Re: про катынские "Документы" и вещи - перенос снизу
>Упоминаемого там лагеря 1-ОН никогда не существовало. Как можно найти расписку из несуществующего лагеря? Упоминается Старобельский лагерь, но нет сведений, что оттуда кого-либо этапировали в Катынь (да и незачем, их расстреливали в Харькове). Кроме того, это якобы документы с трупов, уже осмотренных и обысканных до этого немцами. Что, квитанции и открытки поляки хранили в белье, и потому немцы до них не добрались? Потому эти бумажки и не показывали никогда после - шито белыми нитками.
Не существовало, потому что не существовало никогда. А не являются ли расписки (две там их было или три), найденные в захоронениях, как раз доказательствами существования лагерей. Документация этих лагерей утрачена (досталась немцам, а потом американцам?). Координаты лагерей полякам из какого-то комитета, которые при повторной эксгумации присутствовали, назвали. А возить показывать пожарища не стали. Вся Смоленская область представляла собой одно сплошное пожарище. Это опять же говорит в пользу советской стороны. Организовать экскурсию на любое пожарище никакой сложности не представляло. Как же так, сотню свидетелей "подготовили", а пожарище нет?
А советскую открытку, которую в могиле нашли, показывали крупным планом в хронике. Там при повторной эксгумации фильм снимали.
А вот специально про вещички. Это протокол конференции в рейхсминистерстве просвещения и пропаганды. Из геббельсовской "особой папки", тс.
Из сорокастраничной публикации я взял самый интересный.
Конференция от 17 апреля 1943 г.
...В начале непосредственно конференции министр подчеркивает, что катынское дело приняло такой размах, которого он сначала не ожидал. Если бы мы теперь продолжали работать исключительно умело и точно, придерживались принципов, которые определены здесь на конференции, если бы мы далее позаботились о том, чтобы никто не выходил вон из ряда, то можно было бы надеяться, что нам удастся катынским делом внести довольно большой раскол во фронт противника...
Большой ошибкой, излагает далее тему министр, которую совершили большевики вчера, является та, что они заговорили об «археологических находках». Здесь международные комиссии приведут контраргумент и опровергнут эту бесстыдную ложь. Второй ошибкой было то, что они сказали, что речь идет о польских офицерах, попавших в немецкий плен, т. к. теперь поляки обращаются с многочисленными запросами даже лично к Сталину о местонахождении этих офицеров. Следует предположить, что польское эмигрантское правительство в Лондоне использует этот благоприятный случай нанести чувствительный удар Советам, которые не хотят признать их старую границу от 1939 г., и, таким образом, возникнет положение, которое при случае может стать заразительным.
В продолжительных рассуждениях лондонского радио на польском языке, например, между прочим, говорится: «Битва, которую ведет немецкая пропаганда в Катынском лесу и на весы которой она бросает свыше 10 тыс. убитых, может иметь большое значение для исхода войны, как какая-нибудь битва, в которой участвуют тысячи живых. Нельзя допустить, чтобы немцы выиграли эту битву. Этим мы не хотим сказать, что эту битву не следует вести и что в ее течение не следует вмешиваться, Для этого вмешательства имеется только один путь: цепь немецкой лжи может быть разбита только правдой». Это именно то, чего мы хотим! Мы заставили врага болтать и должны поддерживать эту болтовню путем выдвижения все новых утверждений. Так как теперь следует ожидать Международных комиссий, мы, естественно, не должны говорить наобум, а выдвигать только обоснованные утверждения.
