Роль этих бойцов в современных военных действиях постоянно преувеличивается
У большинства слово "снайпер" чаще всего ассоциируется с персонажем Тома Берренджера из одноименного голливудского кинобоевика: крутой суперстрелок, всегда попадающий в цель, в любых условиях и на любом расстоянии. Некоторые "продвинутые" обыватели слышали, что снайпер вообще-то стреляет не во все, что движется, а только в наиболее важные цели: офицеров, связистов и т.д. Но мало кто знает, что едва ли не самой важной задачей армейского снайпера на войне является оказание непрерывного психологического прессинга на солдат противника, максимальное подавление их боевой активности. Такая боевая работа носит общепринятое в военной литературе название "снайперский террор". Характерно, что в тех случаях, когда этот террор направлен на "нашу" сторону, само словосочетание приобретает ярко выраженный негативный оттенок.
Советская армия впервые испытала на себе снайперский террор во время зимней войны на Карельском перешейке в 1939-40 гг. Финские разведывательно-диверсионные отряды тогда впервые в военной истории продемонстрировали, что снайперов очень эффективно возможно использовать и в "малой войне", при ведении партизанских действий в оперативных тылах вражеской армии.
Бывший офицер ГРУ Борис Резун, более известный под литературным псевдонимом Виктор Суворов, в нашумевшей книге "Ледокол" так описывает действия финских снайперов, входивших в состав лыжных диверсионных групп: "Вот совершенно стандартная ситуация. Советская колонна танков, мотопехоты, артиллерии идет по лесной дороге. Вправо и влево сойти нельзя - мины. Впереди - мост. Саперы проверили - мин нет. Первые танки вступают на мост, и вместе с мостом взлетают в воздух: заряды взрывчатки были вложены в опоры моста еще во время строительства...
Теперь наступает очередь финских снайперов. Они не спешат: хлоп, хлоп. И снова все тихо в лесу. И снова: хлоп, хлоп. Снайперы бьют откуда-то издалека. Снайперы бьют только советских командиров: хлоп, хлоп. И комиссаров тоже. Прочесать лес невозможно: мы же помним - справа и слева от дороги непроходимые минные поля. Любая попытка советских саперов приблизиться к взорванному мосту или обезвредить мины на обочинах дороги завершается одиноким выстрелом финского снайпера: хлоп! Советская 44-я стрелковая дивизия, запертая на трех параллельных дорогах у трех взорванных мостов, за день боя потеряла весь командный состав".
Вам это ничего не напоминает? Ну, конечно. Первую чеченскую войну. Только чеченские боевики, в отличие от финнов, были более склонны воевать в городских условиях. А вот неповоротливость и уязвимость армейских механизированных колонн, к сожалению, осталась.
Финская война вообще очень похожа на чеченскую - и по характеру (локальный военный конфликт), и по типу боевых действий (борьба армии с партизанами). Тогда военком Ворошилов бодро обещал Сталину взять всю Финляндию силами нескольких армейских корпусов максимум за три недели (а боевые действия шли почти полгода, с огромными потерями), уже на нашей памяти другой "бодрячок" в генеральских погонах порывался разогнать чеченцев одним десантным полком вообще за несколько дней (а война идет до сих пор).
Очень похоже складывалось и отношение войск к вражеским снайперам: сначала - пренебрежение, затем - шок от ежедневных потерь, и, наконец, - судорожное наверстывание упущенного (ускоренная подготовка собственных "сверхметких стрелков", налаживание производства снайперского оружия и экипировки и т.д.).
Характерно, что на всякой воине реальная эффективность снайперов противника во много раз усиливается слухами, так называемым "солдатским телеграфом". Например, почти все участники боев на Карельском перешейке упоминают знаменитых финских "кукушек", которыми якобы кишели все леса и которые сидели чуть ли не на каждой сосне. Однако сами финны до сих пор удивляются этому факту: грамотный стрелок не станет стрелять с дерева, ведь это равносильно самоубийству, а смертников среди финских солдат не было.
