Все было совсем не так. А вот как
Добрый день
Арест Лемана - результат успешной радиоигры гестапо с Москвой, проводившейся в течение осени и части зимы 1942 года. Она началась с того, что не удовлетворенное результатами поездки неопытного агента стокгольмской резидентуры “Адама” руководство внешней разведки направило в Германию двух связников Альберта Хесслера (“Франц”) и Роберта Барта (“Бек”). Они были сброшены на парашютах 4 августа 1942 года и должны были выйти на явку с “Корсиканцем” и “Старшиной” (Харнак и Шульце-Бойзен), чтобы в конечном итоге вывести связь берлинских групп с Центром на должный уровень. Член коммунистической партии Германии Хесслер боролся с нацистами, был вынужден бежать из страны, воевал в Испании, откуда после ранения переехал в Париж для продолжения антинацистской деятельности. В 1939 году он уехал в СССР, работал на Челябинском тракторном заводе, в июне 1941 года был мобилизован для службы в войсках НКВД и затем направлен в разведывательную школу. Барт ранее также состоял в КПГ, однако был значительно менее активным ее членом, чем Хесслер. С 1939 года он служил в вермахте, весной 1942 года сдался в плен под Краматорском и после проверки по линии 1-го управления НКВД через германских эмигрантов-антинацистов был признан подходящей кандидатурой для прохождения специальной подготовки и дальнейшей заброски в тыл противника.
Оба немца прошли полный курс обучения и подробный инструктаж, а также усвоили отступные легенды и сигнал опасности для использования в случае захвата контрразведкой противника. Сигналом являлось повторение нескольких групп текста, вызванное якобы сбоем из-за дрожания руки при передаче радиограммы. Это гарантировало абсолютную защиту от выявления специалистами гестапо по радиоиграм и в то же время наглядность для оператора принимающей станции Центра. Казалось, все было продумано достаточно тщательно, однако произошла самая тривиальная из ошибок. Из-за нестыковки указаний по радиоцентру и оперативному подразделению сигнал остался незамеченным, хотя сам агент был абсолютно уверен в том, что успешно предупредил руководство о своем провале и работе на противника.
Хесслер пробрался в Берлин под видом рядового вермахта и по имевшемуся у него паролю установил связь с Элизабет Шумахер, а через нее – с Шульце-Бойзеном и некоторыми другими членами группы, в том числе радистом Гансом Коппи (“Кляйн”). “Франц” несколько раз пытался на его рации с использованием собственного шифра установить связь с Центром, но потерпел неудачу, хотя 3 и 31 сентября 1942 года все же провел два сеанса односторонней связи. 9 сентября в эфире появился Барт, прибывший в Германию под видом командированного унтер-офицера для перехода на нелегальное положение и поддержания радиосвязи с Москвой. “Бек” доложил о благополучном прибытии на место, а также о возникших трудностях с продовольственными карточками и нехватке денег. В его следующей радиограмме содержалась информация об исчезновении Хесслера с 16 сентября и очередных трудностях, после чего оба агента замолчали до октября.
Барт вышел в эфир 14 октября, а Хесслер ─ 15. Обе радиограммы имели нехарак-терные для их почерков особенности и некоторые странности в содержании, на которые никто почему-то в это время не обратил внимания, и радиообмен продолжался. Основным содержанием сообщений обоих агентов была информация о провалах берлинских групп, арестах и необходимости задействовать законсервированные источники. В Центре не обратили внимания на явно настораживающие моменты в поведении “Бека”, а “Франц” вновь перестал появляться в эфире, и Барт сообщил, что он исчез. Гестапо сумело втянуть советскую разведку в радиоигру и получило явки к ценным источникам, среди которых оказался Вилли Леман (“Брайтенбах”). Попытка восстановления связи с ним оказалась фатальной. Точные обстоятельства ареста Лемана до сих пор неизвестны, установлено лишь, что он исчез после срочного вызова на службу в декабре 1942 года. По отношению к его жене не проводились никакие репрессии, да и вообще сам факт исчезновения столь высокопоставленного офицера гестапо никак не комментировался, вероятно, чтобы не компрометировать ведомство.
Сообщения “Бека” о результатах попыток выхода на явки с источниками отличались редкостным однообразием. Вначале он сообщал, что на его телефонный
