Вопрос поставлен некорректно. Имеете в виду агентов или также и информаторов и осведомителей? Я к тому, что в разные времена под этим подразумевались разные виды негласных сотрудников. А были еще спецагенты и спецосведомители. И еще доверительные связи.
Могу привести несколько цифр времен войны. Только в ноябре 1942 года на Сталинградском фронте было создано 1144 резидентуры (контрразведывательных), а их общее количество достигло 4339. Эта величина позволяет произвести несложные вычисления. По состоянию на 20 ноября 1942 года общая численность личного состава войск этого фронта с учетом 28-й армии, 300-й стрелковой дивизии, 72-го, 115-го и 156-го укрепленных районов и Сталинградского корпуса ПВО достигла 383961 человека . Если принять минимальное количество агентов и осведомителей, находящихся на связи у резидента, за трех, то с учетом самих резидентов можно заключить, что один агент или осведомитель приходился как минимум на каждые 22 человека, то есть по одному на каждый полный стрелковый взвод. Безусловно, приведенная величина справедлива лишь в среднем значении, поскольку в линейных частях агентурная плотность была существенно ниже, чем на угрожаемых в оперативном отношении участках.
Вербовки в действующей армии производились главным образом в обороне, на марше и на отдыхе, поскольку ни в отступлении, ни в наступательных действиях было просто не до этого. Срочные вербовки в маршевых пополнениях, как правило, имели весьма слабую отдачу, поскольку в силу объективных причин производились практически без учета особенностей личности вербуемых и иного их предварительного изучения. В результате прибывшие на место осведомители и агенты далеко не всегда связывались с оперативными работниками своей части, поскольку чаще всего не имели для этого ни возможностей, ни желания, а некоторые просто не получали указаний об установлении связи. Не был налажен также и учет агентуры, поэтому значительная часть вербовок оказалась бесцельной. Высокой была и текучесть осведомителей и агентов, главным образом из-за боевых потерь и постоянной передислокации частей и подразделений. Осуществление личной связи также было весьма сложной задачей, поскольку все военнослужащие, как правило, находились на виду, и их контакты с сотрудниками особых отделов не могли остаться незамеченными. Для предотвращения расшифровки вербовки в основном происходили в помещениях штабов, медсанчастей, госпиталей и иных местах, куда кандидата можно было вызвать под благовидным предлогом. По этой же причине в войсках создавались резидентуры для личной связи агентов с резидентом, в качестве которого обычно выступали помощники начальников штабов, начальники химической и санитарной служб, старшины рот и санинструкторы.
Вот и считайте, можно ли было их сосчитать. У территориалов, естественно, дело обстояло попроще, но я не имею таких цифр. А более поздние данные и вовсе засекречены.
Все же думаю, что если в СССР под конец его существования было примерно 250 миллионов населения, а реально вербовочный контингент могла составить половина этго количества, то тогда при 11 миллионах человек негласного аппарата им был каждый двенадцатый. Может быть, у меня недостает фантазии, но думаю, что многовато. Тем более, что в разных конторах неоднократно проводили чистки агентурного аппарата и давали прямые указания об исключении вербовок без конкретной надобности.
С уважением