Международный Красный Крест, приглашенный не только нами, но и поляками, не может более уклоняться от этого приглашения, иначе мы обрушимся на Красный Крест. Мы должны принять его очень вежливо, без всякой пропагандистской тенденции. Мы скажем; «Нам нужна правда!» Немецкие офицеры, которые возьмут на себя руководство, должны быть исключительно политически подготовленными и опытными людьми, которые могут действовать ловко и уверенно. Такими же должны быть и журналисты, которые будут при этом присутствовать. Министр, между прочим, считает целесообразным, чтобы присутствовал кто-то из круга министерской конференции, чтобы в случае возможного нежелательного для нас оборота дела можно было соответствующим образом вмешаться. Некоторые наши люди должны быть там раньше, чтобы во время прибытия Красного Креста все было подготовлено и чтобы при раскопках не натолкнулись бы на вещи, которые не соответствуют нашей линии. Целесообразно было бы избрать одного человека от нас и одного от ОКВ, которые уже теперь подготовили бы в Катыни своего рода поминутную программу.
По поводу вражеской клеветы, что наши данные о преступлении в Катыни являются пропагандистской битвой, нужно сказать следующее:
«Это не пропагандистская битва, а фанатичная жажда правды. Для нас, конечно, эти польские офицеры не являются вопросом главным и национальным. Нас касается только тот факт, что большевики не изменились, что об обновлении большевизма вообще не может быть никакой речи, что это те же кровожадные псы, которые набросились на русское дворянство, которые убили латвийское дворянство и латвийскую буржуазию — латвийских врачей, адвокатов и т. д., которые так страшно свирепствовали в Бессарабии, которые точно так же хотели свирепствовать в Финляндии — поэтому и поднялся этот маленький 2,5-миллионный народ, которые и в других частях Европы стали бы так же свирепствовать.
Первое, что бы они сделали, устранили бы выстрелом в затылок тех, кто хоть немного имеет в голове мозга, так, как это случилось с теми 12 тыс. польских офицеров и молоденьких прапорщиков».
Вообще нам нужно чаще говорить о 17—18-летних прапорщиках, которые перед расстрелом еще просили разрешить послать домой письмо и т. д., т. к. это действует особенно потрясающе.
Опубликованная на первой полосе газеты «Резон» телеграмма лондонского (бюро) Ю. П. (Юнайтед Пресс), согласно которой лондонское правительство призвало Международный Красный Крест расследовать исчезновение 10 тыс, офицеров, должна быть опубликована и а немецкой прессе. Впрочем, в изложении всего этого дела внутри страны мы не будем касаться внешнеполитических проблем. Было бы совершенно неправильно предполагать, что мы подавляем нашу заграничную пропаганду тем, что мы внутри страны включаем еврейский вопрос в катынское дело. И фюрер придает значение тому, чтобы еврейский вопрос был связан с катынским делом. Соответствующее указание для прессы было дано уже вчера в дневном пароле. Мы должны, как этому учит опыт периода до захвата власти, действовать с величайшим постоянством и, как репей, не отставать от противника...
По замечанию Раувейлера о том, что до сих пор не подхвачен тот факт, что и польское эмигрантское правительство обратилось к Красному Кресту, министр замечает, что этот факт может быть отмечен как внутри страны, так и в отношении заграничной прессы. Мы, конечно, это дело немножко подправим и понятие «польское эмигрантское правительство в Лондоне» опишем другими словами; однако сам факт мы должны огласить, подчеркнув: «Красный Крест как польской, так и немецкой стороной был приглашен на место действия большевистских преступников, Он не может уклониться от этого приглашения. Мы ждем теперь событий, которые должны наступить».
По отношению к англичанам мы нахально скажем: «Не врите столько, Красный Крест уже на пути в Катынь! Советское утверждение об «археологических находках» скоро не будет больше покупаться».
Берндт предлагает направить в Катынь комиссию из представителей всех европейских наций, которая затем должна будет составить общую декларацию. Министр считает это предложение хорошим и подчеркивает, что яркая антибольшевистская декларация произведет глубокое впечатление. Вообще отовсюду должны быть посланы полуофициальные личности или комиссии, лучше всего, конечно, Красный Крест или какие-нибудь благотворительные организации. Если Красный Крест и не подготовит никакой политической декларации, то их можно было бы сделать дополнительно. Вообще работы по раскопке и идентификации должны по возможности проводиться по мере надобности только тогда, когда туда прибывает какая-либо комиссия.
