|
|
От
|
Bevh Vladimir
|
|
|
К
|
All
|
|
|
Дата
|
18.06.2004 14:10:28
|
|
|
Рубрики
|
Современность;
|
|
Дезертир, или правда об Иностранном Легионе
Hello, All!
Дезертир, или правда об Иностранном Легионе
Василий Казанкин
Много статей было в последние годы о таком подразделении французских ВС, как
Инолегион (официально Франция отрицает свою причастность к Легиону, т.к.
наемничество преследуется международным правом, официально он "создан и
действует на территории Франции"). Большей часть статьи хвалебные... эту я
выбрал из-за того, что она больше похожа на правду. Особенно полезно
прочесть
либерастирующей публике и любителям мифов о "профессиональной" армии. C
уважением, BlackShark
Решение
В легион я решил пойти служить около двух лет назад. Информацию о нем нашел
в
Интернете, но там все было в общих чертах. Конечно, догадывался, что служба
там не сахар. Но хотелось себя испытать.
В Российской армии я не служил. Окончил медицинский университет, получил
звание лейтенанта запаса, но в армию призван не был, хотя эту школу пройти
хотел бы. Много слышал о том, какой беспредел творится в нашей <непобедимой
и
легендарной> и как много там идиотизма. Но надеялся, что в легионе такого
нет
- все-таки это профессиональная армия. Оказалось, однако, что беспредела и
идиотизма там не меньше, а, возможно, даже больше.
Но обо всем по порядку.
Путевка в Париж
Проработав некоторое время по специальности и заработав денег, я купил
туристическую путевку во Францию, в Париж, куда в октябре 2002 года и
улетел.
Три дня погулял по городу, побывал на Эйфелевой башне, а потом поехал
сдаваться в вербовочный пункт (форт Ножен). Он находится в пригороде Парижа.
Во Франции вербовочных пунктов всего 17. Французский язык я совсем не знал,
просто подошел к воротам и протянул загранпаспорт капралу, там все прекрасно
понимают, зачем ты пришел. После этого меня провели к капрал-шефу. Он
отвечает
за людей, которые хотели бы служить в Иностранном легионе. Это был словак, и
он неплохо говорил по-русски. Там меня обыскали, отобрали одежду и
документы.
Затем выдали синий спортивный костюм. Здесь же спросили, почему я хочу
служить
в легионе. У каждого на это есть свой ответ, я же сказал, что хочу служить в
армии и научиться чему-нибудь новому. Меня провели в комнату, где находятся
все желающие поступить в легион (в этой комнате имелось несколько лавок и
стульев, телевизор с видеомагнитофоном). Там я встретил ребят из бывших
республик СССР. Их всех называли русскими, хотя на самом деле русских в
легионе немного. Гораздо больше украинцев, прибалтийцев, белорусов... Один
из
этих парней был с Украины, другой из России и еще двое из Казахстана.
Я забыл сказать, что, когда приходишь в легион (т.е. на вербовочный пункт),
тебе меняют имя, фамилию, дату и место рождения, имена отца и матери, цвет
волос... То есть в личном деле ты уже другой человек. Моя фамилия стала
Казанкин (новая фамилия должна начинаться на ту же букву, что и старая).
Если приедут искать родственники, то получат ответ, что такого человека в
легионе нет.
Вербовочный пункт
На вербовочном пункте жизнь была нормальная. Подъем в 6.00, завтрак. Кормили
там, кстати, хорошо. Потом - уборка комнат и вообще всего здания, в котором
мы
жили. Уборка была обязательна и после обеда, и после ужина. Также мы
работали
на кухне и убирали территорию. В свободное время сидели все в той же комнате
и
смотрели фильмы про легион на разных языках. Все время, пока находишься на
вербовочном пункте, тебя проверяют. Основное условие - чтобы ты не находился
в
розыске Интерпола. Из-за этого при мне выгнали двух негров, итальянца и
бразильца (он нам рассказывал, что был полицейским, убил 8 человек и хотел
укрыться в легионе).
Новые люди приходят на пункт непрерывно, но даже здесь берут не всех. Не
возьмут, например, если видят, что у человека с собой слишком много вещей.
Это, по мнению вербовщиков, значит, что он приехал во Францию искать работу,
но не нашел и от безысходности пришел в легион. Обычно на вербовочном пункте
все держатся по национальностям. Конфликтов там почти не бывает, так как за
драку тебя сразу выгонят. Но я там одному арабу все-таки врезал в грудь: он
был помощником капрал-шефа (помощник назначается из числа тех, кто знает
французский язык) и решил мной покомандовать. Жаловаться он не пошел, и
поэтому все закончилось для меня хорошо.
