСЛЕ СРОЧНОЙ :-)

Посмотрите сами, "не по Мухину" как была организованна подготовка кадров в Германии :-), Начните с фамилии Сект.


В Германии к вашему сведжению то же что ни год то разные профессы в армии - и рейхсвер 1925 отличался от 1930, и от Вермахта обр 1935...


Мухин конечно молодец - на основе неверного тезиса такую пухлую книжку накропал, но в исходном то тезисе он как раз и не разобрался...



С уважением ФВЛ

---

От	kinetic
К	FVL1~01 (28.06.2006 13:49:09)
Дата	28.06.2006 16:02:35

Re: Да конечно.

---

>Тогда без преподского "ценза" - трудно было скакнуть выше, посему ротация преподов была весьма быстрой - попреподавав в училище курсах год = два - он обычно "скакал" на полк, Армия росла очень быстро и кадров не хватало хронически. Фактически несменяемыми были "преподаватели специалисты" - и "верхушка училища" - "воспитатели" же - для них это просто ступенька в карьере.

Понятно. Спасибо, этого я не знал.

>Главная беда Мухина что он рассматривает ситуацию в целом, в то время как в 1930е 1940е она подчас кардинально менялась за пару лет. Военные учебные заведения 1935 , 1938 и 1940 это три оченнно большие разницы... Молчу скажем о 1943 и 1948.

Справедливости ради, мне кажется, Мухина беспокоит более современная ситуация, вот он её и проецирует. Но так как в книге речь идёт в основном о периоде ВМВ, можно подробно разобрать его ошибки именно на периоде 30-х годов.

>>Мухинский тезис в том, что будущие взводные реально СЛУЖИЛИ рядовыми и командирами отделений. Служили, а не "бегали на сборах".
>
>? эээ, а простите какая разница СЛУЖИТЬ три месяца фенрихом-кандидатом или бегать на сборах полгода?

Тут пробегала ссылка на организацию обучения по Зекту, там солдатская служба на разных уровнях была далеко не три месяца и не полгода.

> Это молчу о том что 50-70 кандидатов на командный состав в Красной армии 1930х (когда она была маленькая икадрированная) - это направленные красноармейцы ПОСЛЕ СРОЧНОЙ :-)

Согласен, это Мухин полностью упустил из виду. А как строилось обучение таких курсантов? На общих основаниях или по "ускоренной" программе?

---

От	FVL1~01
К	kinetic (28.06.2006 16:02:35)
Дата	28.06.2006 17:03:19

Дык проще всю книгу переписать, чем из нее отдельные баги выискивать...

---

И снова здравствуйте

>>? эээ, а простите какая разница СЛУЖИТЬ три месяца фенрихом-кандидатом или бегать на сборах полгода?
>
>Тут пробегала ссылка на организацию обучения по Зекту, там солдатская служба на разных уровнях была далеко не три месяца и не полгода.


Это потому что у немцев ситуация до 1925 (начало работы системы Зекта 1924-25) в 1930 и 1935-36 то же принципиально отличалась

В 1925 еще "казеровские офицеры", их переизбыток а втране безработица, можно оторать наилучших
В 1930м как раз начало проивзосдтва офицеров из "унтеров" Зектовской выучки, "Теневой рейхсвер растет и расширяется"
в 1935-36 кончились "Зектовцы", они уже все на офицерских должностях, на некоторое время "планка" снижается, действительно кандидат в офицеры может поступить после нескольких месяцев формальной службы рядовым. С началом войны в 1939 ТРЕБОВАНИЯ опять повышаются - появились достойные кандидаты "из низов" с опытом боевых действий, которых можно выдвигать на офицерские должности.

Видите какие строгие и интересные процессы.

А Мухину что ли с худлита начать посоветую. с "Фабрики офицеров". Где на дворе 1944й, а несчастные кадеты пишут контрольную работу по этике - как выразить соболезнования командиру полка (или батальона, не помню), в связи с безвременной кончиной его кузины.

Оченно оно впечатляет...

>> Это молчу о том что 50-70 кандидатов на командный состав в Красной армии 1930х (когда она была маленькая икадрированная) - это направленные красноармейцы ПОСЛЕ СРОЧНОЙ :-)
>
>Согласен, это Мухин полностью упустил из виду. А как строилось обучение таких курсантов? На общих основаниях или по "ускоренной" программе?

На общих в основном (были и исключения, где их не было) - другое дело что такие "строевые" курсанты хорошо успевали в чисто военных дисциплинах (строевая, устав и пр) но зачастую отставали в специальных, их приходилось "подтягивать" - доходило до интересного, курсант с образованием ОТРАБАТЫВАЛ дисциплинарные наряды - занимаяся со "строевыми" скажем топографией :-)
НУ что делать. Бедная мы были страна, и не лишком образованная в массе...
С уважением ФВЛ

---

От	kinetic
К	FVL1~01 (28.06.2006 17:03:19)
Дата	30.06.2006 02:08:35

Давайте перепишем, хотя бы тезисно.

---

Можно начать с первого тезиса: немецкие офицеры были "в среднем" лучше/хуже совецких офицеров? Можно сравнить на каждом уровне.

Ну а вторым тезисом пойдёт почему.

---

От	Warrior Frog
К	FVL1~01 (28.06.2006 17:03:19)
Дата	28.06.2006 17:46:30

К стати, а когда "бригадные методы обучения" отменили? (-)

---

---

От	FVL1~01
К	Warrior Frog (28.06.2006 17:46:30)
Дата	28.06.2006 18:10:21

Официально в 1938 фактически начали уже в 1937,когда "педологов" начали стрелять

---

И снова здравствуйте

Сотсвественно внедрение - экспериментально 1928-29, а фактически для всех и каждого пытались с 1934-35
С уважением ФВЛ

---

От	Warrior Frog
К	kinetic (28.06.2006 16:02:35)
Дата	28.06.2006 16:11:08

Re: Да конечно.

---

Здравствуйте, Алл

>>? эээ, а простите какая разница СЛУЖИТЬ три месяца фенрихом-кандидатом или бегать на сборах полгода?
>
>Тут пробегала ссылка на организацию обучения по Зекту, там солдатская служба на разных уровнях была далеко не три месяца и не полгода.

Офицерам не мение 25 лет, рядовым и унтерам не мение 12. Но это специальные ограничения направленые на невозможность создания обученного резерва.

>> Это молчу о том что 50-70 кандидатов на командный состав в Красной армии 1930х (когда она была маленькая икадрированная) - это направленные красноармейцы ПОСЛЕ СРОЧНОЙ :-)
>
>Согласен, это Мухин полностью упустил из виду. А как строилось обучение таких курсантов? На общих основаниях или по "ускоренной" программе?

ЕМНИП, обычными курсантами. Но правда сказать, они очень быстор выбивались в отделенные командиры.
"ходя по минному полю именуемому VIF2NE надо тщательнеЕ быть в формулировках.

---

От	eugend
К	Warrior Frog (28.06.2006 16:11:08)
Дата	28.06.2006 18:06:52

Re: Да конечно.

---

>Здравствуйте, Алл

>>>? эээ, а простите какая разница СЛУЖИТЬ три месяца фенрихом-кандидатом или бегать на сборах полгода?
>>
>>Тут пробегала ссылка на организацию обучения по Зекту, там солдатская служба на разных уровнях была далеко не три месяца и не полгода.
>
>Офицерам не мение 25 лет, рядовым и унтерам не мение 12. Но это специальные ограничения направленые на невозможность создания обученного резерва.

А чтобы получить офицерское звание - как раз 2-3 стажировки по несколько месяцев на рядовых и унтер-офицерских должностях.

---

От	FVL1~01
К	eugend (28.06.2006 18:06:52)
Дата	28.06.2006 18:55:43

НЕЕТ

---

И снова здравствуйте

>>Офицерам не мение 25 лет, рядовым и унтерам не мение 12. Но это специальные ограничения направленые на невозможность создания обученного резерва.
>
>А чтобы получить офицерское звание - как раз 2-3 стажировки по несколько месяцев на рядовых и унтер-офицерских должностях.

Мы если про рейхсвер ограниченный Вермалем то там никаких стажировок, там сложнее - ограничения по числу офицерсикх должностей (4000 чел) - которые все были заполнены до 1929-1930 героями и ветеранами прошлой войны.


Только когда ветераны стали "выходить" за пределы своего 25 летнего срока службы появилась вомзожность набирать "новых".


С уважением ФВЛ

---

От	eugend
К	FVL1~01 (28.06.2006 18:55:43)
Дата	28.06.2006 20:04:50

не совсем так

---

>И снова здравствуйте

>>>Офицерам не мение 25 лет, рядовым и унтерам не мение 12. Но это специальные ограничения направленые на невозможность создания обученного резерва.
>>
>>А чтобы получить офицерское звание - как раз 2-3 стажировки по несколько месяцев на рядовых и унтер-офицерских должностях.
>
>Мы если про рейхсвер ограниченный Вермалем то там никаких стажировок, там сложнее - ограничения по числу офицерсикх должностей (4000 чел) - которые все были заполнены до 1929-1930 героями и ветеранами прошлой войны.

не совсем так

>Только когда ветераны стали "выходить" за пределы своего 25 летнего срока службы появилась вомзожность набирать "новых".

Версаль сильно ограничил возможность набора новых офицеров - но тем не менее в 20-е годы в год принималось от 100 до 200 кандидатов в офицеры. За 10 лет 4000 офицеров обновились бы примерно на треть:

Для молодого человека, имеющего полное среднее образование, и поступившего на военную службу в качестве кандидата в офицеры, путь к производству в офицеры занимал четыре года. Дорога к получению офицерского звания в Рейхсвере была на самом деле очень крутой, и особенно сложной для военнослужащих младших рангов. В 1928-м году только 117 офицеров Рейхсвера оказались бывшими унтер-офицерами. В период между 1924 и 1927 годами были произведены в офицеры только 11 человек, не имевших полного среднего образования.63

С того времени, как с 1924-го года на небольшое число офицерских вакансий стало появляться большое количество претендентов, Зект установил высокие образовательные требования к кандидатам в офицеры с тем, чтобы не сдавшие экзаменов оказались достаточно молоды и могли поменять выбранную профессию. Ни один из кандидатов в офицеры не должен был оказаться «пограничного возраста».64 В начале 1920-ых Рейхсвер планировал принимать на службу только 250 кандидатов в офицеры в год.65 К концу эпохи Рейхсвера для их приема было свободно только 120-180 вакансий ежегодно.66 С таким количеством кандидатов в офицеры Рейхсвер мог позволить себе их тщательный отбор.


Одно из лучших описаний программы подготовки офицера Рейхсвера сделано Гансом Майер-Велькером, поступившим в Рейхсвер в 1925 году в качестве кандидата в офицеры, служившего в Рейхсвере, Вермахте и бундесвере, и в итоге стал главой немецкого федерального военного архива. В большой статье, написанной в 1976 году, Майер-Велькер не только детально, опираясь на официальные документы, описал систему подготовки офицера, но также дополнил данную информацию своими собственными письмами, заметками и воспоминаниями того периода.75 Базовая программа подготовки офицеров Рейхсвера была описана в армейском наставлении 29А ноября 1920-го года и оставалась в силе до 1931 года.76 Только с 1921-22 годов офицерские школы начинают готовить кандидатов в офицеры, не являвшихся ветеранами. Посмотрев в 1924 году то, как функционирует система, Зект выпустил директиву, повышавшую как индивидуальные требования к претендентам на места кандидатов в офицеры, так и стандарты академической учебной программы в специальных военных школах.77

Майер-Велькер начал свою подготовку к получению офицерского звания вскоре после получения аттестата о полном среднем образовании, в апреле 1925 года. Как правило, каждый кандидат в офицеры в течение первых шести месяцев своей службы проходил в полку стандартный курс молодого бойца, как и любой другой новобранец. После его прохождения кандидат отправлялся для прохождения службы в обычную строевую роты. В случае Майер-Велькера, к каждой роте в его гарнизоне прикреплялось по два кандидата, участвовавших в нормальном процессе боевой подготовки. В больших маневрах и ротных учениях к ним относились как к обычным солдатам. В ходе осеннего и зимнего гарнизонного обучения кандидаты с утра выполняли свои служебные обязанности в своей роте и проходили обучение. После обеда все кандидаты в гарнизоне собирались в классах на занятиях, которые проводили полковые офицеры. Тактика, вооружение, военная администрация, изучение других родов войск, верховая езда были частью учебной программы первого года обучения кандидатов. В течение этого года, в своем полку, кандидат проходил службу на должности командира отделения в звании младшего унтер-офицера. Для кандидатов в офицеры организовывались специальные лекции и тактические занятия. Спустя восемнадцать месяцев, после шестимесячного курса молодого бойца и года службы в полку, кандидат становился капралом, и назывался теперь прапорщиком, а не кандидатом.78 После еще трех месяцев со свои полком и с участием в полноценных дивизионных маневрах на унтер-офицерской должности, кандидат получал звание сержанта и отправлялся в специальную военную школу. В случае Майер-Велькера это была пехотная школа в Дрездене. Он описывал школу как несколько совершенно новых или хорошо отремонтированных зданий с удобными квартирами для кандидатов.79

После того как прапорщики сдавали экзамены, начинался учебный год, в течение которого кандидаты всех родов оружия проходили курсы по тактике, воздушной войне, связи, автомобильной технике, топографии, маскировке, верховой езде, гражданскому праву, а также иностранные языки – наряду с другими предметами.80 Несколько часов в неделю были отводились на физическую подготовку. На данном этапе обучения кандидата в офицеры тактика преподавалась ему с точки зрения усиленного батальона. Майер-Велькер считал академическую подготовку очень и считал своих преподавателей высококвалифицированными.81 После примерно шестимесячной учебы кандидаты должны были сдавать промежуточные экзамены на знание военных и гражданских предметов. Тех, кто терпел неудачу, отправляли назад в свои полки и обычно увольняли из армии. Сдать эти экзамены было чрезвычайно трудно: в 1927 его провалили пятьдесят восемь фанен-юнкеров.82

После первого учебного года в пехотной школе, кандидаты в офицеры от кавалерии, артиллерии, инженерных войск и войск связи и транспортных войск направлялись в свои профильные офицерские школы. Второй год в пехотной школе и других профильных школах был подобен первому, исключая большее количество военных предметов, с тактикой, игравшей главную роль. В этом же году курсанты обучались вождению и получали права на управление мотоциклом. После второго года в течение шести недельного периода сдавалось большое количество экзаменов, в том числе устных. После этих экзаменов из программы подготовки офицеров отчислялось еще некоторое количество кандидатов.83

Оставшихся кандидатов называли старшими прапорщиками. Они возвращались в свои полки, чтобы пройти через последний этап подготовки офицера. Кандидаты служили в течение нескольких месяцев в полку на должности командиров взводов и продолжали учебный курс, включавший лекции, полевые поездки и уроки иностранного языка. В конце этой последней фазы, кандидаты в офицеры получали официальные рекомендации полковых офицеров и командира полка. Если полковые офицеры выражали сомнения относительно пригодности кандидата к зачислению в офицерский корпус, решение принималось военным министром. Успешные кандидаты становились офицерами примерно спустя четыре года после их поступления на военную службу.84

вот здесь я выложил всю главу
http://vif2ne.ru/nvk/forum/5/co/1256902.htm

>С уважением ФВЛ

---

От	FVL1~01
К	eugend (28.06.2006 20:04:50)
Дата	28.06.2006 21:43:15

так так...

---

И снова здравствуйте

>Версаль сильно ограничил возможность набора новых офицеров - но тем не менее в 20-е годы в год принималось от 100 до 200 кандидатов в офицеры. За 10 лет 4000 офицеров обновились бы примерно на треть:

Что дает нам с 1925 (когда наконец то начала действовать система набора Рейхсвера, первые кредиты на который были получены в 1923м) - до 1930 - менее ЧЕТВЕРТИ. Да еще с перевесом к концу 1920х годов. Ибо за соблюдением правила офицер заменяется ТОЛЬКО после 25 лет службы следили в 1920е еще СТРОГО, вот после 1929-1930 ситуация "ПОЧЕМУ ТО Изменилась %-)" Немцам стали прощать некоторые вольности...

>С того времени, как с 1924-го года на небольшое число офицерских вакансий стало появляться большое количество претендентов, Зект установил высокие образовательные требования к кандидатам в офицеры с тем, чтобы не сдавшие экзаменов оказались достаточно молоды и могли поменять выбранную профессию. Ни один из кандидатов в офицеры не должен был оказаться «пограничного возраста».64 В начале 1920-ых Рейхсвер планировал принимать на службу только 250 кандидатов в офицеры в год.65 К концу эпохи Рейхсвера для их приема было свободно только 120-180 вакансий ежегодно.66 С таким количеством кандидатов в офицеры Рейхсвер мог позволить себе их тщательный отбор.

Просто ситуация очень проста - рейхстаг одобрил кредиты на рейсхвер и первоначальные списки в 1923, а СЕКТ получил поноту власти над рейхсвером в 1924-25... Вот за эти год полгода когда рейхсвером дирижировали статские с-деки из политиканов - набрали туда кучку "старых друзей". Посему вряд ли они смогли официально подготвоить более 1000 чел офицеров "нового призыва" за период с 1925 по 1930... Но мы пока не учитываем "теневого рейхсвера", ам было все еще интереснее...


>Только с 1921-22 годов офицерские школы начинают готовить кандидатов в офицеры, не являвшихся ветеранами.

Вот вот, что и т.д.



Причем Велькар это именно пограничный случай - она попал в самый удобный поток когда готовили именно не торопясь до момента начала обхода Версальских ограничений - он стал кандидатом в 1925м если не ошибаюсь. Это именно ИСКЛЮЧЕНИЕ из правил а не правило. И таких максимум 1000 чел. На 22,06,1941 дай бог 2-3% немецких командиров имели схожую с ним степень подготвоки и главное ЕЕ СРОКИ :-)

Это исключение.

>>С уважением ФВЛ
С уважением ФВЛ

---

От	Любитель
К	СанитарЖеня (27.06.2006 17:29:44)
Дата	27.06.2006 18:07:00

Мухин вообще-то был замдиректора крупного металлургического завода.

---

Нашёл поиском текст о его профессиональной деятельности: http://www.kompromat.kz/print.asp?id=5705&rb=89&pers=False

---

От	FVL1~01
К	Любитель (27.06.2006 18:07:00)
Дата	27.06.2006 19:49:34

Был, но до 1991. С тех пор прошел немалый срок

---

И снова здравствуйте


За время которого человек здорово изменился.

Он и раньше был специфичен (см Путешествие из демократии в делократию") - но свои креативы готовил как то более обумано... По крайней мере были они структурированы, имелась тема которую он доказывал, обосновывал с разных точек зрения.

Последние же книги - поток сознания.


люди меняются.


С уважением ФВЛ

---

От	DenisIrkutsk
К	FVL1~01 (27.06.2006 19:49:34)
Дата	27.06.2006 20:38:07

Согласен

---

>И снова здравствуйте


>За время которого человек здорово изменился.

>Он и раньше был специфичен (см Путешествие из демократии в делократию") - но свои креативы готовил как то более обумано... По крайней мере были они структурированы, имелась тема которую он доказывал, обосновывал с разных точек зрения.

Книги Катынский детектив, Убийство Сталина и Берия, Антиросийская подлость куда более аргументированны и тщательны.

Тот Мухин мне нравился. Последующего читать сложно.

>Последние же книги - поток сознания.


> люди меняются.


С уважением, Денис Иркутск

---

От	Любитель
К	FVL1~01 (27.06.2006 19:49:34)
Дата	27.06.2006 20:17:40

Я к тому, что Мухин по карьерной лестнице взобрался выше, чем большинство

---

участников Форума (наверное). Поэтому называть его "профессиональным дилетантом" ПМСМ ни малейших оснований нет.

---

От	Константин Федченко
К	Любитель (27.06.2006 20:17:40)
Дата	28.06.2006 09:22:37

бяда, коль сапоги начнет тачать пирожник (-)

---

---

От	Игорь Островский
К	Константин Федченко (28.06.2006 09:22:37)
Дата	28.06.2006 16:53:49

Корифей всех наук. Особенно арифметики (-)

---

---

От	FVL1~01
К	Любитель (27.06.2006 20:17:40)
Дата	27.06.2006 20:23:45

Еще как есть

---

И снова здравствуйте


Когда он делал свою карьеру, то, сколько воды утекло.

И насчет професисонального дилетантизма - именно своим текущим дилетантизмом (Дуэль и книжки) зарабатывает он себе на жизнь сейчас - значит ПРОФЕССИОНАЛ :-)


Я буду доверять мнению академика Фоменко в вопросах топологии тороидальных обьектов, с некоторым интресом посмотрю его картины (особенно под депресисвное настроение хорошо идет) но пожалуй не буду в вопросах исторической хронологии


В области топологии Фоменко профессионал, в области живописи и графики дилетант, в области истории - ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЙ ДИЛЕТАНТ.

Отлчиие Ю.Мухина (не путать с полковником Ю.Мухиным который писал по танкам в ТиВ, ох сколько у нас Мухиных, разных) от Фоменко в том что он картины не рисует... И все.


С уважением ФВЛ

---

От	Дмитрий Кропотов
К	FVL1~01 (27.06.2006 20:23:45)
Дата	28.06.2006 07:42:09

Ну так

---

Привет!
>Отлчиие Ю.Мухина (не путать с полковником Ю.Мухиным который писал по танкам в ТиВ, ох сколько у нас Мухиных, разных) от Фоменко в том что он картины не рисует... И все.
Мухин профессионал в области управления людьми. И как раз основные его идеи - в этой области - наука управлять людьми и т.д.
Кстати, они и критике подвержены в наименьшей степени - насколько все продумано и логично.

>С уважением ФВЛ
Дмитрий Кропотов, www.avn-chel.nm.ru

---

От	FVL1~01
К	Дмитрий Кропотов (28.06.2006 07:42:09)
Дата	28.06.2006 13:51:40

Ну так управлял бы людьми, а не засорял своей продукцией киоски с книгами :-)

---

И снова здравствуйте

>Мухин профессионал в области управления людьми. И как раз основные его идеи - в этой области - наука управлять людьми и т.д.


Создал бы там партию, илли скажем новую религию (как скажем Л.Рон Хаббард), глядишь бы быть может стал бы президентом или скажем аятоллой? Что же попер в непрофильную область и что тогда обижаться на табуретки :-)

С уважением ФВЛ

---

От	Дмитрий Кропотов
К	FVL1~01 (28.06.2006 13:51:40)
Дата	28.06.2006 14:34:14

А теорию двигать?

---

Привет!
мало ли было практиков-управленцев?
Мухин - первый теоретик.

>Создал бы там партию
Создал.
"
В четверг, 22 июня, в Москве у станции метро Автозаводская, близ памятника воинам-интернационалистам состоялся митинг КПСС, возглавляемой О. С. Шениным. Митинг был посвящен Дню памяти и скорби. Кроме членов партии, выступил также Ю. И. Мухин, который темы АВН не касался, говорил только о дне 22 июня. О Законе собравшимся поведал сам О. С. Шенин, заявив о своей готовности участвовать в президентских выборах 2008 г. и в случае избрания — отвечать по Закону АВН. Таким образом, он стал первым партийным руководителем, поддержавшим идею ответственной власти. Это закладывает основу для эффективного сотрудничества и служит примером для прочих политических деятелей. "
http://avn-chel.nm.ru

>Что же попер в непрофильную область и что тогда обижаться на табуретки :-)
На табуретки никто не обижается, вызывает недоумение переход на личности и придирки не по делу.

>С уважением
Дмитрий Кропотов, www.avn-chel.nm.ru

---

От	FVL1~01
К	Дмитрий Кропотов (28.06.2006 14:34:14)
Дата	28.06.2006 15:02:40

Опа, флаг ему в руки... Большой... с кисточками

---

И снова здравствуйте
>Привет!
>мало ли было практиков-управленцев?
>Мухин - первый теоретик.

