ВИФ2 NE

	От	Вадим Воскобойников
	К	Вадим Воскобойников
	Дата	22.12.2004 20:23:17
	Рубрики	WWII; Танки; Артиллерия;

И еще одна

К 55-летию Победы

О войне, об отступлениях и наступлениях, победах и поражениях, написано много. Труженикам же тыла, создававшим оружие для фронтовиков, внимания уделяли меньше, хотя их работа в годы войны была не менее самоотверженной, а вклад в Победу -- не меньшим.

Поэтому, вспоминая сегодня о войне, мы посчитали очень важными рассуждения об "окопавшихся в тылу" пехотинца Андрея Васильевича Петрова, 1925 года рождения.

"Окопавшиеся"

Что ты обратно про войну спрашиваешь? Бои, герои, танки, пушки... Немецкие атаки, наши наступления... Уже в который раз с тобой все про фронт гутарим, а для меня самый трудный период в войну был, пока я в тылу маялся. Тогда все это по-другому воспринималось. Там на фронте люди немца бьют и ордена зарабатывают, а мы тут в тылу прохлаждаемся. Это только потом, после войны понял я, что, эта, в тылу даже пострашнее было. Точно, что пострашнее, чем на фронте.

Когда война началась, я еще учился. Сперва далеко она была. На фронт уходили отцы, братья, друзья, что постарше. Сообщения какие-то были, ну не совсем понятные. Тяжелые бои, упорная оборона, потери немецкие. Сперва и похоронок-то вроде как и не было даже. А фронт с каждым днем все ближе и ближе. И все страшнее становится. А военкомат никак в герои нас не берет. Пацаны мы еще для них сопливые.

Потом осень настала. И жрать стало нечего. На фронте бои идут, а у нас в тылу болеть от голоду стали. Про смерти не слыхал я, все-таки не Ленинград у нас, а вот болели -- это да. От плохой еды да малого ее количества и болели. Я вон сам здоровый парень был, а кушать нечего. По иждивенческой карточке обретался. А по ней, дай бог, если десятилетнему покушать на день хватит. А мне уж почти семнадцать. Лобешник во какой вымахал. На завод пошел -- жиров немного заработать, рыбных консервов, доппаек то есть, ну и денег тоже...

Потом, помню, как зимой к Ленке Елкиной дядя-фронтовик в гости зашел после госпиталя, так он нам на квартиру (11 семей) целую банку тушенки оставил! А знаешь, что было тогда банка тушенки? Это же праздник! А дядя тот говорил, что на фронте такую банку на двоих каждый день дают! Представить было трудно. Полную банку на двоих! Мы, пацаны, и так на фронт сильно хотели, а тут и вообще разохотились. Кушать тоже хотелось!

Потом я и на фронт попал. С одной стороны, трудно стало -- убить могли. Но это вряд ли... Пообвык я немного в обороне, в окопах, да и талисман свой сохранил. Он меня и уберег, талисман. Иногда трудно было, язык на плечо вываливали, а иногда и полный день спать доводилось. Разное было. Но не голодали уже особо. Иногда ели не три раза в день, а больше, особенно если после боя еду привозили. Порой набьешь утробу под завязку -- и за себя, и за тех, что погибли, -- повернуться трудно. А в тылу, я уж и не знаю, чтобы хоть когда сытно было. И остались в тылу кто? Девки да бабы, пацаны да слабосильные, и старики в придачу! Катя моя рассказывала, что пришел к ним как-то специалист -- металлург, с фронта демобилизованный по ранению, так за полгода исхудал он на тыловых харчах -- одни глаза остались.

