И Миша вдруг в этих таежно-пасечных условиях заговорил откровенно. Сначала робко (аккуратный, сдержанный он человек, лишнего, бывало, ничего не скажет), а тут — откровенно. А может быть, одна откровенность (о московской писательнице) как бы открыла “клапан” откровенности вообще.
"Старый каракалпак Ухум Бухеев рассказал мне эту легенду, овеянную дыханием веков." (с)