Опа - я же грешным делом будмал что это к примеру Маккиавелли, с которым у Ю.Мухина в вопросе военных дел весьма много общего. Искренне желаю ему тех же самых успехов что и у итальянского коллеги во всех начинаниях.

>>Создал бы там партию
>Создал.
>"
>В четверг, 22 июня, в Москве у станции метро Автозаводская, близ памятника воинам-интернационалистам состоялся митинг КПСС, возглавляемой О. С. Шениным. Митинг был посвящен Дню памяти и скорби. Кроме членов партии, выступил также Ю. И. Мухин, который темы АВН не касался, говорил только о дне 22 июня. О Законе собравшимся поведал сам О. С. Шенин, заявив о своей готовности участвовать в президентских выборах 2008 г. и в случае избрания — отвечать по Закону АВН. Таким образом, он стал первым партийным руководителем, поддержавшим идею ответственной власти. Это закладывает основу для эффективного сотрудничества и служит примером для прочих политических деятелей. "
> http://avn-chel.nm.ru


Чудесно. Расчудесно. Вот в политике ему самое место. что в военную историю полез - мне непонятно. Кадлый должен заниматься тем что у него получается ЛУЧШЕ всего.

>На табуретки никто не обижается, вызывает недоумение переход на личности и придирки не по делу.

Придирки как раз ПО ДЕЛУ - человек воинствующий дилетант. НЕ пытающийся разобраться в САМОМ вопросе.
С уважением ФВЛ

---

От	Юрий А.
К	СанитарЖеня (27.06.2006 17:29:44)
Дата	27.06.2006 17:35:53

Re: Мухин вообще...

---

>Таковые, как ни странно в это поверить, существуют.

А чего в этом странного? :)

---

От	Дмитрий Козырев
К	Георгий (27.06.2006 13:22:31)
Дата	27.06.2006 16:30:17

Написал бы короче: "Асилил Винцера и Кариуса, Ваш Ю. М." (-)

---

---

От	А.Погорилый
К	Дмитрий Козырев (27.06.2006 16:30:17)
Дата	27.06.2006 20:01:57

Но ни хренашеньки не понял

---

Впрочем, это для Мухина характерно - выдергивание, как изюма из булки, той малой части, что подтверждает его собственные построения. Надо сказать, столь бредовые, что обсуждения не заслуживают.

А методика эта известна хотя бы по Резуну.

---

От	Георгий
К	Дмитрий Козырев (27.06.2006 16:30:17)
Дата	27.06.2006 17:17:02

У Вас есть замечания по сведениям о происхождении названий чинов?

---

Это, собственно, то, что мне у Мухина больше всего понравилось. :-)))

---

От	Colder
К	Георгий (27.06.2006 17:17:02)
Дата	28.06.2006 14:38:25

Мамма миа, а что тут нового-то???

---

>Это, собственно, то, что мне у Мухина больше всего понравилось. :-)))

Неужели для вас объяснение этимологии слова лейтенант новость???? Это только переводчики-недоучки в недавнем прошлом постоянно лепили про мафию "капо" и его "лейтенанты". Неужели не встречали? "Имярек такой-то и верный лейтенант" (с). Сейчас, по-моему, любой любитель американских детективов знает, что в американской полиции капитан - это начальник участка, а лейтенант - это его заместитель, часто в ранге начальника отдела :).

---

От	Георгий
К	Colder (28.06.2006 14:38:25)
Дата	28.06.2006 15:23:09

Представьте себе - новость.

---

Несмотря на то, что всю жизнь интересовался филологией и этимологией.

---

От	С.Алексеев
К	Георгий (27.06.2006 17:17:02)
Дата	27.06.2006 17:42:09

"Все, что у него верно - не ново. Все, что ново - не верно" (с)

---

>Это, собственно, то, что мне у Мухина больше всего понравилось. :-)))

А причем тут Мухин?! Подобную информацию можно много где найти, в т.ч. и здесь было несколько дискуссий на сей счет.

Вот только к теме книги этимология званий не имеет никакого отношения. Все-таки армия двадцатого века - это немного не то, что семнадцатого-восемнадцатого.

---

От	Дмитрий Козырев
К	Георгий (27.06.2006 17:17:02)
Дата	27.06.2006 17:20:10

У меня есть замечания по интерпретации автором источников.

---

Например приписывание Баграмяну отношения к солдатам как к быдлу.

---

От	Darkbird
К	Георгий (27.06.2006 13:22:31)
Дата	27.06.2006 16:09:08

Re: Из книги...

---

>В нашей армии, как и в иностранных, воинское звание <лейтенант> гораздо
>младше звания <майор>, вот и попробуйте узнать у любого военного, жизнь
>которого проходит среди воинских званий, почему же тогда воинское звание
><генерал-майор> младше воинского звания <генерал-лей-тенан >? Я еще не
>встречал военного <профессионала>, который смог бы на этот вопрос
>ответить. И причина в том, что слова <лейтенант>, <майор>, <генерал> -
>это слова чужого языка, смысл которых забыт и резко изменен в русском
>языке, в связи с чем эти слова теперь описывают совершенно не те
>понятия, которые они имели в латинском и французском языках.

А разве звание генерал-лейтенант возникло не из укороченного генерал-лейтенант-полковник? Лейтенант-полковник - это вроде как подполковник, а генерал-подполковник "не звучит". Или я не правильно понял происхождение этого звания?

---

От	СанитарЖеня
К	Darkbird (27.06.2006 16:09:08)
Дата	27.06.2006 17:26:48

Re: Из книги...

---

>>В нашей армии, как и в иностранных, воинское звание <лейтенант> гораздо
>>младше звания <майор>, вот и попробуйте узнать у любого военного, жизнь
>>которого проходит среди воинских званий, почему же тогда воинское звание
>><генерал-майор> младше воинского звания <генерал-лей-тенан >? Я еще не
>>встречал военного <профессионала>, который смог бы на этот вопрос
>>ответить. И причина в том, что слова <лейтенант>, <майор>, <генерал> -
>>это слова чужого языка, смысл которых забыт и резко изменен в русском
>>языке, в связи с чем эти слова теперь описывают совершенно не те
>>понятия, которые они имели в латинском и французском языках.
>
>А разве звание генерал-лейтенант возникло не из укороченного генерал-лейтенант-полковник? Лейтенант-полковник - это вроде как подполковник, а генерал-подполковник "не звучит". Или я не правильно понял происхождение этого звания?

Но при этом лейтенант старше "сержант-майора", то есть старшины.

---

От	Георгий
К	Darkbird (27.06.2006 16:09:08)
Дата	27.06.2006 17:01:44

Нет. Вспомните "Отелло"! Раньше я не понимал, в чем там дело.

---

>А разве звание генерал-лейтенант возникло не из укороченного генерал-лейтенант-полковник? Лейтенант-полковник - это вроде как подполковник, а генерал-подполковник "не звучит". Или я не правильно понял происхождение этого звания?

Нет. Вспомните "Отелло". Раньше я не понимал, в чем там дело. И почему ГЕНЕРАЛ занимается каким-то там ЛЕЙТЕНАНТОМ. :-)))

Если же вспомнить, что "лейтенант" - это "заместитель", все становится понятно.

(из разных переводов)


Родриго

Ты врал мне, что его терпеть не можешь.

Яго

И можете мне верить _ не терплю.
Три личности с влияньем предлагали
Меня на лейтенантство. Это пост,
Которого, ей-богу, я достоин.
Но он ведь думает лишь о себе:
Они ему одно, он им другое.
Не выслушал, пустился поучать,
Наплел, наплел и отпустил с отказом.
Увы, - он говорит им, - господа,
Уже себе я выбрал офицера.
А кто он? Математик-грамотей,
Микеле Кассьо некий, флорентинец,
Опутанный красоткой. Бабий хвост,
Ни разу не водивший войск в атаку.
Он знает строй не лучше старых дев.
Но выбран он. Я на глазах Отелло
Спасал Родос и Кипр и воевал
В языческих и христианских странах.
Но выбран он. Он - мавров лейтенант,
А я - поручиком их мавританства.

Родриго

Поручиком! Уж лучше б палачом!

Яго

Да, да. Он выдвигает лишь любимцев,
А надо повышать по старшинству.
У этого дождешься производства!
О нет, мне мавра не за что любить.

...
Возвращается 2-й Дворянин.

Ну что? Кто это прибыл?

2-й Дворянин

Хорунжий генерала, некий Яго.

<...>
Отелло

Я знаю, Яго,
Твоя любовь и честность все смягчили
В угоду Кассио. - Кассио, ты мне дорог.
Но для меня ты впредь не офицер.

<...>

Отелло

Не праздной благодарностью встречаю
Твою любовь, а искренно приемлю
И тотчас же воспользуюсь тобой:
В три дня я должен от тебя услышать,
Что Кассио нет в живых.

Яго

Мой друг отныне мертв - по вашей воле.
Но пусть она живет.

Отелло

Прочь! Прочь подлюгу!
Ступай за мной. Мне нужен быстрый способ
Покончить с этой нежной дьяволицей.
Идем. Отныне ты моq лейтенант.

<...>

---

От	Darkbird
К	Георгий (27.06.2006 17:01:44)
Дата	27.06.2006 17:32:52

Re: Нет. Вспомните...

---

>
>Нет. Вспомните "Отелло". Раньше я не понимал, в чем там дело. И почему ГЕНЕРАЛ занимается каким-то там ЛЕЙТЕНАНТОМ. :-)))

>Если же вспомнить, что "лейтенант" - это "заместитель", все становится понятно.

Ну тогда это не объясняет цепочку лейтенант -> майор -> подполковник -> полковник и генерал-майор -> генерал-лейтенант -> генерал-полковник.

Я просто исходил из анлгоязычного варианта.
major-leutenant colonel-colonel чему у нас соответствует
майор-подполковник-полковник.

А дальше вывод строил из абстрактной "благозвучности" 8)

Генерал-подполковник не "звучит". Генерал-лейтант-полковник - еще хуже. А Генерал-лейтенант в самый раз.

---

От	СанитарЖеня
К	Darkbird (27.06.2006 17:32:52)
Дата	27.06.2006 18:03:14

Re: Нет. Вспомните...

---

>>
>>Нет. Вспомните "Отелло". Раньше я не понимал, в чем там дело. И почему ГЕНЕРАЛ занимается каким-то там ЛЕЙТЕНАНТОМ. :-)))
>
>>Если же вспомнить, что "лейтенант" - это "заместитель", все становится понятно.
>
>Ну тогда это не объясняет цепочку лейтенант -> майор -> подполковник -> полковник и генерал-майор -> генерал-лейтенант -> генерал-полковник.

>Я просто исходил из анлгоязычного варианта.
>major-leutenant colonel-colonel чему у нас соответствует
>майор-подполковник-полковник.

>А дальше вывод строил из абстрактной "благозвучности" 8)

>Генерал-подполковник не "звучит". Генерал-лейтант-полковник - еще хуже. А Генерал-лейтенант в самый раз.

Латынь.
Loco tenire - место занимать (быть заместителем)
Majorus - старший.

И структурные уровни.
Рота (компания).
Сформированный из рот полк.
И дивизия из полков.
(уровни "батальон" и "бригада" промежуточные).
На каждом уровне есть командир (капитан/ротмистр/сотник, колонель/оберст/полковник, генерал соответственно), поскольку работа рискованная - назначен заместитель, которому поручено принять командование (лейтенант/поручик; с соответствующей приставкой - оберст-лойтнант, колонель-лютнент и т.п. - русское подполковник не совсем в схеме, но смысл тот же, хотя употреблялся и термин "большой полковой поручик";генерал-лейтенант),
среди нижестоящих командиров назначен старший, которому переданы второстепенные функции управления - хозяйственные, проверку дежурств и пр.(сержант-майор/старшина/фельдфебель; майор/коммандан/команданте;генерал-майор)

---

От	Георгий
К	Георгий (27.06.2006 17:01:44)
Дата	27.06.2006 17:17:37

И почему, смещая "генерала" Отелло, назначают на его место "лейтенанта" Кассио. (-)

---

---

От	С.Алексеев
К	Георгий (27.06.2006 13:22:31)
Дата	27.06.2006 14:23:21

Что-то я не понял (может просто просмотрел)...

---

Мухин утверждает, что в Германии не было военно-учебных заведений, и все офицеры начинали службу рядовыми в полках?!

---

От	Vitaly V. Pinjagin
К	С.Алексеев (27.06.2006 14:23:21)
Дата	28.06.2006 12:28:12

Re: Что-то я

---

>Мухин утверждает, что в Германии не было военно-учебных заведений, и все офицеры начинали службу рядовыми в полках?!

тут вот немного есть по этому вопросу:
http://armor.kiev.ua/army/titul/werm_kursant.shtml

---

От	С.Алексеев
К	Vitaly V. Pinjagin (28.06.2006 12:28:12)
Дата	28.06.2006 13:10:59

Это только Вермахт, а у Мухина было про Германию "вообще" (-)

---

---

От	Оккервиль
К	Vitaly V. Pinjagin (28.06.2006 12:28:12)
Дата	28.06.2006 12:44:40

Наконец понял, спасибо (-)

---

---

От	Дмитрий Кропотов
К	С.Алексеев (27.06.2006 14:23:21)
Дата	27.06.2006 15:33:56

Уточнение

---

Привет!
>Мухин утверждает, что в Германии не было военно-учебных заведений, и все офицеры начинали службу рядовыми в полках?!
"Поэтому, когда в переводе с <американского> начинаешь читать биографии
немецких генералов, то поража-
ешься количеству училищ и академий, которые они закончили, и это при
том, что у немцев вообще не было никаких военно-учебных заведений ни в
нашем, ни в американском понимании того, что такое военно-учебное
заведение."
Т.е. не вообще военно-учебных заведений, а военно-учебных заведений в нашем или американском понимании.
Далее Мухин расшифровывает, что он имел ввиду:
"То есть не было никаких военно-учебных заведений, куда с улицы мог
поступить штатский человек, поприсутствовать несколько лет на занятиях,
сдать экзамены и стать офицером. Не было также никаких учебных
заведений, в которых бы офицеры делали то же самое с целью получить
некий диплом, который бы потом учитывался при продвижении их по
службе, - не было военных академий"

Вообще книга очень интересная и полезная, такого взгляда на проблемы офицерства еще нигде не звучало.

Дмитрий Кропотов, www.avn-chel.nm.ru

---

От	eugend
К	Дмитрий Кропотов (27.06.2006 15:33:56)
Дата	28.06.2006 11:05:21

Re: Уточнение

---

>Вообще книга очень интересная и полезная, такого взгляда на проблемы офицерства еще нигде не звучало.

>Дмитрий Кропотов, www.avn-chel.nm.ru

Про систему подготовки офицеров в Рейхсвере можно почитать у Корума, "Корни блицкрига. Военная реформа Ганса фон Зекта"

Там система подготовки описана достаточно подробно - и изменилась она в Германии именно после реформ Зекта, до этого была такая же, как и в других странах - после - с упором на практическое обучение, которое перемежается с теоретическим - и несколькими уровнями отбора, на которых отсеивались негодные кандидаты. Офицером человек "с улицы" становился за 3, кажется, года.

Жесткая система отбора отчасти была связана с тем, что Версаль сильно ограничил число офицеров, и немцы могли "поизгаляться" над кандидатами. + часть функций офицерских лежала на унтерах (в роте было, по-моему, два офицера - командир роты и его зам, командир первого взвода)

У нас в те же двадцатые годы ситуация была другая - во-первых армия была все-таки гораздо больше и офицеров требовалось также гораздо больше. Во-вторых - ужасающая текучка (из-за материальных и не только условий) - у нас и этих офицеров нехватало (как раз сейчас читаю книгу Берхина по военной реформе СССР в 1924-26 годах), хотя мы тоже пытались ввести и обязательные стажировки в войсках.

Вообще, в Германии даже кандидатов в офицеры отбирали очень тщательно - уровень экзаменов предполагал у них знания на уровне 12-летнего классического образования, а мы в военные училища только во-второй половине 30-х смогли позволить отбирать курсантов с 7-летним образованием. А до этого увеличивали сроки обучения, чтобы дать и общее образование, создавали специальные подготовительные школы. Не до жиру...

Уборевич поражался тому, что у немцев унтер-офицеры на занятиях изучали высшую математику, а у нас Свечин каж-ся писал о том, что в конце 20-х часы редкость у командиров были и время сверять не умели.

---

От	eugend
К	eugend (28.06.2006 11:05:21)
Дата	28.06.2006 19:44:53

Дж. Корум "Корни блицкрига", Глава 4, Обучение Рейхсвера

---

Sorry, перевод сыроват, но какой есть :)

