|
|
От
|
denis23
|
|
|
К
|
All
|
|
|
Дата
|
28.08.2002 12:09:51
|
|
|
Рубрики
|
Флот; Политек;
|
|
Гибел пароходов "Далстроы", "Генерал Ватутин" и "Выборг" 1947 год
Здравствуйте!
Г.Руднев
Страшные отголоски минувшей войны
Сведения о трагической гибели в бухте Находка парохода «Дальстрой» (капитан В.М.
Банкович), принадлежавшего одноименному ведомству, и двух судов Дальневосточного
пароходства «Генерал Ватутин» (капитан С.В. Куницкий) и «Выборг» (капитан П.М.
Плотников) в бухте Нагаево долгие годы скрывались и замалчивались. Только людская молва
об этих трагедиях передавалась из уст в уста. И вот совсем недавно, два-три года назад, начали
появляться отдельные публикации.
В предлагаемых читателю заметках на основе воспоминаний членов экипажей и очевидцев мы
попытаемся более подробно рассказать о гибели названных судов.
Флот организации Дальстрой был создан в 1935 году. Его суда предназначались для завоза
различных грузов, в том числе взрывоопасных, на Колыму предприятиям золотодобывающей
промышленности. В тридцатые годы Магадан был основным перевалочным пунктом ГУЛАГа.
Заключенных, в основном состоявших из так называемых «врагов народа», завозили в Нагаево
из Владивостока, Находки, Ванино и других портов судами Дальстроя и Дальневосточного
пароходства.
В марте 1935 года Дальстрой закупил в Голландии пароход «Алмело», который сразу же
получил новое имя в честь народного комиссара внутренних дел СССР — «Ягода». Но это
название оказалось недолговечным. После снятия с поста и расстрела наркома, хозяева судна
решили присвоить ему новое, безупречное название — «Дальстрой». Это был вполне
современный пароход, постройки 1925 года, дедвейтом 13500 тонн. Характерно, что его котлы
работали на жидком топливе, что в то время было редкостью.
24 июля 1946 года «Дальстрой» стоял под погрузкой у причала порта Находка (мыса
Астафьева). В носовой трюм насыпью грузили взрывоопасный аммонал. Второй трюм, строп
за стропом, заполнялся тротилом в резиновых мешках. Работу выполняли заключенные.
Противопожарные средства были в полной готовности: по палубе протянуты пожарные
шланги, из которых непрерывно, без напора, струилась вода.
Как происходили дальнейшие события, лучше всего рассказал бывший старший помощник
капитана парохода «Дальстрой» П.П. Куянцев (известный художник-маринист). Рассказ Павла
Павловича даем в сокращенном изложении.
— В беседе с капитаном В.М. Банковичем, — вспоминал он, — я задал ему вопрос: «Почему
первый трюм загружается аммоналом насыпью? Это же полное нарушение правил перевозок
взрывоопасного груза». В ответ же услышал нечто странное.
— Я протестовал, но ничего не вышло. Пришел приказ из Магадана от самого высокого
начальства.
Едва капитан закончил разговор со своим помощником, как сразу раздался тревожный крик:
«Пожар в первом трюме!»
Капитан сразу же приказал по телефону в машину: «Увеличить напор воды на пожарную
магистраль и открыть кингстоны — затопить носовой трюм.
Подбежавшие к люку люди схватили стволы четырех шлангов и направили сильные струи
воды в трюм. К ним в подмогу подскочили матросы с огнетушителями, но этого оказалось
недостаточно. Вырвался мощный клуб черного дыма, а за ним взметнулся над трюмом столб
желтого пламени. Палуба заходила ходуном. Пламени стало тесно в трюме и оно с грохотом и
ревом взметнулось ввысь. Из-за высокой температуры люди со шлангами начали отступать ко
второму трюму. Но они забыли, что там более опасный груз — тротил в непромокаемых
резиновых мешках. Заливать его водой не имело смысла.
В этот момент подбежал капитан и, оценив обстановку, отдал команду: «Всем уходить на корму
и по штормтрапу покинуть судно». Старпому Куянцеву: «Обойти живые помещения и всех
направить на берег».
Тем временем к бедствующему судну на всех порах мчались буксир-спасатель «Адмирал
Нахимов» и маленький танкер с одноименным названием «Дальстрой». Завыли, подавая
тревожные гудки, стоящие в порту суда.
