Нападение на Тиню, Потпеч и Смолучу
Мусульманское военное и гражданское руководство решило атаковать вначале сёла Тиня и Потпеч. Вероятно, они рассчитывали получить в союзники панику: при неожиданном налёте две с половиной тысячи беженцев должны были затопить Смолучу и смешать всю систему обороны. Одновременно с нападением руководство Лукаваца выключало в Смолуче телефонную связь, отрезая сообщение с внешним миром.
18 июня ровно в 15 часов началась пехотная атака, сопровождавшаяся шквальным артогнём (на Тиню и Потпеч упали около 600 снарядов – конечно, малокалиберной артиллерии, и миномётные мины). Население бежало немедленно, в основном не успевая даже забрать вещи: потоки людей понеслись в соседнее село.
Отряд «Окресаница» из Потпеча и рота самообороны из Тини приняли бой. Им удалось затормозить натиск, но противник подбросил новые силы. Командир «Окресаницы» Ненад Максимович приказал постепенно отходить вслед за ушедшими мирными жителями в Смолучу. Командир «Ратиша» Тодорович пропустил соседей и немедленно закрыл участок, связывавший Смолучу с Потпечем и Тиней. На следующий день противник продолжил атаку по всем линиям обороны со стороны Сребреника, перенеся огонь на Смолучу, но был отбит.
Сербские силы потеряли 5 бойцов тяжелоранеными, которых положили в переименованную в госпиталь сельскую больницу (Зоран Митрович – ранен навылет в левое колено; Бранислав Иванович – ранен в левый локоть и правую лопатку; Драган Илич – ранен в горло; Йовица Милакович – ранен в левое бедро; Миленко – ранен в левую ступню), и 2 легкоранеными, после оказания помощи отправленными на восстановление домой (Райко Крстич – ранен в левое предплечье; Йово Илич – осколками повреждены глаза).
Ночью с 18 на 19 июня жители Потпеча и Тини под зарядившим дождём и снарядами мусульманской артиллерии, голося и плача, густой колонной уходили в Смолучу. Самых немощных и старых тянули на прицепе хозяйственные трактора.
Вместе с беженцами население Смолучи достигло примерно 6 тысяч человек.
Командир отряда «Окресаница» Ненад Максимович передал по радио в штаб военного времени Смолучи, что гражданское население вышло, серьёзных потерь нет, но бойцы крайне утомлены. Ему ответили, чтобы он постепенно отводил людей к Смолуче: позиции уже заняты бойцами «Ратиша», а потпечане пройдут к селу и отдохнут от боя. «Ратиш» получил приказ от военного штаба наносить как можно более тяжёлые потери подходящему врагу.
Штаб провёл заседание днём 19 июня. Основных тем было две: размещение беженцев, обеспечение их жизненных условий и включение в работу, а также подключение к обороне отряда «Окресаница». Был принят ряд решений.
Изгнанников старались развести по домам родственников, потому что таковых среди жителей трёх соседних сёл было много. Тех, кто родственников не имел, уполномоченные штаба Гражданской обороны и милиционеры, а также привлечённые граждане размещали по общественным объектам, действуя быстро, чтобы сбить естественным образом начавшиеся психоз и панику. Беженцев стремились успокоить.
Их обеспечили продуктами и предметами гигиены, гарантировав скорое распределение по семьям, которые ещё не приняли беженцев. Многие гуманные люди приходили сами и забирали бежавших жителей соседнего села к себе домой.
Все жители занятых врагом сёл – и мирные, и ополченцы – поступали под командование военного штаба Смолучи. В его состав ввели командира «Окресаницы». В штаб «Окресаницы» вошли Ристо Йованович и Милорад Илич . Сам отряд уже на следующий день, то есть 20 июня, должен был занять участок обороны и приступить к его обустройству. По стабилизации линии из него выделялась Тинянская рота, а части обеспечения подлежали расформированию. Штаб отряда сокращался до состава Кризисного штаба и отряда военной полиции. Все функции снабжения и обеспечения теперь выполняли органы отряда «Ратиш».
