|
|
От
|
abacus
|
|
|
К
|
solger
|
|
|
Дата
|
11.03.2003 05:45:10
|
|
|
Рубрики
|
WWI; Флот;
|
|
Конкретизирую
Честно сказать, не хотелось трогать "вечную тему". Уже несколько раз было - налетали пионеры и заканчивалось флеймом. Ну, видя столь упорное желание, попробуем.
Идея боя черезвычайно ясна - прорыв во Владивосток генеральным курсом Н23. Расчет времени такой: пролив проходят в полдень, когда козыри - артиллерия и броня, работают в полную силу. Может, прийдется потерят несколько кораблей, но основная масса к ночи будет уже на 60-70 миль севернее. Когда японские миноносцы (которые при волнении стояли в бухте Ики) выйдут, то к рассвету не успеют атаковать. Днем опять артиллерия, а там уже и Владивосток. Я здесь ничего не выдумываю, а старають придерживаться показаннй Рожественским реальной картины.
Успех зависит от выполнения столь простого плана. Смотрим выполнение.
Уже через 10 минут после начала боя флагман
начал уклоняться, менять курс. Какое-то время он еще держался и
даже пытался вернуться.
"Адмирал и командир, оба, нагнувшись, смотрели в просвет между броней и крышей.
- Ваше превосходительство! - Как всегда, оживленно жестикулируя говорил командир,- надо изменить расстояние! Очень уж они пристрелялись - так и жарят!
- Подождите. Ведь и мы
тоже пристрелялись! - ответил адмирал"
Но боевой дух быстро улетучивался.
”Адмирал
несколько времени выдерживал и говорил: &куот;Василий Васильевич,
успокойтесь, Василий Васильевич, успокойтесь&куот;. По переговорной
трубе донесли, что получена подводная пробоина у левого носового
подводного аппарата. Тогда адмирал скомандовал: "4 румба вправо!"...
Все! Никакого Владивостока с таким состоянием. Еще ничего с кораблем не случилось, но люди уже "поплыли".
На палубе "Суворова", в башнях, в плутонгах, на постах управления царило смятение, близкое к полной деморализации. Даже капитан 2-го ранга Семенов, обстрелянный офицер, участник боя 28 июля был ошеломлен не меньше, а видимо, даже больше других. Ему было с чем сравнивать. "сосчитать попадания оказывалось невозможным! Такой стрельбы я не только никогда не видел, но и не представлял себе. Снаряды сыпались беспрерывно, один за другим"...
А вот сам Рожественский:"въ первые полчаса наши люди дрались хорошо, у нихъ было более опытности, чемъ имъ приписывалось. Въ эти полчаса японцы и понесли собственно всЪ тЬ потери, который они вообще имели за этотъ бой. Но вдругъ наши люди были деморализованы страшной действительностью японскаго огня и тогда все пропало»...
Вот Нвиков:"Все, кто находился в боевой
рубке, были потрясены и деморализованы неожиданные бедствием.
Ужас заставил их прятаться за вертикальной стеной брони,
придавил их к палубе….И сам адмирал Рожественский,
этот гордый и заносчивый человек, скрываясь от осколков,
постепенно сгибался все ниже и ниже. Наконец перед огнем своего
противника он вынужден был стать на колени. Он первый подал такой
пример другим. Сгорбившись, втянув голову в плечи, он скорее был
похож на обескураженного пассажира, чем на командующего эскадрой.
Лишь изредка кто-нибудь из молодых офицеров на момент выглядывал
в прорези"...
Оцените картину - Того на открытом мостике весь в белом и "пригнувшийся" за броней рубки Рожественский. Символика, однако.
То есть, с одной стороны, исключительно хорошая стрельба японцев, а, с другой стороны, не менее ислючительное ее воздействие на психику русских. Под таким давлением не могли продолжать выполнение боевых задач и только беспомощно уклонялись от огня. Чисто инстинктивно. Когда японцы стали поперек волны и огонь их средней артиллерии ослабел, русские постепенно пришли в себя и на Александре и Бородино нашли мужество пытаться снова прорываться к северу. Японцы же сновали как челнок поперек пролива и парировали русские попытки. Наконец удалось даже проскочить к северу. Но корабли уже были в таком состоянии, что стало не до Владивостока. Японцы уже спокойно расстреливали с безопасного расстояния. К ночи остались рядом с японскими миноносцами.
Вот, в кратце, так. Были и еще причины, но эта - главная.