Флотская байка №2
Этот случай также имел свою предысторию. Суть ее состояла в том, что до начала 80-х годов отечественные рпкСН, находясь на боевой службе, ходили на больших глубинах со значительными скоростями хода (соответственно до 200 метров и до 20 узлов). Анализ состояния скрытности несения боевого дежурства однако, показал, что при помощи развернутой в Атлантике системы дальнего гидроакустического наблюдения «СОСУС» противник обнаруживает большинство находящихся на патрулировании лодок. Требовались меры организационного и технического характера, дабы значительно сократить вероятность обнаружения отечественных рпкСН.
В организационном плане были приняты меры, связанные с изменением тактики действия ПЛ – теперь кораблю рекомендовалось находиться как можно ближе к поверхности моря, с целью маскировки шумами моря. При этом скорость хода не должна была превышать 6 узлов. Вместе с тем, глубина погружения должна была быть не менее глубины, предохраняющей от столкновения ПЛ в подводном положении с надводным кораблем.
Одновременно, пытались принять меры и технического характера. Поскольку речь шла о кораблях постройки конца 60-х – начала 70-х годов, с мизерными возможностями по модернизации, было решено исследовать возможность снижения уровня шумности посредством движения лодок в нештатных режимах работы главной энергетической установки. С этой целью в 1985-86 годах в Северодвинск начали отправлять по одному кораблю различных проектов, на которых специалисты «Звездочки» отрабатывали различные варианты снижения уровня шумности.
В этом мероприятии довелось участвовать и нам - летом 1986 года наш пароход был отправлен в Северодвинск в качестве «подопытного кролика». Добравшись туда, мы, как это зачастую случается, еще некоторое время ожидали, пока гражданские специалисты закончат работу с кораблем другого проекта, прежде чем возьмутся за нас. Данный период времени подводники посвящали активному отдыху, часто бывая в городе и знакомясь с его достопримечательностями. Естественно, не обходилось и без казусов. Последние обычно были связаны с чрезмерным потреблением алкоголя, в результате чего, к примеру, один подводник неведомо как оказался в Архангельске с совершенно пустыми карманами.
А вскоре наступила и наша очередь на участие в данном мероприятии. Надо сказать, что большинство работ проводилось в корме, так что активно работали в основном офицеры электромеханической боевой части, в то время как «люксы» тянули все имеющиеся наряды (включая и дежурство по кораблю). Прибегавшее по утрам на корабль стадо «гражданских специалистов» записывалось в специально заведенный журнал «учета гражданских специалистов», после чего специалисты уносились в направлении кормы, где их уже ожидали наши «маслопупы». Чуткие уши «люксов» периодически улавливали какие-то там насадки, прокладки и прочие изолирующие соединения, однако напрямую никто ничего не говорил. Ясное дело, что со всеми этими приспособами еще нужно было выйти в море, дабы нас могли «прослушать» на предмет уменьшения шумности.
В Белом море как раз имеется акустический полигон, куда нас вскоре и направили. Прибыв в указанное место и встав на бочку, мы ожидали сигнала о готовности оборудования и личного состава полигона к началу работ. Вот тут с Тесемкиным и произошел очередной случай, повлекший впоследствии к некоторой напряженности в отношениях со старпомом.
Итак, представьте – корабль стоит на бочке, на мостике торчит вахтенный офицер, вахта несется по готовности № 2 надводная. То есть, за исключением БЧ-5 (у которых заведена ГЭУ) все остальные могут особо не напрягаться. Тесемкин готовился к сдаче своей вахты на БИПе, ожидая смены. Наверху стоял вахтенный офицер – командир БЧ-2, которого должен был сменить его подчиненный – командир группы управления БЧ-2 старлей Пупкин. К тому времени уже поужинали две боевые смены, и Тесемкин полагал, что сначала следует вылезти наверх покурить, пока в кают-компании накрывают столы для 2-й боевой смены. С проходной палубы третьего отсека доносились голоса личного состава третьей боевой смены, построившейся на развод.
Поскольку никаких особо важных задач в данный момент перед экипажем не стояло, развод завершился достаточно быстро, и вскоре перед Тесемкиным стоял сменщик – его подчиненный инженер лейтенант Шишкин. Лейтенант уже не был новичком и все схватывал на лету, так что передача вахты заняла всего полминуты. Освободившись, Тесемкин направился к трапу, ведущему наверх. По пути он размышлял, что покурив, он сможет одновременно доложить вахтенному офицеру о сдаче вахты, то есть совместит приятное со служебным.