Однако, в январе 1995-го Грозный действительно кишел снайперами. Об этом косвенно свидетельствуют и характер ранении военнослужащих федеральных войск (в [олову, шею, грудь), и странно высокая эффективность стрелкового огня чеченцев. С большим успехом боевиками была опробована тактика действий малых огневых групп (снайпер, гранатометчик, пулеметчик и 1-2 автоматчика), оказавшаяся очень действенной в городских боях.
На сегодняшний день крупные чеченские бандформирования частично уничтожены, частично рассеяны. Но мелкие группировки продолжают вести "малую войну", совершая набеги на села и станицы, обстреливая колонны и блокпосты. При этом основной упор ими делается на минную воину и снайперский террор (в связи с этим еще раз вспомним ту Зимнюю войну).
В психологическом отношении борьба со скрытым врагом, каким является снайпер, для военнослужащих и сотрудников МВД, выполняющих боевые задачи в Чеченской республике, оказывается намного тяжелее, чем участие в открытых боевых действиях. Особенно трудно приходится тем, кто находится на изолированных от центра "точках" и блок-постах. Помимо ощущения оторванности от внешнего мира, эти люди испытывают сильный психотравмирующий стресс оттого, что постоянно чувствуют себя под прицелом невидимого стрелка. В результате возникает нервная перегрузка, которая может привести не только к конфликтам с сослуживцами, но и к вполне реальным стрессовым болезням - желудочно-кишечным заболеваниям, болям в области сердца, повышению артериального давления
Некоторые солдаты, подсознательно стремясь избавиться от страха, прибегают к алкоголю и наркотикам или же начинают бравировать показной храбростью, доказывая себе и окружающим свое презрение к опасности. У других людей в подобной ситуации может проявляться нарочитая беспечность, что объясняется довольно легко: психика, угнетенная длительным стрессом, попросту перестает реагировать на сигналы опасности.
Главный вывод из всего сказанного напрашивается только один: все военнослужащие и сотрудники, направляемые в длительные командировки в зону боевых действии (а таковой на сегодняшний день является большая часть территории Чечни), должны проходить специальную психологическую подготовку.
Человек, морально не готовый к нервным перегрузкам, неизбежным в условиях воины, во многих случаях попросту тупеет и морально опускается. Обычно это называется боевой психологической травмой. Нечто подобное может возникнуть и в тех случаях, когда активных боевых действии нет, но редкие и точные выстрелы снайперов держат бойцов в постоянном напряжении. В такой ситуации военнослужащие и сотрудники могут подсознательно переносить образ врага с невидимого и неуловимого снайпера на более доступный предмет или лицо, например, на сослуживцев. Вообще, тема "снайперского синдрома" еще ждет своего исследователя.
Что же делать? Главное, не нужно бояться снайпера. Опасаться - да, но не допускать, чтобы возникло чувство страха, которое затем почти неизбежно перейдет в истерию. Принимайте факт наличия где-то поблизости вражеского снайпера как данность, обязательно соблюдайте меры личной предосторожности Ваша экипировка и обмундирование не должны иметь ярких и блестящих деталей - они действуют на среднестатистического снайпера примерно так же, как серебряная ложечка на ворону. Всевозможные яркие нашивки и шевроны, звездочки и другие знаки различия также должны быть однозначно ликвидированы. Если приходится использовать каску, верх ее обязательно нужно обшить маскировочной тканью или обмотать куском сети КЗС.
