>>Принадлежность к "коренному населению" - это весьма скользкое заявление как в отношении фактов, так и их интерпретации. На выборах в Учредительное собрание Лифляндский избирательный округ дал наивысший по России процент голосов большевикам (72% емнип). Как раз после той самой Атмоды.
>
> Жили не вместе а рядом люди разных национальностей(общин)
> Взаимоотношения Базиса и Надстройки стоит рассмотреть именно на примере многонациональной Риги.
Рига не была изолированным анклавом, она сообщалась и сообщается с периферией. И попытка строительства единой нации (причём, заметьте, обострившаяся не в 20-х, а в 30-х, когда кризисом припёрло) проходил точно так же, как и в любой иной буржуазной стране, только с опозданием. Точно такая же инициатива сверху, пропаганда, насильственная ассимиляция через образование и культуру.
>В 1913 году в ней родились два этнических немца барон фон Тизенгаузен и Лоот.Скоро Латвия стала латышской -красных,что дали нивысший по России процент голосов большевикам (72%) изгнали.
Если исключить из тех событий другого пришлого немца по фамилии фон дер Гольц, то изгнание красных выглядит проблематичным.
>Прогрессивная интеллегенция в свете реформ ,в том числе орфографии,В меняла фамилии и имена в обратном порядке домовладелец Берг,становился опять Калниньшем как был крещен немецким пастором,и скульптор Гринберег стал Залькалном.
Я бы не назвал ту интеллигенцию прогрессивной, скорее мещанско-приспособленческой. А новые "прогрессивные" фамилии им настоятельно рекомендовали в правительственных циркулярах.
> В 1933 году эти два гражданина ЛР ощутили себя немцами и убыли в Рейх.
Что подтверждает сказанное мною выше. Калниньш и Гринберг просто временно прогнулись под изменчивый мир.
> И ощушения населения Риги в силу многих причин были другими,более объективными.
Именно, правящий класс всеми доступными методами сформировал общественное сознание.
>Да и традиции студенчества тоже другими.Студенчество для меня,поступившего в Латвийский Госуниверситет в Застойное время, началось с традиционного Факельцуга (факельного шествия) именуемого Днем Арестотеля.
А сколько тогда было пламенных интернационалистов, которые впоследствии стали ярыми националистами, не мне вам рассказывать.