Старпом П. Куянцев и механик А. Байков прибежали на корму последними. Там стояли только
капитан и судовой врач. Остальная команда уже сошла на берег. Люди к воротам порта
уходили с опаской, то и дело оглядываясь на свой горящий пароход. Да и какой смысл
торопиться. Четыреста тонн тротила — это малая атомная бомба. От взрыва ничего не
останется. А пожар бушевал уже восемь минут. Вот-вот судно взлетит в воздух.
Капитан В.М. Банкович, словно придавленный грузом ответственности, шел позади всех.
Куянцев решил обождать его. Через секунду он почувствовал легкий толчок в спину, будто его
кто-то энергично и властно подтолкнул. А в следующий момент его подняло в воздухе и
бросило на что-то мягкое. Все потемнело. Потом вода накрыла до пояса и он очнулся. Какой-то
тяжелый предмет упал рядом. Схватившись за него, чтобы встать, задыхаясь от гари, он
подумал: вот и конец! Но черное густое облако уходило в сторону, стало легче дышать. Теперь,
кажется, можно и подняться на ноги. Рядом лежал мусорный рукав судна из стали в тонну
весом. Он обернулся и стал искать глазами пароход и своих товарищей. У пирса не было не
судна, ни складов, ни зданий, ни деревьев. Только сиротливо торчали из воды сваи, да чернела
притонувшая корма парохода, а на ней — два паровых котла, выброшенных из кочегарки. И все
это покрыто черным мазутом. Всюду — вблизи и вдали разбросанные взрывом покоробленные
части судна. Якорь весом в пять тонн забросило на полкилометра от берега. Со всех домов,
расположенных поблизости, сорвало крыши, из окон выбило стекла.
С начала эвакуации все грузчики, а их было около сотни, бросились в проходную порта и
столпились у ворот. Взрыв прижал их к утесу, сбил в людскую кучу. И вот теперь из этого
месива ручейком стекала кровь. Страшно было смотреть на изуродованные тела. Одни еще
шевелились, другие затихли.
Большая часть экипажа парохода «Дальстрой» осталась в живых благодаря тому, что капитан
В.М. Банкович во время то есть с задержкой отдел команду оставить судно. Сорок восемь
человек, в основном состоящих из моряков Дальневосточного пароходства — в том числе и
капитан, сошли на берег и пошли к проходной. Шли медленно и поэтому, когда произошел
колоссальной силы взрыв, моряки оказались в мертвой зоне и почти все остались живы, только
получили тяжелую контузию с разрывом барабанных ушных перепонок. Капитан был убит
осколком в затылок, врача-фронтовика (фамилия не установлена) и 3-го механика С.
Киприанюка совсем не нашли. Один матрос (фамилия не установлена) получил перелом
голени и на другой день скончался в госпитале.
Когда начался пожар, капитан отправил на берег свою жену Ольгу Митину, жену 4-го
помощника Румянцеву, пекаря Рыскина, юнгу В. Караянова и сопровождающих матросов
Сырба и Лелюка. Они успели до взрыва отбежать за километр от порта. Их там настигли
осколки. Были убиты Рыскин, Сырбо, Караянов. Тяжело ранен Лелюк и легко обе женщины.
В заключение Павел Павлович Куянцев дополнил рассказ еще одной любопытной
подробностью. «Когда со следователем Шадринцевым мы объезжали госпитали и больницы
Находки, он показал мне кусок фанеры, которую он вырезал в уборной управления Дальстроя.
На нем было написано: «Скоро Дальстрой должен провалиться». В дальнейшем следствие
установило, что это была диверсия».
Тем временем прокуратура Находки не дремала. Началось следствие, допросы членов экипажа
парохода «Дальстрой». Но обвинить моряков не удалось. Помог случай. Загорелся аммонал на
барже, которую привели на буксире от парохода «Орел». Кроме того, через сутки сгорел
аммонал, находившийся в вагоне. После этих событий следствие перенесли в другие сферы, а
команду отпустили, признав всех невиновными.
— Так все они и живут вторую жизнь благодаря своему капитану. Они уважали и любили
Всеволода Мартиновича и очень жалели о его гибели, — закончил свой рассказ старший
помощник капитана Павел Павлович Куянцев.
* * *
О тех же трагических событиях вспоминал бывший 4-й механик парохода «Орел» (типа
«Либерти») В.Б. Россовский. Его пароход и небольшой танкер стояли друг за другом у
причальной стенки по соседству с «Дальстроем». «Орел» (капитан М.С. Бабиевский) принимал
в свои трюма смешанный груз, предназначавшийся для порта Певек. В третий трюм уже было
погружено 360 тонн аммонала насыпью. Кроме того тротил в мешках.