ГЛАВА ЧЕТЫРЕ
Обучение Рейхсвера



Период с 11 ноября 1918 и до января 1921 был особенно бурным временем для немецкой армии, когда была распущена старая армия и создана новая, организованная в соответствии с условиями Версальского Соглашения. Несмотря на большие трудности, в течение первых нескольких лет после перемирия 1918 года обучение солдат, небольших подразделений и полков велось также, как и в ходе войны.
Система обучения призывников старой имперской армии состояла из нескольких недель интенсивной начальной подготовки в учебных ротах армейских полков. В мирное время все роты обучались и держались вместе с целью прохождения полного цикла военной службы. С началом войны однако роты новобранцев стали подразделениями первоначальной подготовки, размещенными в местах дислокации полков в мирное время, и с главной целью обеспечения подготовки обученного запаса для родных полков. Целая система мероприятий была направлена на обеспечение единства и слаженности подразделений. Солдаты, которые обучались вместе, и в целом держались вместе. Полк нес ответственность за свое собственное подразделение и программу индивидуальной подготовки, а солдаты часто обучались теми самыми офицерами и унтер-офицерами, которые должны были затем руководить ими в бою. Поэтому полковые унтер-офицеры и офицеры были сильно заинтересованы в подготовке жестких и всесторонних учебных программ.
В послевоенном временном рейхсвере основной проблемой была организация эффективных и слаженных частей для ведения боевых действий против коммунистических повстанческих отрядов и для защиты восточной границы от недавно возникшего Польского государства. Выполнение задачи создания новой военной силы во время инфляции, политической нестабильности и демобилизации полевой армии казалось невозможным - но так или иначе было достигнуто. Создание реальной военной силы после перемирия оказалось одним из внушительных доказательств эффективности старого Генерального штаба.
Первоначально временный рейхсвер был создан на базе кадров сохранившихся частей имперской армии и фрейкора (созданного для борьбы с коммунистами и защиты границы). Поскольку солдатам фрейкора хорошо платили, а безработных ветеранов было много, оказалось несложным набрать количество солдат, достаточно большое для борьбы с внутренними противниками и защиты восточной границы. С 1919 по 1923 годы эти проблемы были главными стратегическими проблемами для Германии. Временный рейхсвер, а после 1921 года просто рейхсвер, были настолько заняты решением этих задач, что до 1923-24го годов едва ли было возможным обучение больших воинских частей и проведение маневров дивизионного масштаба. Трудно найти точные цифровые данные по потерям, но имеющиеся статистические данные потерь Рейхсвера между 1919 и 1923 годами свидетельствуют о серьезности борьбы, которая велась с целью подавления коммунистических выступлений в индустриальных районах Германии. В кампании против Баварской советской республики в апреле- мае 1919 года, Рейхсвер и фрейкор потеряли тридцать восемь солдат погибшими и сотни раненными.1 В ходе подавления коммунистического восстания в Руре в марте 1920-го года, фрейкор и Рейхсвер потеряли пятьсот солдат убитыми и раненными.2 временный Рейхсвер был настолько втянут в подавление внутренних мятежей, что в 1919 и 1920 годах во всей армии было распространено наставление по тактике ведения городских боев.3
В той беспорядочной обстановке, в которой тогда работало Войсковое управление, создавая новые наставления, тактику и концепции, оставались в силе тактические руководства и инструкции 1918-го года, а система обучения отдельных солдат и подразделений Временного Рейхсвера продолжала оставаться измененным вариантом системы обучения старой имперской армии вплоть до 1921-24 года, когда были выпущены новые наставления и инструкции. Поскольку тактика и система обучения образца 1918 года были эффективными в то время, данный факт не представлял никакого неудобства. Даже в ходе внутренней борьбы, являвшейся по сути эквивалентом гражданской войны, временный рейхсвер сохранял свойственный старой армии упор на подготовку солдат и специалистов. Отчеты подразделений, входящих в состав полков Временного рейхсвера, расположенных в 1919-20 году в Саксонии, сохранившиеся в значительной части, показывают, что подразделения занимались организацией учебных курсов по подготовке специалистов-пулеметчиков, минометчиков и артиллеристов.4
Концепции элитной профессиональной армии генерала фон Зекта был нанесен значительный ущерб Версальским соглашением, позволившим Германии иметь армию, много меньшую, чем идеальные с точки зрения Зекта вооруженные силы общей численностью в 200 - 300 тысяч солдат, поддержанных милицией. В течение 1919-20 годов немцы вели переговоры с союзниками, стремясь ослабить требования соглашения. Немцы просили разрешения создать армию в 200 000 солдат, обладающих полным набором современного вооружения. Неприятие союзниками такой армии побудило Зекта изменить в 1921 году свою концепцию элитной армии. Новая армия впредь должна была преследовать две цели: действовать в качестве элитной ударной военной силы Германии и быть готовой к быстрому развертыванию в профессиональную, отлично подготовленную армию в составе 21 дивизии. Эта, последняя, армия считалась минимальной силой, необходимой для адекватной обороны страны. При необходимости, вся армия стала бы армией командиров, или Fuhrerheer, в которой каждый офицер, унтер-офицер и рядовой в любой момент были бы готовы занять следующую ступеньку.5 Рядовые должны были готовы командовать отделением, унтер-офицеры - взводом, лейтенанты - ротой, и так далее. Солдаты и офицеры, не способные к продвижению на более высокие командные позиции, должны были увольняться из армии.
Fuhrerheer предъявлял намного более высокие требования к уровню подготовки личного состава чем любая другая армия, имевшаяся ранее у Германии. Поэтому для привлечения на службу в армию качественного призывного состава, уровень жизни военнослужащих должен был быть повышен. Жалование было увеличено, жесткая дисциплина призывной армии смягчена, а жизненный уровень профессиональных военных резко улучшен. Начиная с 1920-21 годов, армейские бараки были отремонтированы и реконструированы в более удобные армейские квартиры. Впредь каждый унтер-офицер должен был иметь свою собственную комнату, а в одной, хорошо оборудованной спальне, напоминающей скорее комнату в университетском общежитии, должно было жить не более четырех - восьми рядовых - разительный контраст по сравнению с рядами коек в помещениях, предназначенных для больших подразделений, обычных для имперской армии.6 Особый акцент делался на хорошем питании, а подразделения должны были иметь полный набор спортивного инвентаря и оборудованы для солдатского отдыха, предполагались войсковые библиотеки и солдатские клубы. Внутри армии была создана целая система курсов, дающих знания профессиональной и классической школы солдату, поступившему на службу на длительный срок, с тем чтобы дать ему профессию и подготовить к жизни в гражданском общества после завершения двенадцатилетнего срока службы.7
Все это было существенным отклонением от прусской военной традиции, проповедовавшей спартанские условия службы для призывника. Однако это хорошо работала на привлечение того типа солдата, в которых нуждалась "Армия командиров". Молодой немец, поступающий на службу в рейхсвер, должен был иметь физическое и умственное развитие выше среднего. В Девятом пехотном полку, типичной военной части 12 процентов имели закончили среднюю школу или имели классическое образование, 55 процентов работали или учились в сфере коммерции, 18 процентов получили ремесленное образование и 15 процентов имели крестьянское происхождение.8 Историк Германн Теске описывал личный состав Девятого полка как очень квалифицированный; большое количество рекрутов и небольшой размер армии позволяли отбирать в Рейхсвер только лучших претендентов.9 Когда полк был сформирован, в 1920-м году, большинство унтер-офицеров были ветеранами-фронтовиками, что было типичным и для других полков.10 История первого кавалерийского полка отмечает, что в послевоенный период было гораздо больше добровольцев, чем открытых вакансий, что позволяло тщательно отбирать будущих солдат.11 В Рейхсвере в целом к 1928-му году было по пятнадцать претендентов на одно место.12 Набор рядовых обычно находился в руках ротных и батарейных командиров. Гарольд Гордон утверждал, что "в результате децентрализованной системы пополнения местные офицеры могли проводить отбор в соответствии со своими собственными пожеланиями, но не отмечалось никаких жалоб, свидетельствовавших о широко распространенном злоупотреблении такой привилегией. Рейхсвер хотел иметь хороших солдат - и получил их."13
Ученые, изучающие историю Рейхсвера, соглашаются, что представлял собой первоклассные вооруженные силы в отношении качественного уровня его офицерского и рядового состава. Гордон назвал его "действительно профессиональной армией. Не только офицеры, но также и солдаты поступали на военную службу, чтобы посвятить ей значительную часть своей жизни и, как ожидалось, будут изучать свою профессию, как если бы они были докторами, адвокатами или академиками."14 Не будет преувеличением оценка Рейхсвера как лучшей армии своего времени.15
Рейхсвер был дислоцировался на территории всей страны в составе небольших гарнизонов батальонного и реже полкового размера.16 Такая практика размещения большинства гарнизонов в маленьких городах и поселках была неудобной, но помогла изолировать солдат от левой пропаганды и агитации, влияние которой было бы сильно в крупных городах.17 В начале 20-х, солдат Рейхсвера проходил свое начальное обучение в этой небольшой замкнутой гарнизонной среде; он лишь изредка мог увидеть весь полк целиком, собранный для проведения учений. После стабилизации политической обстановки в середине 20-х, полки и дивизии стали объединяться для совместного обучения гораздо чаще.
Обучение новобранца в Рейхсвере, полный курс обучения базовым навыкам пехотинца и солдата, обычно длилось около шести месяцев. Ганс Майер-Велькер, поступивший на службу в Рейхсвер в качестве кандидата в офицеры в 1925-м году и прошедший курс молодого бойца, описал его как строгое и всестороннее обучение. в учебном батальоне четырнадцатого пехотного полка, куда попал Майер-Велькер, акцент делался на физической, а также традиционной строевой подготовке.18 Большая часть тренировок проводилась в форме многочисленных ночных и дневных тактических учений. Солдатам выдавались тактические наставления, которые они, как предполагалось, будут изучать в свое свободное время.19
Солдаты каждого рода войск Рейхсвера в дополнение к специальному обучению в рамках своего рода войск проходили базовый пехотный учебный курс. Так, например, солдаты, попавшие в автомобильные войска, в течение первых двух лет своей службы наряду с курсами механиков, водителей и технического обучения проходили и пехотный учебный курс.20 Родом войск, в наименьшей степени изменившим свои учебные программы по сравнению с предвоенными подходами, оказалась кавалерия. Даже при том, что ведение боя в спешенных порядках было частью довоенной программы обучения, верховая езда оставалось основой обучения кавалерии и после войны, а кавалерист все еще получал соответствующее снаряжение и обучался владению пикой и саблей.21 Сутью всего обучения кавалерии оставалась как индивидуальная, так и групповая верховая езда. Однако конная езда в строю - хотя послевоенная программа обучения кавалерии и уделяла этому большое значение - имела лишь небольшое практическое военное применение к началу 20-х годов. Кавалерия безусловно оказалась самым консервативным родом войск. Описание большее части высшего командного состава как реакционного в военном отношении не является преувеличением. Основным наставлением для кавалерии было Армейское наставление 12,впервые изданное в 1912 году. Новое издание лишь с некоторыми незначительными изменениями было выпущено Рейхсвером в 1926-м году.22 После Первой мировой войны практически все младшие офицеры оказались сторонниками упразднения пики, но все полковые кавалерийские командиры Рейхсвера настаивали на сохранении этого живописного, но бесполезного оружия. Только в октябре 1927 года командующий армией, генерал Вильгельм Гейе, преодолел оппозицию полковников-кавалеристов и приказал упразднить пику в кавалерии.23
С развитием армии, время с конца весны и до начала осени стало сезоном полковых и дивизионных маневров, достигающих наивысшей точки при проведении многодивизионных учений в сентябре. С ноября по март центром обучения солдат была рота. Небольшие подразделения оставались в своих гарнизонах и использовали для обучения расположенные поблизости полигоны. Отчет американского военного атташе в Германии, написанный в 1927 году, детально описывает обучение немецких воинских частей в ходе зимы. Этот отчет проливает свет на обучение Рейхсвера начиная с ранних 20-х годов и до начала перевооружения в 1934 году.24 Американский атташе был впечатлен уроками тактики в классном помещении, которые проводил ротный командир для всей роты. Большой (2 на 4 метра) ящик/стол с песком, который обычно использовался для военных игр и обучения - был намного больше, чем аналогичный стол, используемый в армии США. В этом изображении боевых действий на участке роты использовались масштабные модели зданий и снаряжения, а также фигуры, представляющие каждого солдата роты. В ходе урока командир роты поэтапно проговаривал с солдатами тактические проблемы, постоянно задавая вопросы и получая ответы, "сначала задавался вопрос и класс должен был назвать имя человека, который должен ответить на этот вопрос. Вопросы и ответы аккуратно сменяют друг друга, причем нет и секундной паузы между вопросом ответом или между ответом и следующим вопросом; каждый человек должен быть начеку."25
Атташе считал, что физическая подготовка немецких солдат гораздо лучше, чем такая же в американских вооруженных силах. Нормативы Рейхсвера предполагали для своих солдат большее количество напряженных маршей, чем стандартные нормы в армии США: "что касается проворства и ловкости, то немцы гораздо лучше подготовлены физически чем наши собственные солдаты";26 комментарий американского наблюдателя озвучил "впечатление о чрезвычайно высоком уровне готовности."27 В соответствии с концепцией Зекта касательно создания "армии командиров", в ходе ротных учений при решении различных тактических задач происходила постоянная ротация унтер-офицеров через должности взводных командиров, с целью дать им практический опыт командования взводом. Даже рядовым давали возможность попеременно действовать в качестве командира отделения в ходе решения тактических задач. Задачи роты, описанные американцем, включали действия роты в качестве полкового авангарда, атаку вражеских укрепленных позиций, а также атаку пулеметных точек. Для придания реализма учениям использовались макеты пехотных орудий, а также пулеметов. В целом маневры осуществлялись "с большим энтузиазмом"; что касается лидерства, то "хотя приказы взводам и отделениям отдавались младшими унтер-офицерами и рядовыми, качество этих приказов было высоким, соответственно уровень командования везде был первоклассным."28
Другие отчеты о проведении в Рейхсвере обучения на уровне роты также свидетельствуют о том, насколько серьезным и напряженным оно было. подразделения Рейхсвера обычно большую часть своего времени проводили на свежем воздухе. Франц фон Гертнер, бывший в начале 20-х лейтенантом, вспоминал, что пехотная рота, в которой он служил под началом будущего фельдмаршала Эриха фон Манштейна, регулярно тратила 4 дня в неделю на полевые учения. Три дня отводились на марши и тактические занятия и один на огневую подготовку. Только один день отводился на внутриказарменные занятия.

---

От	Дмитрий Кропотов
К	eugend (28.06.2006 19:44:53)
Дата	29.06.2006 11:53:49

А где подобного рода работа

---

Привет!

советских военных специалистов, где сравнение и анализ системы подготовки офицеров Германии и СССР?
Пусть не популярная книга, но должна же она быть?
В книге Корума много сравнений с системой подготовки офицеров в армиях союзников, но ничего про советскую систему, то, как она смотрелась на уровне немецкой.
А если смотрелась не очень - кто в этом виноват? Где анализ ошибок, сильных и слабых сторон и выводы?

Пришлось Мухина ждать и 2006 года :(

Дмитрий Кропотов, www.avn-chel.nm.ru

---

От	eugend
К	Дмитрий Кропотов (29.06.2006 11:53:49)
Дата	29.06.2006 14:49:33

Re: А где...

---

>Привет!

>советских военных специалистов, где сравнение и анализ системы подготовки офицеров Германии и СССР?
>Пусть не популярная книга, но должна же она быть?
>В книге Корума много сравнений с системой подготовки офицеров в армиях союзников, но ничего про советскую систему, то, как она смотрелась на уровне немецкой.
>А если смотрелась не очень - кто в этом виноват? Где анализ ошибок, сильных и слабых сторон и выводы?

>Пришлось Мухина ждать и 2006 года :(

Есть упоминавшаяся Исаевым книга Р.Риза - есть упоминавшаяся мною книга Берхина (правда 1958-го года).

Очень многое про то, как и почему стала развиваться советская система подготовки командиров - там понятно. Из книги Корума также вполне понятно - почему немецкая система стала развиваться именно так а не иначе.


>Дмитрий Кропотов, www.avn-chel.nm.ru

---

От	eugend
К	eugend (28.06.2006 19:44:53)
Дата	28.06.2006 19:50:47

Заключение

---

Рейхсвер, унаследовав эффективность Имперской армии в области организации обучения войск, создал лучшую систему подготовки солдат, младшего командного состава и офицеров своего времениВоенные руководители союзников выражали восхищение учебными программами Рейхсвера. В обзоре Рейхсвера, подготовленном британским генеральным штабом, о германском унтер-офицерском корпусе сказано следующее: «Армия во все большей степени принимает характер массы потенциальных военных инструкторов, готовых для развертывания армии во время войны.»140 Союзники были настолько встревожены размером и качеством немецкого младшего командного состава, что Совет послов союзных держав обратился к германскому правительству с просьбой ограничить в дальнейшем количество унтер-офицеров в Рейхсвере.141 Американские военные наблюдатели в Рейхсвере постоянно выражали восхищение немецкими вооруженными силами, особенно качеством офицерского корпуса: «немецкий офицер – в высшей степени профессиональный солдат… Все офицеры – от самого высокого до самого нижнего уровня – очень эффективны и боеготовы… Причина такого высокого качества командного состава Германской армии очевидна, если мы увидим, что перед войной количество регулярных офицеров Германской армии составляло 60 000 человек, а сейчас сократилось до 4000.»142

Создание большого унтер-офицерского корпуса, укомплектованного военнослужащими Рейхсвера, компенсировало нехватку офицеров когда пришло время воссоздания германской армии. Хорошо обученный и тщательно отобранный младший командный состав сыграл в немецкой армии 30-40-х годов большую роль при укомплектовании командных должностей, чем в других армиях. Например, во Второй мировой войне немецкий корпусной и дивизионный штабы состояли из меньшего числа офицеров, но большего количества унтер-офицеров, чем аналогичные американские штабы. Кревельд Ван Мартин указывал на то, что «явно видно, что американские офицеры использовались для исполнения многочисленных задач, которые в немецкой армии выполнялись офицерами, сержантами и рядовыми».143 При этом нет никаких признаков, что немецкие штабы, заменявшие на некоторых должностях офицеров унтер-офицерами, были менее эффективны, чем американские. Установление высоких стандартов подготовки унтер-офицеров, включая подготовку старших унтер-офицеров для занятия офицерских должностей оказалось эффективной политикой.

Два главных недостатка оказывали влияние на качество офицерского корпуса Рейхсвера и систему его подготовки. Серьезная проблема в системе подготовки офицерских кадров Рейхсвера касалась программы обучения офицеров Генерального штаба. Пусть эффективная, она оказалось слишком отборной. Когда началось перевооружение армии в 1930-х годов, нехватка младших офицеров могла быть компенсирована продвижением унтер-офицеров на офицерские должности, призывом офицеров из запаса, увеличением размером офицерских школ, но решить проблему нехватки офицеров Генерального штаба оказалось гораздо более трудно. В 30-е годы небольшой размер корпуса офицеров Генерального штаба оказался одной из самых серьезных проблем, препятствующих быстрому росту германской армии.144

Второй серьезный недостаток был связан со свойственным Рейхсверу пренебрежением к экономическим и промышленным аспектам современной войны. Огромные материальные траты Первой мировой войны ясно продемонстрировали потребность в группе офицеров, занимающихся долгосрочным планированием в области промышленности и снабжения. У германской армии даже был перед глазами пример в виде Индустриального колледжа армии США, основанного в 1924-м году. Годичная программа этого колледжа, оцененная Мартином Ван Клевельдом как «очень успешная», концернтрироваласьна изучении вопросов снабжения и промышленной мобилизации.145 Германские офицеры, путешествовавшие по Соединенным Штатам и посетившие Армейский индустриальный колледж, , в своем отчете для Войскового управления выразили восхищение школой и качеством даваемых там знаний.146 Рейхсвер предпринял ряд шагов в этом направлении, создав специальный штаб при главнокомандующем и назначив в 1925-м году каждом военном округе офицеров, ответственных за экономическую мобилизацию. Однако также как и в случае с программой подготовки офицеров Генерального штаба, достижения в этой области военного планирования, оказались слишком маленькими и никогда не достигали уровня аналогичной американской программы. С 1920-х годов и до конца Третьего рейха военно-промышленное планирование так и осталось одним из самых слабых мест стратегии германской армии.

Немецкая система офицерской подготовки в период между войнами также критиковалась за то, что слишком много внимания уделяла оперативным и тактическим вопросам и породила корпус офицеров-технократов. Как выразился Дэвид Спайрс, «офицеры, чьи усилия (достижения) ограничены узким миром тактики и технологии, рискуют оказаться в изоляции и будут неспособны оценить масштабные проблемы, влияющие на их внешний мир.»148 Майкл Джейер утверждал, что технически ориентированное межвоенное поколение немецких офицеров «никогда не училось оценивать операции с точки зрения последовательной стратегию»149 Но эти критики уходят от вопроса о том, может ли какая-либо система военного обучения или учебный курс подготовить квалифицированных специалистов в области стратегии. Хотя Зект действительно настаивал на том, что офицеры должны получить фундамент знаний в области тактики и оперативного искусства, было бы ошибкой считать, что в Рейхсвере игнорировали знания в области стратегии. Обучение офицеров Генерального штаба Рейхсвера включало лекции гражданских специалистов по политическим, международным и экономическим отношениям, 150 а курсы Рейнхардта давали возможность некоторым офицерам изучать политику и экономику в берлинском университете.151

Сейчас сложно реконструировать систему образования офицеров Рейхсвера в области стратегии, потому что основная часть такого обучения проходила неофициально , а не в рамках специальных курсов по стратегии. Инициированная Зектом программа ежегодных генеральских штабных поездок представляла собой своего рода инструмент образовательной программы и включала дискуссии на темы на темы большой стратегии. В ходе ежегодных зимних военных игр Генерального штаба, длившихся по два месяца, разбиралось большое количество вопросов международной политики и стратегии.152 Настойчивые требования Зекта, чтобы все офицеры изучали иностранные языки, а также официальная поддержка и финансирование заграничных офицерских поездок демонстрируют понимание Зектом того, что офицеры должны обладать общими знаниями в сфере международных отношений.

Критика, говорящая о недостатке стратегического образования офицеров Рейхсвера, является попыткой объяснить сейчас бедность стратегического мышления генерального штаба Вермахта. Рейхсвер дал несколько высококвалифицированных стратегов , как например Людвиг Бек и Курт фон Гаммерштейн-Экворд, но Гитлер удалил этих специалистов. Возможно более правильное объяснение стратегической некомпетентности армейского руководства в ходе Второй мировой войны заключается в том, что Гитлер отстранил своих военачальников от принятия стратегических решений, но ни в коем случае не в недочетах системы обучения офицеров рейхсвера.

Ганс фон Зект хотел создать элитный офицерский корпус, способный реализовать на практике самую современную тактику взаимодействующих родов войск и управлять войсками, располагающими наиболее современными вооружениями – даже при том, что Германии недоставало войск и оружия. Подготовка и отбор офицеров в Рейхсвере достигли цели создания офицерского корпуса, сопоставимого и даже превосходящего офицерский корпус любой другой армии. Несмотря на свои недостатки – небольшой масштаб программы подготовки офицеров Генерального штаба и недостаточную подготовку офицеров в области мобилизации экономики – система обучения командного состава Рейхсвера создала эффективную базу для дальнейшего роста армии, создав офицерский корпус, чьи представители добивались успехов на современном поле боя практически в любых условиях.

---

От	БорисК
К	eugend (28.06.2006 19:50:47)
Дата	29.06.2006 06:43:37

Большое спасибо! Очень интересно! (-)

---

---

От	eugend
К	БорисК (29.06.2006 06:43:37)
Дата	29.06.2006 16:42:23

не за что :)

---

Это промтовский перевод, который затем вычищался и правился по мере моих знаний английского.
Пока что у меня только 5 глав переведено - пятая не до конца, может быть до конца лета осилю всю книжку.

---

От	БорисК
К	eugend (29.06.2006 16:42:23)
Дата	30.06.2006 09:46:15

Re: не за...

---

>Это промтовский перевод, который затем вычищался и правился по мере моих знаний английского.

Перевод очень хороший, а Вашу технологию я понял, когда увидел вот это: "... служил бронированным командующим разделения в Мировой войне". Типичный промтовский перевод, который Вы забыли стереть в конце предпоследнего сообщения. :-)

>Пока что у меня только 5 глав переведено - пятая не до конца, может быть до конца лета осилю всю книжку.

Желаю успеха и надеюсь увидеть результаты.

С уважением, БорисК.

---

От	eugend
К	БорисК (30.06.2006 09:46:15)
Дата	30.06.2006 10:26:48

:))) (-)

---

---

От	eugend
К	eugend (28.06.2006 19:44:53)
Дата	28.06.2006 19:48:34

Подготовка офицеров Генерального штаба

---

Когда в соответствии с Версальским Соглашением был официально запрещен германский Генеральный штаб и закрыта военная академия, Рейхсвер просто переименовал офицеров Генерального штаба в помощников командующего, и создал всестороннюю учебную программу Генерального штаба, проводившуюся военными округами и министерством Рейхсвера. Новый трехлетний курс Генерального штаба был таким же объемным и еще более требовательным к кандидатам, чем программа старой Военной академии. За исключением эвфемизмов, использовавшихся для маскировки программы, старая система Генерального штаба была сохранена. Даже в официальной корреспонденции эвфемизм «помощник командующего» часто забывался, а офицеры Рейхсвера обращались к «офицерам Генерального штаба.»
Обучение офицеров Генерального штаба полностью находилось в руках Т-4, Учебного отдела Войскового управления, и являлось одной их его главных обязанностей.113 В 1922-м году Т-4 организовал для Рейхсвера полноценный курс Генерального штаба. Отбор для обучения на этом курсе во время военно-окружных экзаменов был чрезвычайно строгим. В шестом военном округе в 1922-м году из 162 офицеров, сдавших экзамены, только 20 было отобрано для прохождения курса Генерального штаба.114 Зигфрид Вестфаль подсчитал, что из более чем 300 первых лейтенантов, ежегодно сдававших экзамены в 1920-е годы, в среднем отбиралось от 32 до 36 офицеров.115