Во время пребывания на вербовочном пункте все проходят первичную
медкомиссию.
Там проверяют зубы и меряют давление. На пункте я пробыл 6 дней. А затем
нашу
группу из 19 человек в сопровождении двух капрал-шефов на поезде перевезли в
город Обань (11 км от Марселя), где находится так называемый <отстойник>.
Сюда
свозят людей из всех вербовочных пунктов Франции.
<Отстойник>
<Отстойник> представляет собой территорию, окруженную сеткой с колючей
проволокой. Там стоит казарма, несколько лавок, навес от дождя и турник.
Когда
я оказался в <отстойнике>, там находились человек 120. Состав постоянно
меняется, каждый день (кроме выходных) в среднем выгоняют человек 15-20
(тех,
кто не сдал тесты) и столько же примерно привозят с разных вербовочных
пунктов. Здесь опять отбирают одежду (на время переезда ее возвращают) и
выдают спортивный костюм, футболку и носки. Фотографируют в фас и в профиль,
а
также имеющиеся татуировки. В Обани и проходит основной отбор в легион.
Первый этап отбора - это тесты. Они двух видов: интеллектуальные и
психологические. Например, тебе предложат нарисовать дерево. Но не стоит
рисовать его с корнями - это признак привязанности к дому. На тестах обычно
отсеивается большая часть группы. Я написал тесты хорошо, мой балл был 16
(говорили, что максимум там 18). Затем идет медкомиссия, более серьезная,
чем
на вербовочном пункте: снимают кардиограмму сердца, берут на анализ кровь,
мочу и т. д.
Если со здоровьем проблем нет, то идешь сдавать бег. Это называется тест
Купера: за 12 минут надо пробежать 2,8 км. Меньше - нельзя, намного больше -
не стоит. Был случай, когда один парень пробежал за это время около четырех
километров. Ему сказали, чтобы он лучше шел в сборную своей страны по бегу,
а
в легион не взяли. Я пробежал за 12 минут 2,9 км.
И последний этап отбора - три собеседования. Первые два из них - с
сержантами
из русскоговорящих, а последнее - с лейтенантом-французом (через
переводчика).
Первое мое собеседование было с сержантом-украинцем. Он спрашивал, почему я
хочу служить в легионе, были ли проблемы с законом, интересовался семьей и
т.
д. А потом в лоб задал вопрос, мол, если будет война между Францией и
Россией,
что я буду делать, на чью сторону стану. Я ответил честно: <Слава Богу,
войны
сейчас нет, а если начнется, то против России воевать не пойду>. Сер-жант
сказал тогда, что после такого ответа в легион меня, скорее всего, не
возьмут.
Но он ошибся. (Потом я у него спросил, сколько он в легионе служит и ездил
ли
домой. 10 лет, был ответ. А домой он поедет лишь при условии, если оттуда
вывезут всех людей, так как к своему народу, кроме ненависти, он ничего не
испытывает...) У меня сняли отпечатки пальцев, и на этом беседа закончилась.
Второе и третье собеседования были очень похожи на первое. Задавались такие
же
вопросы, и целью ставилось поймать тебя на лжи. Все эти тесты и
собеседования
проходят обычно в течение двух недель. Но некоторые люди сидели там недели
по
четыре. Почему так получалось, я не знаю. В промежутках между тестами ты
постоянно где-нибудь работаешь: на уборке территории, на складе, в столовой
и
т. д. Чтобы надавить на психику, тебя заставляют работать на кладбище, где
похоронены погибшие легионеры (я там ремонтировал могилы, поскольку местные
жители их часто разбивают), а также возят на работу в дом инвалидов, где
живут
бывшие легионеры, у которых нет родственников и которым негде жить (русских,
правда, я не видел). Там оказалось много покалеченных людей и таких, у
которых
<крыша поехала>. Возможно, это произошло от пьянства, так как пьют бывшие
легионеры ну уж очень много.
Условия жизни в <отстойнике> были хуже, чем на вербовочном пункте. Подъем в
5.00 и сразу выход на улицу. Там уже стоял ноябрь, и по утрам было очень
холодно. А одежда у нас - все тот же синтетический спортивный костюм. На душ
давалось от 45 до 90 секунд. Кормили тоже хуже, все постоянно ходили
голодные.
Нужно отметить, пока тебя не взяли в легион, уйти можно в любой момент. Надо
просто сказать: <Я ухожу>. И тебе отдадут документы, одежду, деньги
(говорили,
что за каждый день нахождения в <отстойнике> платят по 25 евро). После же
того, как ты будешь принят в легион, уйти очень сложно. Дальше я расскажу об
этом подробно.