Помощник по тылу последнего Лазарь Николич должен был выдать 350 комплектов униформы бойцам «Окресаницы», потому что те практически поголовно были одеты в гражданское платье, загрязнившееся и истрепавшееся за день боя.
Из всех трудоспособных граждан, в том числе беженцев, не включённых в воинские части, формировались рабочие отделения. Кризисный штаб Потпеча и Тини должен был назначить своих уполномоченных для распределения их жителей и предложить представителя Гражданской обороны для координации со штабом Гражданской обороны Смолучи.
Питанием и доставкой еды на позиции бойцам и беженцам в общественных объектах занималось тыловое отделение. Питание отдыхающих ополченцев и размещённых по домохозяйствам беженцев возложили на хозяев.
В тот же день военный штаб Смолучи ознакомил со своими решениями Кризисный штаб захваченных сёл и командование «Окресаницы». Для проверки расположения бойцов вышедшего к Смолуче отряда около 18 часов вечера в Доней Смолуче на плато за начальной школой провели встречу и беседу, на которой присутствовал Любомир Тодорович. Он обратился к ополченцам, поблагодарив их за готовность продолжать борьбу, пообещал по-братски делить еду, уверил, что «вместе мы сильнее», и что «нас братья-сербы с Озрена и Маевицы не оставят одних». Ранее на вопрос председателя Кризисного штаба Потпеча Ристо Йовановича, не хотели бы они вернуться домой, сдать оружие и подписать лояльность врагу, воины ответили суровым отказом и поблагодарили смолучан за заботу об их семьях и прекрасную организацию приёма и размещения.
Так как Сребреник отключил телефонную связь, в тот же день военный штаб послал во Мрамор Радослава Стевича и Вида Вуковича, чтобы они по телефону сообщили на «большую землю» о нападении. На КПП в селе Маричи их задержали военнослужащие мусульманской Территориальной обороны и отправили в тузланскую тюрьму. Задание оказалось невыполненным.
Отряд «Окресаница» (1-я рота – Анджелко Благич, 2-я рота – Мичо Танич ) в течение дня 20 июня занял участок от хутора Шталия до хутора Лие. Перед их отправкой был проведён смотр, на котором проверили форму одежды и наличие оружия. Однако оборудованием позиций ополченцы пренебрегли, что привело впоследствии к потерям и вынудило военный штаб Смолучи приказать штабу «Окресаницы» немедленно привести зону обороны в порядок и ознакомить с приказом личный состав.
Госпиталь
Госпиталь расположился в двухэтажном доме с гаражом Саво Маиновича, находившегося вместе с супругой на работе в Германии. За дом отвечал его брат Владо. Медперсонал разместился на втором этаже, а сестринский пост, приёмная для осмотра, операционная и палата интенсивной терапии с койками на шесть человек – на первом. Объект имел централизованное водоснабжение.
Дополнительно раненых размещали на первом этаже дома одного из командиров и рачительного хозяина Ратко Илича (пространство на 12 коек) и на даче Раде Илича.
С прибытием 17 июня в Смолучу доктора Славицы Илич поликлинику переместили в здание госпиталя, вместе с антибиотиками, анальгетиками, инфузионными и дезинфекционными растворами, успокоительными, витаминными сыворотками, перевязочным материалом, медицинскими иглами, скальпелями, резиновыми перчатками, мылом, моющими средствами. Теперь осмотр больных и помощь им оказывались в доме Маиновичей. Первыми принятыми ранеными стали защитники Потпеча и Тини. Докладывая запиской о них в тот день, Славица отметила, что в госпиталь явились и приняты на работу несколько медицинских техников из числа беженцев, что должно было ускорить уход за пациентами.
