Я как первый раз этот отрывок прочитал - сразу усомнился.
Здравствуйте.
> Мне это крикнули в лицо... Это приговор... (Молчит.) Во-о-он там,
>слева, за заводской трубой... (Подходит к окну и показывает.) Наш городской
>парк... Фонтан там, правда, без воды, недействующий, братская могила
>погибшим при освобождении города. Город небольшой, но все как положено у
>нас, как у всех. Возле памятника всегда проходили школьные линейки.
>Приглашали нас, ветеранов. Мы повязывали красные галстуки. Жена у меня тоже,
>как говорится, коренная фротовичка. Девочкой на фронт ушла, в первый день
>войны. Миленькая моя, мы теперь как беженцы... На своей Родине... Я по
>телевизору видел: кран тащил памятник Дзержинскому... Лицом вниз... По
>асфальту... А молодые радовались и смеялись, ели мороженое... Это же были
>похороны! Хотя бы один шапку снял! Нет, они не наши дети! Я не знаю, я не
>понимаю, откуда они пришли? Где родились? От кого? Вот в этом нашем парке
>(не называйте город, потому что мне стыдно, тут меня каждый знает), так вот
>здесь меня, как этот памятник, тащили лицом вниз... Так он мертвый, Железный
>Феликс... А я живой. Трое мальчишек, по шестнадцать - семнадцать лет... Я
>иду по аллее, а они мне навстречу... С ними черная овчарка, молодые любят
>больших собак... Аллея узкая. И я сразу догадываюсь, что уступить дорогу им
>должен я, старый человек с орденскими колодками и значком "50 лет КПСС"...
>Конечно, я вышел в одиночку... С этим значком, который уже не носят, все
>сняли... А я от него не отказался. Это моя партия, я ей жизнь отдал. Нельзя
>отобрать веру у человека за один день. Раньше мальчишки смотрели на мой
>пиджак, и у них глаза загорались. Они мне завидовали. Нам завидовали, нашему
>поколению. А теперь у них так глаза горят при виде какого-нибудь
>иностранца... Идут, значит, они, говорят громко, шумно... Что-то внутри мне
>подсказывает - сойди! Тело стало невесомым, я его не слышу... как в
>рукопашной: только что каска обручем сжимала голову, поднимаешься в атаку с
>открытым штыком - каски на голове не слышишь... Тебя что-то несет...
> - Взять! Джек, взять его! - слышу я веселую команду. На родном языке...
>Тихо, спокойно вокруг, никто не стреляет... - Взять! Джек, взять его!
> Они кричали весело и озорно... Сорвали мой значок "50 лет КПСС"...
>Топтали его... Весело! Помню, что упали очки... Я не различал лиц... Только
>тени... Молодые, веселые тени... Они плясали вокруг меня... Как черти...
> - Что ты нацепил, старая прирученная обезьяна? Старое чучело! В другой
>раз и колодки твои полетят. Победитель! Если бы ты не победил, мы бы сейчас
>баварское пиво пили...
Во первых - где это происходило?
Позже я подумал что видимо где-то на западной Украине, но когда Алексиевич как автор этого прорсовалась...
...которая белорусская писательница явно с еврейскими корнями - и не спорьте - так торговать духовными ценностями могут только люди с наследственностью галилейского рынка - тут этот высер отьехал сразу к параше.
У которой Алексиевич фонды западные осваивает.
Во вторых - сам образ ветерана терпилы - опять же торговля образами.
Проще говоря херня полная.
Те кто терпилой был - они через войну не прошли, простая закономерность.
А те кто дожил... ну это Трофимов Пал Сёмёныч из Слепакова, тут Слепакову респект - точно уловил суть выживших из того поколения.
Ре: Я как... - Robert01.01.2024 23:58:13 (636, 460 b)