Еще раз повторю тебе, что на фронт часто бежали пацаны не только за подвигом, но и как бы пожрать получше. Даже тыловая норма с рыбными консервами была. И "наркомовские"! А все равно пацану жрать хочется. Иногда трофеями какими разживешься, галетами или колбаской твердой, сало-шпик в целлофане. Иногда какую птицу стрельнешь или от убитой лошади кусок отрежешь... А что в тылу? Хрен у кого в тылу чем разживешься. И 100 грамм водки никто за просто так не поднесет. Пусть разбавленная она и вонючая, но ведь каждый день есть, махнуть на что-то можно, если сам не пьешь. И курево дают часто, а в тылу откуда такие радости? Сперва отработают часов двенадцать, а то и побольше, потом брали талоны на доппаек и все их под чистую в столовой проедали. Давали им и махорку, но редко. Самосад со второго лета все садили, у кого грядки были. Даже любители были его с листьями сливы или еще каких деревьев смешивать. Для запаху. Картошку большей частью в мундире сваривали, чтобы тоже побольше получалось. Только к весне чистили ее, чтобы кожуру с ростками в землю бросить. Из кожуры тоже картошка прорастала. Мои подкармливались еще и тем, что каждый день ходили на железную дорогу, пустые вагоны веничками выметывали. А в них иногда остатки зерна были-та. По чуть-чуть в уголочках. Но иногда втроем и с полведерка наметали, а потом что намели просеют от грязи, в ручную мельницу-самоделку засыплют и -- лепешки печь пополам с картошкой. Это уж потом яичный порошок и комбижир появились, когда американцы нас подкармливать начали. Полегче стало.

И не просто выживали они в тылу. Это как в песне: "Дни и ночи у мартеновских печей не смыкала наша Родина очей!" Это мы после войны на них иногда небрежно смотрели. Пацаны были, что с нас возьмешь? А они оружие нам делали. Знаешь, как моя Катеринка тогда работала? Представь! Девка шестнадцати лет. Молодая да красивая, но махонькая. Взяли ее заусенцы со снарядов удалять. Ерунда, говоришь? Это как поглядеть. Закрепляли снаряд в станке. Тысячи две оборотов он дает, снаряд вертится, а она брала в руки железный лом с корундовым шабером и лампочкой на конце, вставляла его в камору и на плечо, или на грудь -- заусенцы срезать! А в ней росту меньше, чем полтора метра, и вес как перушко. А снаряд-то вертится, лом в грудь бьет! Больно! Часто после смены кровью или чугуном харкала Катюшка моя, и подруги ее харкали! Но норму выполняли и перевыполняли, как положено! А поработав, шли потом на крыши, чтобы немецкие "зажигалки" пожару не наделали. Хреново им было, матерям вашим, а им до сих пор никаких льгот не положено. А кое-кто из нас, фронтовиков, до сих пор того не понимает. Да! Нам-то, видишь, и льготные цены на билеты, и магазины "Ветеран", и заказы какие-то, а им ничего этого нет. Несправедливо это. Не однажды я про них очень обидные прозвища слышал: "тыловые крысы", "окопавшиеся..." В тылу они окопались вроде... Это каким же злыднем надо быть, чтобы сказать такое про них? Земной поклон им всем мы бить должны. Это они нам оружие в руки-то дали. И боеприпасы они дали! А что мы без оружия и боеприпасов? Так-то!

Все тогда на фронт работали. Даже моя младшая сестренка со своими одноклассниками. Они в школе пакеты клеили для взрывчатки, а потом мешочки фланелевые для каких-то прицелов шили, потом сумки противогазные да гранатные, рукавицы. Самым страшным наказанием для них было тогда, если не давали им работы "для победы". Это десятилетним-то! А другие ребятишки на свалках да по сараям всякие металлы и тряпки с кожей и стеклянные бутылки собирали. А может, как раз из этого металла тот самый снаряд отлили, что мне жизнь спас, или та самая бутылка смесью КС наполнена была, которая немецкий танк в последний момент остановила? А по выходным они, школьники, детишки то есть, в парадной одежде в госпиталь ходили. Раненым концерты устраивали, ухаживали за ними. Самих от голода да усталости шатало, а они песни пели, стихи рассказывали. А их за это хорошо если кашкой пшенной или гороховой с чаем покормят или по кусочку сахарина дадут. Ты, поди, и не слышал про сахарин-то...

И мало того, что они от голода шатались, а всем миром оружием нас снабжали, они еще и нам посылки от себя собирали. Катенька говорила, что только в сорок третьем посылки частенько в армию от цеха собирали. Да не по одной -- по нескольку за раз. К каждому празднику посылки, да еще... Она для фронта постоянно рукавички, шарфы, носки вязала, а однажды пальто отцово драповое отнесла... Каждый что-то хотел послать от себя защитнику отечества. Мне то есть, да бате твоему... Думаешь, нам без этих шарфиков не прожить было? Прожить-то можно было, но с ними радостней, спокойнее, лучше как-то... Только тут и понимаешь, что не один ты. Что вся страна с тобой. И никаких наград тебе больше не надо было. И сил прибавляется.

Запись Михаила СВИРИНА