Часов в шесть утра в субботу 20 июня Любомир Тодорович прислушивался к редким выстрелам, удивлялся затишью и приказал командиру «Ратиша» повысить бдительность и постоянно докладывать об обстановке. В этот момент в комнату штаба вошёл дежурный офицер и сказал о прибытии какого-то юноши, который хочет поговорить с командиром. Тодорович бросил взгляд на часы и разрешил его впустить.
Замкнутый и тихий парень представился Станиславом Йовановичем, выпускником мединститута из Тузлы с дипломом «на отлично» («на десятку»), который только накануне оказался в Смолуче среди других беженцев. Он явился на рассвете, чтобы не медлить, и сразу предложил себя для медицинской работы.
Любомир уже знал, что среди беженцев имеется недавний студент. Поэтому он ответил: «С сегодняшнего дня ты не выпускник, а доктор, станешь начальником штаба госпиталя Смолучи. Теперь иди в госпиталь, познакомься с персоналом, посмотри оснащение и запас лекарств, подумай об организации и работе госпиталя; особенно потребую, чтобы гигиена в госпитале находилась на завидном уровне. В течение дня обо всём мы договоримся, госпиталь для нас – один из приоритетов».
На следующий день при атаке врага погибли отец и брат Станислава (а мама умерла совсем недавно). Вместо обещанного разговора Тодорович высказал ему короткое соболезнование. Через день после похорон Йованович сам явился в госпиталь, понимая, что нужен для помощи раненым. «Успешно излечивая и помогая другим, которым требовалась помощь, думаю, он легче переносил свою трагедию».
Из-за очень трудной ситуации военный штаб Смолучи только на заседании 13 июля назначил штаб госпиталя (совершенно секретным приказом № 17/92) в составе выпускника медицинского факультета Станислава Йовановича, доктора медицины Славицы Илич, лабораторного техника Ружицы Савич, физиотерапевтического техника Владо Максимовича, высшего медицинского техника Любинко Маринковича, медицинских техников Зорицы (иногда имя этой красавицы записывают как Зора) Маинович, Ивицы Божич и Веры и Весны Танич. После обмена 13 августа в штаб госпиталя дополнительно назначили Раде Йовича, захваченного на КПП в Хускичах и проведшего 52 дня в тузланской тюрьме (о нём последует отдельное повествование). Начальником штаба стал Йованович, его заместителем – Илич (интересно, что в документе, факсимильная копия которого приведена на стр. 48, в двух местах, где они упоминаются, их фамилии ошибочно приписаны друг другу; ошибка исправлена авторучкой зачёркиванием и нарисованными стрелочками, исправления дважды заверены подписью). За работу и состояние госпиталя штаб госпиталя отвечал перед военным штабом.
За охранение госпиталя отвечал Анджелко Тодорович. Его люди в течение дня также оказывали помощь при приёме раненых. Весь хутор Маиновичи дополнительно сторожили ночные патрули.
Из-за отсутствия необходимого оборудования полостные ранения (в голову, грудь, живот) не подлежали лечению. Так, Стеван Илич умер несмотря на две операции, выполненные Йовановичем.
Ранения в конечности трижды заканчивались газовой гангреной и последующей ампутацией. Средств обезболивания не было, поэтому отчаянные крики доносились из госпиталя до передовых окопов.
Одним из этих раненых стал двадцатилетний Любинко Елич, без родителей и тяжело раненым вышедший из Тини. Его выздоровлению очень помогли девочки, собиравшие малину и носившие ослабленным после операций людям в госпиталь, и жившие по соседству с домом Саво Маиновича Симана Тодорович, Даница (Данка) Илич, Дана и Мара, носившие еду. Эти же женщины вместе с беженками, которых развели по их домам, стирали использованные бинты и дезинфицировали их при помощи утюгов, нагретых на горелках кухонных газовых печей.
Любомир Тодорович страницей далее упоминает два случая ампутации, так что предполагаем, что в данном случае речь идёт не о гангренозном поражении конечностей. В одном случае была отнята нога выше колена, в другом – ниже. Одним из этих раненых был Саша Милоша Цветинович, которому доктор Йованович ампутировал ногу ножовкой по металлу. Врач запомнил, что храбрый воин ни разу не подал голоса и не испустил ни малейшего стона.