Из всех, кто успешно прошел все испытания, а это обычно 30 - 35 человек, в
легион отбирают лучших - 16 - 20. Это половина секциона (по-русски взвода).
Им
выдают форму, и они называются РУЖ (в переводе на русский - красный). Затем
дают подписать контракт на французском языке, который прочитать, конечно,
невозможно. И что точно в нем написано, не знаешь. Потом вручают что-то типа
условий службы в легионе, уже на родном языке, где написано, что в течение
первых 5 месяцев службы ты можешь уйти в любой день (как позже оказалось,
это
неправда). Также там было написано, что в легионе запрещено бить легионеров
(это еще большая неправда). В РУЖе находишься неделю, а затем тебя перевозят
в
учебную часть под городок Кастельнодари (он находится недалеко от Тулузы).
Здесь расквартирован 4-й Иностранный полк.
Учебка
Попал я служить в первую компани (роту), во второй секцион (взвод). Как
потом
оказалось, всему нашему взводу сильно не повезло: командиром оказался
молодой
лейтенант по фамилии Обри (отед его сейчас генерал французской армии). Ну он
и
начал на нас свою дурость показывать, хотя сам никого не бил. Это за него
делали сержанты и капралы. По физической подготовке он уступал многим из
нас.
Я был в первой половине секциона и поэтому пришлось ждать вторую половину в
учебке. Все это время нас учили маршировать и петь легионерские песни на
французском (это, конечно, цирк - учить набор слов, не понимая смысла). А в
промежутках между этими занятиями - постоянная уборка помещений.
После приезда второй группы, нас перевезли на <ферму> - двухэтажное каменное
здание, в котором мы жили. Располагалась она в лесу. Здесь нас наконец
начали
обучать французскому языку. Учеба была своеобразная: в первый день объясняют
алфавит, а на второй требуют, чтобы ты уже говорил и понимал по-французски.
Там же нас стали приобщать к оружию - автомату FAMAS. Его основные
характеристики: вес 3520 г, длина 76 см, емкость магазина 25 патронов,
прицельная дальность стрельбы 300 м. Автомат был ненадежный: если его после
25-50 выстрелов не почистить, он начинает <клинить> (эта проблема характерна
и
для французских танков <Леклерк>- тоже надо после 5 выстрелов чистить
банником
надо, а то АЗ клинит намертво, и вообще для французского вооружения
свойственна ненадежность, вспомним хоть хроническое несрабатывание
взрывателей
у ПКР <Экзосет> - прим. BlackShark). Корпус его состоит наполовину из
пластика: у нас один румын при чистке умудрился отломить мушку. Но и у FAMAS
есть плюсы - это хороший прицел и удобный ремень. В легионе тебе постоянно
вдалбливают в голову, что лучше FAMASа автомата в мире нет. А русский АКМ,
мол, совсем фуфло. И вообще, у них в легионе и сейчас русских рассматривают
как врагов, то есть ненавидят и боятся. И очень любят ругать нашу армию,
оружие и страну в целом. Делают это как французы-офицеры, так и бывшие наши
союзники: поляки, словаки, румыны (сержанты и капралы). Я один раз возразил,
сказав, что в целом АКМ гораздо лучше FAMASа, хотя бы потому, что состоит на
вооружении очень многих стран мира, а РАМА5ом вооружена только Франция.
После
этого я пару часов отжимался и ночь стоял в карауле.
Было у нас много маршей - это когда на тебе автомат, сакадо (т.е. рюкзак
по-нашему) весом 12-15 кг, каска, фляжка, штык-нож, лопатка и надо
преодолеть
20-25 км, иногда и бегом. После марша - ночевка в лесу в спальном мешке под
навесом из брезента.
В легионе такая система: взвод состоит из трех отделений, каждое из которых
разбито на биномы, то есть на напарников. Эти два человека должны помогать
друг другу во всем, они вместе стоят в карауле, вместе едят, вместе себе
копают и оборудуют окоп и по очереди наблюдают за противником. Одним словом,
они полностью отвечают друг за друга. (Это очень хорошая система воспитания
бойцов, и в нашей армии, думаю, она была бы не лишней). Моим биномом стал
парень с Украины. Нас вместе поставили по ошибке, так как по паспорту он был
из Румынии. (В биномы всегда ставят людей, которые говорят на разных языках,
чтобы они общались по-французски). Когда поняли, что мы говорим по-русски
(говорить на любом языке, кроме французского, запрещено), нас разлучили, и
моим биномом стал поляк, тоже неплохой парень.