Офицеры, отобранные для подготовки по программе Генерального штаба, начинали 4-летний курс обучения – три года, посвященные академическим занятиям и один год практической подготовки в войсках.116 Первые два года курса отводились на академическую подготовку в штабах военных округов. С октября по апрель кандидат в офицеры Генерального штаба – как правило молодой капитан – посещал 53-дневный учебный курс в военном округе. В мае была 16-дневная штабная поездка на местности, где обычно проводились маневры. С мая по сентябрь кандидат проводил в частях, относившихся к другим родам войск. Далее, в период с октября по апрель, слушатели курса Генерального штаба продолжали программу обучения по месту службы в своем гарнизоне.118 Третий год, который слушатели должны были проводить в войсках, они прикреплялись в качестве стажеров к одному из высших штабов, как правило штабу пехотной или кавалерийской дивизии. В течение последнего года по программе обучения кандидат направлялся в Министерство Рейхсвера в Берлин для прохождения годового курса интенсивной академической подготовки, проводимой специально отобранными офицерами отдела Т-4 и высшего армейского командования.119 Лишь часть из небольшой группы офицеров, отобранных для прохождения курса Генерального штаба, заканчивала полную четырехлетнюю учебную программу и зачислялась в качестве полноправных членов в корпус офицеров Генерального штаба. Из примерно тридцати офицеров, начинавших учиться по программе около двадцати заканчивали первые два или три года и отсеивались с записью «годен в случае необходимости». И только десять офицеров в год попадали в Берлин для прохождения финального года академического обучения в Берлине.120
Вооруженные силы имели приказ назначать своих лучших офицеров на должности преподавателей курса Генерального штаба в военных округах и в Берлине. В каждом штабе военного округа три опытных офицера Генерального штаба назначались в качестве преподавателей и освобождались от всех своих обязанностей на летний период с тем, чтобы они могли подготовиться к чтению курса лекций осенью и зимой. 121 В Берлине два офицера из отдела Т-4 занимались исключительно обучением слушателей.122 С двадцатью одним преподавателем в военных округах и еще двумя в Берлине при регистрации примерно тридцати слушателей ежегодно Рейхсвер поддерживал очень благоприятное соотношение между числом обучающихся и преподавателей. Тщательно изучались также черты характера кандидатов в офицеры Генерального штаба; личность каждого кандидата рассматривалась со всех сторон.123 Таким образом преподаватели должны были получить полное представление о своих учениках и помнить, какое воздействие и влияние оказывали они на этих учеников своими лекциями и примером.124 Курс Генерального штаба был направлен не только на то, чтобы подготовить отличных тактиков, но и на то, чтобы сформировать характер слушателей. Офицер, принятый в Генеральный штаб, должен был быть «решительным, готовым брать ответственность, уметь сохранять спокойствие в угрожающей обстановке и быть вождем для своих войск.»125 Как и в дни Мольтке, Рейхсвер считал вождение войск, также как и ведение войны как таковое, искусством – пусть и в высшей степени рациональным, но в любом случае не наукой.
Обучение в рамках курса Генерального штаба Рейхсвера акцентировалось на тактике высшего уровня и оперативном искусстве. В ходе первого учебного года упор делался на изучение действий усиленного пехотного полка, с тактическим взаимодействием различных родов войск в рамках полка. Второй учебный год посвящался дивизионной тактике, а третий год в Берлине – операциям корпусного и армейского уровня, включая изучение иностранных армий и взаимодействия с современными военно-морскими силами.126 Как и курс Имперского Генерального штаба, курс Генерального штаба Рейхсвера в качестве главного предмета включал военную историю. В первый учебный год на шесть часов тактики в неделю приходилось четыре часа военной истории. На второй год на военную историю и тактику отводилось по четыре часа в неделю на каждый.127 В отличие от старого курса Генерального штаба во всех учебных программах Генерального штаба Рейхсвера подчеркивалась важность технологий. Преподавателям Генерального штаба предписывалось выделять технические разработки в немецкой и иностранных армиях, а также поощрялось посещение со своими слушателями технических институтов. 128 Новый курс Генерального штаба не содержал никаких формальных экзаменов. Слушатели должны были регулярно готовить работы по военной истории и решать поставленные перед ними тактические задачи. Аттестация была субъективной. Работая с заданиями по тактике, преподаватели разбирали и обсуждали тактические решения слушателей на семинарах. Поскольку немцы каждую военную проблему рассматривали как уникальную, не имеющую «готового решения», не имелось и никаких «правильных ответов»; как правило разбиралось любое решение слушателя и его достоинства.129
Контраст между немецкой системой подготовки офицеров Генерального штаба 20-х годов и аналогичными системами в других странах огромен. Британский армейский штабной колледж в Кэмбэрли в 20-е годы давал годичный курс обучения. Бернард Монтгомери во время своей учебы там в качестве слушателя в 1920-21 годах вернулся к своим «довоенным увлечениям охотой и светской жизнью». Как сообщает биограф Монтгомери Найджел Гамильтон, это обеспечило ему «джентльменские рекомендации для начала штабной службы».130 Курс Школы армейского командования и генерального штаба армии США большую часть межвоенного периода также не превышал одного года учебы. Хотя атмосфера там была менее светская и более профессиональная, генерал Омар Брэдли, учившийся там в 1928-29 году, очень критически относился к системе обучения в целом: «задачи и решения, представленные нам в лекциях, были банальны, предсказуемы и часто далеки от реальности. Если Вы внимательно следили за текстом лекции, то Вы могли с легкостью точно предсказать то, что будет дальше и что необходимо Вам сделать.»131 В штабной школе в форте Ливенуорт , тогда как и сейчас, тактические решения оценивались в зависимости от степени соответствия официальному учебному решению, которое было по сути «правильным» ответом. Оригинальная, нетрадиционная тактика не поощрялась во время прохождения американского курса Генерального штаба.132
В Берлинский период обучения на курсе Генерального штаба в учебный план включалась часть лекций, посвященных политике, экономике и международным отношениям. В конце 20-х была организована специальная программа, названная курсами Рейнхардта, по имени ее инициатора генерала Рейнхардта. Некоторые из офицеров, прошедших полный курс Генерального штаба, оставлялись в Берлине и отправлялись в университет Берлина для изучения истории, политики и экономики.133 В отличие от курсов Рейнхардта и лекций на экономические и политические темы, курс Генерального штаба Рейхсвера оставался преимущественно военным и ориентированным на практику. Успехи слушателя во время дивизионных маневров были намного более важны его достижений по преимущественно гражданским предметам. Единственным невоенным предметом курса, которому уделялось особое внимание, были иностранные языки – на их изучение отводилось больше времени, чем на все остальные гражданские предметы в целом.134
Упор на практическую сторону военной подготовки офицеров Генерального штаба, концентрировавшейся больше на маневрах и получении практического опыта руководства войсками, чем на теоретической подготовке, соответствовал концепциям генерала Зекта: «Я ничего не имею против теоретической подготовки, как и разумеется против подготовки практической. Любой человек, который хочет стать профессионалом в своей области, должен поработать учеником и подмастерьем, лишь гений может миновать эти этапы в процессе своего обучения. Каждый человек действия – художник, и он должен изучить материал, с которым, внутри которого и против которого он работает, прежде, чем он начнет решать поставленную перед ним задачу.»135 Невнимание Зекта к академическим предметам в курсе подготовки Генерального штаба, также как и политико-экономических аспектов большой стратегии, он объяснял на примере следующего инцидента, который произошел с ним во время кампании 1914-го года. В августе 1914 года, когда германская армия приближалась к бельгийской границе, высшее командование армий правого фланга приказало явится в главный штаб для слушания лекции по «военно-географическому описанию Бельгии». Зект и его помощник майор Ветцель были измотаны во время проведения мобилизации и быстро заснули, пропусти лекцию. Зект заключал: «хорошо, мы нашли путь к самым воротам Парижа, несмотря на наше невежество в области военной географии, также и впоследствии у меня не было никакой специальной подготовки к службе в Сербии и Палестине.»136 При Зекте подготовка офицеров придерживалась основ военного дела. Единственным исключением была программа продвинутого инженерно-технического образования в Рейхсвере.
Кроме вышеупомянутого, был второй способ попасть в корпус офицеров Генерального штаба. Офицер, очень хорошо сдавший военно-окружные экзамены, мог быть послан на учебу в университете на срок в три-четыре года для получения степени в технических науках – как правило диплома инженера. После получения своей степени офицер обычно возвращался в Берлин для службы в Управлении вооружений. Это было частью программы обучения Зекта с ее вниманием к технологическим аспектам войны при планировании и обучении Генерального штаба.137 Хотя офицеры, выбиравшие такую карьеру, как правило являлись в Рейхсвере техническими специалистами, некоторые из них успешно служили и в войсках. Генерал-лейтенант Эрих Шнайдер, получивший свою техническую степень, будучи офицером Рейхсвера, во вторую мировую войну был командиром танковой дивизии. 138 Другим известным офицером, получившим высшее техническое образование в рамках программы подготовки офицеров Генерального штаба Рейхсвера, был генерал-майор Дорнбергер. Он стал главным экспертом по ракетным технологиям сперва в Германии во время Второй мировой войны, а затем в Соединенных Штатах.139
Был второй способ, которым чиновник мог войти в Корпус Общего штаба. Чиновника, который выиграл высоко в Военных Окружных Экспертизах, можно было бы послать университету в течение трех или четырех лет, чтобы заработать техническую степень обычно в разработке. После получения его степени, чиновник обычно вернулся бы на Берлин, чтобы служить в Оружии Office. Это было частью программы von Зекта, чтобы подчеркнуть технологический аспект войны в общем планировании Штата и обучении 137, Хотя чиновники, которые взяли этот маршрут, обычно нанимались как технические эксперты Рейхсвера, некоторые из них также служили успешно с войсками. Генерал-лейтенант Эрих Шнайдер, который получил его техническую степень как чиновник Рейхсвера, служил бронированным командующим разделения в Мировой войне, Второй 138 Генерал - майор Дорнберджер был другим известным чиновником, который зарабатывал техническую степень в программе Общего штаба Рейхсвера. Он стал главным экспертом ракеты, сначала для Германии во Второй мировой войне и затем для Объединенных государств 139

---

От	eugend
К	eugend (28.06.2006 19:44:53)
Дата	28.06.2006 19:47:53

Система дополнительного офицерского образования

---

Военное образование офицера Рейхсвера ни в коем случае не заканчивалась с получением офицерского звания. Полковой командир был ответственен за дальнейшее образование своих офицеров. Поэтому в гарнизоне, особенно зимой, организовывались, лекции и вечерние семинары на политические, военные и экономические темы. Полковые командиры также отвечали за руководство своими офицерами во время штабных поездок – то есть объездов близлежащих территорий с обсуждением того, как могли вестись наступательные или оборонительные военные действия на тактическом уровне на примере конкретной местности. Штабные занятия в гарнизоне, во время которых перед офицерами ставились тактические проблемы и от них ожидалась подготовка планов и приказов, также проводились под руководством полковх командиров и были нормальной частью офицерского обучения. 92
Самой важной особенностью офицерского обучения в Рейхсвере была подготовка к военно-окружным экзаменам. По сути они представляли собой старые вступительные экзамены для зачисления в корпус офицеров Генерального штаба, но Зект внес дополнительную особенность в эту систему. В старой армии командир после производства в офицеры больше не был обязан сдавать какие-либо экзамены. Если он желал служить дальше в полку, то это был его выбор. Вступительный экзамен для зачисления в военную академию имперской армии, был сугубо добровольным. В 1919-м году Зект принял решение ввести со следующего года военно-окружные экзамены, сделав их обязательными для армейских офицеров.93 Согласно Зекту, эти экзамены должны были обеспечить «полезный обзор уровня общего образования и военных знаний офицерского корпуса.»94
Тесты предназначались обычно для старших первых лейтенантов. От всех офицеров ожидалось получение по крайней мере удовлетворительных оценок. В случае провала экзамен мог быть повторен в следующем году,95 но более чем один провал мог привести к потере офицерского звания. Офицеры, получившие наивысшие оценки, 10-15% от общего количества сдававших экзамены, попадали в программу подготовки офицеров Генерального штаба. ПОЛИТИКА Зекта имела своей целью достижение трех главных результатов: (1) установление дополнительного барьера перед малообразованными офицерами, что делало офицерский корпус Рейхсвера еще более элитной организацией. (2) Все младшие офицеры Рейхсвера вовлекались в интенсивную учебную программу. (3) В то время как перед Первой мировой войной эти экзамены были этапом добровольного выбора карьеры офицера Генерального штаба, в послевоенной армии уже весь офицерский корпус мог быть вербовочной базой для Генерального штаба.
Военно-окружные экзамены, получившие такое название, потому что они ежегодно проводились в штабах семи военных округов, каждый год готовились отделом Т-4 Войскового управления. Экзамены длились несколько дней и состояла из следующих частей: три работы по прикладной тактике, одна работа по теории тактики, одна работа по военно-инженерной подготовке, одна работа по чтению карты и черчению,, и одна работа по вооружению и военному снаряжению. Различные вопросы составлялись с учетом рода войск офицера. Экзамены на проверку общего уровня знаний касались следующих предметов, по одной работе на каждый: история, гражданское право, экономическая география, математика, физика, химия и физическая подготовка.96
Эти тесты были жестко ограничены по времени, чтобы подвергнуть офицера психологическому напряжению. Вопросы на проверку уровня общих знаний соответствовали уровню знаний человека, имеющего аттестат о полном среднем образовании, и хорошо образованный офицер, закончивший гимназию, как правило должен был лишь просмотреть свои старые школьные записи, чтобы получить проходной балл. Например, экзамен на знание иностранного языка состоял из нескольких довольно простых страниц из зарубежного военного журнала, которые экзаменующийся должен был перевести на немецкий язык. Иностранные языки предлагались на выбор. Эта часть экзамена не представляла трудности для офицера с гимназическим образованием. Однако в начале 20-х годов этот экзамен представлял собой реальный барьер для офицеров из бывших унтер-офицеров и менее образованных офицеров военного времени.97
Военная часть экзамена была наиболее трудной. Единственными относительно легкими частями экзамена были вопросы на чтение карты и по военно-инженерной подготовке, которые полностью соответствовали учебным программам офицерских школ. С другой стороны, экзаменационные вопросы на тактические темы готовились с тем расчетом, чтобы проверить уровень знаний и навыков офицер, не ограничивающийся программой военной школы. Вопросы касались действий усиленного пехотного полка, в то время как занятия в военных школах ограничивались действиями рот и батальонов. Экзаменующимся давались сложные задания, дополненные картами, и при этом офицеры получали строго ограниченное время, чтобы написать ряд планов и приказов. Тактические задания ставились в контексте современной войны и касались всех новых видов оружия: учитывалось применение бронеавтомобилей, танков, самолетов, химического оружия. Чтобы гарантировать отсутствие протекционизма во время экзаменов, результаты оценивались централизованно, Отделом Т-4 в Берлине, а экзаменующиеся офицеры при этом оставались анонимными. Каждая экзаменационная работа оценивалась тремя офицерами, чтобы гарантировать объективность.98
Подготовка к военно-окружным экзаменам была главным моментом офицерской карьеры. Внутри гарнизона из младших офицеров формировались учебные группы, и для того, чтобы помочь им в подготовке к экзаменом. Организовывался шестимесячный учебный курс.99 Поскольку начальники штабов семи военных округов несли ответственность за готовность офицеров экзаменам, округа рецензировали программы заочного обучения и организовывали зимние конференции для подготовки офицеров.100 Кроме того, офицерами Генерального штаба были написаны многочисленные учебники и тактические пособия. Например, плодовитым автором трудов по тактике был капитан Людвиг фон дер Лейен , офицер, назначенный в отдел Т-4 Войскового управления в начале 1920-х годов. Одна из его книг, «Тактические задачи и решения» (Taktische Aufgaben und Losungen; 1923), представляла десять тактических ситуаций, концентрировавшихся на вопросах снабжения крупных подразделений в бою.102 Другая книга фон дер Лейена, «Взаимодействие родов войск» (verbundenen Waffen; 1925), подчеркивала тактические методы новых наставлений Рейхсвера.103 Книга «Тактические уроки касательно действий усиленного пехотного полка» редактировалась несколькими офицерами и была издана в 1920-х годах несколькими изданиями.104 Редакторы написал, что книга «предлагалась в качестве ценного пособия для младшего офицера, готовящегося к военно-окружным экзаменам.»105 Она также рекомендовалась для организации военных игр и занятий большинству старших офицеров.106
Тактические учебники, вроде указанных выше, были основным видом литературной деятельности офицера Рейхсвера в 20-е годы. Книги по тактике обычно основывались на новой тактике в соответствии с Армейским наставлением 487 (Управление и Сражение). Их целью было более подробное описание новых принципов в дополнение к тактической подготовке в офицерских школах. В то время как Зект и Войсковое управление официально объявили, что только наступлением можно добиться победы, тактические учебники подчеркнуто изучали полный набор тактических ситуаций, стандартных в современной войне, включая оборону, наступление, движение, связь, разведку и организацию отступления. Тактические задания военно-окружных экзаменов как правило касались большую часть этих вопросов.107 Даже при том, что предпочтение отдавалось наступательным действиям, тактическая подготовка офицеров Рейхсвера кажется хорошо сбалансированной. На практике от офицера ожидалось, что он сможет отреагировать на любое мыслимое тактическое требование.
Поскольку офицерам Рейхсвера запрещалось участвовать в любого рода политической деятельности, немногие писали книги или статьи на тему большой стратегии или политики и экономике войны. Интеллектуальная деятельность этих офицеров не касалась серьезных стратегических вопросов, а склонялась больше к изучению оперативных проблем. Служащие офицеры редко писали на тему политики или экономики в Militar Wochenblatt, но практически каждый выпуск журнала в 20-е годы включает их статьи о тактике или вооружении; статьи на темы политики или большой стратегии имели тенденцию быть написанными офицерами в отставке. Образ офицера Рейхсвера это образ офицера на любом уровне тщательно изучающего тактические и оперативные вопросы, не касаясь проблем политики и экономики.
Примером высокого уровня мышления, проявившегося в результате интенсивного изучения тактики в Рейхсвере, являются работы Эрвина Роммеля. Роммель был строевым пехотным офицером, получившим в Первую мировую войну орден pour le merite, но никогда не служившим в Генеральном штабе. За то время, которое капитан провел в должности преподавателя в Пехотной школе в Дрездене, с 1929 по 1932 годы, он написал несколько тактических работ, основанных на его обширном военном опыте. В 1936-м году эти работы были собраны и изданы одной книгой «Пехота атакует!» (Infanterie Greift An!) – бестселлер, который выдержал 18 изданий и общим тиражом более 400 000 экземпляров.108 Стиль Роммеля – ясный, яркий и прямой. В ходе анализа своего военного опыта для практических занятий он обусждал пехотную тактику подразделений от взводного до полкового уровня. Роммель, блестящий военный практик, не имел времени для теорий. Он изучал тактические ситуации, свидетелем которых он был, включая атаки, рейды, оборонительные действия, тщательно и детально разбирая каждую. В этом отношении книга Роммеля очень похожа на тактические наставления Рейхсвера 20-х, но лучше написана. Тем не менее Роммель, как и большинство офицеров Рейхсвера , не может называться военным мыслителем или теоретиком. Хотя он явно внимательно изучил свою специальность, его дневники, письма и работы ни коим образом не свидетельствуют о том, что он когда-либо всерьез изучал Клаузевитца или Шлиффена. В любом случае, недостаток таких знаний нисколько не повлиял в дальнейшем на его генеральскую карьеру.
Еще одну возможность продолжения военного образования представляли собой гранты строевым офицерам и офицерам Генерального штаба на совершение заграничных путешествий. Офицеры Рейхсвера поощрялись к совершению зарубежных поездок якобы с целью совершенствования языковых навыков, но больше для изучения зарубежных военных разработок. Для заграничных поездок офицеров выдавалось специальное пособие. Точные цифры, свидетельствующие о том, сколько офицеров Рейхсвера воспользовалось такой возможностью и посетило Францию, Италию, Испанию, Великобританию и Соединенные штаты, отсутствуют, но сохранившиеся отчеты и счета показывают, что это было распространенной практикой. Уцелевшие документы Рейхсвера 20-х годов содержат множество сообщений, подготовленных офицерами Рейхсвера после их возвращения из-за рубежа.109 Мемуары бывших рейхсверовских офицеров также часто касаются их заграничных путешествий в 20-е годы.110
Другим новшеством в области офицерского образования, показывающим роль Зекта во внедрении дополнительного образования командного состава, является обучение генералов и старших офицеров. Поскольку одной из проблем 1914 года было отсутствие взаимодействия между высшими германскими офицерами, Зект стал ежегодно проводить по несколько штабных поездок, в ходе которых изучались такие проблемы, как например оборона против чехов или французов. Войсковое управление также организовало аналогичные учения для дивизионных штабов.111 Зект начал свою программу обучения генералов в 1921 году, ежегодные штабные поездки стали традицией, продолженной следующими командующими Рейхсвера. Зект лично ставил задачи перед своими старшими офицерами и проводил критический разбор итого занятий. Свои новаторские методы он объяснял следующими словами: «немногие командующие стремились активно заниматься обучением своих подчиненных генералов и разбирать с ними тактические задачи. Идея, что командующий должен учить, была необычна. Однако результатом было то, что Генеральный штаб был подготовлен в соответствии с едиными принципами.»112

