От Роман Храпачевский Ответить на сообщение
К All Ответить по почте
Дата 05.09.2002 01:31:56 Найти в дереве
Рубрики 1917-1939; Версия для печати

К вопросу о "белоукраинцах"

Займусь самоцитированием -), т.е. это кусок из мой статьи "Украина, независимость - попытка номер раз":

Октябрьский переворот в Петрограде дал толчок к следующему шагу – 7(20) ноября 1917 г. Центральная Рада своим 3-м Универсалом провозгласила создание Украинской Народной Республики (УНР) в составе Российской федерации (до окончательного государственного устройства страны на Всероссийском Учредительном собрании) , объявив там же о передаче помещичьей земли без выкупа и о начале переговоров о мире. Сходство с известными большевистскими декретами неслучайно – большинство мест в Центральной Раде и ее секретариате, являвшемся теперь правительством УНР, занимали представители социалистических партий, от эсеров до социал-демократов (меньшевиков и большевиков). Однако быстро выяснилось, что социалисты в Москве и Киеве по разному видят организацию власти – основным камнем преткновения стал вопрос об организации выборов краевых-уездных Советов, которые должны были легитимизировать власть Центральной Рады на Украине и в результате которых ленинское правительство готово было признать УНР. Понятно, что петроградская власть надеялась через эти Советы контролировать украинские власти.
Из стенограммы переговоров по прямому проводу представителя Рады Н. Порша с представителем Совнаркома И. Сталиным 17(30) ноября 1917 г.: «Сталин: -- Да и понятно из того, что Центральная Рада сверху присоединяет к себе все новые и новые губернии, не спрашивая жителей этих губерний, хотят ли они войти в состав Украины. Мы все здесь думаем, что в таких случаях вопрос должен и может быть решен лишь самим населением путем опросов, референдума и проч. Поскольку Центральная Рада этого не делает, а совершенно произвольно и сверху аннексирует новые губернии, она сама разоблачает себя как организацию недемократическую. Съезд советов Украины должен дать, между прочим, мнение о способе опроса населения по вопросу принадлежности к той или иной области. Я кончил». [11, т.1, с.458]
Другим пунктом расхождения стал вопрос переговоров о мире с Центральными державами – правительство Ленина вело их от имени всей России, УНР же желала участвовать в них своей независимой делегацией. В конечном итоге, делегация УНР сама прибыла в Брест-Литовск 12 января 1918 г. и была признана равноправным членом переговоров представителями Центральных держав – Германии, Австро-Венгрии, Болгарии и Турции. Тут то и пришел долгожданный момент объявить о своей «самостийности» -- 4-й Универсал Центральной Рады, ее объявивший, даже не вспомнил о Всероссийском Учредительном Собрании, на которое ссылался предыдущий Универсал как о высшем полномочном органе страны.
Начальник германского Генерального штаба Э. Людендорф вспоминает: «Представителям четверного союза представилась возможность завязать сепаратные переговоры с Украиной. Они велись на твердой почве и не терялись в области фантастических и отдаленных шагов» ([7, с.128]). Восторг фактического диктатора Германии в последние годы войны понятен – страны «четверного союза» находились в очень тяжелом экономическом положении, особенно Австро-Венгрия. Мирный же договор с Россией предполагал получение практически голодавшими Германией и Австро-Венгрией больших объемов продовольствия. Именно дешевые продовольственные товары Украины подразумевались под «твердой почвой» -- зерно, скот и прочее сырье в обмен на германскую «крышу» режиму УНР. Союзник немцев Австро-Венгрия в своем тяжелом положении даже теряла лицо, откровенно торопя старшего партнера – император Карл шлет в Брест-Литовск телеграммы следующего содержания: «Судьба династии и монархии зависит от своевременного заключения мира в Бресте» ([8, с.20]). Но и украинские делегаты, спешащие стать «частью Европы», быстро соглашаются на внесение в текст мирного договора пункта с прямым обязательством Украины поставить 1 миллион тонн зерновых до 31 июня 1918 г. Более того , предусматривалось, что если немцы не получат указанных объемов зерна, то они имеют право не выполнять «политические условия соглашения» -- так именовалась договоренность об оккупации Украины немцами. Нужно заметить, что с России, более стесненной в своих продовольственных возможностях, немцы предпочли получить контрибуцию золотом – большевики к тому времени контролировали значительную часть золотого запаса Российской Империи.