Учеба проходила непросто. Нам приходилось подолгу обходиться без сна - могли
не спать подряд двое-трое суток. Это притом, что физическая нагрузка была,
мягко говоря, приличной. За неделю на сон иногда отводилось меньше 20 часов.
Также мы много бегали. Начинали с 5-10 км, а потом приступали к кроссам по
15-20 км. Часто выходили на полосу препятствий, преодолевая дистанцию по шею
в
грязи. Форму и ботинки после этого обычно сушили на себе. Температура в
декабре тогда была примерно +3 - +8 градусов. Однако почти никто из нас не
болел, потому что каждый месяц-полтора всех обкалывали прививками (что это
были за прививки, нам не говорили; без них половина из нас точно бы не
выжила). Во всем, о чем я написал выше: в наших маршах, полосе препятствий,
кроссах я не вижу ничего страшного - это нормально и нужно для того, чтобы
человек закалился физически и морально. Мне такая система подготовки
нравилась. Бытовые условия в легионе тоже были сносными. Жили мы в комнатах
по
шесть человек, и с нами - один капрал. Всегда имелась горячая вода, и можно
было один раз в день принять душ. Кормили в учебке хорошо, по крайней мере,
я
не голодал. Каждому выдали по два камуфляжа, по два комплекта формы для
полосы
препятствий, по две пары ботинок, спортивный костюм, кроссовки, парадку и
еще
много разных вещей (футболки, трусы, носки...).
С обеспечением у них там все обстоит хорошо. Правда, это в основном
покупалось
за наши деньги. Платят в легионе по 760 евро в месяц первые полгода, а затем
около 1.000 евро в месяц. Если принимаешь участие в боевых действиях, то
можешь получать до 2.500 - 3.000 евро. Когда я был в учебке, шла война в
Кот-дИвуаре (Африка). Там платили примерно так. Легионеры принимают участие
в
войне в Афганистане, а весной 2003 года их отправляли и в Ирак, хотя
официально Франция была против этой войны.
Нам рассказывали, как легион воевал в Кот-д'Ивуаре: если группу обстреливали
и
кто-нибудь был ранен, все сразу же отступали. Война эта началась осенью 2002
года. Первыми туда отправили десантников (по-ихнему ЯЕР) из полка,
расположенного на острове Корсика. В ночь перед отправкой дезертировали
около
80 человек (пехотный полк во французских ВС состоит примерно из 500-800чел и
соответствует нашему батальону, т.е. <свинтило> около 10% личного состава -
прим. BlackShark). Это мне стало известно из рассказа одного десантника -
выходца из Южной Кореи. С ним мы разговаривали в антоле (тюрьме). (Как я там
оказался, расскажу ниже). Не выдержав издевательств командира взвода, он
отказался дальше служить. Пробыл с нами сутки, а потом его увезли в тюрьму в
свою часть. Вообще, в легионе бойцам стараются не говорить, что отправляют
их
на боевые действия, так как сразу появляются дезертиры. Просто приказывают
собрать необходимое снаряжение, выдают оружие и - вперед.
Беспредел
А теперь пришла пора рассказать о легионском беспределе. Фактов таких уйма.
Был случай, когда капрал по фамилии Барбю (румын) пописал и хотел заставить
француза отжиматься на этом месте. Тот отказался, за что был избит. А
француз
по фамилии Капрон служить дальше не захотел, и его отправили в тюрьму. Один
раз во время кросса поляк случайно ударил словака (его фамилия Кучни) и
перебил сухожилие на ноге. Словак упал. Его подняли и заставили пробежать
еще
около 8 км (от взвода он, конечно, очень сильно отстал). После этого Кучни
около месяца ходил на костылях.
И весь оставшийся срок службы в учебке после очередного кросса или марша он
оказывался на костылях. Служить он остался, но я думаю, его все-таки
комиссуют, так как в легионе калеки не нужны.
Однажды три парня из нашего взвода (поляк, болгарин и румын) взяли в
столовой
по лишнему куску хлеба. В общем, это не было запрещено. Однако вскоре взвод
построили в коридоре, этих троих вывели из строя и дали съесть по багету
(это
такой длинный батон), потом по сэндвичу, потом опять по багету и так до тех
пор, пока они не стали блевать на пол. Продолжалось это часа четыре. Мы в
это
время отжимались и приседали.
Бывало так, что без всякой причины нас заставляли отжиматься всю ночь
(примерно часов 6-8). Когда силы покидали нас и мы просто валялись на полу,
командиры прохаживались по нашим спинам туда-обратно и отжимания начинались
снова.
Во взводе со мной служил венгр, ему было 40 лет. Еды ему не хватало, и он
постоянно ходил голодный. Один раз капралы заметили, как он рылся в мусорном
баке в поисках пищи. И после этого над ним начали издеваться постоянно. В
итоге к концу учебки <крыша> у него потихоньку <поехала>. Служить он,
естественно, не остался.
