От И. Кошкин Ответить на сообщение
К All Ответить по почте
Дата 15.10.2004 17:27:35 Найти в дереве
Рубрики WWII; Версия для печати

Третья часть. особист, бой под Москвой

Я вас приветствую! Хррр. Хрррр. Ххуррагх!

Народ, за стиль и ошибки не судите, писалось без обдумывания и вычитывания очень быстро, просто перерыв между расчетами наклюнулся




Одноэтажный дом с ободранными стенами. Окно крест накрест заклеено бумажными лентами. За столом сидит молодой офицер, по виду - явно не кадровый. Перед столом сидит ротный. Молодой офицер - особист. Он задает вопрос, знал ли ротный, что командир взвода такой-то был офицером Белой Армии. Ротный отвечает, что знал. Особист спрашивает, как он мог доверить командование красноармейцами белогвардейцу. ротный отвечает, что командование доверили в учебном лагере. Особист что-то пишет. Спрашивает, как ротный оценивает поведение деда в окружении. Ротный отвечает, что положительно. Особист задает еще несколько незначащих вопросов. ротный взрывается и кричит, что не понимает, к чему это все, дед был на виду у всех и вел себя геройски. Особист осаживает его и отпускает. Следующий кадр, перед столом сидит комиссар. Он абсолютно спокоен и протирает очочки. Особист задает вопрос, знал ли комиссар, что командир взвода является бывшим офицером Белой Армии. Комиссар спокойно отвечает, что знал. Особист с некоторым надрывом спрашивает, как мог комиссар, коммунист, которому родина доверила ит. д. и т. п. допустить, и т. д. и т. п. Комиссар с улыбкой отвечает, что родина как раз допустила, а он, как политработник, следил, чтобы взводный оправдал высокое доверие. И что он, как комиссар батальона, может сказать, что своим поведением дед не только оправдал, но и заслужил награду. Особист обвиняет комиссара в политической близорукости. Комиссар отвечает, что близорукость у него и впрямь есть, -6, а что касается политической... Он становится серьезным и чеканя слова говорит, что воевал с белыми четырегода, от Пскова до Волочаевска, когда особист еще пеленки мочил, и в вопросах белых офицеров он особисту даст такую фору, что особиста видно не будет. Особист теряется. Паотом отпускает комиссара.
Третий кадр, за столом сидит дед-белогвардеец. Особист пытается его колоть. Дед не колется и нагло улыбается. Особист утверждает, что дед скрыл свое прошлое. Дед говорит, что ничего подобного, более того, ему было бы сложно скрыть - он вернулся в Россию в 20-е годы после амнистии. Особист теряется и говорит, что это нельзя доказать. дед говорит, что очень даже можно, сообщает подробно где он работал до войны и как пошел добровольцем. На лице особиста борение. Он говорит, что продолжит допрос завтра. Дед издевательски отвечает, что, похоже, у товарища чекиста много свободного времени.

Личный состав роты и примкнувших располагается в здании полуразрушенной школы. окна наскоро заклеены газетами, внутри установлена наспех сделанная буржуйка. во дворе с помощью брезента и нескольких ведер сварганена баня, быстрой помывкой руководит старшина. Рота находится здесь уже сутки, через несколько часов должно прибыть пополнение, после чего роту включат в один из батальонов дивизии старого генерала. Во двор входит комссар, к нему бросаются несколько бойцов, комиссар отрицательно мотает головой. Бойцы уныло отходят. Комиссар идет к ротному. Оба разговаривают о судьбе взводного. Комиссар говорит, что этого так не оставит и дойдет до генерала. Ротный указывает ему на то, что комиссар не имеет права покидать расположение роты без приказа. Комиссар говорит, что не собирается бросат деда. В это время в роту заезжает генерал, едущий из одного полка в другой. Он решил, пока затишье, коротенько подбодрить бойцов еще раз. Комиссар и ротный докладывают ему о ситуации сложившейся с беляком. Генерал принимает решение заехать в особый отдел, благо он на соседней улице и положение пока спокойное.

опять комната, в которой сидит и что-то пишет особист. На улице шум машины, слегка испуганный голос часового, затем в комнату входит комдив в сопровождении ординарца и комиссара. Начинается неприятный разговор. Комдив приказывает освободить беляка. Особист гокорит, что расследование еще не закончено. Комдив говорит, что прекращает его своей властью. Особист хорохорится и указывает комдиву на то, что арестованный был царским офицером. Комдив говорит, что тоже служил в царской армии, правда унтером. Особист выкладывает свой последний козырь - арестованный был в Белой Армии. Комдив, помолчав, спрашивает, а был ли арестованный в немецкой армии. Особист теряется. Комдив тихо продолжает, что ему больше ничего и не нужно сейчас и повторяет приказ освободить взводного. Особист делает последнюю попытку и говорит, что, мол, под личную ответственность комдива. Комдив взрываетс яи кричит, что под его ответственностью - целая дивизия и он уж как-нибудь присмотрит еще за одним взводным. Особист стухает и говорит, что закроет расследование. Комдив мягче добавляет, что нужно учиться не только стеречь людей, но и понимать их и чувствовать. Комдив, ординарец и комиссар выходят на крыльцо. Из сарая выпускают белогвардейца. Форма на старике прорванная, но почищенная (показывают, как он ее чистил в сарае тряпочкой), сапоги худые, но чистые. Он ухитряется подойти по раскисшему двору строевым шагом и с шиком отрапортовать генералу. Генерал говорит, что теперь и сам видит, что дед - белогвардеец и отдает честь в ответ.


