Ранее в системе военно-патриотического воспитания постоянно проводились встречи с ветеранами. Часто "о войне" рассказывали "профессионалы", барабанящие лекции и рассказывающие известные факты и байки. Ходить на такие встречи было неинтересно (хотя куда ты денешься) так как с первых минут обычно становилось ясно, что рассказчик защищал Брест, воевал под Москвой, ломал хребет Гитлеру под Сталинградом, форсировал Днепр и штурмовал Рейхстаг. Но были и встречи с действительно интересными людьми, которые вспоминали пережитое, а не чужие книги.
Я раз был на встрече с военным инженерном. Встреча была не плановая школьная, а профильная, организованная ДОСААФом в рамках привлечения молодёжи. Дедок был весьма колоритный - тёмнозелёная парадка на нём смотрелоась как на вешалке, красный "алкашёвый" нос и вообще он был похож на Щукаря из "Тихого Дона". Но увлечь рассказом умел, мы слушали раскрыв рты. Начал с описания современного американского траншеекопателя, который за 20 (не точно) минут роет братскую могилу и за 5 - индивидуальную. Все ржали как лошади, а дедок под ха-ха рассказывал о современной инженерной технике, мино- и мостоукладчиках, о дистанционном минировании и разминировании. И так понемногу подвёл нас к Великой Отечественной.
Войну начал с границы, отступал до Северного Кавказа, потом оказался в плену. Взяли на нейтралке при снятии мин, и он попал в специальный концлагерь, где немцы собирали сапёров и инженеров. Кроме эсэсовской охраны у немцев были ещё и свои сапёры и медики. Состав лагеря был двойной - постоянный из сапёров и переменный из обычных военнопленных. И немцы, и наши сапёры ставили минные поля, а потом эсэсовцы загоняли на него переменный состав.
Оценивали эффективность минного поля в зависимости от способа установки, плотности и типов мин. Параллельно вели статистику ранений и выживаемость после минно-взрывной травмы. Про овец он тоже рассказывал - в СССР проводили опыты, загоняя стадо на минное поле. А для фашистов все кроме юберменьшей и были таким стадом. Ещё рассказывал про власовцев - в лагерь постоянно приезжали агитаторы, вели беседы и личные переговоры с офицерами. Именно так он и бежал из лагеря - записался, получил форму и под команду отделение из таких же "предателей", их перевели из лагеря на разминирование.
Разминированием занимались женщины и подростки - на привязанных к ногам досках волочили по минному полю обычную борону. Мины выпахивались из земли и сапёрная команда разряжала невзорвавшиеся. Для результативности после разминирования всех подневольных прогоняли несколько раз по обработанному полю босиком. Для бесприкословного подчинения фашисты рядом в грузовике держали детей. Как только женщины останавливались - несколько ребятишек закалывали у них на глазах. Дисциплина и усердие были запредельными. Насмотревшись на такую "работу" ночью зарезали охрану и всей командой рванули к партизанам, прихватив немецкого офицера с портфелем.
Вот такая вот история про "натурные испытания". В испытании небельверферав тоже нет ничего необычного, фашисты его проводили не от врождённой жестокости и кровожадости, а из голого прагматизма. Привязанная к колышку овца или железная бочка не использует естественные укрытия. Реактивный снаряд "Катюши" поражает не только и столько фугасным действием. Поэтому оценить эффективность нефтеналивных мин, да ещё и против инженерных сооружений с настоящим противником представляется вполне обоснованным с нелюдской гитлеровской логики.
Ещё контраргумент на противодовод: то, что небельверферы использовались с первых дней ещё ничего не говорит о их реальной эффективности. Они вносили свой мазок в общую картину, и оценить именно их эффект в массе остальных факторов (ствольная артиллерия и обычные миномёты) вряд ли представлялось возможным. А наглядная демонстрация эффективности стрельбы по опорному пункту могла способствовать увеличению выпуска и прибыли конкретным предприятиям.