Случалось иногда и так, что, если человек не успевал или забывал побриться,
ему могли сбрить брови или побрить... газовой горелкой.
Со мной же произошло вот что. На полосе препятствий я повредил колено, и
после
ее прохождения отстал от взвода: не мог бежать. Командир моего отделения
немец
сержант Ру (по-немецки его фамилия читалась Рауль) несколько раз ударил меня
в
спину прикладом автомата. Я не выдержал и, развернувшись, саданул ему
кулаком
в грудь. Все это происходило на глазах лейтенанта, еще двух сержантов и
нескольких бойцов. Возникла пауза, так как до этого командиров еще никто не
трогал. Все подрастерялись, а может, просто не захотели меня при свидетелях
метелить. Я развернулся и пошел дальше. Вечером сержанты по приказу
лейтенанта
меня избили. Все произошло настолько неожиданно и резко, что я даже ответить
никому не успел, только закрывался от ударов. Затем меня вызвал на рапорт
лейтенант. Весь разговор происходил через переводчика-капрала. Я сказал, что
приехал в легион служить, а вовсе не за тем, чтобы быть боксерской грушей. И
если меня еще кто-нибудь хоть пальцем тронет, я его положу...
Что касается избиений, то там это норма. Не могу сказать, что бьют насмерть,
нет, но удары прикладом в грудь, спину, а также каской по голове - в порядке
вещей. А про кулаки и ноги даже говорить не стоит. Называли нас там обычно
не
иначе как скотами, дерьмом, обезьянами. К этому все быстро привыкли и
внимания
не обращали.
Вы только не подумайте, что я на что-то жалуюсь. Просто пишу правду. А то
про
легион любят рассказывать красиво. Но надо же знать тем, кто еще хочет
поиграть в романтику, с чем им придется столкнуться во Франции. Некоторых
легионеров били практически каждый день. Иногда только за то, что они не
понимали приказов, сказанных по-французски. У нас во взводе особенно
доставалось троим - португальцу Перальде, поляку Мобински и негру Кути. Кути
подвергался избиениям за то, что он был из Кот-дИвуара, где воевал легион. В
нашем взводе было так: если боец из автомата не может попасть в мишень или
полосу препятствий, вместо 5 минут пробегает за 10 или подтягивается 3
раза, -
это нормально, над ним посмеются и все. Зато если маршировать не умеешь,
полы
вымыл плохо или песню запомнить не можешь, тогда у тебя появятся проблемы.
Все
это зависит от командира взвода. Если лейтенант - нормальный человек, то и
во
взводе все хорошо.
О наших командирах надо сказать особо. Командиром взвода был лейтенант Обри
(француз). Командиры отделений - сержант Ру (немец), сержант Калуза (поляк),
сержант Сонье (француз). Капралы: Барбю (румын), Андреика (румын), Легранд
(англичанин), Седове (латыш), Маркевичус (литовец), Спроджис (латыш).
Лейтенант наш очень любил показуху, то есть чтобы пели и маршировали
красиво.
Все остальное ему было до лампочки. И поэтому в нашем взводе все было так,
как
я написал. Из сержантов нормальным мужиком был лишь сержант Сонье. Калуза и
в
особенности Ру слыли откровенными М$#%ками. Сержант Ру был к тому же еще и
психически больным человеком. Его потом от нас убрали и отправили
дослуживать
до пенсии в хозяйственный взвод, где командовать ему было некем.
Капралы были неплохими людьми, за исключением Барбю и Марке-вичуса. Особенно
на их фоне выделялся капрал Кристиан Андреика. Он ко всем относился
по-человечески, за что лейтенант его от взвода и отстранил. Между ними
произошел показательный разговор. Лейтенант спросил капрала, почему тот нас
не
напрягает (т. е. не орет и не занимается рукоприкладством), ведь мы ничего
не
понимаем в службе. Капрал ответил, что он здесь уже 5 лет служит и многого
сам
понять не может. Чего уж тут требовать от <зеленых> бойцов, которые еще и
месяца не прослужили. И добавил, что это вообще не его дело и пусть <летеха>
не лезет куда не надо. Лейтенант за такие слова его ударил, капрал ответил.
И
был отправлен в часть (из легиона он собирался уйти).
Эти капралы были с нами 2 месяца, а потом ушли учиться на сержантов. Их
заменили новыми (о них я расскажу дальше).