Заслугой госпитального персонала стало то, что никто не умер за лето от инфекции или внешнего кровотечения. Была остановлена единственная эпидемия. Несмотря на отсутствие гинекологической службы, дважды принимались роды. Не было зубного врача, но искусный Станислав Йованович сам рвал зубы страдающим сельчанам.
Военный штаб через уполномоченного Гражданской обороны собирал у людей по домашним аптечкам обезболивающие. Хорошие запасы лекарств передали Симуна (Симка) Коцич из Лукаваца, жившая летом на даче с сыном Небойшей, и семья Слободана Никича. Стоянка Батур, помимо лекарств, передала литр чистого спирта – бесценной жидкости, когда закончились все средства для дезинфекции ран.
Когда удалось связаться с Озреном и Маевицей, руководство обороной просило ознакомить «мировое сообщество» с агонией окружённого сербского села. Не отозвалась НИ ОДНА гуманитарная организация. Смолуча за три месяца не получила ни одной упаковки лекарств и ни одной банки консервов.
Работа госпиталя была поставлена отлично. Медицинские техники, пускай молодые и с минимальным опытом, помогали друг другу и не жаловались на условия, хотя количество лекарств уменьшалось невозобновимо. Славица Илич занималась в основном гражданскими больными.
По госпитальному протоколу, за 74 дня боевых действий через него прошли 136 раненых бойцов и 25 мирных жителей. От ран скончались 17 человек, остальные в большинстве вернулись в свои части. За это же время в стенах госпиталя произошли 3 самоубийства и 2 убийства.
Причиной двух самоубийств в Смолуче стали невыносимые условия жизни, в том числе психологические. «Жизнь без электричества, телефона, с малым количеством лекарств, еды, боеприпасов, без возможности нормальной организации жизни и труда приближалась к коллапсу и ужасу. Неприятель постоянными артиллерийскими обстрелами гражданского населения и ежедневными пехотными атаками на позиции обороны, используя и разные методы психолого-пропагандистского давления, сумел у некоторого числа людей вызвать страх и панику» . Покончили жизнь самоубийством Илия Йоканович из Смолучи, Перо Васелич и Василие Йованович из Потпеча. Последний предварительно убил свою семью – жену Стану и сына Миленко. Подобных трагических случаев могло быть куда больше, если бы не работа штабов в селе.
В свободное время Тодорович совершал визиты в госпиталь и беседовал с больными и ранеными, а доктор Станислав (так обычно с уважением стали называть Йовановича) информировал его о положении. При обходе второй линии хорошо оборудованных окопов Любомир общался с девушками из санитарного взвода при отряде «Ратиш» (лучше всего он запомнил Ружицу Илич и Ружицу Митрович). Во взводе служили 25 молодых женщин, прошедших курсы первой помощи при штабе Гражданской обороны.
Оборона Смолучи
Неприятельские войска 20 июня атаковали зону обороны 6-й роты (район Маиновичей) и зону обороны «Окресаницы» (район Шталии и Лий). Неприятель выпустил по селу около 300 снарядов, вначале ведя огонь по передовым окопам, а потом перенеся его в глубину. В одном подожжённом при обстреле доме получили тяжёлые ранения, не смогли выбраться и сгорели супруги Бошко и Госпава Еличи.
Часть жителей Маиновичей и Йовичичей охватила паника, когда они услышали от одного из эвакуируемых раненых, что положение трудное. Жители бежали из домов к центру села. Узнав об этом, военный штаб обратился к ним, говоря, что линии обороны прочны, атаки отражаются. Увидев готовые подкрепления, жители вернулись обратно.