---

От	eugend
К	eugend (28.06.2006 19:44:53)
Дата	28.06.2006 19:47:09

Обучение офицеров

---

Следствием нестабильности и беспорядка непосредственно в послевоенное время было самообучение внутри офицерского корпуса. Довоенные профессиональные офицеры были представителями аристократии и средних классов. Большинство получили образование в строгих традиционных кадетских школах, которые делали упор на военном обучении и воспитании традиционных прусских ценностей – дисциплины, бережливости и прилежания. Средний класс обеспечил армию достаточным количеством хороших запасных офицеров.57 Первая мировая война многое изменила. Многие из тех, кто никогда бы не стал офицерами в старой армии, стали офицерами запаса военного времени. Многие унтер-офицеры, не имевшие аттестата и классического образования, в том числе какая-то часть профессионального унтер-офицерского состава довоенной армии, получили во время войны звание лейтенанта. Эффективность этих офицеров на должностях на уровне роты не подвергалась сомнению, но офицеры регулярной довоенной армии с полным основанием сомневались в отношении будущей деятельности офицеров, чье образование ограничивалось офицерскими курсами военного времени. Солдат, хорошо воевавший в штурмовой группе и унтер-офицер, командовавший взводом, вряд ли был достаточно подготовлен для службы в штабе полка или имел навыки для эффективного командования подразделениями больше роты.
Большинство офицеров Генерального штаба и высокопоставленных армейских командиров вероятно с радостью бы вернулось к довоенной системе обучения и отбора командного состава. Однако при власти социалистического правительства в Германии и в связи с упразднением кадетских школ в соответствии с условиями Версальского соглашения такой вариант не представлялся возможным.58 Но в любом случае война сломала слишком много социальных барьеров. Таким образом, в период Временного Рейхсвера (1919-1921), сотни бывших унтер-офицеров, произведенных в офицеры, остались в армии, что было признаком приспособления к более демократическим временам. Другие унтер-офицеры, произведенные в офицеры во время войны, были взяты во вновь сформированные военизированные подразделения сил безопасности.59 Вопрос отбора офицерского состава получил критическое значение после подписания Версальского соглашения, разрешившего немецкой армии иметь строго ограниченное число офицеров, включая гражданских чиновников на офицерских должностях.60
Тридцатичетырехтысячный офицерский корпус 1918 года к январю 1921 года должен был сократиться до четырех тысяч.61 Чтобы воспрепятствовать Рейхсверу создать запас подготовленных офицеров, союзники потребовали, чтобы офицеры вербовались на службу на 25-летний срок. Кроме того, лишь небольшому проценту офицерского корпуса разрешалось ежегодно уходить в отставку до завершения полного срока службы. Принимая во внимание, что генерал Рейнхардт одобрил набор на офицерские должности бывших унтер-офицеров в той степени, в какой это только было возможно, Зект, при вступлении в должность главнокомандующего, начал политику, делавшую акцент на образовательный уровень кандидатов в офицеры. Он строго ограничил производство в офицеры военнослужащих более низких званий, подняв требования к образованию офицеров на самый высокий, когда-либо существовавший уровень. Кандидат в офицеры должен был иметь аттестат о полном среднем образовании, соответствующий характер и обладать отличным уровнем физической подготовки.62 В большой степени эта политика может быть объяснена социальным консерватизмом, присущим Зекту и большинству представителей Генерального штаба. Она также отражала понимание того, что война стала более технической. Только образованный элитный офицерский корпус мог разобраться в тех проблемах, которые были вызваны вторжением на поле боя химии, воздухоплавания и машиностроения.
Для военнослужащих, поступивших на военную службу, не имея полного среднего образования, создавались все условия для того, чтобы стать офицером. Многообещающие военнослужащие, прошедшие обучение на ряде курсов для младших командиров и сдавшие академические экзамены, аналогичные требовавшимся для получения аттестата о полном образовании, могли стать офицерами. Таким солдатам требовалось 6 лет со времени поступления на военную службу, чтобы быть произведенными в офицеры.
Для молодого человека, имеющего полное среднее образование, и поступившего на военную службу в качестве кандидата в офицеры, путь к производству в офицеры занимал четыре года. Дорога к получению офицерского звания в Рейхсвере была на самом деле очень крутой, и особенно сложной для военнослужащих младших рангов. В 1928-м году только 117 офицеров Рейхсвера оказались бывшими унтер-офицерами. В период между 1924 и 1927 годами были произведены в офицеры только 11 человек, не имевших поного среднего образования.63
С того времени, как с 1924-го года на небольшое число офицерских вакансий стало появляться большое количество претендентов, Зект установил высокие образовательные требования к кандидатам в офицеры с тем, чтобы не сдавшие экзаменов оказались достаточно молоды и могли поменять выбранную профессию. Ни один из кандидатов в офицеры не должен был оказаться «пограничного возраста».64 В начале 1920-ых Рейхсвер планировал принимать на службу только 250 кандидатов в офицеры в год.65 К концу эпохи Рейхсвера для их приема было свободно только 120-180 вакансий ежегодно.66 С таким количеством кандидатов в офицеры Рейхсвер мог позволить себе их тщательный отбор.
Самым важным ведомством, ответственным за обучение офицеров, была Первая инспекция командования Рейхсвера, Инспекция по обучению (в 1928 году сменила название на инспекцию школ родов войск). Эта инспекция под командованием генерала, была ответственной за подготовку офицеров различных родов войск. Союзники разрешили Рейхсверу иметь четыре школы для подготовки офицеров: пехотная школа – сначала в Мюнхене, а затем в Дрездене; кавалерийская школа в Ганновере;67 артиллерийская школа в Ютеборге (основанная в 1919 году); и инженерная школа, в Мюнхене.68 Созданная в 1919-1921 гг, система школ, разделенных по родам войск, обеспечила достаточный фундамент для подготовки офицеров. Главной была пехотная школа, поскольку все кандидаты, за исключением будущих офицеров медицинской и ветеринарной служб, должны были провести там один год, пройдя курс общей офицерской подготовки. На второй год обучения кандидаты в офицеры от артиллерии, кавалерии и инженерных войск начинали обучение по своей специальности в соответствующих специализированных военных школах.
Офицеры для частей боевого обеспечения готовились на специальных отделениях в рамках четырех основных школ. Автомобильный войска в конечном счете создали свою собственную школу, но в течение большей части 20-х годов они проходили обучение в пехотной школе. Кандидаты в офицеры для подразделений гужевого транспорта и войск связи готовились в артиллерийской школе.69 Для того, чтобы гарантировать, что все офицеры получат хорошую базовую подготовку, даже офицеры медицинской службы должны были прослужить в течение 6 месяцев в качестве кандидатов в офицеры в боевых частях Рейхсвера, прежде чем получить диплом военного врача. Студенты-медики зачислялись в армию, покидали ее на время учебного года, а затем служили в ней в ходе летних каникул.70 Аналогичные условия были созданы и для будущих офицеров ветеринарной службы.71 Всем школам была предоставлена определенная квота квалифицированных офицеров Генерального штаба и возможность отбора лучших строевых офицеров на должности преподавателей. Служба в качестве преподавателя в одной из военных школ была престижной и нисколько не вредила карьере офицера.
В то время как армия в 1919-1921 гг находилась в процессе перехода от Временного Рейхсвера к Рейхсверу, приоритетом школ являлось не столько подготовка новых офицеров, сколько обеспечение однородности в уровне подготовки офицеров, прошедших отбор и остававшихся и дальше служить в Рейхсвере. Офицеров того периода можно разделить на несколько отличных друг от друга групп: кадровые офицеры Генерального штаба, прошедшие полный трехлетний курс обучения в Военной академии; кадровые офицеры, попавшие в Генеральный штаб после прохождения сокращенного курса; строевые кадровые офицеры; офицеры военного времени из бывших унтер-офицеров, а также офицеров запаса с аттестатом о полном среднем образовании, чье военное образование ограничивалось офицерскими курсами военного времени. Чтобы добиться некоторой однородности кругозора и уровня подготовки ротных офицеров – составлявших большую часть офицерского корпуса, 3080 командиров из 4000 в 1922 году 72 – первоочередной задачей военных школ была организация учебных офицерских курсов офицеров длительностью в несколько месяцев для переподготовки офицеров военного времени.73 С 1919 по 1922-й год офицеры военного времени получали более полное, чем это позволяли курсы, организованные во время войны, академическое образование в сфере их профессиональной деятельности. Те, военные, курсы оказались хороши для подготовки взводных и ротных командиров, но они игнорировали штабную работу, тактику на уровне полка и батальона, военную администрацию, также как и такие базовые военные предметы, как химию и военную историю. Послевоенные офицерские курсы разрабатывались с учетом того, чтобы исправить указанные выше недостатки, а также предоставить Генеральному штабу возможность переподготовки младших офицеров в свете новых тактических концепций и методов ведения подвижной войны.74
Одно из лучших описаний программы подготовки офицера Рейхсвера сделано Гансом Майер-Велькером, поступившим в Рейхсвер в 1925 году в качестве кандидата в офицеры, служившего в Рейхсвере, Вермахте и бундесвере, и в итоге стал главой немецкого федерального военного архива. В большой статье, написанной в 1976 году, Майер-Велькер не только детально, опираясь на официальные документы, описал систему подготовки офицера, но также дополнил данную информацию своими собственными письмами, заметками и воспоминаниями того периода.75 Базовая программа подготовки офицеров Рейхсвера была описана в армейском наставлении 29А ноября 1920-го года и оставалась в силе до 1931 года.76 Только с 1921-22 годов офицерские школы начинают готовить кандидатов в офицеры, не являвшихся ветеранами. Посмотрев в 1924 году то, как функционирует система, Зект выпустил директиву, повышавшую как индивидуальные требования к претендентам на места кандидатов в офицеры, так и стандарты академической учебной программы в специальных военных школах.77
Майер-Велькер начал свою подготовку к получению офицерского звания вскоре после получения аттестата о полном среднем образовании, в апреле 1925 года. Как правило, каждый кандидат в офицеры в течение первых шести месяцев своей службы проходил в полку стандартный курс молодого бойца, как и любой другой новобранец. После его прохождения кандидат отправлялся для прохождения службы в обычную строевую роты. В случае Майер-Велькера, к каждой роте в его гарнизоне прикреплялось по два кандидата, участвовавших в нормальном процессе боевой подготовки. В больших маневрах и ротных учениях к ним относились как к обычным солдатам. В ходе осеннего и зимнего гарнизонного обучения кандидаты с утра выполняли свои служебные обязанности в своей роте и проходили обучение. После обеда все кандидаты в гарнизоне собирались в классах на занятиях, которые проводили полковые офицеры. Тактика, вооружение, военная администрация, изучение других родов войск, верховая езда были частью учебной программы первого года обучения кандидатов. В течение этого года, в своем полку, кандидат проходил службу на должности командира отделения в звании младшего унтер-офицера. Для кандидатов в офицеры организовывались специальные лекции и тактические занятия. Спустя восемнадцать месяцев, после шестимесячного курса молодого бойца и года службы в полку, кандидат становился капралом, и назывался теперь прапорщиком, а не кандидатом.78 После еще трех месяцев со свои полком и с участием в полноценных дивизионных маневрах на унтер-офицерской должности, кандидат получал звание сержанта и отправлялся в специальную военную школу. В случае Майер-Велькера это была пехотная школа в Дрездене. Он описывал школу как несколько совершенно новых или хорошо отремонтированных зданий с удобными квартирами для кандидатов.79
После того как прапорщики сдавали экзамены, начинался учебный год, в течение которого кандидаты всех родов оружия проходили курсы по тактике, воздушной войне, связи, автомобильной технике, топографии, маскировке, верховой езде, гражданскому праву, а также иностранные языки – наряду с другими предметами.80 Несколько часов в неделю были отводились на физическую подготовку. На данном этапе обучения кандидата в офицеры тактика преподавалась ему с точки зрения усиленного батальона. Майер-Велькер считал академическую подготовку очень и считал своих преподавателей высококвалифицированными.81 После примерно шестимесячной учебы кандидаты должны были сдавать промежуточные экзамены на знание военных и гражданских предметов. Тех, кто терпел неудачу, отправляли назад в свои полки и обычно увольняли из армии. Сдать эти экзамены было чрезвычайно трудно: в 1927 его провалили пятьдесят восемь фанен-юнкеров.82
После первого учебного года в пехотной школе, кандидаты в офицеры от кавалерии, артиллерии, инженерных войск и войск связи и транспортных войск направлялись в свои профильные офицерские школы. Второй год в пехотной школе и других профильных школах был подобен первому, исключая большее количество военных предметов, с тактикой, игравшей главную роль. В этом же году курсанты обучались вождению и получали права на управление мотоциклом. После второго года в течение шести недельного периода сдавалось большое количество экзаменов, в том числе устных. После этих экзаменов из программы подготовки офицеров отчислялось еще некоторое количество кандидатов.83
Оставшихся кандидатов называли старшими прапорщиками. Они возвращались в свои полки, чтобы пройти через последний этап подготовки офицера. Кандидаты служили в течение нескольких месяцев в полку на должности командиров взводов и продолжали учебный курс, включавший лекции, полевые поездки и уроки иностранного языка. В конце этой последней фазы, кандидаты в офицеры получали официальные рекомендации полковых офицеров и командира полка. Если полковые офицеры выражали сомнения относительно пригодности кандидата к зачислению в офицерский корпус, решение принималось военным министром. Успешные кандидаты становились офицерами примерно спустя четыре года после их поступления на военную службу.84
Программа подготовки офицерских кадров Рейхсвера была одной из наиболее напряженных из когда-либо существовавших систем обучения будущих офицеров. Перед Первой мировой войной подготовка офицера германской армии занимала год в "военной школе." Послевоенная система подготовки офицерских кадров серьезно порывала с прусскими военными традициями. Полтора года, которые лейтенант Рейхсвера проводил в войсках в качестве новобранца и младшего командира, представляли особую ценность; будущий офицер получал больше навыков военной службы и командного опыта, чем лейтенанты других армий. Следовательно, лейтенант Рейхсвера пользовался большим уважением и имел больше власти над своими солдатами и унтер-офицерами, чем его предшественник перед войной. Два года в офицерской школе в большей степени были нацелены на практическую сторону академического обучения, чем на теоретическую. Например, на первом году обучения в Дрездене двадцать четыре часа в неделю отводились на академические занятия и тринадцать часов на практическое обучение. Академическая подготовка включала наряду с другими предметами шесть часов тактики, два часа географии, два часа гражданского права, три часа на вооружение, три часа на военно-инженерную подготовку, один час на ведение воздушной войны и один час на автомобильную подготовку. Пятнадцать часов практического обучения включали упражнения по пехотной и саперной подготовке, артиллерийские занятия, обучение обращению с минометом и пулеметом, а также четыре часа физической подготовки и три часа верховой езды. 85
Рейхсвер намеревался максимально модернизировать подготовку офицеров, обсуждая перспективы тактики и способов ведения войны в свете последних технологий. В течение обоих учебных лет в школах всех родов войск проводились занятия по автомобильному делу, включая изучение вопросов моторизации Германской и прочих армий, обор последних новинок в области автотранспорта, курс по бронеавтомобилям и танкам зарубежных армий, а также занятия по новейшей танковой тактике.86 За оба учебных года в пехотной школе кандидаты в офицеры проходили курс по использованию авиации в современной войне, включая организацию авиаэскадрильи, воздушную разведку, противовоздушную оборону, а также авиационную поддержку наземных сил. Во втором учебном году примерно половина обучения была одинаковой в школах всех родов войск и половина отводилась на военные предметы по специальности. К стандартным предметам для всех родов войск относились военная история, военная администрация, воздушная война, география и вооружение. Тактические и практические занятия соответствовали специфике рода войск. Часть академических занятий также отводилась на специфические предметы. Так например учебный план кавалерийской школы отдавал три часа в неделю теории верховой езды и два часа на ветеринарное обучение.88
Начальные предложения Первоначальные предложения по составлению учебного плана для офицерских школ исходя скорее из идеалистических посылок в области военной истории делали акцент на изучении эпох Фридриха Великого и Наполеона в той же степени, что и на изучении последней войны. Предполагалось, что история военного искусства будет всесторонне изучаться по работам Клаузевитца, а принципы управления штудироваться по книге Шлиффена «Канны».89 В 1926-27 гг эта честолюбивая программа была сокращена. Майер-Велькер вспоминал, что в его время во время прохождения обучения в Дрездене действительно преподавалось много военной истории, но уже к середине 20-х упор делался на изучении трудов о последней войне – работы Клаузевитца были «фактически неизвестны» и не было никаких упоминаний о Шлиффене.90 В тактических наставлениях военная классика также игнорировалась; там доминировали новые тактические руководства и инструкции.91 Эти изменения в учебном плане офицерских школ показывают то, что сотрудники 1-й Инспекции руководствовались в значительной степени здравым смыслом. В конце концов цель офицерских школ состояла в подготовке эффективных командиров взводного, ротного и батальонного уровня. Никакой здравый смысл не требовал от ротного офицера знаний Клаузевитца или большой стратегии. Преподавание Клаузевитца было сокращено, чтобы соответственно увеличить преподавание батальонной и ротной тактики.
Программа обучения будущих офицеров, подготовленная 1-й Инспекцией, показывает хорошее понимание того типа молодых людей, которые получали младшие офицерские звания в Рейхсвере. При том, что кандидаты в офицеры были очень интеллектуальными, способными молодыми людьми в возрасте 20-21 года, в большинстве своем они были склонны больше к практической, чем к теоретической стороне военной службы и тактической подготовки. От них не требовалось быть военными интеллектуалами. Большая часть молодых офицеров Рейхсвера провела бы свою карьеру в строевых частях, а не на службе в Генеральном штабе. Лишь немногие наиболее образованные и интеллектуальные офицеры впоследствии принимались в состав Генерального штаба, где изучали вопросы высокой стратегии. Однако важно помнить, что многие из этих младших строевых офицеров Рейхсвера 20-х и не читая Клаузевитца и Шлиффена, показали себя превосходными тактиками и замечательными командирами крупных соединений во время Второй мировой войны. И если деятельность Вермахта во время этой войны признать в качестве стандарта военной эффективности, то подготовка офицеров Рейхсвера должна быть оценена, как первоклассная.

---

От	eugend
К	eugend (28.06.2006 19:44:53)
Дата	28.06.2006 19:46:14

Обучение унтер-офицерского состава.

---

Создание эффективного унтер-офицерского корпуса было центральным пунктом разработанной Зектом концепции создания «армии командиров». "Фундаментальное значение имеет то, что наши младшие командиры учатся быть независимо думающими и действующими солдатами. Эта цель будет достигнута тогда, когда они… начнут понимать, когда необходимо действовать самостоятельно, а когда ждать приказа.»47 Зект указывал, что унтер-офицеры должны участвовать в военном управлении, бывшем ранее прерогативой только офицеров. Кроме того, он приказывал включать старших унтер-офицеров наряду с офицерами в состав конференций, подводящих итоги полевых учений и тренировочных маневров.48 Упор, делавшийся Зектом на обучении и развитии унтер-офицерского состава, был принят офицерским корпусом в качестве своего собственного идеала. Отношения между офицерами и унтер-офицерами в Рейхсвере были превосходны, причем не только потому, что обе группы уважали друг друга как настоящих профессионалов, но и потому, что офицеры осознавали, что когда придет время расширения армии, многие из унтер-офицеров скорее всего станут офицерами.49 В 1920-е годы в Первом кавалерийском полку старших унтер-офицеров наряду с офицерами включали в состав участников полевых поездок штабных и строевых командиров.50 Похоже, что для Рейхсвера это было стандартной практикой. Отношение этих офицеров лучше всего представлено Вальтером Моделем, младшим офицером, а позднее фельдмаршалом, который видел своей обязанностью как командира роты в 1920-ых превращение каждого сержанта в первоклассного командира взвода.51
Если немецкий унтер-офицерский корпус был жизненно важен для высокой эффективности армии до и в ходе Первой мировой войны, то он оказался еще более важным для Рейхсвера после войны. Офицерский корпус стотысячного Рейхсвера был ограничен 4000 человек, но союзники не наложили никаких ограничений на количество унтер-офицеров. Рейхсвер использовал эту лазейку в соглашении в своих интересах, максимально используя унтер-офицеров при занятии должностей, в других странах занимавшихся офицерами. К 1926 году средний и старший унтер-офицерский состав вплоть до должности сержанта (unteroffizier) насчитывал 18 948 человек. Количество младшего командного состава более низкого уровня в системе Рейхсвера – капралов (obergefreite) и младшие капралов (gefreite) – увеличилось в 1926-м году до 19 000 человек в каждом звании - в общей сложности 38 000 младших унтер-офицеров или кандидатов на унтер-офицерские должности. В 1926 году немецкая армия насчитывала только 36 500 рядовых.52
В Рейхсвере назначение на должность унтер-офицера обуславливалось сдачей экзаменов и личными достижениями, а не исключительно старшинством, что было нормой в британских и американских армиях. После трех лет службы рядовому Рейхсвера разрешалось сдать экзамен на кандидата в унтер-офицеры, тест на определения уровня общих знаний и знание военных предметов. Если бы он проходил это испытание, он получал звание младшего капрала (ефрейтора).53 С этого момента он получал более высокую плату, отдельную или двухместную комнату в казарме, и причислялся к унтер-офицерскому составу. При том, что большинство срочнослужащих солдат являлись унтер-офицерами или младшими капралами, фактически вся армия представляла собой большую унтер-офицерскую академию, сделавшую упор на их постоянную подготовку в роли отделенных и взводных командиров в ходе тактических учений. Период службы в звании младшего капрала (ефрейтора) был одним из наиболее интенсивных периодов обучения. Солдат, который сдал экзамен на унтер-офицера, мог стать сержантом (unteroffizier) на четвертом году своей службы. Дальнейшее продвижение до старшего сержанта (unterfeldwebel) происходило после двух лет службы в звании сержанта. Чтобы стать старшим унтер-офицером или мастер-сержантом, старшиной (feldwebel), требовалось сдавать экзамены снова.54 Старшие унтер-офицеры, как ожидалось, должны были служить взводными командирами.
Сразу после войны армия сделала акцент на обучении военнослужащих и особенно унтер-офицеров. Уже в июне 1919 года для личного состава были организованы специальные курсы полной средней школы, в которых преподавали в основном офицеры. Высшим армейским руководством на офицеров и гражданских чиновников Рейхсвера возлагались обязанности по повышению уровня образования военнослужащих.55 Как и в других армиях, для офицеров и унтер-офицеров были созданы специальные военные технические курсы, как например курсы по подготовке к газовой войне.56 Вообще, возможности получения унтер-офицерами Рейхсвера военного образования были практически такими же, как в других современных армиях, в то время как возможности получения гражданского образования были лучшими для того времени.

---

От	eugend
К	eugend (28.06.2006 19:44:53)
Дата	28.06.2006 19:45:32

Задачи системы обучения Зекта

---

В соответствии с политикой Зекта создание армейской организации и обучение армии должно было происходить поэтапно. Сначала должна была быть организована профессиональная армия. На второй стадии следовало разработать современную военную доктрину. На третьем этапе должна была быть создана всеобъемлющая программа обучения всех родов войск. В соответствии с новой доктриной обучение должно было начинаться со взводных и ротных учений, постепенно двигаясь в сторону учений батальонных и полковых. При достижении высокого уровня индивидуальной подготовки, а также подготовки небольших подразделений, армия переходила к дивизионным и многодивизионным маневрам. Зект сделал обучение Рейхсвера главным приоритетом его армейской политики. Примерно треть своего времени в течение года он отводил на посещение гарнизонов по всей стране с тем, чтобы наблюдать за тем, как проходит обучение. Руководитель рейхсвера не пропускал даже самые маленькие подразделения.30

Фон Зект, как показывают его сохранившиеся инструкции, ожидал, что его подчиненные генералы будут поступать аналогично.31 В своем письме, названном "Основы обучения армии", Зект настаивал на том, что каждый офицер каждого рода войск Рейхсвера должен постоянно помнить о своей роли наставника и образца для подчиненных ему войск.32 Рукописная история Шестнадцатого пехотного полка показывает нам эту поэтапную систему армейского обучения. В 1921 году эта часть была сформирована. В 1922 программа обучения полка акцентировалась на переподготовке отделений, взводов и рот в соответствии с новыми пехотными наставлениями.33 В 1924 году была пересмотрена система обучения солдат и унтер-офицеров в соответствии с опытом, накопленным в 1921-23 годах.34 В 1924 году были также проведены ряд батальонных и полковых учений.35 А в 1926 году состоялись дивизионные учения.36
Результаты наблюдений Зекта за ходом обучения частей и подразделений содержались в ежегодно издававшихся Заметок командующего сухопутных войск (Bemerkungen des Chefs der Heersleitung). В 1920 Зект предписал, что первые три месяца каждого нового года должны были принадлежать командиру роты для его учебной программы.37 В том же самом году Зект констатировал, что «самой трудной целью для командира является достижение взаимодействия родов войск.»38 Он привел в качестве негативного примера гарнизон, в котором стояли пехотный батальон и артиллерийская батарея, которые редко участвовали в совместных учениях. Другой гарнизон, который посетил Зект, состоял из батальона пехоты без какого-либо артиллерийского подразделения, и несмотря на это пехота постоянно учились взаимодействию с артиллерией, используя макеты пехотных орудий – в гарнизоне служило несколько опытных артиллеристов, подготовивших программу обучения. Зект приказал, чтобы каждый пехотный офицер учился обслуживать орудия и командовать артиллерийским взводом. Тот же самый приказ в равной степени касался кавалерии и других родов войск.39
Фон Зект также критиковал наблюдавшиеся им склонности к тактике траншейной войны, настаивая на использовании новой тактике, делавшей основной упор на подвижности. В 1922 он принуждал пехоту концентрироваться на подвижности и фланговых атаках.40 Фон Зект особенно критически относился к тенденции подготовки артиллерии к позиционной войне: "Артиллерийские приказы слишком часто пишутся в соответствии с условиями позиционной войны и являются слишком длинными. Батальонные приказы, состоящие из 10-15 разделов, невозможно использовать в бою."41 Он добавляя что «в маневренной войне только временно может использоваться огневой вал (самый простой вариант которого требует 12 часов для подготовки). В маневренной войне лучше не использовать огневой вал, а давать артиллерии другие задачи."42 Зект непрерывно подчеркивал инновационность и гибкость мобильной войны в сравнении с тщательно планируемыми методами ведения позиционной войны. Во время продвижения вперед он рекомендовал атаковать с ходу, утверждая что «гибкость духа» немецкой армии и ее быстрые реакции являются одними из ее преимуществ. 43
В 1923 году Зект снова настаивал на том, что главная цель армии состояла в обучении для ведения маневренной войны. Важную роль играла способность войск преодолевать большие расстояния.44 Зект подчеркнул важность коротких, ясных приказов в подвижной войне в противоположность детальным приказам войны позиционной. Он констатировал, что армейские командиры все еще нуждались в большей практике по отдаче приказов, характерных для мобильной войны.45 Лишь в 1925 году Зект выразил реальное удовлетворение процессом переподготовки армии к мобильной войне: "полевые маневры показывают, что армия наконец-то преуспела в ослаблении пут позиционной войны. Подвижность - главная потребность армии. Эти принципы, изложенные в наших наставлениях, должны быть включены в наши учебные цели."46

---

От	Дмитрий Кропотов
К	eugend (28.06.2006 11:05:21)
Дата	28.06.2006 14:31:22

Вот то-то и оно

---

Привет!
>Про систему подготовки офицеров в Рейхсвере можно почитать у Корума, "Корни блицкрига. Военная реформа Ганса фон Зекта"

>Там система подготовки описана достаточно подробно - и изменилась она в Германии именно после реформ Зекта, до этого была такая же, как и в других странах
А когда она произошла?
Хм, какая такая же?
В БСЭ эта фамилия не встречается. А офицеры изучали эту реформу, ее сильные и слабые стороны, нашу системиу, ее сильные и слабые стороны?

> - после - с упором на практическое обучение, которое перемежается с теоретическим - и несколькими уровнями отбора, на которых отсеивались негодные кандидаты. Офицером человек "с улицы" становился за 3, кажется, года.
Но он при этом реально служил и командовал людьми, в отличие от наших лейтенантов.
Плюс, у него была возможность карьеры и обычного специалиста - если таланта командовать нету.


>Жесткая система отбора отчасти была связана с тем, что Версаль сильно ограничил число офицеров, и немцы могли "поизгаляться" над кандидатами.
Какое время имеется ввиду?
Мухин тоже говорит про конкуренцию среди офицеров, корнями уходящую во времена феодальной разобщенности.

>У нас в те же двадцатые годы ситуация была другая - во-первых армия была все-таки гораздо больше и офицеров требовалось также гораздо больше.
Раз армия была гораздо больше - значит, можно было дать возможность попробовать силы в управлении людьми большему количеству кандидатов.
Больше людей в армии - больше кандидатов на пост офицера - выбирай не хочу.

>Во-вторых - ужасающая текучка (из-за материальных и не только условий) - у нас и этих офицеров нехватало (как раз сейчас читаю книгу Берхина по военной реформе СССР в 1924-26 годах), хотя мы тоже пытались ввести и обязательные стажировки в войсках.
Какая еще текучка? Офицеры - самые высокооплачиваемые специалисты в СССР в 20х-30х.

>Вообще, в Германии даже кандидатов в офицеры отбирали очень тщательно - уровень экзаменов предполагал у них знания на уровне 12-летнего классического образования, а мы в военные училища только во-второй половине 30-х смогли позволить отбирать курсантов с 7-летним образованием.
Ну, не всегда же такое печальное положение было. Что нам мешало после войны свою реформу Зекта провести?
Дмитрий Кропотов, www.avn-chel.nm.ru

---

От	eugend
К	Дмитрий Кропотов (28.06.2006 14:31:22)
Дата	28.06.2006 17:51:50

Re: Вот то-то...

---

>Привет!
>>Про систему подготовки офицеров в Рейхсвере можно почитать у Корума, "Корни блицкрига. Военная реформа Ганса фон Зекта"
>
>>Там система подготовки описана достаточно подробно - и изменилась она в Германии именно после реформ Зекта, до этого была такая же, как и в других странах
>А когда она произошла?

В начале 20-х

>Хм, какая такая же?

Вам уже писали в этой же ветке

>В БСЭ эта фамилия не встречается.

Фамилия Зекта? Возможно, что и нет.

> А офицеры изучали эту реформу, ее сильные и слабые стороны, нашу системиу, ее сильные и слабые стороны?