После 4 недель пребывания в учебке мы пошли на заключительный марш. Он
называется <Кепи Блан>, то есть <Белое Кепи>. Если его удачно проходишь -
получаешь <Белое Кепи> и становишься легионером. За два дня надо преодолеть
60-70 км. Естественно, не по ровной дороге, а по болотам, лесам и горам. В
горах мы без страховки проходили по таким тропам, что и вспоминать-то
страшно.
На марш ты идешь со всей амуницией, т. е. автоматом, сакадо, лопаткой и т.
д.
Выкладываешься здесь полностью. Как назло у меня опять сильно заболело
колено,
но там твои проблемы никого не трогают. Ты должен умирать, но идти. Я прошел
этот марш и все свое снаряжение тащил сам. Ноги тогда разбили многие.
После марша ты даешь клятву верности и получаешь <Кепи Блан>. С этого
момента
ты легионер второго класса. Среди наших маршрут не прошел словак Кучни, и до
конца учебы он легионером не считался.
После этого испытания мы вернулись в учебную часть под Кастельнода-ри. Там
все
было по-старому: марши, стрельба, кроссы... Колено у меня все еще болело, но
лейтенанту на это было плевать. После очередного марша ходить я уже почти не
мог. Только тогда меня отправили в инфармери (по-русски больница).
Об инфармери в учебке надо написать особо. Я слышал, что в госпиталях нашей
армии лечат все травмы зеленкой, а там все лечение заключалось в
прикладывании
льда и растирании мазью под названием <Нифложель>, от которой пользы столько
же, сколько от зеленки. Мне даже не сделали рентгена. Я просто пробыл там 6
дней (хоть поспал нормально). На этом лечение закончилось. Из больницы я
смог
позвонить домой (в легионе куда-либо звонить категорически запрещено). Со
мной
лежал англичанин, он повредил щиколотку и сильно хромал. Рентген ему
сделали,
когда он пробыл там уже месяц. Оказалось, что был перелом, кости срослись
неправильно, теперь их надо было ломать.
В моей роте служил один швед. Во время марша <Кепи Блан> он начал
жаловаться,
что не чувствует правую руку. Командиру это было, естественно, по барабану.
После марша руку парализовало. Потом ее функции так и не восстановились. И
шведа, и англичанина комиссовали.
Пока я находился в больнице, во взвод прибыли новые капралы - Баре-ни
(венгр),
Коллин (француз), Попов (украинец), Мужене (финн), Танги (француз). Два
последних оказались суками редкими. Они обыскали мои вещи, нашли телефонные
карты. После чего сразу же сдали меня лейтенанту. Последовал вызов на ковер.
Я
сказал офицеру, что пока мне не вылечат колено, выполнять приказы и дальше
служить отказываюсь. Лейтенант ответил жестко, мол, глядя на меня, некоторые
легионеры тоже начинают отказываться выполнять приказы. В итоге я получил 10
суток антоля, то есть тюрьмы. Отсидев, вернулся во взвод, но приказы
выполнять
отказывался по-прежнему. В тот же день в столовой схлестнулся с капралом
Мужене: он хотел заставить меня отжиматься, я отказался. Мы успели ударить
друг друга пару раз, после чего нас разняли. Через час после этого, уже во
взводе (в кубрике) капрал Танги хотел дать мне подзатыльник. Я от удара ушел
и
бросил его через кровать, а потом еще и ударил о шкаф. Он вырвался и побежал
за сержантом. Пришел сержант Калуза и остальные капралы, но меня трогать уже
никто не пытался. Сержант был конкретен: если я еще раз заведу драку с
кем-либо из командиров, то меня переведут на инвалидность или застрелят.
<Первым никого не трогаю, - сказал я, - а в ответ буду бить всегда>. Короче,
о
происшествии доложили лейтенанту, и я получил еще 8 суток. Не думайте
только,
что я какой-то супербоец, просто очень не люблю, когда на меня без причины
наезжают. За учебку я всего три раза сцепился с сослуживцами. Два раза с
румынами и один раз с негром. Все они были очень наглыми и крикливыми. Во
всех
трех случаях каждому из них хватило по одному удару. Они мгновенно понимали
свою неправоту и быковать больше не пытались.
Побег
После отсидки меня опять вернули во взвод. Лейтенант сказал, что за плохое
поведение меня заставят заново начинать учебку, то есть снова проходить
марши,
сдавать нормативы.
По физической подготовке во взводе я был одним из лучших (в первой
четверке).