24 июля 1946 года намечался отход. В твиндеки судна, оборудованные трехъярусными
деревянными нарами, должны были принять пассажиров — заключенных. Но произошло
непредвиденное обстоятельство. Это событие началось еще накануне — 23 июля.
— Когда я поднялся на палубу из машинного отделения, — вспоминал В.Б. Россовский, — то
увидел старшего механика И.И. Гурского. Он внимательно всматривался в берег, где мы
увидели большой столб черного дыма, исходящего из навалом лежащего на причале аммонала.
Огонь начал быстро подбираться к нашему пароходу. Немедленно объявили пожарную тревогу.
Мощные струи воды, направленные моряками в сторону огня, сбили его. Капитан Бабиевский
приказал стармеху немедленно подать пар на бак к брашпилю, а боцману отдал команду «вира
якорь». Дополнительно принятые экстренные меры позволили судну быстро отойти от
опасного места и встать на якорь посреди бухты.
На следующий день 24 июля пришло распоряжение от диспетчера порта немедленно стать к
причалу под посадку пассажиров. Только успели поднять якорь и начали двигаться к пирсу, как
увидели начавшийся пожар на пароходе «Дальстрой». Бабиевский без промедления отдал
команду рулевому лечь на обратный курс. На траверзе мыса Астафьева произошел первый
взрыв на «Дальстрое». Прошло несколько минут. И когда «Орел» находился уже на внешнем
рейде, его застал второй еще более мощный взрыв. Несмотря на значительное расстояние,
весомый осколок фальшборта парохода «Дальстрой» врезался в палубу «Орла» и сделал
вмятину в районе первого трюма. На шлюпочной палубе ботдека находились бутыли с серной
кислотой. Несколько стеклянных емкостей осколками разбило. Трех членов экипажа окатило
опасной жидкостью. Их пришлось катером отправить в больницу. Силой взрыва вырвало
открытые иллюминаторы. Изуродовало каюты. Человеческих жертв, к счастью, не было.
В конце дня 24 июля, — закончил свой рассказ В.Б. Россовский, — в Находку из Владивостока
прибыло «высокое начальство». Оно предписало немедленно снять с борта «Орла» весь
взрывоопасный груз. Капитан С.М. Бабиевский отказался от портовых рабочих и принял
решение произвести выгрузку своими силами. С помощью судового бота, выполнявшего роль
буксировщика, и баржи, опасный груз полностью выгрузили на берег.
25 июля 1946 года пароход «Орел» произвел посадку пассажиров и взял курс на север в порт
Певек.
* * *
После трагедии в Находке, для перевозки взрывоопасного груза в порт Нагаево
Дальневосточное пароходство дополнительно выделило пароходы «Генерал Ватутин» (капитан
С.В. Куницкий) и «Выборг» (капитан П.М. Плотников).
Пароход «Генерал Ватутин» (типа «Либерти») постройки 1944 года в США, имел валовую
вместимость 7300 р.т. и паровую машину в 2500 л.с.
Пароход «Выборг» построен в 1919 году в США, имел валовую вместимость 5946 р.т. и
паровую машину в 2800 л.с.
Оба судна были переданы по ленд-лизу Дальневосточному пароходству: первый — в августе
1944 года, второй — в июле 1943 года.
19 декабря 1947 года пароход «Генерал Ватутин» доставил в порт Нагаево 8593 т различных
грузов, в том числе 3313 т взрывчатки. В глубине бухты пароход остановился в ожидании
распоряжений. На ближнем рейде с 14 декабря стоял пароход «Выборг», ждал выгрузки 3049 т
народнохозяйственных грузов, в том числе 193 тонн взрывчатых веществ. Оба судна
напоминали пороховые бочки и вскоре действительно стали смертниками.
Вблизи нефтебазы в ожидании слива солярки стоял танкер «Совнефть», а теплоход «Советская
Латвия» ждал начала бункеровки. У причалов производили грузовые операции «Старый
большевик», «Ким», «Минск», рыбацкое судно «Немирович-Данченко», а рядом с ним —
буксир «Тайга». Грузопассажирский пароход «Феликс Дзержинский» взламывал лед нагаевской
бухты, делая проход для судов.
О том, что произошло дальше, рассказали свидетели страшной трагедии в порту Нагаево,
случившейся 19 декабря 1947 года.