Действительно, все атаки были отбиты, но в указанных районах погибли 5 солдат: Радо Вукович, Бранко и Душан Йовановичи, Светислав Крсманович и Стево Танич. В другом месте погиб Миленко Йованович. Были ранены: Стокан Гаврич из Потпеча (в кисть правой руки, после оказания медицинской помощи отправлен домой), Петар Лукич из Смолучи (легко ранен в правый висок, после оказания медицинской помощи отправлен домой) и Йован Мичич из Потпеча. Последний получил тяжёлое ранение в спину и после оказания медицинской помощи в госпитале по соглашению с мусульманским командованием из Лукаваца его передали для лечения в больницу Тузлы (в начале войны встречались случаи достаточно гуманного отношения друг к другу!).
Ночь на воскресенье, 21 июня, прошла достаточно мирно – мусульмане иногда выпускали автоматные очереди с близлежащих холмов, тогда как сербы берегли патроны, в которых уже чувствовалась нехватка. Сербские бойцы подготовили средства для чистки оружия, в окопы доставили одеяла, спальные мешки и комплекты униформы для тех, кто продолжал ходить в гражданском.
В течение дня мусульмане обстреляли позиции «Окресаницы» и село, атаковали и были отброшены. Ранения получили Васо Йованович (лёгкое в нос, после оказания медицинской помощи отправлен домой), Васо Пантич (тяжело, рядом с глазом, в правую сторону челюсти, левую голень, правое предплечье, оставлен в госпитале) и Драгослав Цвиянович (тяжело, в живот, после оказания медицинской помощи передан противнику для лечения в Тузле).
В понедельник, 22 июня, после ряда ночных провокаций неприятель атаковал зоны обороны «Окресаницы» и 6-й роты, предварительно обстреляв их артиллерией. Одновременно вёлся спорадический обстрел из стрелкового оружия по району Цвикичей (5-я рота) с демонстрационной целью.
Сербские ополченцы переждали обстрел в окопах, после этого выдвинулись к естественным укрытиям и встретили противника огнём, ради сбережения патронов стреляя только по видимым целям. Командир 6-й роты запросил огневую поддержку у взвода сопровождения Михайло Станковича, и сербские орудия разразились по пристрелянным высотам.
Были ранены четыре защитника села: Радислав Миланович (легко, в левое предплечье, после оказания медицинской помощи отправлен домой), Любомир Илич (легко, в левую ногу выше колена, после оказания медицинской помощи отправлен домой), Сретко Миланович (тяжело, в правый локоть, оставлен в госпитале) и Драган Йованович (тяжело, в левую ногу выше колена, оставлен в госпитале).
В соответствии с приказом военного штаба командир «Ратиша» приказал отдельный взвод с хутора Српски (Горни) Лукавац включить в 1-ю роту Ненада Цвияновича. Данный хутор выпадал из схемы обороны, поэтому взвод из него вывели, перевезли запасы продуктов, а также отогнали скот.
Ночью слышались выстрелы, а утро вторника занялось самым спокойным. Передвижений на противоположной стороне не замечалось, и несколько бойцов «Окресаницы» с разрешения командира малыми группами отправились в родное село Потпеч, чтобы достать спрятанные у своих ограбленных или уничтоженных домов сигареты и еду. Одна из таких групп наткнулась на мусульман, и был убит Йово Илич. После этого военный штаб отдал приказ командиру «Окресаницы», чтобы каждый выход людей планировался заранее и прикрывался.
В тот же день, 24 июня, неприятель вёл спорадический обстрел Смолучи; сербы берегли драгоценные патроны и не отвечали. Лёгкое ранение в правую ногу выше колена получил Стево Пере Илич, гражданский (отправлен домой после оказания медицинской помощи).
Доктора Йованович и Илич порекомендовали Любомиру Тодоровичу договориться с мусульманами, чтобы передать в тузланскую больницу тяжелобольную Драгицу Никич, у которой открылось обильное кровотечение. Тот связался по радио с Хусеином Салкичем «Койо». Последний после короткого размышления предложил отвезти больную на КПП в Хускичи, где её примет санитарная машина из Дома здоровья Лукаваца, а машина с сопровождающими вернётся в Смолучу.