Нужно отказаться от распространенного мнения о том, что снайпер никогда не промахивается. Так не бывает. Только далекий от оружия человек считает, что снайперскую винтовку достаточно навести на цель - и попадание гарантировано. На самом деле все гораздо сложнее. На точность выстрела влияет множество факторов - начиная от температуры ствола и степени истертости нарезов и заканчивая воздействием ветра, температуры воздуха и атмосферного давления. При подготовке исходных данных для стрельбы снайпер вынужден учитывать поправки на угол места цели, деривацию и т.д. Например, при стрельбе из СВД на дистанцию 300 м ошибка в определении расстояния всего на 40 - 50 м вызовет уход пули по вертикали на 18 см. Тем более трудно попасть в движущуюся цель. Поэтому, передвигаясь рывками от укрытия к укрытию, вполне реально не попасть под пулю. Если укрытии нет, передвигаться надо короткими зигзагами ("змейкой"), при этом перемещаться лучше всего влево от себя, затрудняя вражескому стрелку процесс прицеливания - поворачиваться вправо ему будет непривычно и неудобно.
Чаше всего в городских условиях снайперы располагаются на нижних и средних этажах или на чердаках главенствующих зданий, чтобы контролировать находящиеся в секторе обстрела дома, улицы и перекрестки. В большинстве случаев огонь они ведут из глубины помещения, чтобы уменьшить риск обнаружения по вспышке и звуку выстрела. Следует также учитывать, что наиболее распространенным среди боевиков снайперским оружием является СВД, у которой предельная дальность поражения грудной фигуры первым выстрелом составляет 300 - 400 м. Исходя из всех этих соображений, нужно организовывать постоянное наблюдение за местами наиболее вероятного появления снайперов противника.
Конечно, грамотно оборудованную и хорошо замаскированную "лежку" снайпера визуальным путем обнаружить сложно, поэтому можно спровоцировать стрелка на выстрел и постараться засечь вспышку. Для этого давно применяются всевозможные "куклы", сделанные из подручных материалов.
Многие снайперы-террористы относятся к психологическому типу психокинестетиков, обладают болезненным самолюбием и неустойчивой психикой. Выстрелив по манекену, такие стрелки часто увлекаются и начинают упорно всаживать пулю за пулей в фигуру, которая так же упорно не желает "умирать". Засечь местонахождение снайперской позиции и навести на нее огонь тяжелого оружия (минометов, АГС, БТР) - дело техники.
Чеченские снайперы часто работают в паре с пулеметчиком, который длинными очередями глушит одиночные винтовочные выстрелы. Поэтому внезапный пулеметный огонь может служить сигналом о том, что на охоту вышел снайпер. Боевики также часто использовали провокационную стрельбу, вызывая огонь российских огневых групп - с тем, чтобы уточнить организацию нашей обороны, а уже затем обстреливать выявленные объекты. В некоторых случаях оружие закреплялось на стволе дерева или в проломе стены, а спуск производился дистанционно, из укрытия. Поэтому чем дольше продолжается стрельба с одного места, тем меньше нужно покупаться на такую "подставу" - не исключено, что где-то рядом работает снайпер.
Следует тщательно маскировать любое укрытие, будь то окоп, блиндаж или пост наблюдения. Все стационарные места дислокации (блок-посты, ПОМы, КПП) должны по возможности окружаться минными заграждениями, которые не позволят снайперу скрытно подойти на ближнюю дистанцию огня.
Для эвакуации раненных и убитых, находящихся в простреливаемой снайпером зоне, применяют дымовые шашки и гранаты, по возможности используют для прикрытия бронетехнику и проческу всех подозрительных мест из имеющегося вооружения.
И последнее. У боевиков сегодня осталось мало профессиональных снайперов, поэтому они используются крайне редко, в исключительных случаях. Гораздо чаще в роли "сверхметкого стрелка" выступает боевик, наскоро обученный азам тактики и обращению с СВД. Поэтому, не нужно каждый одиночный выстрел считать смертным приговором кому-то из своих: часто такой стрелок ведет огонь с максимальной дистанции, просто, чтобы поиграть на ваших нервах. Этот "эрзац-снайпер" очень уязвим, он обязательно допустит ошибку и подставится. И вот тогда пусть боится он - ход за вами.