Из Меморандума немецкой профессуры, дипломатов и высших чиновников от 20 июня 1915 г. рейхсканцлеру Т. Бетман-Гольвегу: «земли для нашего физического, нравственного и умственного оздоровления можно найти прежде всего на Востоке». [8, с.17]
Хотя к тому времени правительство УНР было уже выгнано большевиками из Киева в Житомир, переговоры по поставкам украинских товаров шли именно с его представителями. С делегацией же большевиков во главе с тов. Шахраем, представлявшей новую советскую власть на Украине и приехавшей в Брест, немцы не захотели иметь дела. Да и зачем – операция «Фаустшлаг» по оккупации шла успешно, а 3 марта был подписан Брест-Литовский договор в то время как австро-германские войска планомерно занимали губернию за губернией. Правительство Рады, вернувшееся в Киев вместе с немецкими войсками, к апрелю подписало все необходимые немцам экономические соглашения. Согласно ним, Украина обязывалась поставить 60 млн пудов зерна и продуктов его переработки, 400 – 500 млн штук яиц, 2 750 тыс. пудов крупного рогатого скота, 1,5 млн пудов картофеля, 37,5 млн пудов железной руды ([6, с.84-93], [8, с.88]).
Формально эти соглашения представлялись бартерной сделкой – Германия и Австро-Венгрия взамен предлагали поставить уголь, нефть, сельскохозяйственный инвентарь и мануфактуру. Фактически же это было ограбление через неэквивалентный обмен за счет завышенных цен по германским товарам и заниженных – по украинским, плюс назначаемые немцами обменные курсы марка/рубль. Так, цены на немецкий уголь устанавливались в 4,5 и 5 рублей за пуд, в зависимости от сортности. А величина «установленных для нас украинским правительством цен на хлеб составляет в среднем 3 рублей на пуд» (из телеграммы № 395 германского посла барона фон Мумма в МИД от 21 апреля 1918 г., [6, с.89]). В условиях когда 1 пуд хлеба стоил до войны 76 копеек (средняя цена на зерновые в 1913 г., [2, с.244]) и покупательная способность рубля по официальной статистике на 1918 г. составляла 4% от довоенной, немцам в 1918 г. пуд хлеба доставался не более чем за 12 довоенных копеек. Цену же на свой уголь немцы индексировали – она практически совпадала с довоенной ценой в 20 коп за пуд. Так перевернув соотношение цен на зерно и уголь с 4:1 до войны, на 0,6:1 в 1918 г. и уже получая тем самым огромный выигрыш, источники сверхприбыли Германии этим не исчерпывались – себестоимость угля там была примерно вдвое ниже чем на Украине.
По мере выполнения договоров на поставку украинского продовольствия и сырья, (в первоначальный период со складов в крупных населенных пунктах), немцы стали планировать новые методы их выкачивания – был поднят вопрос о доли Украины в государственных долгах Российской Империи и компенсации германским и австро-венгерским подданным за убытки и потери, понесенные «во время войны в связи с их происхождением». Другим источником получения материальных ценностей были штрафы и реквизиции, проводимые австро-германскими войсками на свои «текущие нужды» и не учитываемые в межгосударственных соглашениях. Такие действия солдат и офицеров были вполне поощряемы командованием, рассчитывавшим и таким способом улучшить продовольственное положение в Фатерлянде – через «инициативу снизу». Так, было официально разрешено отправлять посылки до 12 фунтов весом ежедневно каждому военнослужащему, причем транспортные издержки ложились на украинскую сторону.
Но вскоре организованный грабеж затормозился – после исчерпания запасов крупных центров, немцы обнаружили неспособность правительства УНР контролировать ситуацию в сельской местности и обеспечить «правильную» поставку необходимых объемов продовольствия. Не слишком вникая в суть проблемы, верховное командование решило поправить дело заменой «социалистического» правительства Рады на более управляемый режим генерала Скоропадского, объявленного «гетманом» Украины. Задача прикрыть германский интерес и вмешательство в «переворот» была решена на удивление легко. Правительство УНР было уже основательно скомпрометировано тотальной коррупцией и некомпетентностью. Последняя действительно сильно раздражала привыкших к «орднунгу» немцев.