Хорошо также использовать изданное польским эмигрантским правительством в Лондоне коммюнике, в котором прежде всего имеется указание на публикацию в «Краснай звезде» от 17 сентября о 10 тыс. польских офицеров. Значит, этим большевики сами признали, что польские офицеры находились в их власти. Далее указывается на проводившиеся позднее переговоры между Сталиным и Сикорским об освобождении пленных, во время которых Сталин заявил, что Советское правительство освободило всех польских офицеров. «А именно для массовой могилы» — так можно сказать на это. Польское правительство, говорится затем в конце, не получило ответа о судьбе офицеров и других пленных. «И это, — так можно в этой связи изложить, — несмотря на то, что Советское правительство «знало», что эти офицеры попали в немецкий плен. Но тогда они не сказали об этом своим союзникам; это они утверждают только теперь».
Очень подробно, снабдив комментарием, во внутренней и внешней прессе нужно изложить пункт [коммюнике]; «Мы привыкли к[о] лжи немецкой пропаганды, но после обстоятельных данных... мы хотим подключить Международный Красный Крест... и т. д.». Вместо «польского правительства» нужно, конечно, подобрать какое-нибудь другое выражение.
Глубокое впечатление, которое произвело все это дело на польский народ, необходимо изображать снова и снова посредством новых свидетельских показаний, передачи настроений из Кракова и т. д.
Министр снова обращает внимание на то, что снимки Катыни должны помещаться и в немецкое еженедельное обозрение. Отлично использовать затем еще и стамбульское донесение, в котором сказано, что тамошний советский консул отказался обсуждать с представителем Ватикана вопрос обращения с военнопленными и что в этой связи Ватикан снова указал на то, что Московское правительство является единственным государством в мире, которое отказывается давать какие-либо сообщения о местонахождении военнопленных или пропавших без вести. Этим Московское правительство исключает себя из числа цивилизованных государств.
Конференция от 18 апреля 1943 г.
Министр подчеркивает, что катынское дело идет почти по программе, Как следует из радиоотчета, в Лондоне начинают беспокоиться о польской позиции, из которой вытекает, что польские эмигранты склонны скорее верить немецким данным, т. к. они уже и так считают себя обманутыми союзниками. Министр просит рассматривать катынское дело совершенно аполитично.
____________________
и т.д.
Когда господин министр ставит задачу, чтобы "все было подготовлено" - это, знаете, не какой-нибудь бессвязный лепет Берии про "ошибку", которую-де совершили.
Про 17-летних прапорщиков - сильно сказано. Я сам зарыдал. Возраст, плаксивым становлюсь.
И еще что интересно. Когда Геббельс непрерывно руководил всей этой кампанией в прессе и проводил свои инструктажи, с его уст не сходили евреи. На сорока страницах, на всех совещаниях, начиная с 6 апреля по 30, Геббельс лишь один только раз упоминает Сталина. Зато уж евреи занимают почетное место:
"...прежде всего заклеймили цинизм английских евреев,
советские союзники которых способны на отвратительные
поступки...
...чтобы эти еврейские нагодяи, заключившие совместный
сговор междулондоном и Москвой...
...Более глупого тупые евреи в Москве действительно ничего
не могли придумать...
...Под тяжестью этих обвинений евреи могут произносить лишь
бессвязный лепет...
...Наряду с ТАССовскими евреями и англичане придумали
махинацию...
...Такого идеального случая соединения еврейского зверства
с отвратительной еврейской лживостью мы еще не знали во всей
военной истории...
...Было бы совершенно неправильно предполагать, что мы
подавляли нашу заграничную пропаганду тем, что внутри страны
включаем еврейский вопрос в катынское дело. И фюрер придает
значение тому, чтобы еврейский вопрос был связан с катынским
делом".
В общем, причину, мотивацию, тс, действий "ОГПУ" д-р Геббельс усматривает в природной кровожадности еврейских палачей. Убили евреи, и все тут. Нынче последователям доктора как-то неудобно этот тезис повторять.
