|
|
От
|
Сергей Зыков
|
|
|
К
|
All
|
|
|
Дата
|
07.08.2003 17:04:28
|
|
|
Рубрики
|
Прочее; WWII; Флот;
|
|
лето 1945. немецкий десант на о.Рюген
было такое или нет?
---------------------------
В июне 45-го, остров Рюген.
Середина лета победного 45-го. Побережье Балтийского моря. Остров Рюген. Нас на берегу шестеро: гвардии старший лейтенант Лохов Никандр Захарович, командир взвода 82-мм минометов добровольческого казачьего кавалерийского полка, Федя Морозов, Иван Бурбыга, Алеша Файзульдинов и я - его подчиненные.
Солнце уже высоко поднялось над горизонтом и сейчас стоит прямо на Востоке, там, где простерлась наша Великая Родина.
Позади — четыре с лишним года войны. Я не оговорился. Если для большинства она закончилась 9 мая, то для нас - только вчера. Дело в том, что остров Рюген был крупной военно-морской базой фашистов. Охранять его и нести на нем пограничную службу было поручено нашему полку. Не думали мы, что придется стать «морскими» казаками, но стали. И несли службу, как положено, зорко охраняя морские границы с Данией, Швецией и Западной Германией.
По ночам, далеко в море можно было увидеть вспышки осветительных ракет, сигнальные огни кораблей. Это стояли в нейтральных водах уцелевшие военные корабли фашистов. Стояли почти все лето. На что-то надеялись. И наши пограничные посты были в постоянной боевой готовности. По самым несложным подсчетам, у фашистов давно должны были кончиться пресная вода, продукты. Все это имелось в складах на острове, которые мы охраняли. Им, конечно же, это было известно.
В одну из ненастных ночей гитлеровцам удалось высадиться небольшой группой восточнее мыса Аркона. Бесшумно снять наших часовых они не смогли. Завязалась перестрелка, и им с потерями пришлось отступить. Пленные показали, что готовится крупная десантная операция с целью захвата продовольствия и боеприпасов. В следующую ночь побережье острова в районе предполагаемого десанта ощетинилось сотнями стволов орудий, самоходок, «катюш».
Разгром был ужасающим. Все пространство от берега до стоящих на рейде кораблей, забитое шлюпками с десантом, было накрыто сплошным огненным ковром, искусно вышитым нашей артиллерией. Обошлось без стрелкового оружия. Горели, тонули, разворачивались корабли, шли ко дну сотни фашистских солдат, брошенные гитлеровскими адмиралами на верную гибель. И все это – спустя два месяца с того дня, как Германия стала жить мирной жизнью.
— Ну, теперь, кажется, все! – обвел нас взглядом Никандр Захарович.
Среди прибрежных камней, на волнах в полосе прибоя, далеко в море — следы недавнего боя. Последнего для нас в этой войне.
— Не жилось им... с сердцем говорит Федя Руднев, наш комсорг. Это он о тех, чьи трупы сейчас носят и бьют о камни морские волны. О них и о фашистах вообще..
Нам хочется домой, на Родину. Мы честно и до конца выполнили свой долг перед ней.
А старички уже дома.
Полк наш — добровольческий. Казаков непризывного возраста было много. Их мы торжественно, с почестями и проводили несколько дней назад.
— Кто следующий? — старший лейтенант обводит нас счастливым взглядом...
Комсорг задумался:
— Неужели вот так на этом и все? И никто из вас не вспомнит «долину смерти», севский поход? Неужели никто из нас не расскажет детям и внукам, как погиб, но не сдался фашистам эскадрон дальневосточников в Рождественском? Никто, кроме нас, не будет знать, как лейтенант Антонец, взбираясь на фашистские танки, гнул прикладом стволы их пулеметов? Неужели никто из нас не приедет на могилы наших ребят в лесах под Карачевым? Никто не расскажет, как брызнула кровь из груди лейтенанта Гаджиева, когда в нее впилась вражеская пуля? А Беседки, Померанский вал? ... И везде – наша кровь, частицы нашей жизни... История же это! И мы с вами ее делали!
— Верно говоришь, Федор, - комвзвода подходит к нам. Мы все понимаем. Вспомним, и не раз эту войну. Да она и не уйдет от нас никогда. Это — до конца нашей жизни. Еще затоскуем друг о друге. Будем разыскивать да в гости звать. За чаркой не раз вспомним былое, споем фронтовые песни, помянем невернувшихся.
— А рассказать людям, знаешь ли, не у каждого получится, - обращается ко мне Лохов. — Да и видел каждый из нас десяток метров вправо и влево да немного вперед. А вот кто бы рассказал, как дрался весь наш добровольческий полк, да книгу написал!
Лохов переводит свой с хитринкой взгляд то на Руднева, то на меня. Федор почесывает затылок и не без удовольствия разглашает тайну:
- Было секретом, а тут чего уж…В общем так: со Шпилевым мы давно в сговоре, да и Никандр Захарович в последнее время в курсе. Считайте — книга начата. Начал он ее, - Федя кладет мне руку на плечо, — еще в сорок третьем.
- Вот! — Он нащупывает на левой стороне груди моей гимнастерки прямоугольничек, где в пришитом изнутри кармашке мы обычно хранили комсомольские билеты. Прямоугольник был гораздо толще книжечки билета.
- Тут — все, чем жил наш полк во время войны.
- Покажи…
Вынимаю плотно обернутую в клеенку стопку мельчайше исписанных листов.
У ребят вырывается вздох удивления.
- Так не разрешалось же!...
- И все там есть?
- Почти все – говорю.
- А ну, найди, когда переправлялись через Днепр?
Листаю. Нахожу.
- 21 октября 1943 года. Южнее Лоева.
- А – а, когда ранило Петракова?
- 29 июля 1943 года на берегу реки Лютая. Тогда еще Зорьку его тоже ранило.
- Точно!
- И про меня там есть?
- И про меня?
- Я очень всех вас люблю, ребята! Я просто не могу не рассказать о вас людям. Я покорен вашей честностью, смелостью, умом и бесстрашием, верной службой Родине. Пусть узнают все, как мы шли к Победе.
Вот отсюда взято:
http://ldb1.narod.ru/simple43.html
http://forum.vif2.ru:2003/nvk/forum/arhprint/6517