Cущественная ошибка создателей новой хронологии была в том, что вопреки рекомендации никогда не говорить «никогда» они это роковое слово все же сказали, установив, что вся древняя и средневековая история была сочинена в XVII веке при первых Романовых. Из чего следует, что последующая хронология уже вроде как подлинная. Забыв, что странно ограничивать предмет амбиций, акад. А. Т. Фоменко и фамулус его Г. В. Носовский тем самым лишили себя возможности достоверно установить, что В. В. Путин и Наполеон Бонапарт есть одно и то же лицо. В самом деле: май 1789 года — король Франции созывает Генеральные Штаты, май 1989 года — генеральный секретарь ЦК КПСС созывает I съезд народных депутатов СССР. Причина одна и та же — большое хозяйственное и политическое неблагоустройство, заставляющее обратиться к сословиям. Август 1792 года — падение тысячелетней монархии. Август 1991 года (разброс в один год для новой хронологии — дело обычное) — крушение (см. газеты «День/Завтра» и «Советская Россия») тысячелетней державы. Август 1794 года — прекращение революционных преобразований и наступление эпохи термидора, отличающейся крайней слабостью власти и неслыханным расцветом казнокрадства. Сентябрь 1993 года — наступление того же термидора и казнокрадства. Ноябрь 1799 года — «генерал Вандемьер», то есть Бонапарт, является в Париж, чтобы спасти республику, и становится первым консулом. Декабрь 1999 года — премьер-министр В. В. Путин разбивает чеченцев на Тереке, а Лужкова—Примакова — в Москве и становится и. о. президента. 2 декабря 1804 года — коронация императора Наполеона I в Нотр-Дам. Осень-зима 2004 года (см. воззвания лимоновцев и «Комитета-2008», которыми воспользуется грядущий новый хронолог) — установление в России монархического строя. Конечно, не хватает мелких деталей вроде той, как Бетховен, узнав, что первый консул стал императором, порвал адресованное ему посвящение к Героической симфонии, но — почем мы знаем? — может быть, какой-нибудь Игорь Крутой сходно обошелся с посвящением своей новой песни В. В. Путину. Опять же в ходе фальсификации французской истории произошло раздвоение М. Б. Ходорковского на две разные персоны — финансиста Уврара, которого посадили в тюрьму за налоговые нарушения, и герцога Энгиенского, которому приписали честолюбивые замыслы по низвержению первого консула. Как подтвердит хоть А. Т. Фоменко, хоть Г. К. Каспаров, в новой хронологии такое случается сплошь да рядом.
Для полного сходства можно отметить, что официальная мотивация важных преобразований 1804/2004 годов была сходно неубедительной. В 2004-м даже и согласные с желательностью изменений в системе госуправления не вполне могли понять, каким образом реформа региональной власти, растянутая на несколько лет, может отвратить присутствующую здесь и сейчас террористическую угрозу. Проблема с терроризмом (правда, не массовым, а индивидуальным) имела место и в 1804 году — реформа госуправления, заключавшаяся в провозглашении первого консула наследственным императором французов, была мотивирована тем, что непрекращающиеся заговоры, устраиваемые Уильямом Питтом, показывают, сколь недопустимо такое положение дел,
когда от жизни одного человека зависит спокойствие и благо всего народа и враги Франции могут строить надежды на покушениях. Как и в 2004 году, апология реформы имела то слабое место, что, даже если бы Бонапарт был уже императором, но какое-то из покушений английской олигархии увенчалось успехом, никто из его потенциальных наследников — ни пасынок Евгений Богарне, ни братья Людовик, Иосиф и Еремей — не сумел бы удержать власть. Бесспорно, в своем новом звании муж судьбы приобрел важные преимущества. Стало возможным обращаться к Александру I со словами «Государь, брат мой!» и засылать сватов в Петербург и Вену — что было бы затруднительно без помазания, — но к задачам антитеррористической операции торжественная церемония в Нотр-Дам имела весьма косвенное отношение.
Число схождений можно множить и далее (устроение вертикали власти в виде 88 департаментов — устроение вертикали путем назначения руководителей 88 субъектов федерации, составление гражданского кодекса, высылка заговорщика генерала Моро в Америку — высылка заговорщика Бориса Абрамовича в Англию etc.), но персональное тождество В. В. Путина и Наполеона и так всякому очевидно, равно как и то, что вся французская история конца XVIII — начала XIX века была сочинена в администрации президента РФ в начале XXI века.
Триумф новой хронологии несомненен, но даже и безотносительно к всепобеждающему учению акад. Фоменко можно констатировать, что пятнадцать лет — это типичный срок, по прошествии которого требования к власти усыхают до чрезвычайности. Если в 1789 (1989) году властям вменяют все бывшие и небывшие вины, то в 1804 (2004) году какие бы то ни было претензии исчезают. Причем дело явно не в устрашении. В 1789-1799 годах французы насмотрелись такого, что наставший вослед режим Консульства смотрелся почти вегетарианским. Тем не менее уп-ромысливание СМИ (из 73 парижских газет, издававшихся до 18 брюмера, гражданин первый консул тут же закрыл 60, а спустя небольшое время оставил и вовсе только четыре) не вызвало ни ропота ни шепота — между тем можно представить, какой бы гвалт поднялся, вздумай Людовик XVI где-нибудь в 1785 году так поупромысливать.
Усыхание объясняется маниакально-депрессивным характером всякой великой революции. Чем больше народ мечется в горячечном бреду на вступительной революционной фазе, тем глубже наступающая через десять-пятнадцать лет депрессия, когда этот народ можно без опаски брать голыми руками. Свобода не удерживается, потому что устойчивость ей может обеспечить лишь долгое, кропотливое, а главное, трезвое культурное строительство («лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от постепенного улучшения нравов»), а в маниакально-депрессивных циклах какая уж трезвость и какое уж улучшение нравов.
Сегодня на русском календаре — торжественная церемония в Нотр-Дам, на украинском же — как бы не взятие Бастилии. Отставание по фазе на пятнадцать лет. Интересно дожить и посмотреть, какой круль будет панувати на Вкраiнi мiлой в 2019 году. Если, конечно, к тому времени от Украины вообще что-нибудь останется.