Срочно выехал автомобиль с водителем медицинским – техником Радо Йовичем, Мирьяной Никич и больной. Однако в Хускичах их не встретили, и Драгицу пришлось везти в Тузлу на той же машине. После этого Радо и Мирьяну объявили пленными, а автомобиль отобрали. Мирьяну отпустили на следующий день, и она вернулась в село. Драгица после лечения оставалась в Лукаваце у своего деверя Стево и снова оказалась в Смолуче после обмена пленными.
Ультиматум противника
Разведцентр Лукаваца передал сообщение, чтобы Любомир Тодорович приехал 25 июня в 10 часов на линию разграничения в Ново Населье: ему вручат ультиматум.
Начальник штаба выехал с охраной заранее. Укрываясь за препятствиями, он добежал до дома Душана Цвияновича «Дуйко», стоявшего на нейтральной полосе, и поднялся на второй этаж. Оттуда он мог видеть линию мусульманских окопов в Шикулях. Тодорович увидел плотное охранение за линией частого кустарника – мусульманских солдат, выстроившихся в стрелковую цепь.
Вскоре подняли пыль машины, из которых вышли делегаты мусульман с охраной. Тодорович сразу узнал Мешу Срабовича, с которым прежде служил в учебном центре «Им. 27 июля» и в штабе Территориальной оборон општины Лукавац. Они дошли до изгиба дороги и обратились к Любомиру по мегафону: если он здесь, пускай идёт к ним. Но изгиб находился ближе к окопам мусульман, а мощёная камнем дорожка нему могла простреливаться снайперами из района Црвено брдо – Добочай. Серб обратился через охранника, сообщив, что он здесь, и попросил пройти к нему навстречу полсотни метров, чтобы по окончании разговора обе стороны могли вернуться к себе за одинаковое время, и чтобы мусульманские парламентёры на всякий случай находились на линии огня сопровождавших Тодоровича милиционеров.
Мусульмане чуть подумали и согласились. Под охраной двух человек Тодорович сблизился с ними. Метрах в 50 за ним находился окоп, где находилось прикрытие. Делегаты другой стороны увидели, как один из ребят под командой Жицо держал их на прицеле, медленно поводя стволом пулемёта вправо и влево.
Кроме Срабовича, перед Любомиром стояли однофамильцы Муниб Эфендич и майор из Тузлы (несомненно, Хасан), Их охраняли четверо солдат, из которых Тодорович немедленно узнал хорвата Зденко Репаса, который смотрел на знакомого очень печальными глазами.
Майор Эфендич коротко поздоровался. Он несомненно спешил и немедленно передал содержание ультиматума: 1) сдача тяжёлого вооружения; 2) оставить в селе стрелковое оружие, кроме пулемётов, указав их количество и данные о боеприпасах; 3) выдать тех, кто участвовал в убийствах; 4) для охраны села сформировать совместные армейские и милицейские подразделения; 5) если ультиматум не будет принят, то, кроме телефонов, селу отключат электричество, а потом овладеют силой.
Тодорович в ответ задал вопросы, почему силы Сребреника прогнали соседей из Тини и Потпеча, обстреливают и атакуют Смолучу. Эфендич удивился ответу, но сказал, что он послан командующим корпусом Кнезом и просит подписать ультиматум. Тодорович отказался, сказав, что в обязательном порядке должен посовещаться с военным штабом.
Вмешался Репас – единственный из охранников, нарушивший молчание: «Какой военный штаб? Тодорович, ты же паша, подпиши ультиматум». Любомир бросил понурившемуся знакомому: «Если бы я был пашой, и если бы Смолучу спросили, никогда бы не дошло до войны, а особенно с соседями». После этого он криво взглянул на Срабовича: «Что же это, Мешо, какой это ультиматум Смолуче?» Второй знакомый смутился тоже, отвёл взгляд и сказал, что не знает, но они уполномочены из Тузлы.