Это было непросто, ведь сдавали мы трехкилометровый кросс, подтягивание,
отжимание, полосу препятствий (на время), бег 8 км с сакадо, метание гранат,
стрельбу, лазание по канату без ног (на время). Я опять ответил офицеру, что
служить отказываюсь, поскольку колено лечить мне не стали. И в этот же день
покинул часть. Дезертировал. Сделал это для того, чтобы они поняли: я не
шучу
и служить дальше при таком отношении не собираюсь. После этого назад дороги
уже не было. Прямо в форме вышел на трассу, остановил первую же попавшуюся
машину (водитель, наверное, понял, что я дезертир, так как спросил, куда мне
надо-в город или сразу на вокзал) и уехал в город Кастельнодари, который
находился в 4 км от части. Надо сказать, что в нашей роте за два месяца
дезертировали 4 человека. Один из них по фамилии Динка (румын) ушел прямо из
учебки в камуфляже и с автоматом. Никого из них, кажется, не поймали.
В городе я гулял около получаса. Попил пива в баре, домой позвонил (все,
мол,
у меня хорошо) и сдался в жандармерию. В это время я уже был объявлен в розы
ск
по Франции. Совсем убегать я и не собирался: не было ни денег, ни
<гражданки>.
Жандармы вызвали военную полицию. Там я все объяснил: ушел потому, что не
хотел стать инвалидом, ведь колено мне лечить никто не собирался. Кстати, и
сейчас при нагрузках колено болит и долго бежать я не могу.
Антоль
За оставление части мне дали 20 суток. Теперь пришло время рассказать об
антоле. Сидели там со мной 2 поляка, 2 француза, один парень из Израиля
(русский), один из Румынии и один из России. Все, кроме румына, сидели за
отказ от службы и за дезертирство. Румын оказался там за драку с бразильцем:
он сломал ему руку, откусил и съел кусок щеки. Получил за это всего 20
суток.
Из легиона его не выгнали, он остался служить. Надо отметить, что наказания
в
легионе за подобное очень мягкие. Был такой случай. Легионеру приказали
отжиматься, а капрал ударил его сверху по спине ногой (это и у нас во взводе
практиковалось часто) и повредил позвоночник. Парню парализовало ноги. Его,
конечно, из легиона комиссовали, но заплатили ли страховку, я не знаю. Там
страхуют всех, но выплачивать страховки не спешат. Этот капрал отсидел 30
суток, и его выгнали из легиона. Пока я служил, убийств там не случалось. А
если кто-то кого-то калечил, как в описанном выше случае, то максимальным
наказанием были 2 месяца тюрьмы и увольнение из легиона.
Подъем в антоле в 5.30. После завтрака нас выводили на работу. Обычно мы
убирали территорию в части и вокруг нее. В полдень был обед, затем час
отдыха
и снова работа до 6 часов вечера. А после ужина (это часов в 19) нас
закрывали
в камере. Утром все начиналось сначала. Драк и конфликтов в камере между
нами
почти не было. Только один раз к нам посадили на 5 суток француза, он что-то
с
другими двумя французами, давно сидевшими, не поделил и получил по рогам.
Его
сразу же убрали из нашей камеры, перевели в одиночку. У нас было два
охранника, которые менялись через неделю: капрал Лемэр (француз) и капрал
Оливера (португалец).
Здесь я сделаю небольшое отступление. Официально принимать на службу в
легион
французов запрещено законом. Но их принимают. По документам они проходят как
канадские или швейцарские французы. Французы, которые остаются служить в
легионе, обычно делятся на 3 категории. Первая - это молодые пацаны, которые
пришли в 18-20 лет и остались служить по ошибке. Вторая - просто идиоты. А
третья категория - это так называемые клошары (по-русски бомжи). Капрал
Лемэр
относился к первой категории, и мужик он был хороший. Капрал Оливера тоже
был
неплохим парнем. Наезжать, то есть, например, ударить кого-либо из нас они и
не пытались, так как понимали, что здесь находятся люди, которые их самих
могут отметелить в 6 секунд. Терять нам было нечего, потому что служить мы
уже
отказались, а дальше антоля сослать нас было некуда. Значит, всем было
выгоднее жить в мире.
Вход - рубль, выход - два
Ну а теперь совет тем, кто все-таки решится стать легионером. Если устанешь
служить, посылай всех подальше, бей капралу в глаз или дезертируй. И тебя
отправят в антоль. Перед этим, конечно, будут сильно пугать. Говорить, что
тебе там будет очень плохо. Мне, например, капитан Шарбонел (командир роты)
обещал, что меня в антоле будут бить насмерть. Но я уперся и стоял на своем
до
конца. И не ошибся. Там, по крайней мере, тебя не унижают всякие идиоты,
которые во взводе считаются твоими командирами.