Капитан теплохода «Советская Латвия» П.С. Чигорь в интервью журналисту М. Избенко
вспоминал. «Казалось, ничего не предвещало беды, порт работал в полную нагрузку, как вдруг
на носовой палубе «Генерала Ватутина» раздался сильный глухой взрыв. Он вскрыл люки
первого трюма, и оттуда повалил густой дым и вырвалось пламя. По всей вероятности,
капитан С.В. Куницкий вовремя обнаружил пожар. Используя постоянную готовность судовой
машины, он дал задний ход и начал двигаться в сторону выхода из порта. Прежде необходимо
было развернуться, но на это не хватало ни времени, ни пространства. Двигаясь кормой
«Генерал Ватутин» чуть было не столкнулся с танкером «Совнефть». Капитан вовремя
застопорил задний ход и стал малым ходом подрабатывать вперед до того места, пока судно не
ткнулось носом в лед. А между тем в носовой части судна продолжал бушевать пожар, пока не
раздался колоссальной силы взрыв.
— От детонации, — вспоминал матрос «Выборга» Бирюков, — на нашем судне произошел
взрыв капсюлей-детонаторов, расположенных в трюме № 1. От взрыва носовая часть
«Выборга» сразу же отвалилась и пароход стал тонуть. Часть команды успела спрыгнуть на
плот, где пострадавших подобрал пароход «Феликс Дзержинский».
От парохода «Генерал Ватутин» кроме осколков металла, разлетевшихся на многие сотни
метров, ничего не осталось. На месте, где стоял «Выборг», торчали из воды только мачты. На
самом причале оказались разрушенными все жилые и служебные постройки. Сила взрыва была
такова, что суда, стоявшие на рейде и у причалов, получили сильные повреждения корпусов и
механизмов.
— Трагедия произошла на моей вахте, — вспоминал бывший моторист теплохода «Старый
большевик» А.Н. Шляпников. — Я находился на верхних решетках машинной шахты, когда
услышал возбужденный голос. На минуту выскочил на палубу и увидел страшную картину.
Столб пламени, словно из газовой скважины, вознесся над носовым трюмом «Генерала
Ватутина». Около мили разделяло нас от горящего парохода, но все мы ощутили исходящее от
него тепло. С кормы на лед спускались по штормтрапу люди, некоторые прыгали. Они бежали
в поисках спасения к пароходу «Выборг», стоящему во льдах. Не имея возможности долго
задерживаться наверху, я спустился в машинное отделение, и здесь глухой необычайной силы
взрыв, словно пушинку подбросил меня и ударил о верхние решетки. Очнулся я не сразу. С
болью в голове и во всем теле с большим трудом я вылез из отсека льял, заполненных
холодной водой. Металлический настил был сорван со своего штатного места и представлял
груду металла. Удивился, как же меня не прибило тяжелыми плитами? Дизель-генератор не
работал, аварийное освещение вышло из строя. На ощупь добрался до генератора и запустил
его в работу – появился свет. О степени взрыва можно было судить по лопнувшим крышкам
подшипников гребного вала. Многие члены экипажа были сброшены взрывной волной с судна
и в буквальном смысле плавали над причалом, так как уровень воды поднялся на три-четыре
метра. Еще до взрыва наша команда совместно с моряками теплохода «Ким» спустила шлюпку
и решила пойти на помощь «Генералу Ватутину». Но успели только отойти от борта. Взрывом
шлюпку разбило, а людей разбросало в разные стороны. К счастью, из команды никто не
погиб, хотя часть экипажа пришлось госпитализировать.
— Первый небольшой взрыв застал меня в каюте, — вспоминала бывшая бухгалтер парохода
«Минск» В.С. Шмелева, — Взглянула в иллюминатор и увидела, что на пароходе «Генерал
Ватутин» полыхает пламя. Тут кто-то с палубы крикнул: «Всем покинуть пароход». Быстро
оделась и выбежала на палубу и вместе с остальными членами экипажа пошла к зданию
управления порта. По пути мы встретили капитана и старпома, они возвращались из города.
Капитан заставил всех нас вернуться на судно. Не успели подняться на палубу, как раздались
дуплетом, один за другим, два мощных взрыва. Это вслед за «Генералом Ватутиным» взорвался
и пароход «Выборг». Когда я пришла в себя, вокруг было темно, как ночью, лежала на палубе
около трюма. Пыталась встать, но меня прижало к металлу. В это время многотонная волна,
словно цунами, обрушилась на причал и палубу судна. Спадая, она смывала все на своем пути.