Какие офицеры и когда? Тогда? Наверное - у Корума есть мнение американских атташе. Я думаю и наши изучали - поскольку бывали в Германии и общались с офицерами Рейхсвера регулярно. Вопрос немножко в другом - разные системы были обусловлены разными предпосылками - о чем Вам уже написал Дм. Козырев здесь
http://vif2ne.ru/nvk/forum/5/co/1256637.htm

>> - после - с упором на практическое обучение, которое перемежается с теоретическим - и несколькими уровнями отбора, на которых отсеивались негодные кандидаты. Офицером человек "с улицы" становился за 3, кажется, года.
>Но он при этом реально служил и командовал людьми, в отличие от наших лейтенантов.
В 20-е годы и мы старались направлять в училища отслуживших в армии - и мы - как я Вам уже написал, пробовали ввести обязательные стажировки в армии - сравнимые с немецкими.

>Плюс, у него была возможность карьеры и обычного специалиста - если таланта командовать нету.

Нет - если он был негоден - он отчислялся из армии

>>Жесткая система отбора отчасти была связана с тем, что Версаль сильно ограничил число офицеров, и немцы могли "поизгаляться" над кандидатами.
>Какое время имеется ввиду?
>Мухин тоже говорит про конкуренцию среди офицеров, корнями уходящую во времена феодальной разобщенности.

20-е годы

>>У нас в те же двадцатые годы ситуация была другая - во-первых армия была все-таки гораздо больше и офицеров требовалось также гораздо больше.
>Раз армия была гораздо больше - значит, можно было дать возможность попробовать силы в управлении людьми большему количеству кандидатов.
>Больше людей в армии - больше кандидатов на пост офицера - выбирай не хочу.
у немцев кандидатов осталось от старой армии - выбирай не хочу - и желающих попасть в армию было огромное количество. А выбирали они из них кандидатов очень мало.
Грубо говоря - если у Вас 100 тыс. желающих - и Вам надо отобрать в первом случае 4000 челове, а во втором 50 тыс. - где кандидаты будут лучше?

>>Во-вторых - ужасающая текучка (из-за материальных и не только условий) - у нас и этих офицеров нехватало (как раз сейчас читаю книгу Берхина по военной реформе СССР в 1924-26 годах), хотя мы тоже пытались ввести и обязательные стажировки в войсках.
>Какая еще текучка? Офицеры - самые высокооплачиваемые специалисты в СССР в 20х-30х.
В 20-е годы? Вы сильно не в курсе темы.

>>Вообще, в Германии даже кандидатов в офицеры отбирали очень тщательно - уровень экзаменов предполагал у них знания на уровне 12-летнего классического образования, а мы в военные училища только во-второй половине 30-х смогли позволить отбирать курсантов с 7-летним образованием.
>Ну, не всегда же такое печальное положение было.

Я Вам написал - до второй половины 30-х.

Только в конце тридцатых мы получили возможность укомплектовывать училища (и то не полностью) курсантами с неполным (хотя бы семилетним) общим образованием.

И до этого у нас на протяжении всех 20-х и начала 30-х военный бюджет кстати был меньше бюджета, выделяемого на образование (и здравоохранение)

> Что нам мешало после войны свою реформу Зекта провести?

50% неграмотных в стране (у немцев обязательное среднее образование с 18-го года, каж-ся, а обяз-ная грамотность чуть ли не с 18-го века) - раз

два - отсутствие денег - почитайте плиз про дебаты начала 20-х годов, сколько денег у нас выделялось на аоборону, или например протоколы РВС 23-го года, где жалуются на низкое денежное содержание офицерских кадров. Почитайте статью Фрунзе о реальной пехоте - где он пишет, почему мы отказались от обучения пехоты новой, групповой, тактике - посольку у нас нет достаточного количества легких пулеметов и нет средств, чтобы подготовить достаточное количество нормальных отделенных командиров.

Почитайте не Мухина, а более серьезные книжки

>Дмитрий Кропотов, www.avn-chel.nm.ru

---

От	Дмитрий Кропотов
К	eugend (28.06.2006 17:51:50)
Дата	29.06.2006 11:36:17

Re: Вот то-то...

---

Привет!
>В начале 20-х
>>Хм, какая такая же?
>Вам уже писали в этой же ветке
Где, покажите, плиз?
В описании самой реформы Зекта указывается, что требование полного среднего было выдвинуто впервые им. Всвязи с этим стенания о 7-летнем образовании советских будущих офицеров теряют остроту.
"Он строго ограничил производство в офицеры военнослужащих более низких званий, подняв требования к образованию офицеров на самый высокий, когда-либо существовавший уровень. Кандидат в офицеры должен был иметь аттестат о полном среднем образовании, соответствующий характер и обладать отличным уровнем физической подготовки"

>> А офицеры изучали эту реформу, ее сильные и слабые стороны, нашу системиу, ее сильные и слабые стороны?
>
>Какие офицеры и когда? Тогда? Наверное - у Корума есть мнение американских атташе. Я думаю и наши изучали - поскольку бывали в Германии и общались с офицерами Рейхсвера регулярно.
Т.е. не знаете. О чем и ведет речь Мухин - где опубликованы основания, по которым выбиралась та или иная система подготовки офицеров.

> Вопрос немножко в другом - разные системы были обусловлены разными предпосылками - о чем Вам уже написал Дм. Козырев здесь
http://vif2ne.ru/nvk/forum/5/co/1256637.htm
Неосновательные доводы, извините. Повторю еще раз - реформа Зекта не помешала, когда потребовалось, набрать столько же офицеров для вермахта такой же величины что и РККА.

>Офицером человек "с улицы" становился за 3, кажется, года.
>>Но он при этом реально служил и командовал людьми, в отличие от наших лейтенантов.
>В 20-е годы и мы старались направлять в училища отслуживших в армии - и мы - как я Вам уже написал, пробовали ввести обязательные стажировки в армии - сравнимые с немецкими.
И почему позже от этой практики отказались? Тут же речь еще и о том, что в Германии обучение на офицера не прерывало его практической работы в войсках - только отвлекало на сдачу экзаменов, сборы и т.д.

>>Плюс, у него была возможность карьеры и обычного специалиста - если таланта командовать нету.
>Нет - если он был негоден - он отчислялся из армии
Вы полагаете, это нормально?
>>Какое время имеется ввиду?
>>Мухин тоже говорит про конкуренцию среди офицеров, корнями уходящую во времена феодальной разобщенности.
>20-е годы
А какова была ситуация до 1й мировой?

>Грубо говоря - если у Вас 100 тыс. желающих - и Вам надо отобрать в первом случае 4000 челове, а во втором 50 тыс. - где кандидаты будут лучше?
В вашем примере - в первом, конечно. Но он предвзят. В миллионной армии каждый солдат хотел бы стать офицером. Поэтому в СССР желающих было бы больше.

>>Какая еще текучка? Офицеры - самые высокооплачиваемые специалисты в СССР в 20х-30х.
> В 20-е годы? Вы сильно не в курсе темы.
В 30е. Раз в 20е годы мизерное число офицеров еще и оплачивалось мало - ктож сам себе злобный враг?

>>>Вообще, в Германии даже кандидатов в офицеры отбирали очень тщательно - уровень экзаменов предполагал у них знания на уровне 12-летнего классического образования, а мы в военные училища только во-второй половине 30-х смогли позволить отбирать курсантов с 7-летним образованием.
Как выясняется, это требование было выдвинуто как раз ЗЕктом, до этого его не было.
И к 40м это требование не помешало обеспечить огромный вермахт офицерами.

>Только в конце тридцатых мы получили возможность укомплектовывать училища (и то не полностью) курсантами с неполным (хотя бы семилетним) общим образованием.
И как оно нам помогло? Пороки-то образования никуда не делись. Как можно готовить лейтенанта из вчерашнего школьника?


>> Что нам мешало после войны свою реформу Зекта провести?
>
>50% неграмотных в стране (у немцев обязательное среднее образование с 18-го года, каж-ся, а обяз-ная грамотность чуть ли не с 18-го века) - раз
Вы имеете ввиду 1-ю мировую, а я спрашивал про вторую

>два - отсутствие денег - почитайте плиз про дебаты начала 20-х годов, сколько денег у нас выделялось на аоборону, или например протоколы РВС 23-го года, где жалуются на низкое денежное содержание офицерских кадров.
Ну так и офицеров было весьма мало. Сами себе злобные буратины - о чем Мухин и говорит.

>Почитайте статью Фрунзе о реальной пехоте - где он пишет, почему мы отказались от обучения пехоты новой, групповой, тактике - посольку у нас нет достаточного количества легких пулеметов и нет средств, чтобы подготовить достаточное количество нормальных отделенных командиров.
Отделенные командиры - это не офицеры.

>Почитайте не Мухина, а более серьезные книжки
Мухин - популяризатор, и весьма талантливый. Другое дело, если бы он врал, но этого нет. Может, что-то преувеличивает-преуменьшает, но основные болевые точки выхватывает верно, имхо.

Дмитрий Кропотов, www.avn-chel.nm.ru

---

От	eugend
К	Дмитрий Кропотов (29.06.2006 11:36:17)
Дата	29.06.2006 15:31:48

Re: Вот то-то...

---

>Привет!
>>В начале 20-х
>>>Хм, какая такая же?
>>Вам уже писали в этой же ветке
>Где, покажите, плиз?
>В описании самой реформы Зекта указывается, что требование полного среднего было выдвинуто впервые им. Всвязи с этим стенания о 7-летнем образовании советских будущих офицеров теряют остроту.
>"Он строго ограничил производство в офицеры военнослужащих более низких званий, подняв требования к образованию офицеров на самый высокий, когда-либо существовавший уровень. Кандидат в офицеры должен был иметь аттестат о полном среднем образовании, соответствующий характер и обладать отличным уровнем физической подготовки"

В начале двадцатых - когда комплектовался офицерский корпус Рейхсвера - Зект выдвинул такое требование - а мы только в конце тридцатых смогли комплектовать училища более-менее образованными курсантами с семилетним образованием.
И почему "в связи с этим стенания о 7-летнем образовании советских будущих офицеров теряют остроту" - я не понимаю. Большая часть наших офицеров полков и дивизий ВОВ - это как раз командиры рот и взводов 20-х годов - те самые, с тремя классами общего образования в среднем.

>>> А офицеры изучали эту реформу, ее сильные и слабые стороны, нашу системиу, ее сильные и слабые стороны?
>>
>>Какие офицеры и когда? Тогда? Наверное - у Корума есть мнение американских атташе. Я думаю и наши изучали - поскольку бывали в Германии и общались с офицерами Рейхсвера регулярно.
>Т.е. не знаете. О чем и ведет речь Мухин - где опубликованы основания, по которым выбиралась та или иная система подготовки офицеров.

Я Вам указал уже - почитайте Берхина - многие проблемы РККА 20-х Вам будут очень понятны.
Почитайте Роджера Риза - про которого писал Исаев.
Наши страны и армии находились в совершенно разных условиях, когда строили свои армии.

>> Вопрос немножко в другом - разные системы были обусловлены разными предпосылками - о чем Вам уже написал Дм. Козырев здесь
> http://vif2ne.ru/nvk/forum/5/co/1256637.htm
>Неосновательные доводы, извините. Повторю еще раз - реформа Зекта не помешала, когда потребовалось, набрать столько же офицеров для вермахта такой же величины что и РККА.

Разумеется - потому что эти офицеры набирались уже и из унтеров рейхсвера - у которых кстати даже общеобразовательный уровень был выше, чем у офицеров РККА. Набирались они и среди старых офицеров имперской германской армии, из полиции и погранвойск - далеко не все офицеры Вермахта кстати прошли реально ту подготовку - что стандартный офицер Рейхсвера 20-х.

Кроме того - ограничения позволили немцам отшлифовать систему подготовки офицеров - у нас возможности для шлифовки не было. СССР 20-х был куда беднее и необразованнее Германии 20-х - оттуда все проблемы.

>>Офицером человек "с улицы" становился за 3, кажется, года.
>>>Но он при этом реально служил и командовал людьми, в отличие от наших лейтенантов.
>>В 20-е годы и мы старались направлять в училища отслуживших в армии - и мы - как я Вам уже написал, пробовали ввести обязательные стажировки в армии - сравнимые с немецкими.
>И почему позже от этой практики отказались?
Когда? До середины тридцатых это поддерживалось - позднее, честно говоря не знаю. Возможно с ростом армии процесс упростили.

>Тут же речь еще и о том, что в Германии обучение на офицера не прерывало его практической работы в войсках - только отвлекало на сдачу экзаменов, сборы и т.д.

Нет. Далеко не только на сборы или сдачу экзаменов.

>>>Плюс, у него была возможность карьеры и обычного специалиста - если таланта командовать нету.
>>Нет - если он был негоден - он отчислялся из армии
>Вы полагаете, это нормально?

Что именно - что непрошедшие очередной этап немецкие кандидаты отчислялись? В тех условиях думаю да.

>>>Какое время имеется ввиду?
>>>Мухин тоже говорит про конкуренцию среди офицеров, корнями уходящую во времена феодальной разобщенности.
>>20-е годы
>А какова была ситуация до 1й мировой?

Где?

>>Грубо говоря - если у Вас 100 тыс. желающих - и Вам надо отобрать в первом случае 4000 челове, а во втором 50 тыс. - где кандидаты будут лучше?
>В вашем примере - в первом, конечно. Но он предвзят. В миллионной армии каждый солдат хотел бы стать офицером. Поэтому в СССР желающих было бы больше.

Ваш пример некорректен - речь идет не об армии - а о стране в целом. В Германии было море желающих служить - даже рядовыми, а в СССР была большая текучка - даже на офицерских должностях.
Сформулирую пример по-другому - в одной стране 60 млн. чел., в другой 150 млн., одна набирает 4 тыс. офицеров, а другая 50-60 тыс.


>>>Какая еще текучка? Офицеры - самые высокооплачиваемые специалисты в СССР в 20х-30х.
>> В 20-е годы? Вы сильно не в курсе темы.
>В 30е. Раз в 20е годы мизерное число офицеров еще и оплачивалось мало - ктож сам себе злобный враг?

В том и вопрос - "где деньги, Зин?"
Не могли мы себе позволить много тратить на армию - не было у СССР денег в двадцатых. Это совершенно другая страна была - даже чем в конце тридцатых.


>>>>Вообще, в Германии даже кандидатов в офицеры отбирали очень тщательно - уровень экзаменов предполагал у них знания на уровне 12-летнего классического образования, а мы в военные училища только во-второй половине 30-х смогли позволить отбирать курсантов с 7-летним образованием.
>Как выясняется, это требование было выдвинуто как раз ЗЕктом, до этого его не было.

И что?

>И к 40м это требование не помешало обеспечить огромный вермахт офицерами.

Ну да - только в 20-х в Рейхсвере такое образование усилено давали унтер-офицерам - а унтеров и офицеров в Рейхсвере в общем было столько же, если не больше, чем младших командиров и офицеров в РККА.
И общий образовательный уровень в Германии был куда выше чем в СССР - потому и не помешало это требование обеспечить Вермахт офицерами.

>>Только в конце тридцатых мы получили возможность укомплектовывать училища (и то не полностью) курсантами с неполным (хотя бы семилетним) общим образованием.
>И как оно нам помогло? Пороки-то образования никуда не делись. Как можно готовить лейтенанта из вчерашнего школьника?

Очень помогло - недавно кстати тут на форуме обсуждалась фраза - что ВОВ была выиграна десятиклассником конца 30-х. Потому что одно - это офицер с трехклассным базовым образованием, а другое с тем же десятиклассным. Потому что больше было образованных людей - потому и технику легче осваивали.

Разница между Российской Императорской Армией в годы ПМВ и Красной Армией даже в самые первые дни германского вторжения была просто колоссальной. Если в прошлой войне русская армия сражалась как более или менее аморфная масса, малоподвижная, лишенная индивидуальностей, духовный подъем, вызванный идеями коммунизма, начал сказываться уже летом 1941 года. В отличие от ситуации 1914-1917 гг, количество неграмотных резко сократилось. Большинство населения уже приучалось мыслить самостоятельно, хотя количество хороших сержантов еще оставалось небольшим и основная масса солдат еще не сумела преодолеть своей медлительности. ... Русский не был активным коммунистом или политическим фанатиком. Однако мы должны отметить принципиальное изменение – он стал сознательным человеком, который всегда сражался за свою Родину и лишь в редких случаях – во имя политической идеи.

Индустриализация страны, проведенная за относительно короткое время, обеспечила КА большим количеством рабочих, имевших высокую техническую квалификацию Технически подготовленные солдаты тщательно распределялись по различным частям, где они получали возможность учить своих менее образованных городских товарище и не знакомых с машинами сельчан. Если в годы ПМВ для среднего русского телефон представлял собой какое-то неведомое колдовство, то в этой войне сложная радиоаппаратура уже воспринималась как любопытная игрушка, не более.

Высшие эшелоны командования КА с самого начала показали себя наилучшим образом: гибкость, инициативность, энергия. Однако они не смогли воодушевить основную массу русских солдат. Большинство командиров выдвинулись на командные посты в мирное время очень молодыми… в продвижении наверх… выбор делался в зависимости от характера, военных способностей и ума. Партийные выдвиженцы занимали чисто номинальные должности.

В области военного образования был достигнут столь значительный прогресс, что в начале войны качество высшего командования полностью отвечало требованиям момента. Многие решения в сфере стратегии, которые тогда и теперь могут вызвать сомнения в способностях этих командиров, требуют тщательного анализа тогдашней ситуации, и лишь после этого можно будет сделать правильный вывод. Многократно упоминавшиеся провалы во время Финской войны 1939-40 гг отлично известны, однако следует напомнить, что слишком часто их масштабы были раздуты сверх меры. Операции проводились по плану и результаты достигались именно тогда, когда атакующий этого желал.

Точно также первые тактические и оперативные успехи германской армии в начале кампании против России не могут доказать обратного…

>>> Что нам мешало после войны свою реформу Зекта провести?
>>
>>50% неграмотных в стране (у немцев обязательное среднее образование с 18-го года, каж-ся, а обяз-ная грамотность чуть ли не с 18-го века) - раз
>Вы имеете ввиду 1-ю мировую, а я спрашивал про вторую

Вы имеет в виду - почему после второй мировой войны мы не провели реформы Зекта? А у нас после ВОВ до хрущевских реформ был кстати очень качественный комсостав и сержансткий состав - война нас многому научила.

+ армия у нас была все-таки массовая, ане Зектовская элитная.

>>два - отсутствие денег - почитайте плиз про дебаты начала 20-х годов, сколько денег у нас выделялось на аоборону, или например протоколы РВС 23-го года, где жалуются на низкое денежное содержание офицерских кадров.
>Ну так и офицеров было весьма мало. Сами себе злобные буратины - о чем Мухин и говорит.

Не мало. И объясните, плиз - откуда взять других офицеров - а не тех, про которые были?

>>Почитайте статью Фрунзе о реальной пехоте - где он пишет, почему мы отказались от обучения пехоты новой, групповой, тактике - посольку у нас нет достаточного количества легких пулеметов и нет средств, чтобы подготовить достаточное количество нормальных отделенных командиров.
>Отделенные командиры - это не офицеры.
Это как один из доп примеров - с офицерами та же фигня была.

---

От	Владислав Моргунов
К	eugend (29.06.2006 15:31:48)
Дата	29.06.2006 21:34:23

Re: Вот то-то...

---

Здравствуйте, eugend!

Я бы так, совершенно нейтрально, нисколько не вмешиваясь в дискуссию, заметил следующее. Идеи фон Зекта не переносимы на нашу худосочную почву вовсе не из нехватки денег или тем более образования, так сказать, соискателей офицерского, пардон, среднего командирского звания. Главная идея немецкого подхода подготовки курсанта (а потом и офицера)– в работе над ним в полках. Иначе даже просто не примут (или выгонят). Что такое немецкий полковник рейхсвера – это понятно. А у нас? Герой разгрома банд Махно, чья молодость, говоря словами классика, прошла в годы военного коммунизма? Сколько классов у него самого и чему он может научить? Не случайно у нас сделан упор на училища, где еще имеют место быть осколки империи... Вот у Вас – курсант попадает в училище с должности командира отделения/ расчета и потом стажируется на той же должности после обучения. Это зачем, спрашивается. А почему не командира взвода? Больше ничему научить не можем? Помнится, даже в грамотные 80-е я, пиджак, имел дело с дедом/ командиром станции, который правильно и включить ее не мог, а курсанты военного училища, ну что, появились несколько дней на построении в доведенных до зеркального блеска сапогах и до не могу ушитых х/б, ну протусовались в столовой и при штабе, и все, зачот... Автор приведенного Вами отрывка чьего-то мутного потока сознания, кстати, служил в какой-нибудь из сравниваемых им армий...

---

От	eugend
К	Владислав Моргунов (29.06.2006 21:34:23)
Дата	30.06.2006 07:46:24

Re: Вот то-то...

---

>Здравствуйте, eugend!

>Я бы так, совершенно нейтрально, нисколько не вмешиваясь в дискуссию, заметил следующее. Идеи фон Зекта не переносимы на нашу худосочную почву вовсе не из нехватки денег или тем более образования, так сказать, соискателей офицерского, пардон, среднего командирского звания.

Как ни странно - в первую очередь вопрос именно денег и недостатка базового образования

> Главная идея немецкого подхода подготовки курсанта (а потом и офицера)– в работе над ним в полках.

Разумеется - имея 4000 офицеров и 180-200 кандидатов в год, а также значительно большие ресурсы - немцы могли себе позволить ТАК шлифовать офицеров и отстраивать систему их подготовки.

> Иначе даже просто не примут (или выгонят). Что такое немецкий полковник рейхсвера – это понятно. А у нас? Герой разгрома банд Махно, чья молодость, говоря словами классика, прошла в годы военного коммунизма? Сколько классов у него самого и чему он может научить?

И такое было - а с другой стороны, упрощенная картинка. Если не ошибаюсь - у Минакова были цифры по доле бывших офицеров РИА в командном и штабном составе РККА от уровня дивизии - кажется и по полкам есть такая же информация. И их доля была достаточно высока. Кроме того, реформа середины 20-х отчасти также была направлена на повышение уровня образования этих героев разгрома банд Махно и деникинских войск - через курсы усовершенствования высшего начальствующего состава, и слишком уж безграмотных товарищей из армии старались отсеивать.
Впрочем - озвученная Вами проблема разумеется была.

И качественный офицерский состав в Рейхсвере разумеется был гораздо выше.

> Не случайно у нас сделан упор на училища, где еще имеют место быть осколки империи... Вот у Вас – курсант попадает в училище с должности командира отделения/ расчета и потом стажируется на той же должности после обучения. Это зачем, спрашивается. А почему не командира взвода? Больше ничему научить не можем?

Чуть внимательнее прочитайте - 50-70% из числа отслуживших в армии - рядовыми и младшими командирами + остальные - по комсомольским и партийным призывам и т.д. и т.п. - им и давалась практика командования людьми как минимум на уровне отделения.

Автор приведенного Вами отрывка чьего-то мутного потока сознания, кстати, служил в какой-нибудь из сравниваемых им армий...

Раус, в ПМВ служил на австрийском фронте - во вторую мировую - один из наиболее успешных генералов Вермахта. Кстати, похожие слова есть и у Рундштедта, по-моему

---

От	Игорь Островский
К	Дмитрий Кропотов (28.06.2006 14:31:22)
Дата	28.06.2006 16:51:28

Re:

---

>В БСЭ эта фамилия не встречается.

- Зект? По-немецки von Seeckt. По-русски обычно - и неправильно - пишут Сект.
Мне каэцца, самое верное было бы Зеект.

---

От	Дмитрий Козырев
К	Дмитрий Кропотов (28.06.2006 14:31:22)
Дата	28.06.2006 14:36:31

Re: Вот то-то...

---

>>Вообще, в Германии даже кандидатов в офицеры отбирали очень тщательно - уровень экзаменов предполагал у них знания на уровне 12-летнего классического образования, а мы в военные училища только во-второй половине 30-х смогли позволить отбирать курсантов с 7-летним образованием.
>Ну, не всегда же такое печальное положение было. Что нам мешало после войны свою реформу Зекта провести?