У трапа образовалась очередь желающих выйти наверх покурить, состоявшая в основном из представителей первой боевой смены, только что закончивших ужин. Немного подождав, он уже начал было подниматься по вертикальному трапу (как раз миновал вторую ступеньку), как вдруг чьи-то шаловливые ручки сзади сдернули ему штаны вместе с разовыми трусами. Оглянувшись, он узрел старлея Пупкина, радостно созерцавшего результат своего деяния. Поскольку настрой Тесемкина был благостным, он не стал спускаться вниз с целью наказания обидчика. К тому же он вспомнил, что Пупкин сейчас будет менять наверху своего «бычка» (командира боевой части). Потому, ухватившись одной рукой за поручень, он другой вернул нижние предметы одежды в исходное положение, и продолжил свой путь наверх.
Не мудрствуя лукаво, он быстро вошел под козырек рубки и доложил своему вахтенному офицеру о сдаче вахты, после чего, воткнув в рот сигарету, направился к рубочному люку, поджидать Пупкина. Тут, пожалуй, стоит сделать небольшое лирическое отступление. Стоя у края верхнего рубочного люка можно было видеть любого, кто поднимался наверх с верхней палубы третьего отсека. Единственным отличием вахтенного, стоявшего на верху, от простых курильщиков было наличие в качестве головного убора зимней шапки, а не пилотки. Потому Тесемкин особо не напрягался, разглядывая сверху поднимавшихся в рубку.
И тут внизу появился кто-то в зимней шапке. Поскольку Пупкину деваться было некуда, скорее всего это он и был. На всякий случай Тесемкин повнимательнее пригляделся к виду сверху поднимавшегося вверх и уже миновавшего боевую рубку. Тонкий профиль носа, слегка смугловатая кожа – Пупкин, кому ж еще быть? И Тесемкин изготовился к «торжественной» встрече, присев на корточки у края люка.
Для начала, он выставил вниз свою немаленькую руку и притормозил подъем того, кого он считал Пупкиным. Тот, не поняв, поднажал наверх. Тесемкин ослабил руку, а потом внезапно надавил вниз, вынудив вроде-бы Пупкина собраться на трапе в гармошку. Удивленный таким приемом, некто начал было поднимать голову вверх, чтобы лицезреть, кто там балуется. Предупреждая эту попытку, Тесемкин быстро надвинул шапку на глаза и хлопнул того по ушам. Несильно, конечно, но ощутимо.
Не стерпев такого обхождения, этот некто буквально выпрыгнул из люка и взгляду изумленного Тесемкина предстал разъяренный старпом, судорожно поправляющий головной убор с целью увеличения поля зрения. Поскольку в радиусе полутора метров от люка никого, за исключением Тесемкина, не было, старпом рванулся на нашего героя, но был успешно блокирован. Пользуясь преимуществом в массе и росте Тесемкин ухватил СПК за руки, чем избавил себя от необходимости терпеть тычки вышестоящего начальства.
Вслед за старпомом из люка вылез ничего не подозревающий Пупкин, на которого Тесемкин и указал, как на очевидную причину всего случившегося. Поскольку с Тесемкиным старпому было не совладать (это была бы «встреча» наилегчайшего с супертяжем), СПК заорал, чтоб ему отпустили руки и дали сбросить этого засранца в центральный, куда он, старпом, попозже спуститься, чтобы сожрать останки. Едва Тесемкин отпустил верхние конечности старпома, на удивленного Пупкина обрушился град тычков и щипков. Старпом, шустро работая руками, не переставал озвучивать свое мнение о том, из-за кого пострадало его уязвленное достоинство. Сумятица, возникшая у люка, позволила Тесемкину быстро исчезнуть со «сцены» и заключительного акта драмы он не видел. Говорили, что очухавшийся было Пупкин начал было оказывать сопротивление бурному натиску старпома, но был укушен, и в панике отступил на мостик, где был «прикрыт» своим командиром БЧ.
Однако СПК не забыл роль Тесемкина во всем случившемся и периодически «напоминал» об этом, устраивая внезапные проверки боевого поста, находящегося в заведовании Тесемкина. Пару раз он даже попадал в приказы командира корабля о наказании виновных, после чего, не выдержав, как-то направился во второй отсек в каюту старпома. Ввиду злопамятности СПК разговора толком не получилось, хотя Тесемкин принес свои извинения за инцидент. Впрочем, вскоре старпом ушел на командирскую должность в другую дивизию, и жизнь нашего героя пришла в норму.