Мне удалось крепко схватиться за что-то металлическое и встать на ноги. Поднялись и
остальные моряки. Спустились на причал и побежали к тому месту, где должно было стоять
здание управления порта, но там ничего не осталось, все было разрушено и уничтожено. В
сорокоградусный мороз в разорванной одежде, мокрые и до костей продрогшие, мы
остановились среди этих руин, не зная, что делать дальше. Не обошлось и без жертв. Погиб
старший помощник А. Козырев. В шоковом состоянии увезли в больницу уборщицу Инну
(фамилию не помню). Спустя несколько дней она скончалась. Капитан сломал ногу и его
вместе с раненым третьим помощником отправили во Владивосток. Да и сам пароход «Минск»
получил значительные повреждения. Весь этот кошмар еще долго мучил меня во сне. Было
жутко и страшно.
Журналист М. Избенко среди архивных документов обнаружил справку о жертвах нагаевской
катастрофы. При взрыве «Генерала Ватутина» и «Выборга» погибло более шестидесяти
моряков. Экипаж первого погиб полностью, на втором, кроме капитана П.М. Плотникова, не
досчитались еще 12 молодых людей. Среди погибших были двое с парохода «Минск», один с
«Кима», двое с «Совнефти», двое с «Советской Латвии». Более двадцати моряков получили
ранения и травмы различной степени тяжести. А сколько погибло заключенных на причалах
или под развалинами зданий порта. На этот вопрос ответа нет.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Читатель может спросить: по какой причине загорелась взрывчатка на пароходе «Генерал
Ватутин» и произошел взрыв? По этому поводу долгое время ходили разные слухи и
кривотолки. Но до сих пор достоверных данных никто не знает, во всяком случае
общественность. Никто не может утверждать, что взрыв произошел в результате диверсии или
из-за нарушения правил морской перевозки взрывоопасных грузов. Акта государственной
комиссии или других документов у автора нет.
Тем не менее бытует достаточно правдоподобная версия. Суть ее состоит в следующем.
«Вполне возможно, что судно и люди стали жертвами чьей-то злой воли. Это не исключено.
Было бы, пожалуй, правомерно считать, что жуткое происшествие в Магаданском порту
является не чем иным, как тяжелым отголоском только что минувшей кошмарной войны. Дело
в том, что во всех дальневосточных портах грузовые операции выполняли тогда в основном
зэки, а Нагаево было по сути главной базой ГУЛАГа. Контингент же лагерей в то время
состоял в большинстве своем из недавних советских военнопленных, освобожденных из-под
немцев в ходе быстрого продвижения в боях наших войск на запад по всему фронту.
Сталинско-бериевская команда без всякого разбора объявила их изменниками Родины, врагами
народа и тут же отправляла несчастных теперь уже за отечественную колючую проволоку.
Естественно, что эти заключенные были крайне озлоблены на такую явную несправедливость,
проявленную к ним со стороны советских властей. Как известно, среди заключенных
находилось много солдат и офицеров, которые, получив на фронте в боевых сражениях знания
и хороший опыт применения взрывчатых веществ, могли запросто изготовить и использовать
в своих черных замыслах в порядке мести адское устройство смерти...» (А. Фатьянов «Людская
память требует», газета «Дальневосточный моряк» за 12 мая 1993 года).
Журналист Михаил Избенко, который плавал на пароходе «Генерал Ватутин» машинным
практикантом и перед отходом судна с грузом взрывчатки из порта Ванино в Магадан в начале
декабря 1947 года списался для продолжения учебы, в своей повести «Навстречу гибели»
(газета «Дальневосточный моряк», 20 января 1993 года) без всяких обиняков рассказывал:
«После взрыва в Нагаево зэки в Ванинском порту бахвалились перед моряками, что, мол, это
мы отправили с «Генералом Ватутиным» свой подарочек колымским чекистам к их празднику
20 декабря. «Мы хотели вообще всю Колыму взорвать», — говаривали они. Ясно, что это была
черная месть».
В заключение несколько слов о капитане «Генерала Ватутина» Сергее Васильевиче Куницком.
Уже перед лицом неизбежной гибели, когда пароход, можно сказать, был обречен, он до
последнего момента отчаянно пытался вывести его из порта, выполняя свой гражданский долг,
долг поистине настоящего моряка, готового пожертвовать собой ради безопасности соседних
судов. Отважный капитан С.В. Куницкий проявил настоящий героизм и достоин вечной
памяти.
С уважением, Денис.