Вы вероятно непонимаете?
В Германии реформы Секта были обусловлены невозможностью (версальским ограничением) содержать мощную регулярную армию и были направлены на сохранения кадра и опыта.
В СССР была необходимость содержать мощную (массовую) армию.

---

От	Дмитрий Кропотов
К	Дмитрий Козырев (28.06.2006 14:36:31)
Дата	29.06.2006 11:22:06

Хм.

---

Привет!
>Вы вероятно непонимаете?
>В Германии реформы Секта были обусловлены невозможностью (версальским ограничением) содержать мощную регулярную армию и были направлены на сохранения кадра и опыта.
И в итоге смогли обеспечить комплектование офицерами, прошедшими значительно большую практическую подготовку вермахт, нисколько не уступавший РККА по численности.

>В СССР была необходимость содержать мощную (массовую) армию.
И в Германии она возникла с приходом Гитлера. Как выяснилось, реформа ЗЕкта позволила это сделать с лучшим качеством, чем в СССР.

Реформы ЗЕкта привели к тому, что немецкий армейский офицер получал большую практическую подготовку чем советский.

Дмитрий Кропотов, www.avn-chel.nm.ru

---

От	Дмитрий Козырев
К	Дмитрий Кропотов (29.06.2006 11:22:06)
Дата	29.06.2006 11:43:52

Re: Хм.

---

>И в итоге смогли обеспечить комплектование офицерами, прошедшими значительно большую практическую подготовку вермахт, нисколько не уступавший РККА по численности.

И в итоге не имели боеспособной армии в период с 1918 по 1937 г.

>>В СССР была необходимость содержать мощную (массовую) армию.
>И в Германии она возникла с приходом Гитлера. Как выяснилось, реформа ЗЕкта позволила это сделать с лучшим качеством, чем в СССР.

Конечно.
Если рассматривать результат в отрыве от процесса.
Например если бы в 1935 г Франция не позволила бы военной силой демилитаризовать рейнскую область - мир бы так никогда и не узнал о "качестве подготовки немецких офицеров".

---

От	Дмитрий Кропотов
К	Дмитрий Козырев (29.06.2006 11:43:52)
Дата	29.06.2006 12:43:43

Так он узнал

---

Привет!
>>И в итоге смогли обеспечить комплектование офицерами, прошедшими значительно большую практическую подготовку вермахт, нисколько не уступавший РККА по численности.
>
>И в итоге не имели боеспособной армии в период с 1918 по 1937 г.
По независящим от них причинам.


>>>В СССР была необходимость содержать мощную (массовую) армию.
>>И в Германии она возникла с приходом Гитлера. Как выяснилось, реформа ЗЕкта позволила это сделать с лучшим качеством, чем в СССР.
>
>Конечно.
>Если рассматривать результат в отрыве от процесса.
>Например если бы в 1935 г Франция не позволила бы военной силой демилитаризовать рейнскую область - мир бы так никогда и не узнал о "качестве подготовки немецких офицеров".
Но он узнал. Вопрос - как распорядились полученными знаниями в СССР?


Дмитрий Кропотов, www.avn-chel.nm.ru

---

От	Дмитрий Козырев
К	Дмитрий Кропотов (29.06.2006 12:43:43)
Дата	29.06.2006 12:54:03

Re: Так он...

---

>>И в итоге не имели боеспособной армии в период с 1918 по 1937 г.
>По независящим от них причинам.

Конечно. Я про это и говорю. Реформа Секта была ориентирована на сугубо специфические условия, сложившиеся в Германии после ПМВ.
И потому Ваш (или Мухина, не знаю ) тезис, что "надо было как в Германии" - не верен.
Нельзя было "как в Германии"

>>Конечно.
>>Если рассматривать результат в отрыве от процесса.
>>Например если бы в 1935 г Франция не позволила бы военной силой демилитаризовать рейнскую область - мир бы так никогда и не узнал о "качестве подготовки немецких офицеров".
>Но он узнал.

И что?

>Вопрос - как распорядились полученными знаниями в СССР?

Нормально распорядились.

---

От	Дмитрий Кропотов
К	Дмитрий Козырев (29.06.2006 12:54:03)
Дата	29.06.2006 15:33:23

Почему нельзя-то?

---

Привет!
>>По независящим от них причинам.
>Конечно. Я про это и говорю. Реформа Секта была ориентирована на сугубо специфические условия, сложившиеся в Германии после ПМВ.
Ничего особо специфического. Ну, готовили офицеров под видом унтер-офицеров.
Суть-то реформы не в этом, а в соединении учебы с практикой.
Будущий офицер
- не покидает войск надолго
- обучается своими же командирами в войсках

>И потому Ваш (или Мухина, не знаю ) тезис, что "надо было как в Германии" - не верен.
>Нельзя было "как в Германии"
А по этому тезису хотелось бы обоснований.
Что нельзя было сделать из подхода Зекта в СССР?

>>>Конечно.
>>>Если рассматривать результат в отрыве от процесса.
>>>Например если бы в 1935 г Франция не позволила бы военной силой демилитаризовать рейнскую область - мир бы так никогда и не узнал о "качестве подготовки немецких офицеров".
>>Но он узнал.

>И что?

>>Вопрос - как распорядились полученными знаниями в СССР?
>Нормально распорядились.
Вот и хотелось бы узнать - была ли дискуссия, ее материалы, где бы сравнивались советская система с немецкой, оценивались сильные и слабые стороны и т.д.

Если таких материалов нет - что удивляться что книга Мухина, хоть как-то делающая подобный анализ становится полезной и интересной.

Дмитрий Кропотов, www.avn-chel.nm.ru

---

От	Дмитрий Козырев
К	Дмитрий Кропотов (29.06.2006 15:33:23)
Дата	30.06.2006 09:21:39

Re: Почему нельзя-то?

---

>А по этому тезису хотелось бы обоснований.
>Что нельзя было сделать из подхода Зекта в СССР?

Содержать армию в 150 тыс. человек.

---

От	eugend
К	Дмитрий Кропотов (29.06.2006 15:33:23)
Дата	29.06.2006 16:38:21

Re: Почему нельзя-то?

---

>Привет!
>>>По независящим от них причинам.
>>Конечно. Я про это и говорю. Реформа Секта была ориентирована на сугубо специфические условия, сложившиеся в Германии после ПМВ.
>Ничего особо специфического. Ну, готовили офицеров под видом унтер-офицеров.
>Суть-то реформы не в этом, а в соединении учебы с практикой.
>Будущий офицер
>- не покидает войск надолго
>- обучается своими же командирами в войсках

Будущий офицер Рейхсвера служит полтора года на рядовых и сержантских должностях,
потом 2 года учится в военной школе - потом проходит полугодовую стажировку в войсках и получает офицерское звание.

Будущий офицер РККА как правило это бывший кадровый солдат РККА (как написал выше ув. FVL - от 50 до 70% курсантов) - то есть отслужил 2 года рядовым или младшим командиром, потом поступил в училище, где отучился 3 года (первый год отводился на восполнение недостатка общеобразовательных знаний), в ходе обучения в училище он должен пройти две стажировки в войсках - первая после очередного призыва, чтобы получить общие навыки командования молодыми солдатами, вторая обязательно в должности командира орудия или отделения.

Тенденции похожи однако - но у нас средний базовый образовательный уровень будущих офицеров несравним однако даже с уровнем образования немецкого унтера - это раз. И второе - мы не могли себе позволить долго шлифовать офицера, потому что у немцев было 4 офицеров, а у нас 56 тыс., у немцев даже на рядовые должности в 100тыс. Рейхсвер был конкурс, там рядовые жили лучше, чем у нас офицеры, а у нас офицеры увольнялись из-за нищенского существования, текучесть была жуткой проблемой в армии.

>>И потому Ваш (или Мухина, не знаю ) тезис, что "надо было как в Германии" - не верен.
>>Нельзя было "как в Германии"
>А по этому тезису хотелось бы обоснований.
>Что нельзя было сделать из подхода Зекта в СССР?

Ничего - денег не было - даже на содержание Зектовской армии - и была необходимость содержать армию не меньше 500 тыс.

>>>>Конечно.
>>>>Если рассматривать результат в отрыве от процесса.
>>>>Например если бы в 1935 г Франция не позволила бы военной силой демилитаризовать рейнскую область - мир бы так никогда и не узнал о "качестве подготовки немецких офицеров".
>>>Но он узнал.
>
>>И что?
>
>>>Вопрос - как распорядились полученными знаниями в СССР?
>>Нормально распорядились.
>Вот и хотелось бы узнать - была ли дискуссия, ее материалы, где бы сравнивались советская система с немецкой, оценивались сильные и слабые стороны и т.д.

>Если таких материалов нет - что удивляться что книга Мухина, хоть как-то делающая подобный анализ становится полезной и интересной.

Есть другие книги, более качественно анализирующие офицерский корпус той же РККА.

Если Вы хотите зациклится на Мухине и размахивать им как жупелом - то Бог с Вами...
Если Мухин пробудит в Вас интерес к этой теме и заставит прочитать другие, более серьезные книги - то тогда тогда я согласен признать Мухина полезным :)

>Дмитрий Кропотов, www.avn-chel.nm.ru

---

От	Kosta
К	Дмитрий Кропотов (27.06.2006 15:33:56)
Дата	27.06.2006 22:32:04

А вот другие мемуары

---

>Т.е. не вообще военно-учебных заведений, а военно-учебных заведений в нашем или американском понимании.
>Далее Мухин расшифровывает, что он имел ввиду:
>"То есть не было никаких военно-учебных заведений, куда с улицы мог
>поступить штатский человек, поприсутствовать несколько лет на занятиях,
>сдать экзамены и стать офицером.

Че то я все равно не понял. Вот взял первое попавшееся под руку - биографию Гинденбурга, автор Вальтер Райшнер. И читаю: 1 апреля 1859 года пауль закончил пятый класс и стал кадетом вальштадского училища... После окончания выпускного класса и сдачи экзамена на чин фенриха Пауль поступил 7 апреля 1865 года так называемым секунд-лейтеннатом в 3-й гвардейский полк.

Или вот еще на полке рядом стоят - м6емуары Ханса фон Люка "На острие танкового клина". Так: "в 1931 и 1932 гг. нас, кадетов, на 9 месяцев отправили в пехотное училище в Дрезден для окончания подготовки и присвоения завания младших офицеров".

Так я не понял, а чем немецкое училище от российского или амеркианского отличается?

---

От	Оккервиль
К	Kosta (27.06.2006 22:32:04)
Дата	27.06.2006 23:02:07

тоже не понял порядка прохождения службы

---

Приветствую Вас!

>После окончания выпускного класса и сдачи экзамена на чин фенриха
Фенрих - офицерское звание ?

>поступил 7 апреля 1865 года так называемым секунд-лейтеннатом в 3-й гвардейский полк.
секунд-лейтеннатом - Это должность?

Или перевод такой?

С уважением

---

От	Kosta
К	Оккервиль (27.06.2006 23:02:07)
Дата	27.06.2006 23:43:39

Re: тоже не...

---

>Приветствую Вас!

>>После окончания выпускного класса и сдачи экзамена на чин фенриха
>Фенрих - офицерское звание ?

Фенрих - курсант военного училища на последнем курсе. Насколько я правильно понимаю употребление этого слова в данном случае, имелся в виду оберфенрих - "кандидат в офицеры", т.е. то, что Мухин называет "человек с дипломом офицера". Офицером, опять же как я понимаю, он становится при получении офицерской должности (вакансии) в полку. тут либо переводчик, либо Раушнер не стали вдаваться в такие детали.

>>поступил 7 апреля 1865 года так называемым секунд-лейтеннатом в 3-й гвардейский полк.
>секунд-лейтеннатом - Это должность?
> Или перевод такой?

Видимо, перевод, потому что переведено с немецкого (был бы английский можно было бы грешить на секонд-лейтенанта).

Но в данном случае, ИМХО, важно, что карьера Гинденбурга шла именно так же, как Мухин описывает карьеру советских офицеров: человек с улицы поступает в военное училище, сдавет экзамен, получает "офицерский диплом", за чем следует назначение на должность и присвоение офицерского звания. И никаких таких особых 9-летних мучений в унтер-офицерах, описанных Винцером.


С уважением

---

От	С.Алексеев
К	Kosta (27.06.2006 23:43:39)
Дата	28.06.2006 01:37:35

Re: тоже не...

---

>>Фенрих - офицерское звание ?
>
>Фенрих - курсант военного училища на последнем курсе.

А также гражданский "человек с улицы", имеющий уже не помню какой образовательный ценз, и поступающий добровольцем в армию.

>Насколько я правильно понимаю употребление этого слова в данном случае, имелся в виду оберфенрих - "кандидат в офицеры", т.е. то, что Мухин называет "человек с дипломом офицера". Офицером, опять же как я понимаю, он становится при получении офицерской должности (вакансии) в полку. тут либо переводчик, либо Раушнер не стали вдаваться в такие детали.

Звание "оберфенрих" ввели уже после ПМВ. До 1918 г был "дегенфенрих".
Разницу между двумя фенрихами я так и не выяснил (кроме того, что "обычный" считался младше фельдфебеля, а "деген" - старше), но кандидатами в офицеры были оба.

---

От	Alex Bullet
К	Kosta (27.06.2006 23:43:39)
Дата	28.06.2006 01:21:10

Re: тоже не...

---

Полтаблетки - от головы, полтаблетки - от задницы. И смотри, не перепутай.
>>Приветствую Вас!
>

>Фенрих - курсант военного училища на последнем курсе. Насколько я правильно понимаю употребление этого слова в данном случае, имелся в виду оберфенрих - "кандидат в офицеры", т.е. то, что Мухин называет "человек с дипломом офицера". Офицером, опять же как я понимаю, он становится при получении офицерской должности (вакансии) в полку. тут либо переводчик, либо Раушнер не стали вдаваться в такие детали.

Кандидат в офицеры, если не ошибаюсь, назывался "анвартер".

С уважением, Александр.

---

От	FVL1~01
К	Kosta (27.06.2006 22:32:04)
Дата	27.06.2006 22:51:35

19го века НИЧЕМ. Благо систему кадетских корпусов они у нас

---

И снова здравствуйте

>Так я не понял, а чем немецкое училище от российского или амеркианского отличается?

Тчонее пруссаки у "нашего" Вестфальца Миниха копировали а не наоборот :-)



А вот в 20м веке уже были ньюансы, именно после ПМВ и фон Секта.
С уважением ФВЛ

---

От	Colder
К	Дмитрий Кропотов (27.06.2006 15:33:56)
Дата	27.06.2006 15:40:46

Непонятно

---

>"То есть не было никаких военно-учебных заведений, куда с улицы мог поступить штатский человек

Ну нифига ж себе открытие!!! Конечно, в Германии не было военно-учебных заведений, куда мог бы поступать "человек с улицы", потому что офицерство - это была каста. В истории дивизии Дас Райх, в вводной главе про создание СС сказано, что популярность СС среди низших классов как раз и вызывалось тем, что поступить в офицерские училища СС мог любой вне зависимости от социального происхождения - ограничения были, но расовые, не социальные. Что касается США, то тут Мухин, мягко говоря, заливает. В США, чтобы попасть в Вест-Пойнт, одного желания человека с улицы мало. Надо представить рекомендцию сенатор или члена конгресса, или президента :). Точный список не помню, читал давно. Трудно представить себе, что подобные люди дают рекомендации не глядя.

---

От	Георгий
К	Colder (27.06.2006 15:40:46)
Дата	27.06.2006 16:51:40

Мухин пишет от этом прямым текстом. Только в предыдущих главах.

---

>В США, чтобы попасть в Вест-Пойнт, одного желания человека с улицы мало. Надо представить рекомендцию сенатор или члена конгресса, или президента :). Точный список не помню, читал давно. Трудно представить себе, что подобные люди дают рекомендации не глядя.

Мухин пишет от этом прямым текстом. Только в предыдущих главах.

"Хотите, я вам весь спич напишу?" (С) "На всякого мудреца..."

---

От	Colder
К	Георгий (27.06.2006 16:51:40)
Дата	28.06.2006 14:32:46

Ну, я не любитель Мухина, а последующие главы вы здесь не постили

---

Тем не менее я все-таки никак не пойму, чего же он хочет? В тех же США и прочих Британиях юноша запросто поступает в военный вуз, минуя службу "во солдатах". Просто это будет не каждый юноша и не в каждый военный вуз. И все. Тут есть вот какая щтука, которую лично я в мухинском разборе не увидел. А именно - как научиться командовать? Не какие-то там технические детали типа устройства локатора или там расположение взвода в бою, а именно командовать, что, в общем случае, означает умение заставить людей делать то, что им не хочется делать (потому что то, что им нравится, они сделают и без команды :). Это на самом деле штука очень непростая. Как учиться подчиняться, тут все понятно, и об этом с удовльствием пишут. А вот как учить командовать - помалкивают. И совершенно ясно почему: всяких там учебных сержантов мало, а что с остальными-то делать? Вот тут-то на передний план и выходит дедовщина, то, что в Америке называют rat-system. Система проста и эффективно до безобразия: младшекурсников строят все кому ни лень - потому что научиться подчиняться это первым делом, а потом они гоняют младшекурсников, причем ВСЕ. И заставляют их делать то, что ни в каком уставе не описано. Т.е. учатся заставлять делать то, что людям делать совершенно неохота. Поскольку система обучения командным навыкам неофициальная, то очень подвержена злоупотреблениям. Но предложите ЛУчшую :).

---

От	Chestnut
К	Colder (28.06.2006 14:32:46)
Дата	28.06.2006 14:48:18

Re: Ну, я...

---

>Вот тут-то на передний план и выходит дедовщина, то, что в Америке называют rat-system. Система проста и эффективно до безобразия: младшекурсников строят все кому ни лень - потому что научиться подчиняться это первым делом, а потом они гоняют младшекурсников, причем ВСЕ. И заставляют их делать то, что ни в каком уставе не описано. Т.е. учатся заставлять делать то, что людям делать совершенно неохота. Поскольку система обучения командным навыкам неофициальная, то очень подвержена злоупотреблениям. Но предложите ЛУчшую :).

Более того -- это к слову о упомянутом когда-то существовавшем британском принципе назначать офицерами деток из хороших семей -- парни, отучившиеся в британских частных школах, эту систему прошли уже к совершеннолетию, тем самым уже были подготовлены к тому, чтобы командовать другими
)))))

In hoc signo vinces

---

От	Colder
К	Chestnut (28.06.2006 14:48:18)
Дата	28.06.2006 14:55:40

Я об этом черкнул немного ниже и чуть пораньше :)(-)

---

---

От	Chestnut
К	Colder (28.06.2006 14:55:40)
Дата	28.06.2006 15:08:32

ага, на целых 17 секунд :)))) (-)

---

---

От	Дмитрий Кропотов
К	Colder (27.06.2006 15:40:46)
Дата	27.06.2006 15:48:15

Что именно?

---

Привет!
>>"То есть не было никаких военно-учебных заведений, куда с улицы мог поступить штатский человек

>Ну нифига ж себе открытие!!! Конечно, в Германии не было военно-учебных заведений, куда мог бы поступать "человек с улицы", потому что офицерство - это была каста.
Ну, а где можно бы было ознакомиться с анализом, как указанный факт влиял на качество подготовки офицерского корпуса Германии и других стран, где была традиционная подготовка? И почему в России был принят именно такой способ подготовки офицеров, а не иной?
По-моему, Мухин высказывает очень интересные и нетривиальные мысли.

>Что касается США, то тут Мухин, мягко говоря, заливает. В США, чтобы попасть в Вест-Пойнт, одного желания человека с улицы мало. Надо представить рекомендцию сенатор или члена конгресса, или президента :). Точный список не помню, читал давно. Трудно представить себе, что подобные люди дают рекомендации не глядя.
И, тем не менее, Вест-Пойнт может окончить гражданский человек?

Дмитрий Кропотов, www.avn-chel.nm.ru

---

От	С.Алексеев
К	Дмитрий Кропотов (27.06.2006 15:48:15)
Дата	27.06.2006 16:29:26

Re: Что именно?

---

>По-моему, Мухин высказывает очень интересные и нетривиальные мысли.

Ерунду он, как обычно, высказывает.

Все офицеры были когда-то гражданскими людьми. И во всех странах в военное училище можно было поступить непосредственно "с гражданки".
Ограничения были, но никак не связанные с прохождением предварительной срочной/контрактной службы в армии.

Применительно к Германии времен Кайзера (за ВМВ не скажу, ибо не специалист), юноша, мечтающий о военной карьере, должен был заблаговременно определиться со своими планами, и завершить среднее образование не в обычной школе, а в кадетском училище. Далее следовала та самая "военная академия", выпускники которой, сдав экзамены становились фенрихами, т.е. "кандидатами в офицеры" и занимали в армии офицерские вакансии. Лейтенантов им затем присваивали автоматически по прошествии года, или около того.

Но так было только в мирное время, а в военное - никаких фенрихов, сразу лейтенантские погоны.

Кроме того, были еще школы офицеров резерва, в которые кроме заслуженных унтер-офицеров принимали еще и штатских с образованием выше среднего.

---

От	bob909
К	С.Алексеев (27.06.2006 16:29:26)
Дата	28.06.2006 01:21:07

Re: Что именно?

---

>Все офицеры были когда-то гражданскими людьми. И во всех странах в военное училище можно было поступить непосредственно "с гражданки".

В Израиле, например, нельзя - солдатиком иди, а там посмотрим брать ли на офицерские курсы.

---

От	Colder
К	Дмитрий Кропотов (27.06.2006 15:48:15)
Дата	27.06.2006 16:16:24

Re: Что именно?

---

Я понял так, что Мухин противопоставляет систему ограниченного допуска к военному обучению и систему, когда в нее может попасть "человек с улицы". Так просто все - социально-кастовая система. Собственно, к качеству военной подготовки это имеет весьма опосредованное отношение. Я вообще не понимаю, зачем Мухин начал на эту тему распространяться.

>И, тем не менее, Вест-Пойнт может окончить гражданский человек?
Что вы понимаете под гражданским человеком??? Поступить туда гражданский может запросто - военными-то люди не рождаются :). Но далеко не любой - будь добр предоставить рекомендацию - президента, вице-президента, сенатора, члена конгресса, члена верховного суда. Не можешь - твое горе. Тогда как в советские военные училища этого не требовалось.
Если же вы понимаете под гражданским получение офицерского звания гражданскими наподобие наших военных кафедр, то и этого добра в США навалом - вам знакома аббревиатура ROTC?

---

От	Любитель
К	Colder (27.06.2006 16:16:24)
Дата	27.06.2006 17:21:05

Вы совершенно неправильно поняли.

---

>Я понял так, что Мухин противопоставляет систему ограниченного допуска к военному обучению и систему, когда в нее может попасть "человек с улицы".

Идея фикс Мухина - обучение за партой должно быть минимизировано, учиться надо на практике. (Не берусь судить насколько это здраво, я тут не копенгаген абсолютно, просто пересказываю мухинскую мысль).

---

От	Нумер
К	Любитель (27.06.2006 17:21:05)
Дата	27.06.2006 21:02:28

Re: Вы совершенно...

---

Здравствуйте
>>Я понял так, что Мухин противопоставляет систему ограниченного допуска к военному обучению и систему, когда в нее может попасть "человек с улицы".
>
>Идея фикс Мухина - обучение за партой должно быть минимизировано, учиться надо на практике. (Не берусь судить насколько это здраво, я тут не копенгаген абсолютно, просто пересказываю мухинскую мысль).

Если б командующие чаще вспоминали азбучные истины, которым участся за партами... Тот же Грозный штурманули так, что в 1945 за это немедленно сняли бы с должности, если бы куда надо не отправили. Если вдалбливали за партами плохо, то это не значит, что надо гробить людей, компенсируя прорехи в знаниях у недоучек.