Снова школа. Прибывает пополнение, пять десятков человек. Среди них - двое нелюдимых монголоидов, грузин, маленького роста узбек. Ротный строит пополнение, говорит ему, в какую геройскую роту они попали и распределяет по взводам. Одним из взводов командует старшина, другим белогвардеец. Технарь, теперь пулеметчик "максима", получает вторым номером казаха и начинает его гонять. Казах молча и деловито заправляет ленту, разбирает пулемет на щиток, тело и станок, пыхтя собирает обратно. Технарь доволен.

Рота роет окопы. В расположение приезжает верхом комбат - молодой высокий командир с каменным лицом, типичная белокурая бестия. Разговаривает с ротным неожиданно для такой внешности по-человечески. Говорит, что согласно прогнозу скоро ударят заморозки и схватят грязь, тогда немцы двинут в обход дорог. За спиной роты - небольшое село, лесок, пара распадков. Комбат особо напирает, что немцев здесь пропустить нельзя, поскольку как только они преодолеют поле и ворвутся в лесок и село, они быстро закрепятся и получат удобный пункт сосредоточения, разрезающий оборону батальона. Ротный говорит, что понимает. Комбат уезжает, ротный идет по взводам. На взвод старшины выходит лощина, ротный особо предупреждает его, чтобы он не допустил прорыва. Старшина говорит, что поставил приданный максим в рощицу за позициями для фланкирующего огня на случай, если противник прорвется. ротный одобряет решение. В рощице технарь и казах оборудуют позицию для пулемета. Казах все время молчит. Технарь пытается его разгвоорить, спрашивает, женат ли мол, но тот не отвечает.

Атака начинается внезапным артналетом, снаряды и мины падают на позиции роты, солдаты пережидают огонь, новички испуганно жмутся на дно окопов. Обстрел прекращается и по траншеям по цепочке кричат приготовиться к отражению атаки. Немцы идут цепями, перебежками в боевых порядках движутся пулеметчики, время от времени останавливаются и креатифно стреляют стоя или сидя, ствол на на плече второго номера. Рота отстреливается, в рощице технарь выжидает. Немцы на полдороге останавливаются, отступают. Следует еще один огневой налет, в этот раз сильнейшему удару подвергается взвод старшины. Снаряды и мины перепахивают траншеи, прямые попадания оставляют воронки на месте людей. Уничтожены оба ручных пулемета. Контуженный старшина пытается подняться до бруствера, ноги не слушаются его, он сползает на дно окопа. Немцы идут в атаку на взвод старшины. Оставшиеся в живых семеро бойцов отстреливаются из винтовок, трое, не выдержав, бегут. Когда немцы оказываются в полутораста метрах от траншей во фланг им длинными очередями бьет максим технаря, отжимая их от траншей, немцы падают, офицер что-то кричит и они пытаются рывком преодлеть расстояние, но технарь точным огнем прижимает их к земле, убивает офицера, двух пулеметчиков, остальные бегут. Комбат, наблюдает бой с колокольни в бинокль. Его начштаба призывает его спуститься, поскольку опасно. На рощицу, где засели технарь с казахом, обрушивается град мин, мельком показывают позиции немецких минометчиков, деловито опускающих в стволы мину за миной. Мина разрывается рядом с окопом, затем другая, технарь высоывавается для того, чтобы стащить пулемет в окоп и осколок попадает ему в бок. Обстрел прекращается, немцы обходят рощицу с другой стороны. Комбат кричит по телефону перекинуть на угрожаемое направление последний резерв - взвод солдат и две полковушки. Солдаты бегут вдоль позиций, по просматриваемому голому леску, по тому же леску по просеке скачут две конные упряжки.
Технарь хрипя приказывает казаху помочь ему вытащить пулемет. Казах в первый раз говорит в кадре и с акцентом отвечает, что технаря надо перевязать. Технарь отвечает, что некогда. Оба выталкивают пулемет из окопа и тянут его на другой край рощицы, в следах в грязи собирается вода, кое где красная. Оба скатываются в воронку, немцы уже в каких-то трехстах метрах, казах и технарь устанавливают пулемет, камера от технаря - у него начинает мутиться в глазах. Немцы в двухстах метрах, максим открвает огонь, бледное лицо технаря, губа закушена. Он борется с забытьем, прижимая немцев к земле. Казах подает ленту, когда он смотрит на товарища в его глазах страх. Немцы залегают, открывают огонь по рощице, снова падают мины. Казаха ранит в руку, кожух пулемета рвет осколком, из пробоины хлещет пар. Вторая лента расстреляна, казах одной рукой заправляет третью. У технаря в глазах все мутно, он уже просто садит в сторону противника. На опушку леса вылетают упряжки, артиллеристы разворачивают пушки. Технарь выпускает последню очередь, падает лицом в землю, последние пули уходят в небо. Немцы поднимаются и среди них начинают рваться снаряды полковушек, артиллеристы работают с бешеной скоростью. Взвод тяжело дыша выбегает из леса, занимает искореженные траншеи. Немцы откатываются, вяло обстреливают позиции, потом прекращается обстрел. Старшина, которого поят из флжки, заикаясь рычит, что нужно посмотреть, что с ребятами. его поднимают под руги, он бежит на заплетающихся ногах. Первый окоп пуст, с другого края рощи доносится чей-то голос. они бегут туда. На краю воронки стоит искореженный максим, рядом разбросаны пустые ленты, дно воронки в гильзах. ногами в красную воду на спине лежит технарь, глаза открыты, мертвые. Рядом раскачивается на коленях казах, он перетянул руку поверх ватника и говорит, обращаясь к технарю, что его отца зовут так-то, а мать так-то, что у него трое братьев, рассказывает о своей семье, своем роде. Солдаты молча снимают шапки, старшина падает на колени и страшно ревет-плачет.


И. Кошкин