В легион очень сложно попасть служить, поскольку из 8-10 человек отбирают
всего лишь одного. Но уйти оттуда, как мне показалось, еще сложнее. В этой
конторе вход - рубль, а выход - уже два. Отпускать не хотели категорически,
несмотря на мое поведение и не принимая во внимание тот факт, что я 38 дней
провел в антоле. И даже после выхода оттуда предложили остаться служить. Но
я
опять отказался. После этого был изолирован от взвода (чтобы дисциплину не
разлагал) и поселен в отдельном кубрике с французом, тоже отказником. Две
недели я дослуживал в хозяйственном взводе, где также служил мой <друг> -
сержант Ру, но наезжать на меня теперь он не пытался.
В конце учебки с каждым проводят собеседование, спрашивают, в каких войсках
ты
хочешь служить дальше. В легионе 4 рода войск: десант, пехота, саперы и
танкисты. На собеседовании (кроме меня и еще одного легионера, с нами уже
все
было ясно) отказались продолжать службу еще 7 человек. Они бы и раньше
отказались служить, но просто побоялись неприятностей -всех пугали тюрьмой.
Это было ЧП, и у лейтенанта после таких результатов его командования были
неприятности. Обычно из взвода отказываются дальше служить 2-3, ну максимум
4-5 человек. А у нас отказались 9. Кроме того, один парень (поляк) подцепил
какую-то желудочно-кишечную инфекцию (за 3 недели он похудел на 10 кг). Его
никак не могли вылечить. В итоге, чтобы не мучиться с ним, парня просто
комиссовали.
Свобода
Во второй половине марта меня, а также двух поляков и двух французов, с
которыми я был в антоле, вместе с моим бывшим взводом отправили в Обань. Там
тех, кто остается служить, отправляют по полкам. А тех, кто отказался, через
какое-то время наконец отпускают. Мы прожили там 10 суток. В кубрик я попал
с
теми же ребятами - двумя французами и двумя поляками, все они оказались
нормальными парнями. В итоге нам вернули документы и гражданскую одежду.
Форму
надо было сдавать, но я все же на память оставил себе берет, камуфляж и
берцы.
28 марта мы оказались наконец на свободе. Нам выдали документы на получение
денег, которые полагались за службу. Пока находишься в учебке, своими
деньгами
распоряжаться ты не можешь. Зарплату перечисляют на твой банковский счет, а
кредитная карта находится у лейтенанта. После 2-3 месяцев службы начинают
выдавать понемногу. Мне за все время дали всего 150 евро, из-за того что в
антоле долго сидел. Остальные получили по 300 евро. В Марселе в банке нам
выдали деньги. Рассчитались со мной честно.
День мы гуляли по Марселю и ночным поездом уехали в Париж, где и разошлись
кто
куда. Целый день я бродил по Парижу, а потом поехал в аэропорт Шарля де
Голля
и купил билет до Москвы. Кстати, там случайно встретил лейтенанта
французской
армии, который оказался русскоговорящим. Он мне рассказал, что 15 лет назад
дезертировал из Советской Армии. 12 лет прослужил в легионе, в десанте. А
затем его перевели во французскую армию, так как он знает 7 языков. Этот
лейтенант по службе ехал в Югославию. Мы с ним попрощались, и я улетел в
Москву. Так закончилась моя служба в Иностранном легионе.
Пару слов о тех, кто остается в легионе. Чаще всего это люди, которым у себя
на родине совсем деваться некуда: или жить негде, или освободился из тюрьмы
и
работу найти никак не может, или от полиции скрывается. Думать в легионе
разучиваешься полностью. Там не нужны люди, которые сами могут принимать
решения. Им нужны только беспрекословное подчинение и готовность умереть, но
выполнить любой приказ. Любопытный факт - бойцов из нашего спецназа или
просто
тех, кто принимал участие в боевых действиях, например в Чечне, в легион
стараются не брать, поскольку командиры научить этих людей ничему новому не
могут, а скорее те их сами многому научат. Конечно, там платят по нашим
меркам
неплохие деньги, но относятся к людям, как к скоту. Думаю, терпеть унижения
и
продавать свое здоровье за деньги не стоит.
И последнее. Бытует расхожее мнение о том, что в легионе после пяти лет
службы
можно получить французское гражданство (не подумайте только, что я ездил во
Францию за ним). Это очередная неправда. После пяти лет гражданство в лучшем
случае получает один из ста человек. Никто из сержантов и капралов моего
взвода гражданином Франции не был, хотя они были в легионе от 5 до 8 лет. Я
встречал людей, которые отслужили 13-15 лет, но гражданства так и не
получили.
Р. S. Имена офицеров, сержантов и капралов подлинные.
(с) Солдат у дачи
--
Бевх Владимир
Западная Украина
ad@voen.ssft.net