|
|
От
|
Voice
|
|
|
К
|
All
|
|
|
Дата
|
26.03.2005 17:38:15
|
|
|
Рубрики
|
Прочее; 1941;
|
|
О сбитом камикадзе забыть!
О сбитом камикадзе забыть!
"Ежедневные Новости" (Владивосток)
Николай Сидоров, подполковник в отставке
Пожалуй, если бы я не стал кадровым военным, то непременно был бы архивариусом: тягой к истории болел всю жизнь. Но никогда, до того как вышел в отставку и занялся работой в архивах, не думал, как причудливо могут переплетаться факты, выуженные в документах, и свидетельства случайных людей, с которыми сталкиваешься в жизни.
Наверное, показательнее всего в этом плане история, случившаяся с Федором Ивановичем Бурмистровым.
Только несколько строк
У писателя-фронтовика Георгия Руднева в книге «Огненные рейсы» написано несколько строчек о военном помощнике капитана танкера Дальневосточного морского пароходства «Таганрог» Бурмистрове. Мол, не растерялся герой и сбил японский самолет, намеревавшийся взорвать нефтебазу во Владивостоке. А чуть позже, по информации Руднева, пароходство наградило экипаж танкера премией в 10 тысяч рублей - сумасшедшие по меркам 1945 года деньги.
На счет премии, как оказалось, было не совсем так. Да и вообще в этой истории много белых пятен, которые можно было бы восстановить с помощью рассказов участников и свидетелей тех событий. Вот только в живых практически никого уже нет - время потихоньку вычеркивает из рядов ветеранов немногих оставшихся солдат Великой Отечественной и тыловиков.
А сам Бурмистров не любил вспоминать этот эпизод. Не столько из скромности, а потому, что чуть не лишился жизни за свое геройство.
Самолёт видели все
Шел девятый день войны с Японией. 18 августа 1945 года к пирсам владивостокской нефтебазы, которая и сейчас находится на том же месте, в районе Первой Речки, подошел танкер «Таганрог», чтобы слить керосин, доставленный из Америки.
Вдруг со стороны Амурского залива показался самолет. Особой тревоги на борту судна никто не поднял: во Владивостоке - главной военной базе ТОФ - была хорошо организована противовоздушная оборона. На всех высотах, в том числе и там, где сейчас на улице Фастовской возвышается 24-этажный монолитный жилой дом, стояли зенитные комплексы. Кроме того, видеть здесь военные самолеты тогда было не в диковинку: авиация союзников летала бомбить японские базы и, возвращаясь на Аляску, дозаправлялась во Владивостоке (для этих целей использовался аэродром в районе Второй Речки).
Появление этого самолета наблюдали многие владивостокцы. Совершенно случайно я однажды встретился с человеком, который, будучи в войну пацаном, играл с компанией сверстников в районе Пологой. «Мы видели, как самолет блестящей молнией пронесся почти над самой водой, - рассказывал он. - Кричали друг другу: «Смотри, смотри!» - и радовались тому, что у нас есть техника и оружие, которые помогли разбить фашистов и помогут победить японцев. И только потом узнали, что это был камикадзе...»
Еще с одним свидетелем я познакомился чуть позже. Капитан 1 ранга в отставке Анатолий Алексеевич Полежаев служил тогда в ТОВВМУ и вместе с группой курсантов находился 18 августа на боевом дежурстве - на береговой батарее на острове Русский. Сами они самолет не видели, но, когда вернулись в училище, другие курсанты рассказывали, что даже прервали рытье окопов, чтобы понаблюдать за кружившим в небе самолетом: он прилетел со стороны залива, развернулся, а потом зашел на второй круг по направлению к нефтебазе.
А вдруг это союзник?
Выстрелы прозвучали неожиданно. Пулеметная очередь прошила палубу танкера. От такой наглости - кто посмел напасть на советское судно в центре советской военно-морской базы, когда основные боевые действия велись за много миль от Владивостока?! - моряки, находившиеся на палубе, оторопели.
Не растерялся только капитан второго ранга Бурмистров, который отвечал за безопасность судна и его оборону. Зная опознавательные силуэты японской авиатехники, он точно определил, что это враг, а не обезумевший союзник. Федор Иванович бросился к «эрликону» - спаренному зенитному пулемету - и открыл огонь. Самолет не загорелся, но рухнул в нескольких десятках метров от «Таганрога». Как потом оказалось, очередь хлестанула по кабине, и пилот - поручик Циохара Исира - был убит.