Майор прервал эмоциональные сцены и сурово сказал, что срок ответа по радио – до 15 часов. Тяжёлое вооружение необходимо привезти завтра к 12 часам к карьеру в Шикулях. Иначе используют силу. Не ожидая ответа, Эфендич распорядился идти обратно. Короткая встреча завершилась. В селе же дежурный офицер сразу доложил, что во время переговоров противник снова беспокоил стрелковым огнём Ратиш – северный участок обороны местного объединения.
Потом были атакованы Шталия, Лие, Маиновичи. Погиб боец Йово Гаврич, а в плен попал первый неприятельский ополченец Надил Осме Полякович, препровождённый в тюрьму (р. 28 октября 1963 г. в Горней Тине, општина Сребреник).
Скажем несколько слов об обращении с военнопленными. Сербы в Смолуче строго придерживались положений Женевской конвенции. Пленных вначале допрашивали, потом снимали письменные показания и отводили в тюрьму. Тюремный дежурный отвечал за их безопасность, здоровье, питание, гигиену. Их посещали Любомир и Владо Тодоровичи и другие офицеры .
Через несколько дней после первых атак и выдвижения ультиматума окружной штаб Тузлы назначил в Смолучу делегацию в составе двух оставшихся в Тузле видных сельчан – Мило Васильевича и Данило Йокановича, желая использовать их авторитет и уважение. Мусульманское командование хотело также включить ещё нескольких смолучан, не успевших бежать на сербскую территорию – например, Трипуна Лукича.
С Йокановичем Любомир Тодорович общался по телефону, а с Васильевичем – лично, в Новом Населье, в доме превосходного хозяина Петара Милана Никича, сыновья которого, Брано и Милан, участвовали в обороне Смолучи. В комнате присутствовали Ристо Йованович и Милорад Илич, представлявшие перед Васильевичем уже захваченный Потпеч. То, что передали Васильевич и Йоканович, не отличалось от известного ультиматума. Мило сидел подавленным и так и не решился рекомендовать капитуляцию: видимо, он понимал, что после сдачи сербских защитников и жителей не ждёт ничего доброго. Поэтому он просто передал продиктованные ему условия (как и Йоканович) и добавил, чтобы обороняющиеся взяли запас продуктов и необходимые им вещи из его дачи. После этого он пошёл обратно…
Военная хитрость
Любомир собрал членов военного штаба, детально пересказал разговоры с парламентёрами и ознакомил с ультиматумом. Два требования с общего согласия были найдены абсурдными: сдача тяжёлого вооружения – когда противник обстреливал и атаковал село. То же относилось и к «участию в убийства»: «осуждались» те, кто защищал свои дома и своих жён, детей и родителей, кто убивал врагов в честном, открытом бою. Штаб пришёл к выводу, что ультиматум являлся чистой формальностью и оправданием для попытки захвата местного объединения.
Согласованный ответ сообщил до 15 часов по радиостанции член военного штаба Любан Илич: 1) предлагалась встреча представителей Смолучи и Сребреника; 2) от сдачи оружия отказались; 3) «на соседей не нападём, а защищаться должны»; 4) готовность к политическому решению; 5) для предотвращения дальнейших жертв можно оставить село и уйти по коридору на Озрен, но при условии обеспечения выхода войсками ООН; 6) «от отключения электричества пострадаем и мы, и вы».
В ответ представители другой стороны потребовали, чтобы в пятнадцатиминутный срок те же пункты ответа им повторил ведший переговоры Любомир Тодорович. Илич сказал, что начальник штаба отсутствует, обходит свободную территорию, нужно время для передачи ему. Мусульмане ответили, что подождут.
