ВИФ2 NE

	От	Холод
	К	denis23
	Дата	01.10.2002 12:20:24
	Рубрики	WWII; Политек;

Швейковской национальности полковник. Эх, повторение - мать учения :)

САС!!!

Это уже постилось...

Как говорится сам СПЕЦИАЛЬНО назвался, никто не просил переименовыватся :-)

Полковник Фридрих Краус фон Циллергут (Циллергут--
название деревушки в Зальцбурге, которую предки полковника
пропили еще в восемнадцатом столетии) был редкостный болван.
Рассказывая о самых обыденных вещах, он всегда спрашивал, все
ли его хорошо поняли, хотя дело шло о примитивнейших понятиях,
например: "Вот это, господа, окно. Да вы знаете, что такое
окно?" Или: "Дорога, по обеим сторонам которой тянутся канавы,
называется шоссе. Да-с, господа. Знаете ли вы, что такое
канава? Канава -- это выкопанное значительным числом рабочих
углубление. Да-с. Копают канавы при помощи кирок. Известно ли
вам, что такое кирка?"
Он страдал манией все объяснять и делал это с
воодушевлением, с каким изобретатель рассказывает о своем
изобретении.
"Книга, господа, это множество нарезанных в четвертку
листов бумаги разного формата, напечатанных и собранных вместе,
переплетенных и склеенных клейстером. Да-с. Знаете ли вы,
господа, что такое клейстер? Клейстер -- это клей".
Полковник был так непроходимо глуп, что офицеры, завидев
его издали, сворачивали в сторону, чтобы не выслушивать от него
такой истины, что улица состоит из мостовой и тротуара и что
тротуар представляет собой приподнятую над мостовой панель
вдоль фасада дома. А фасад дома -- это та часть, которая видна
с мостовой или с тротуара. Заднюю же часть дома с тротуара
видеть нельзя, в чем мы легко можем убедиться, сойдя на
мостовую.
Как-то раз он даже пытался продемонстрировать этот
интересный опыт, но, к счастью, попал под колеса. С той поры он
поглупел еще больше. Он останавливал офицеров и пускался в
бесконечные разглагольствования об омлетах, о солнце, о
термометрах, о сдобных пышках, об окнах и о почтовых марках.
Действительно, было странно, как мог этот идиот
сравнительно быстро продвигаться по службе и пользоваться
покровительством очень влиятельных лиц, корпусного генерала,
например, который благоволил к полковнику, несмотря на полную
бездарность последнего. На маневрах полковник творил прямо
чудеса: никуда он не поспевал вовремя и водил полк колоннами
против пулеметов. Несколько лет назад на маневрах в Южной
Чехии, где присутствовал император, он исчез вместе со своим
полком, попал с ним в Моравию и проблуждал там еще несколько
дней после того, как маневры закончились и солдаты уже валялись
в казармах. Но ему и это сошло.
Благодаря приятельским отношениям с корпусным генералом и
другими не менее тупыми военными сановниками старой Австрии он
получал разные награды и ордена, которыми гордился чрезвычайно;
он считал себя лучшим солдатом под луной, лучшим теоретиком
стратегии и знатоком всех военных наук. На полковых смотрах он
любил поговорить с солдатами и всегда задавал им один и тот же
вопрос: почему введенные в армии винтовки называются
"манлихеровки"?
В полку о нем говорили с насмешкой: "Ну вот, развел свою
манлихеровину!"
Он был необыкновенно мстителен и губил тех из подчиненных
офицеров, которые ему почему-либо не нравились. Если, например,
кто-нибудь из них хотел жениться, он пересылал их прошения в
высшую инстанцию, не забывая приложить от себя самые скверные
рекомендации.
У полковника недоставало половины левого уха, которое ему
отсекли в дни его молодости на дуэли, возникшей из-за простой
констатации факта, что Фридрих Краус фон Циллергут-- большой
дурак.
Если мы рассмотрим его умственные способности, то придем к
заключению, что они были ничуть не выше тех, которыми мордастый
Франц-Иосиф Габсбург прославился в качестве общепризнанного
идиота: то же безудержное словоизлияние, то же изобилие крайней
наивности.
Однажды на банкете, в офицерском собрании, когда речь
зашла о Шиллере, полковник Краус фон Циллергут ни с того ни с
сего провозгласил:
-- А я, господа, видел вчера паровой плуг, который
приводился в движение локомотивом. Представьте, господа,
локомотивом, да не одним, а двумя! Вижу дым, подхожу ближе --
оказывается, локомотив, и с другой стороны -- тоже локомотив.
Скажите, господа, разве это не смешно? Два локомотива, как
будто не хватало одного!
И, выдержав паузу, добавил:
-- Когда кончился бензин, автомобиль вынужден был
остановиться. Это я тоже сам вчера видел. А после этого еще
болтают об инерции, господа! Не едет, стоит, с места не
трогается! Нет бензина. Ну, не смешно ли?
При всей своей тупости полковник был чрезвычайно набожен.
У него в квартире стоял домашний алтарь. Полковник часто ходил
на исповедь и к причастию в костел св. Игнатия и с самого
начала войны усердно молился за победу австрийского и
германского оружия. Он смешивал христианство и мечты о
германской гегемонии. Бог должен был помочь отнять имущество и
землю у побежденных.
Его бесило, когда он читал в газетах, что опять привезли
пленных.
-- К чему возить сюда пленных? -- говорил он.--
Перестрелять их всех! Никакой пощады! Плясать среди трупов! А
гражданское население Сербии сжечь, все до последнего человека.
Детей прикончить штыками.
Он был ничем не хуже немецкого поэта Фирордта,
опубликовавшего во время войны стихи, в которых призывал
Германию воспылать ненавистью к миллионам французских дьяволов
и хладнокровно убивать их:

Пусть выше гор, до самых облаков
Людские кости и дымящееся мясо громоздятся...

С уважением, Холод