ВИФ2 NE

	От	Darkon
	К	Андю
	Дата	23.11.2003 22:02:36
	Рубрики	WWII; Танки; Армия;

Re: "На ловца...

No pasaran! А если пасаран, то недалеко...
Напомню по теме куски из воспоминаний Михаила Георгиевича Титова, который всю Ржевскую операцию прошёл от начала до конца. Вот его воспоминания:

"...В 41-ом было один – два станковых пулемета, два – три ручных пулемёта, четыре – пять автоматов могло быть у офицеров. А основное вооружение – была винтовка или карабин. Гранаты. Вот и всё. Никаких чётких штатов по оружию не было просто потому, что потери были большими, и штанной численности никогда не было. В более укомплектованных ротах - больше оружия в поредевших ротах – мало.
Мы даже для огневого усиления делали такие вещи, когда создавали подразделения чисто пулеметные, хотя это штатом не было предусмотрено. Вот у нас в полку мы создали такой взвод пулеметчиков. Там были ручные пулеметы 8 штук, они были как сила резервная, где прорыв был противника, мы туда бросали для прикрытия. И это было очень эффективное подразделение. А по штату его не было.

...Были и нестандартные решения. Я вспоминаю, во время Ржевской операции было наступление, я был заместителем командира полка. И полк вроде продвигался успешно, вроде все нормально. А у меня был небольшой резерв под руками на всякий случай. Пулемётный взвод. Я пришел в свой фланговый батальон с этим резервом. И в это время вдруг началась немецкая контратака. Они ударили во фланг соседям. Я смотрю, командир батальона соседнего полка обезумевший бежит, за ним весь батальон – человек 100. Бегут. Ничего не соображают. Я попытался привести этого комбата в чувство, приказал ему остановить батальон, но он только орал: «Я тебя шлёпну!». Вырывался, размахивал пистолетом. Такой уже чокнутый был. И вот какое решение принимать? Я имел полное право выставить 8 своих пулемётов и этот батальон бегущий расстрелять. И был бы прав, но я принял решение пропустить эту бегущую толпу через наши боевые порядки. Всё равно их сходу в себя не приведёшь – только время потеряешь и демаскируешь себя. И мы их пропустили, а как немцы появились, так мы их так восемью пулемётами причесали, что их как корова языком слизала. Рассеяли мы их и восстановили позиции. А потом оказалось, что против этого побежавшего батальона была лишь небольшая группа немцев. Просто они зашли с тыла, и началась паника. Ну, потом его судили. В штрафбат отправили.

...Особенно конечно нам доставалось от бомбардировочной авиации, и штурмовиков. Очень сильно нас бомбили в ходе Ржевской операции летом 42-го. Мы тогда наступали буквально каждый день. И не понимали, почему мы каждый день наступаем. Уже в полках почти ничего не остается, а мы каждый день артподготовку проводим, и вперёд в атаку. Только после войны я узнал, что оказывается, задача тогда была в том, чтобы не допустить снятие отсюда и оправки под Сталинград немецких дивизий.
Это был август 42 года. Вообще Ржевская операция отличается от других, огромными потерями. До сих пор, в районе Ржева каждый год ребята в летний период собирают останки наших солдат. Я вот являюсь почетным гражданином города Зубцова, который в районе Ржева. Там 16 км от Ржева такой город, который я будучи уже в роли заместителя командира 142 –го стрелкового полка, освобождал этот город. Огромные потери были. И мы тогда не понимали зачем мы бьёмся об эту стену…
Так вот, что немцы что делали? В восемь часов утра прилетало десятка два бомбардировщиков и начинали всё смешивать с землёй. Немцы буквально прижимали нас к земле и заставляли зарываться в землю. И причем, так почти в течение почти всего дня. Наша артподготовка, атака, бомбёжка. Но немцы пунктуальный народ, они где-то с часа до двух делали перерыв, если мне память не изменяет. Обедали. Ну и мы в это время тоже обедали. Они, значит, не бомбили, а мы в это время, значит, пополняли материальные ресурсы.
Своих самолётов тогда почти не видели. Я помню командира эскадрильи там же под Ржевом. Сидела у нас в тылу наша эскадрилья, а ребята были летчики одна молодёжь. Они были очень неопытные, только закончили ускоренные курсы. Летать они могли, а воевать пока еще не очень. Опыта не было никакого. И иногда приходилось наблюдать такие картины, когда два «мессера» атакуют нашу шестерку а то и восьмерку. Смотришь, одного сбили нашего, другого, третьего, а остальные в рассыпную и ушли потом по сторонам. Это уже в сорок втором. А дальше сорок третий. Здесь уже авиацию мы свою увидели. Стали штурмовики наши появляться. Немцы очень их боялись. Те над самыми головами ходили, смешивали всё с землёй, и сбить их очень трудно было. Бывало немцы по ним из всего что только есть палят, а смотришь обратно все возвращаются без потерь.