Как умудрился камикадзе прорваться сквозь систему нашей ПВО, находящейся в постоянной боевой готовности, остается только догадываться. Но скорее всего он использовал координаты и время воздушного коридора, предназначенного для американских самолетов. Возможно, у японцев были и шифры позывных союзной авиации. Когда и как получили они эту информацию - отдельная история, впрочем, вряд ли нам под силу сейчас ее раскопать. А вот какой ущерб смертник мог нанести форпосту воюющего Советского Союза, и загадывать не нужно.
...Приняли сбитый самолет за союзника и наши компетентные органы, которые не замедлили явиться на «Таганрог» и задать сакраментальный вопрос: «Кто стрелял?» «Я», - ответил Бурмистров. «Собирайтесь, поедете с нами...»
И помощника капитана проводили мимо безмолвствовавших товарищей на берег - к машине НКВД.
Премию и орден герою!
В 1953-м Анатолий Полежаев, работая в дивизионной комиссии по подтверждению правильности записей, знакомился с личными делами военнослужащих. Во время войны бумаги о назначениях и переводах не поспевали за действиями, а потому зачастую сведения в документы и личные дела заносились со слов самих военнослужащих. Потому и решено было создать такую комиссию.
Вот тогда-то Анатолий Алексеевич и наткнулся на дело Бурмистрова, в котором была в том числе и выписка из приказа по ДВМП о том, что «за совершенный мужественный геройский поступок Бурмистров Ф.И. награждается премией в размере 10 тысяч рублей». Были также сведения о награждении его в 1945 году орденами Боевого Красного Знамени и Отечественной войны II степени. Правда, установить, какую именно награду за сбитый самолет ему вручил командующий ТОФ, сейчас практически невозможно.
В общем, узнав обо все этом, каперанг Полежаев доложил командиру 40-го дивизиона подводных лодок Евгению Шулькову: вот, мол, какие геройские люди у нас есть. И Бурмистрова вызвали в штаб дивизиона для беседы, в ходе которой еще раз поблагодарили за служение Родине.
Но, как рассказывает Полежаев, Федор Иванович тогда на него обиделся и как-то при встрече (они были знакомы) высказал ему: «Зачем ты все это поднял опять? Меня же тогда чуть не расстреляли!» И рассказал, что было после того, как его препроводили с борта танкера.
До расстрела оставался шаг
В кабинете следователя НКВД (органы тогда располагались в здании на Суханова, 8) с Бурмистрова сорвали погоны. Обвинения посыпались одно за другим: диверсия, измена, подрывная деятельность, шпионаж, враг народа...
От скорого - по законам военного времени - расстрела его спасло главное вещественное доказательство вражеского нападения. Следователи вернулись на танкер и нашли следы от выстрелов на палубе и корпусе судна. А днем позже и сам самолет подняли со дна: в кабине пилота обнаружили пилота явно азиатской внешности, а в полетном задании, начертанном иероглифами, значился приказ уничтожить важный объект во Владивостоке.
Ни слова о спасении города
В книге Руднева говорится, что премия за сбитого японца была расписана всему экипажу «Таганрога». Тут автор или не смог установить истинную картину, или не захотел смущать героя, ведь у любого возник бы вопрос, на что он потратил этакие деньжищи.
Скорее всего премию свою Федор Иванович отдал на какое-нибудь благое дело - восстановление разрушенных после войны объектов, укрепление боеготовности флота или что-то подобное. От греха подальше... Да и просто потому, что не принято было среди настоящих советских офицеров роскошествовать, когда страна бедствует. Семья Бурмистровых всю жизнь прожила в неблагоустроенной квартире с печным отоплением на Эгершельде. Между прочим, этот дом по сей день является жилым...
Книга «Огненные рейсы» появилась в 1989-м, в год смерти Федора Бурмистрова. Чуть позже умерла его жена. В архивах, уцелевших вопреки канцелярским установкам: «Хранить документы 50 лет, а потом в расход», практически не осталось официальных сведений об этих событиях. Рассказы косвенных свидетелей да пара листов из личного дела - вот и все, что удалось собрать.
...Один мой знакомый, в 1960-х бывший курсантом ТОВВМУ, а ныне капитан 2 ранга в отставке, услышав от меня историю про Бурмистрова, рассказал, что им в училище на занятиях даже показывали схему полета камикадзе: откуда появился, куда направился, что хотел разбомбить. Потом, по ходу учебного повествования, самолет ни с того ни с сего вдруг падал возле танкера. И ни слова о скоротечном бое, о помощнике капитана «Таганрога», спасшего город от разрушения и награжденного за это. Такая вот у нас странная память...