---

От	FVL1~01
К	Нумер (27.06.2006 21:02:28)
Дата	27.06.2006 22:11:22

Про Грозный...

---

И снова здравствуйте
>Здравствуйте
>>>Я понял так, что Мухин противопоставляет систему ограниченного допуска к военному обучению и систему, когда в нее может попасть "человек с улицы".
>>
>>Идея фикс Мухина - обучение за партой должно быть минимизировано, учиться надо на практике.


Войне в СССР ТРУДНО было учиться на практике , это в 19м веке генерал Кульнев любил Россию-матушку за то что у нее хоть в одном углу но деруться... Тот же СССР СЕРЬЕЗНО не воевал с 1945. Опыт штурма большого города на примере Грозного сработал последний раз в 1956, и тогда примененный в 1995 ген Грачевым метод оказался УСПЕШНЫМ :-( Не помешала бронетехника и американцам в 1968 во время "Тэта", ну что тут поделать - а в 1995 оказалось ВСЕ НЕ ТАК... бывает


Так что Мухин просто говорит благоглупости. Вроде Сунь Цзы, но труда пониже и дым ощутимо пожиже....


С уважением ФВЛ

---

От	Нумер
К	FVL1~01 (27.06.2006 22:11:22)
Дата	29.06.2006 13:52:36

Re: Про Грозный...

---

Здравствуйте
>Войне в СССР ТРУДНО было учиться на практике , это в 19м веке генерал Кульнев любил Россию-матушку за то что у нее хоть в одном углу но деруться... Тот же СССР СЕРЬЕЗНО не воевал с 1945. Опыт штурма большого города на примере Грозного сработал последний раз в 1956, и тогда примененный в 1995 ген Грачевым метод оказался УСПЕШНЫМ :-( Не помешала бронетехника и американцам в 1968 во время "Тэта", ну что тут поделать - а в 1995 оказалось ВСЕ НЕ ТАК... бывает

Если один раз разгильдяйский метод прошёл, то это не значит, что всегда надо его использовать. Ведь все прекрасно понимали, что НЕЛЬЗЯ так штурмовать. Я прекрасно помню, что в первый же день боём мой отец предсказывал провал такого штурма,хотя он не военный. Просто его учили тактике в своё время,что танкам без пехоты в городе делать нечего. А фактически именно так и собирались штурмануть.

---

От	Colder
К	С.Алексеев (27.06.2006 14:23:21)
Дата	27.06.2006 15:27:35

Мухина вообще очень трудно понять

---

В вышеприведенном скане громадные турусы на колесах. Сами по себе небезынтересные - типа россказней насчет трудностей перевода - все эти "лейтенанты мафии" и майоры, генерал-майоры и генерал-лейтенанты, но совершенно непонятно, какое отношение все это имеет к сабжу - все эти петровские артикулы, кто куда смотрел, и кто ему при этом помогал - то ли смотреть, то ли обозы тащить. При этом, сдается мне, слона-то Мухин и не приметил - или приметил, но неверно трактует. Существенная разница между Германией-Японией и СССР состояла в том, что выпускник офицерского училища в СССР сразу получал офицерское звание и направлялся в войска уже будучи офицером без каких-либо формальных оговорок. Тогда как в Германии и Японии просто закончить курс обучения было недостаточно, кандидат проходил своего рода испытательный срок на право быть офицером. Не помню точно, как это оформлялось в Германии, но Гланц называет это Probation Officer (так и говорит, что, скажем, атаку такой-то роты возглавил Probation Officer такой-то). Даже само название японских офицерских курсов по-английски звучит не так, а нечто вроде как курсы по подготовке КАНДИДАТОВ в офицеры.
Данная практика ИМХО вполне правильная и уместная, но с одной оговоркой: если офицер ВСЕГДА командир. В тамошних армиях это так, поскольку есть громадная унтер-офицерская и сержантская прослойка. Я уж не говорю о развитой системе градации собственно солдат. "Вы не матрос 2-го класса. Вы механик 3-го класса" (с) - вольный пересказ Клэнси. В СССР данная практика была излишество, поскольку развитой системы унтер-офицерства не было и нет, поэтому де-факто младшие офицеры часто исполняли роль высокообученных специалистов, командные навыки им были не нужны. Недаром ходила злая поговорка: "офицеры свободны, товарищи лейтенанты - останьтесь". Мухин же за своими турусами на колесах этого просто не видит. Можно (а, может быть, и нужно) спорить о ненужности образованной в СССР системы, но цимес в том, что ее сути Мухин абсолютно не улавливает.
Кстати, подобное же смешение понятий имело место в недавнем споре про инженеров в царской России и СССР. В царской России инженер - это всегда руководитель производства. Тогда как в СССР это, по большей части, канцелярская крыса за кульманом (я специально зло утрирую). Более того, огромный вред принесло декларированное стремление постоянно сокращать управленческий персонал (служащих), вследствие чего многие должности клерков просто перекочевали в инженерно-техническую ипостась. Помню как моя мать очень удивлялась должности "инженер БТИ", которая занимала в этой организации девица, с трудом одолевшая 10 классов.

---

От	Begletz
К	Colder (27.06.2006 15:27:35)
Дата	27.06.2006 17:05:16

Немцы, это японцы Европы.

---

То же стремление доводить все до совершенства. Немцы воевали хорошо по той же причине, по которой сейчас они хорошо играют в футбол.

(шучу, шучу! :-))))))

---

От	Дмитрий Козырев
К	Begletz (27.06.2006 17:05:16)
Дата	27.06.2006 17:12:19

Ингерсол высказался лучше :) (-)

---

---

От	Begletz
К	Дмитрий Козырев (27.06.2006 17:12:19)
Дата	29.06.2006 03:33:56

Как? (-)

---

---

От	Дмитрий Козырев
К	Begletz (29.06.2006 03:33:56)
Дата	29.06.2006 09:12:35

Ну это классика :) (+)

---

В действиях каждой армии мы усматривали черты национального характера, и я забавлялся мыслью, что в войне эти черты проявляются, в сущности, так же, как в игре.

Американская тактика, например, определенно сродни американскому футболу. Мы, казалось, только и делали, что, нагнув голову, ломились в самый центр линии или каким-нибудь замысловатым способом передавали мяч вперед. А когда пехоте удавалось пробить брешь в позициях противника, наши танки неплохо изображали бег по полю.

Война, как ее вели американцы, напоминала футбол во многих отношениях: потренироваться месяца два, разработать несколько вариантов, наскоро посовещаться, чтобы выбрать один из них, а потом либо попросту ударить в лоб, либо сделать петлю похитрее, — и мчаться что есть духу по открытому полю. Это была игра в расчете на овации трибун или на альбом, куда можно наклеить газетные вырезки, где упоминается ваша фамилия; игра, в которой увечья не редкость; грубая игра, которую ведут всерьез, — но все же игра. [417]

На другом конце Европы были русские, которых мы наблюдали уже около года. Их манера играть напоминала шахматы — игру умственную и беспощадную. В шахматах сознательно жертвуют пешками и даже более важными фигурами, чтобы в дальнейшем добиться преимущества. Взяв фигуру, ее попросту снимают с доски. Русские разрабатывали свои планы на много месяцев вперед, и когда у них, как в шахматах, оказывалось на одну — две фигуры больше, чем у немцев, можно было с уверенностью предсказать, что они будут и дальше нажимать и разменивать фигуры до тех пор, пока у противника уже не останется фигур для размена.

Русские явно смотрели на поле боя, как на шахматную доску: они рассчитывали на много ходов вперед, заставляли немцев непрестанно перемещать силы, чтобы отражать их наступление то на одном, то на другом участке огромной шахматной доски, протянувшейся от Балтики до устья Дуная. Немцы никогда не могли сравниться с русскими в понимании того, что происходило на этой доске, и, по-видимому, после того как немецкие генералы исчерпали свои первые, довоенные штабные этюды, у немцев никогда уже не было настоящего, развернутого плана разгрома русских.

Действия британских войск на нашем левом фланге всегда напоминали мне крикет. Это была нескончаемая игра, с примерами индивидуального героизма и мастерства... и с перерывами для чаепитий.

Англичане играли в войну так же, как в крикет, — в отличных костюмах, соблюдая хороший тон и — бесконечно долго.

А немцы? Они проиграли войну, потому что вообще не видели в ней элемента игры. Они относились к ней слишком серьезно.

---

От	Begletz
К	Дмитрий Козырев (29.06.2006 09:12:35)
Дата	30.06.2006 05:44:51

Отлично! Спасибо! (-)

---

---

От	Дмитрий Кропотов
К	Colder (27.06.2006 15:27:35)
Дата	27.06.2006 15:35:29

Как раз в этом он и видит соль

---

Привет!
" Тогда как в Германии и Японии просто закончить курс обучения было недостаточно, кандидат проходил своего рода испытательный срок на право быть офицером."
Но не только в этом.
Дмитрий Кропотов, www.avn-chel.nm.ru

---

От	Colder
К	Дмитрий Кропотов (27.06.2006 15:35:29)
Дата	27.06.2006 15:47:40

Ну дык я ж говорю, что трактует-то он неверно

---

Читая его фрагмент, так и видишь злобных недоумков, перенявших с проклятущего Запада начетничество. Тогда как разница советской и тамошних систем вполне объяснима. Насчет "не только в этом": Мухин разводит громадные турусы насчет того, что никто из военачальников в мемуарах не вспоминает, как ему помогло обучение. Встречный вопрос: а у немцев подобное написано? Знаете, я прочитал чуть ли не весь "Немецкий взгля" Ньютона, и нигде я там не встретил рассуждений на тему, как меня здорово научили в училище.

---

От	Нумер
К	Colder (27.06.2006 15:47:40)
Дата	27.06.2006 20:58:09

Re: Ну дык...

---

Здравствуйте
>Читая его фрагмент, так и видишь злобных недоумков, перенявших с проклятущего Запада начетничество. Тогда как разница советской и тамошних систем вполне объяснима. Насчет "не только в этом": Мухин разводит громадные турусы насчет того, что никто из военачальников в мемуарах не вспоминает, как ему помогло обучение. Встречный вопрос: а у немцев подобное написано? Знаете, я прочитал чуть ли не весь "Немецкий взгля" Ньютона, и нигде я там не встретил рассуждений на тему, как меня здорово научили в училище.

Помнится Жуков причитал что-то на тему "как круто нас учили, сам не понимаю, как столько успевали выучить".

---

От	Любитель
К	Colder (27.06.2006 15:47:40)
Дата	27.06.2006 17:27:59

Чисто логически здесь никаких противоречий нет.

---

>Мухин разводит громадные турусы насчет того, что никто из военачальников в мемуарах не вспоминает, как ему помогло обучение. Встречный вопрос: а у немцев подобное написано? Знаете, я прочитал чуть ли не весь "Немецкий взгля" Ньютона, и нигде я там не встретил рассуждений на тему, как меня здорово научили в училище.

Мухин вообще резко критикует, скажем так, "обучение в отрыве от производства", пишет, что Дело само учит и т.д., причём эту мысль он высказывает не только относительно офицеров, но и вообще любых производств.

Не знаю, насколько его тезис применим к армии, но "по жизни" ПМСМ очень часто эта мысль подтверждается практикой.

---

От	Нумер
К	Любитель (27.06.2006 17:27:59)
Дата	27.06.2006 20:58:58

Re: Чисто логически...

---

Здравствуйте
>>Мухин разводит громадные турусы насчет того, что никто из военачальников в мемуарах не вспоминает, как ему помогло обучение. Встречный вопрос: а у немцев подобное написано? Знаете, я прочитал чуть ли не весь "Немецкий взгля" Ньютона, и нигде я там не встретил рассуждений на тему, как меня здорово научили в училище.
>
>Мухин вообще резко критикует, скажем так, "обучение в отрыве от производства", пишет, что Дело само учит и т.д., причём эту мысль он высказывает не только относительно офицеров, но и вообще любых производств.

>Не знаю, насколько его тезис применим к армии, но "по жизни" ПМСМ очень часто эта мысль подтверждается практикой.

Интересно, если первый блин комом, то сколько армий надо сделать комом командарму? :(

---

От	Evg
К	Нумер (27.06.2006 20:58:58)
Дата	28.06.2006 14:45:10

Re:"Сколько вам потребовалось, что бы стать таким хорошим летчиком? " 8о))) (-)

---

---

От	Нумер
К	Evg (28.06.2006 14:45:10)
Дата	29.06.2006 13:50:00

Для этого учиться надо. Очень жалательно - под руководством

---

инструкторов, которые объяснять, что надо, а что не надо делать, а не опытным путём находить способ выхода из плоского штопора.

---

От	FVL1~01
К	Дмитрий Кропотов (27.06.2006 15:35:29)
Дата	27.06.2006 15:44:53

Тогда Мухин просто опять "не в курсах" обстановки в СССР в 1930е

---

И снова здравствуйте
>Привет!
>" Тогда как в Германии и Японии просто закончить курс обучения было недостаточно, кандидат проходил своего рода испытательный срок на право быть офицером."


В СССР следует отличать командира от командира специалиста.


В 1930е до начала массированного расширения красной армии - курсант окончив скажем летное училище получал своего лейтенанта и шел летать, а вот если он был общевойсковой командир - то фактически его учебные сборы и были "испытательным сроком" на право быть командиром.


причем для 1930х это еще не было синекурой.


С уважением ФВЛ

---

От	Colder
К	FVL1~01 (27.06.2006 15:44:53)
Дата	27.06.2006 16:18:21

Не только 30-ые

---

У меня коллега прослужил офицером-двухгодичником на точке. Никем он там не командовал, занимался обслуживанием локатора, во время ремонта оного зимой страшно поморозил спину. Пахал сам как папа Карло, никакого тебе офицерского стека и прочих ординарцев-денщиков.

---

От	FVL1~01
К	Colder (27.06.2006 16:18:21)
Дата	27.06.2006 19:57:57

Конечно не только, просто после 1950х

---

И снова здравствуйте


стало больше разных странных исключений. То есть уже не стало единых правил для всех.

Замечание Мухина было бы вернее для услвоий ВОВ, когда бывало становились комвзводами а то и командирами артбатарей десятикласники отучившиеся только на курсах, без опыта практической службы - но тут уже особенности войны. Немцы до конца 1944 пытались сохранить свою систему с обязательной "практикой фендрихом" - в результате ротами командовали подчас унтера.

У обоих систем ("британской" как в СССР, и "германской" как Германии и Японии есть достоинства и недостатки, у нас хоть до ПОЛНОГО маразма как в британии - где отрядом командос командовал выпускник частной школы "из хорошей семьи, прадед которого погиб под Баваклавой" не доходило и то спасибо (кстати командир из того парня "из хорошей семьи) вполне удался - 2 рейда во Францию, Средиземноморье включая Крит в 1941 и Торч , Орден британской империи в 19 лет и инвалидность в 21).

С уважением ФВЛ

---

От	Colder
К	FVL1~01 (27.06.2006 19:57:57)
Дата	28.06.2006 14:48:01

Это не такой уж маразм, как кажется

---

>ПОЛНОГО маразма как в британии - где отрядом командос командовал выпускник частной школы "из хорошей семьи, прадед которого погиб под Баваклавой"

Это только кажется, что маразм :). Частная английская школа очень хорошо учит умению командовать - именно через систему дрючения старшекурсниками младшекурсников. Т.е. в общем случае умению заставить людей делать то, что им делать не хочется - иногда категорически. Не всегда размахивание пистолетом и ор "расстреляю!!!" в этом помогает. Англичане всегда считали, что техническое обучение - дело наживное. Этому можно в сжатые сроки научиться, а вот умению приказывать - причем так, чтобы приказ послушали и необязательно перед ежеминутной угрозой расстрела - нет.
Я в свое время видел любопытную иллюстрацию из военной киношки - понятно, что это не источник, но ИМХО жизненно. Три человека попали в окружение - летеха и пара солдат среднего возраста, один приблатненный, другой типа политический (ну это сейчас очень в моде - шить политику везде и всегда, ну да само по себе это неважно). Так вот очень быстро летеха смялся перед этими мужиками, потому что размахивать пистолетом каждую минуту не станешь, могут и отобрать, а внутреннего умения ПРИКАЗАТЬ у него просто не было, в училище этому не научили.

---

От	Белаш
К	Colder (28.06.2006 14:48:01)
Дата	28.06.2006 18:34:57

Так "фабрики джентльменов" для того и нужны:)

---

Приветствую Вас!
>>ПОЛНОГО маразма как в британии - где отрядом командос командовал выпускник частной школы "из хорошей семьи, прадед которого погиб под Баваклавой"
>
>Это только кажется, что маразм :). Частная английская школа очень хорошо учит умению командовать - именно через систему дрючения старшекурсниками младшекурсников. Т.е. в общем случае умению заставить людей делать то, что им делать не хочется - иногда категорически.
Джентльмен в английском понимании - именно человек, способный повести за собой.
http://lib.aldebaran.ru/author/ovchinnikov_vsevolod/ovchinnikov_vsevolod_korni_duba_vpechatleniya_i_razmyshleniya_ob_anglii_i_anglichanah_c_illyustraciyami/
С уважением, Евгений Белаш

---

От	Белаш
К	FVL1~01 (27.06.2006 19:57:57)
Дата	27.06.2006 23:37:00

Об этом великолепно написал Овчинников

---

Приветствую Вас!
>И снова здравствуйте
>у нас хоть до ПОЛНОГО маразма как в британии - где отрядом командос командовал выпускник частной школы "из хорошей семьи, прадед которого погиб под Баваклавой" не доходило и то спасибо (кстати командир из того парня "из хорошей семьи) вполне удался - 2 рейда во Францию, Средиземноморье включая Крит в 1941 и Торч , Орден британской империи в 19 лет и инвалидность в 21).
>С уважением ФВЛ
В «Корнях дуба»: английское многовековое предпочтение любителей профессионалам и «фабрики джентльменов». Именно по критериям «из хорошей семьи и гибель под Балаклавой».
А как звали этого парня из хорошей семьи?
С уважением, Евгений Белаш

---

От	FVL1~01
К	Белаш (27.06.2006 23:37:00)
Дата	27.06.2006 23:43:56

Надо смотреть, он прототип героя Ивлина Во "Офицеры и джентельмены"

---

И снова здравствуйте
>А как звали этого парня из хорошей семьи?
Книга с примечаниями дома под кучей вещей...



С уважением ФВЛ

---

От	Chestnut
К	FVL1~01 (27.06.2006 23:43:56)
Дата	28.06.2006 13:47:40

ЕМНИП прототип героя Ивлина Во "Офицеры и джентельмены"

---

как и предыдущей и последующей книг трилогии -- сам Ивлин Во

In hoc signo vinces

---

От	FVL1~01
К	Chestnut (28.06.2006 13:47:40)
Дата	28.06.2006 15:06:25

Да если бы, все чуть сложнее. Там по сути несколько человек

---

И снова здравствуйте
разные случаи происходили с разными людьми, но все накладывается на самого Во. Он постарше просто.


С уважением ФВЛ

---

От	Chestnut
К	FVL1~01 (28.06.2006 15:06:25)
Дата	28.06.2006 15:19:29

Re: Да если...

---

>И снова здравствуйте
>разные случаи происходили с разными людьми, но все накладывается на самого Во. Он постарше просто.

Тем не менее воевал в коммандос

In hoc signo vinces

---

От	FVL1~01
К	Chestnut (28.06.2006 15:19:29)
Дата	28.06.2006 15:53:20

Воевал, но полка алебардистов не существовало :-) (-)

---

---

От	Chestnut
К	FVL1~01 (28.06.2006 15:53:20)
Дата	28.06.2006 16:41:44

Ну дык это литературный приём -- он писал как раз про морпехов (-)

---

---

От	Chestnut
К	Chestnut (28.06.2006 16:41:44)
Дата	28.06.2006 16:58:36

немного о военной карьере Во (по аглицки, и увы, из Википедии)

---

With the advent of World War II, Waugh used "friends in high places", such as Randolph Churchill - son of Winston - to find him a service commission. Though thirty-six years of age with poor eyesight, he was commissioned in the Royal Marines in 1940. Few can have been less suited to command troops. He lacked a common touch. Though personally brave, he did not suffer fools gladly. There was some concern that the men under his command might shoot him instead of the enemy. Promoted to Captain, Waugh found life in the Marines dull.

Waugh participated in the failed attempt to take Dakar from the Vichy French in late 1940. Following a joint exercise with No.8 Commando (Army), he applied to join them and was accepted. Waugh took part in an ill-fated commando raid on the coast of Libya. As special assistant to the famed commando leader, Robert Laycock, Waugh showed conspicuous bravery during the fighting in Crete in 1941, supervising the evacuation of troops while under attack by Stuka dive bombers.

Later, Waugh was placed on extended leave for several years and reassigned to the Royal Horse Guards. During this period he wrote Brideshead Revisited. He was recalled for a military/diplomatic mission to Yugoslavia in 1944 at the request of his old friend Randolph Churchill. He and Churchill narrowly escaped capture/death when the Germans undertook Operation Rösselsprung, and had paratroops and glider borne storm troops attack the Partisan headquarters where they were staying. An outcome was a formidable report detailing Tito's persecution of the clergy. It was "buried" by Foreign Secretary Anthony Eden as being largely irrelevant.

Much of Waugh's war experience is reflected in the Sword of Honour trilogy. His trilogy, along with his other work after the 1930's, became some of the best books written about World War II. Many of his portraits are unforgettable, and often show striking resemblances to noted real personalities. Many feel that the fire eating officer in the Sword of Honor trilogy, Brig. Ben Ritchie-Hook, was based on Lieutenant-General Sir Adrian Carton De Wiart, V.C., a friend of the author's father-in-law. Waugh was familiar with Carton De Wiart through the club to which he belonged. The fictional commando leader, Tommy Blackhouse, is based on Major-General Sir Robert Laycock, a real-life commando leader and friend of Waugh's.


In hoc signo vinces

---

От	Chestnut
К	Георгий (27.06.2006 13:22:31)
Дата	27.06.2006 13:42:09

вопрос по шлему Майнштейна

---

Когда-то читал, что в 20-30-е годы в райхсвере генералам вроде бы полагались к их форме шлемы с виду как обычные, но сильно облегчённые (не из папье-маше, конечно) -- собственно, на кинохронике того времени военные на всяких мероприятиях сплошь и рядом в шлемах, а не в фурашках.

Щас под рукой литературы по униформам нету, чтобы проверить, вот и спросил

In hoc signo vinces

---

От	FVL1~01
К	Chestnut (27.06.2006 13:42:09)
Дата	27.06.2006 15:41:19

Мы о парадном шлеме или стальном?

---

И снова здравствуйте


>Щас под рукой литературы по униформам нету, чтобы проверить, вот и спросил

Если стальной то такой же как всем, а если парадный суконно-кожанный "пикенхельм" (как на фотографиях 1920х Гинденбурга) то его на генерала делали индивидуальные шляпные мастера по мерке и вес их мог сильно отличаться . Как заказчик захочет так и сделают - нотя и установленого образца но под конкретную голову.
С уважением ФВЛ

---

От	Олег...
К	FVL1~01 (27.06.2006 15:41:19)
Дата	27.06.2006 23:14:00

Про "стальные" говорят, что их из папье-маше делали... (-)

---

---

От	FVL1~01
К	Олег... (27.06.2006 23:14:00)
Дата	27.06.2006 23:41:58

Кто ? Все или г-н Левинский

---

И снова здравствуйте

Манштен не был генералом, генералы почти незамечены в ношении стального шлема в мирное время?


Генерал и даже старший офицер заказывал парадку индивидуально, у портного и прочих мастеров - какой надо шлем такой и сделают. НО именно ПАРАДНЫЙ шлем
С уважением ФВЛ

---