...Ну, я что скажу? Награждение что на войне, что вне войны дело не простое. Но, как правило, на войне все-таки получали те, кто достоин наград. Ну вот, например. Когда я стал исполняющим обязанности командира полка, я представил к награде некоторых своих офицеров особенно отличившихся в боях. Отправил представления в дивизию. А мне было в это время приказано полком взять деревню. Уварово - проклятую деревню! Но брать мне её уже нечем было, у меня оставалось в полку всего 200 боевых штыков. Одна атака, другая. Не можем взять. Силы явно не равны. Тут мне командир дивизии звонит: «Никого из твоих я награждать не буду, пока не возьмешь деревню! Как хочешь, но что бы деревня была завтра взята!». Обидно было конечно. Собрал вечером офицеров, доложил так, мол, и так. Посовещались и решили, что утром пойдем все. Потому что ничего уже не надо было, на наград, ничего! Несправедливость обидела, ведь я же просил не только за живых. Некоторые из списка посмертно представил. Они уже свой долг выполнили. А нам сказано, что пока полк не возьмет деревню – ничего! Вот мы и решили вместе за всех идти. И утром, после артподготовки, мы как и решили пошли в атаку. Все пошли, до одного офицера. Ну, кроме тылов там, связистов. Не взяли! Да и не могли взять, потому что, как потом уже узнали, что немцы туда перебросили свежий батальон - около 500 человек. После той атаки из моих 200 человек остались единицы. Какие офицеры там легли! Убит был, командир батальона – майор Зайцев. Хороший мужик был. Убит был секретарь парткома полка, убит был еще один офицер артиллерист. Да всех не перечислишь. И вдруг вечером получаем приказ перейти к обороне. Вот так! А люди погибли, утром погибли, а вечером – «перейти к обороне». Я приказал, похоронить их в городе Зубцове, мы его уже взяли, а деревня Уварово уже за ним в нескольких километрах. Сначала похоронили 4 офицеров по моему приказу прямо в центре городе, памятник поставили. Там теперь мемориал. Так вот, и в результате, того что мы деревню не взяли, а людей положили, нам так не один наградной тогда и не подписали….

...Как сливали подразделения? Службы и специальные подразделения, такие как связь, артиллерийские, химиков их обычно не трогали. Они оставались в обычном своём виде, а вот стрелковые батальоны сливали. Если, скажем, в полку по штату 2 тысячи штыков положено из них в стрелковых батальонах примерно 1200 бойцов, а после боёв в полку оставалось всего 800 человек из них в стрелковых батальонах 400 человек, то такие батальоны сливали в один батальон. Из командиров делали сборную, скажем. Брали лучших, у которых там больше личного состава оставалось, кто лучше воевал и из них собирали этот батальон. Командирами назначали обычно тех у кого больше лично состава оставалось. Если в роте, к примеру, оставалось там 40 человек, то в неё сводили остатки ещё двух – трёх рот. Но «костяк» оставался за теми у кого больше.
Могли собирать туда и тыловиков, но на это шли не особо. Солдаты они, как ни крути, слабые. Подготовка у них не та. Положить их легко, а толку мало. Лучше пусть на своём месте работают – толку больше будет. Да и они сами это понимали. В такие периоды работали как звери. Может быть, боялись, что на передки отправят. А может быть, понимали…
Так вот, в этот батальон передавали весь личный состав, а освободившиеся штабы батальонов выводили, потому что берегли офицерский состав. Выводили в распоряжение полка. Командир полка командовал этими штабами. И когда приходило пополнение, тогда заново развёртывали батальоны. Причём, не выходя из боевого соприкосновения.
Иногда мы месяцами стояли в обороне и потихоньку укомплектовывались, пополнение шло, развертывали сначала второй батальон, потом третий батальон и глядишь через три- четыре месяца в полку уже было 1600 человек. А, дивизия до 7 тысяч доукомплектовалась.
До какого уровня сливали? Максимально – до батальона. Полки всегда оставались. А в них, хоть батальон, но обязательно был. Другое дело, сколько в нём батальонов и насколько они укомплектованы."

С неизменным уважением