Сам Тодорович в это время размышлял, как донести до мира (хотя бы до соседних сербских населённых пунктов и армейского командования), что Смолуча окружена, переполнена беженцами из уже павших Тини и Потпеча, начались бои с человеческими жертвами, медикаментов и боеприпасов совсем немного, и ситуация клонится только в сторону ухудшения. Он приказал радиостанции в Цветковичах непрерывно пытаться установить связь с Озреном.
Когда пришёл Илич и сказал о требовании противника, Тодорович почувствовал, как он пишет в мемуарах, «…будто мне кто-то шепнул: попробуй их обмануть, чтобы они включили тебе телефоны!» Он убедил Илича идти обратно и сказать, что начштаба на Ратише, и если они хотят его услышать немедленно, пускай подключают телефонную связь. Немедленно он отправил двух бойцов в ближайшие дома, чтобы они начинали звонить в сёла на Маевице, Озрене, в Биелину по знакомым и близким. «Может, Любан, они попадутся на этот трюк и включат на телефоны!»
И телефоны включили! Тодорович позвонил мусульманам, ему ответил дежурный, тот сказал: «Алло, здесь Смолуча, вы меня слышите? Это Тодорович». «Слышим тебя, Любо!» Любомир сделал вид, что плохо слышал ответ, положил трубку, перезвонил: «Алло, здесь Смолуча, вы меня слышите? Что со связью, не слышно ничего!» Так ему удалось протянуть минут десять. Тогда на другом конце провода догадались, что их провели, стали вопить и длинно и витиевато ругаться, что на самом деле подарило ещё несколько минут. После этого связь отрубили опять, и насовсем.
Но этого времени сербам хватило, чтобы созвониться с несколькими абонентами, в основном с Озрена. Споменка Стевич потом рассказывала в штабе, что в это время в её доме раздался телефонный звонок от брата с Озрена, который уже несколько дней практически непрерывно набирал номер близкого человека. Только тогда он узнал об окружении, воскликнул, что бежит в штаб части на Кралице, сестра будет спасена – и связь прекратилась.
На следующий день радиостанция с Цветковичей установила контакт с частью 2-й Озренской бригады в Сижье. А электричество отключили…
Центр связи
Военный штаб сформировал центр связи в Езере, Доня Смолуча, с расположением в доме Марко Ивановича. Место обеспечивало превосходные условия для работы.
Он был оснащён радиостанциями РСТ-10, РУП-12, телевизором, радиоаппаратом и аккумулятором. РСТ-10 была вывезена из ДК, который считался (и справедливо) целью для удара артиллерии противника. Связистами были Боро Цветкович и Мирко «Мило».
Станция была связана и Центром наблюдения и оповещения мусульман в Лукаваце. В этом направлении она в основном отвечала на выовы Хусеина Салкича и Исмета Мемича, которые отвечали за гуманитарные переговоры и договаривались об обмене пленными и телами погибших и обеспечении разговоров по радио разделённых семей. Так, Душан и Милка Джуричи из Лукаваца смогли пообщаться с сыном Деяном, который соевременно выехал в Смолучу к деду Стокану Йовичу, а Хазим Ибрагимагич – с сыном Мухамедом.
РУП-12 служила исключительно для связи со 2-й Озренской бригадой. Озренцы пообещали помощь своей артиллерией и действительно стали первыми, кто оказал действенную помощь: они подвергали обстрелам наступавшие с западной стороны неприятельские войска и позволили держать на том направлении минимальные силы прикрытия.
Телевизор имел неоценимое значение, потому что именно по ТВ-каналам приходила информация, которую использовали в информационно-пропагандистской работе с ополченцами и жителями, ободряя их рассказами об успехах сербского оружия и вливая уверенность. Иную роль играли репортажи Салиха Бркича о Смолуче: их пересказывали людям, которые ожесточались от услышанной неправды, психологически укреплялись; в них росло расположение к сопротивлению, хотя бы из чувства противоречия и желания сделать вопреки лжецу-врагу. Своевременное и поданное в должном ключе военным штабом донесение информации благоприятствовало поддержанию единства.
(продолжение следует)