Из книги «Война и революция на Украине» Д. Дорошенко: «Был образован кабинет Голубовича, состоящий преимущественно из эсеров. Как вообще мог выдвинуться и занять пост премьера этот кретинообразный субъект , не умевший связно произнести даже коротенькой речи, вялый, без инициативы, тупой – остается загадкой, которую можно пояснить разве тем, что при общем уровне лидеров эсеровской партии, не поднимавшемся выше студентов второго курса, человек с высшим образованием (Голубович был инженер) являлся такой ценной величиной, что уже в силу одного этого считался кандидатом на все высшие посты». [9, с.92]
Предлог для переворота нашелся быстро – началось с того, что в Киеве пропал влиятельный банкир, директор «Русского для внешней торговли банка» Добрый. Это событие получило значительный резонанс и правительство Рады, в лице премьера и министра внутренних дел Ткаченко заверило, что поиски ведутся очень тщательно и меры по его обнаружению предприняты чрезвычайные. Однако вскоре, в Харькове, в расположении украинской части банкир был случайно обнаружен немцами. Они его освободили и проведя расследование установили: министр внутренних дел Ткаченко вместе с военным министром Жуковским при одобрении премьер-министра Голубовича, организовали похищение -- среди бела дня в квартиру Доброго зашли четыре человека в масках (среди них были министры Ткаченко и Жуковский) и под дулами револьверов посадили его в машину и увезли. Как выяснилось, таким образом украинское правительство хотело нейтрализовать членов влиятельных промышленно-финансовых кругов, которые «относились с ненавистью к полуинтеллигенции из Рады, невежественной, самоуверенной, относились с ненавистью и презрением потому, что все эти сельские учителя, фельдшера и маленькие журналисты были…совершенно неспособны к какой-нибудь государственной и хозяйственной деятельности» (С. Сумский, корреспондент «Киевской мысли», [9, с.112]).
Под предлогом расследования, министры Рады были арестованы, а власть ее была ликвидирована. Прошедший «съезд хлеборобов», а точнее крупных землевладельцев, провозгласил «Гетманщину» с гетманом Скоропадским во главе, а германское командование немедленно признало его. Бывшие же министры бывшей УНР предстали перед германским военно-полевым судом, который был успешно использован для дискредитации свергнутой власти.
Из книги С. Сумского «Одиннадцать переворотов»: «Премьер обещал прокурору больше никогда этого не делать. Прокурор в этом нисколько не сомневался...Немцам удалось не только скомпрометировать "демократическое" правительство, но и доказать всю его моральную негодность. Немцы говорили: нас не интересует, какое у вас правительство; пусть будут демократы, социалисты, монархисты, но нельзя допускать мазуриков, невежд и самоуверенно-наглых мальчишек». [9, с.114]
Сменив, говоря современным языком, никуда не годный менеджмент, немцы решили, что после удовлетворения своих краткосрочных нужд по добыче украинского продовольствия, можно будет перейти и к более длительным планам. Появились разработки экономических расчетов по постройке новых железных дорог, организации воздушного сообщения через Украину, использованию черноморских портов и расширению телефонной и телеграфной сетей ([6, с.96-97]). Однако, всего через полгода в Европе произошли большие перемены -- поражение Центральных держав в войне и революция в Германии и Австро-Венгрии, и проекты остались только на бумаге. В то же время вывезенные с Украины товары были вполне материальными, также как и ущерб и потери ее экономики. Развал пусть и марионеточной, но власти правительства гетмана довершил разрушение хозяйства и с институциональной стороны. Попросту говоря, анархия окончательно развалила экономические механизмы и страна вернулась ко временам меновой торговли. Таким образом, «интеграция» Украины в Центральную Европу закончилась таким же результатом, который получили большевики на подвластной им территории другими методами – полной хозяйственной разрухой. Что неудивительно – во властные «элиты» и России и Украины в 1917 – 18 гг. пришли примерно одинаковые по некомпетентности люди, достигшие ее максимума.