От Вулкан Ответить на сообщение
К Вулкан Ответить по почте
Дата 23.10.2015 10:55:36 Найти в дереве
Рубрики 11-19 век; WWII; Флот; Версия для печати

Re: Проклятие Проливов. Часть 3, последняя

Приветствую!

Сначала обширная цитата из Зайончковского, которая, как мне кажется, "многое объясняет".

«Я не знаю, — писал Николай Павлович, — каковы твои намерения, но каковы бы они ни были, ты можешь быть заранее уверен, что в случае твоей войны с Турцией это будет равносильно, как если бы турки объявили мне войну. Я поручаю князю Меншикову объявить это в Константинополе, а пока привожу на военное положение 4-й и 5-й корпуса, так же как и Черноморский флот, и мы будем готовы.
Но я очень сожалею об этой печальной необходимости, так как если Оттоманская империя рухнет, что очень возможно, то последствия этого могут быть неисчислимы».
Первые военные распоряжения государя относятся к 15 декабря 1852 года. В этот день он дал собственноручное повеление о сборе резервных и запасных частей 5-го пехотного корпуса, 5-й артиллерийской дивизии и 5-го саперного батальона и о приготовлении всего необходимого для сбора по первому требованию таких же частей 4-го корпуса и запасных эскадронов и конных батарей 4-й и 5-й легких дивизий.
Одновременно с этим императора Николая начала заботить и мысль о том, каким образом будет в крайнем случае лучше всего воздействовать на Турцию в военном отношении, чтобы заставить ее скорее подчиниться нашим требованиям.
Широкий, правильный военный взгляд государя выказался и в этом отношении в его собственноручной записке от 7 января 1853 года4, в которой Николай Павлович излагал свои военные предположения, не стесненные еще никакими дипломатическими тонкостями. Эта записка является крайне интересной еще и в том отношении, что показывает, насколько в наступившей затем войне благодаря сложившейся обстановке и влиянию окружавших лиц личные мысли государя подверглись изменению, и надо полагать, не в нашу пользу.
Разбирая цели, которые следует поставить нашим военным действиям, император Николай полагал, что «чем разительнее, неожиданнее и решительнее нанесем удар, тем скорее положим конец борьбе». Всякая же медленность и нерешительность позволит туркам опомниться, приготовиться к обороне и, кроме того, даст время и французам вмешаться в это дело. «Итак, быстрые приготовления, — заключал государь, — возможная тайна и решительность в действиях необходимы для успеха».
Обращаясь к средствам выполнения поставленной цели, государь полагал, что «сильная экспедиция с помощью флота в Босфор и Царьград может все решить весьма скоро».
Николай Павлович вошел в разбор и необходимых подробностей для выполнения своего задуманного плана.
Даже при условии поднятия нашим Черноморским флотом в один рейс лишь 16 000 человек с 32 полевыми орудиями, необходимым числом лошадей и при двух сотнях казаков, государь считал возможным овладеть, при неожиданном появлении не только Босфором, но и Царьградом.
Для десанта предназначались 13-я и 14-я дивизии с прикомандированными к ним частями. Для скорости они должны были выступить в трехбатальонном составе, доведя их до полного комплекта на счет четвертых батальонов. Артиллерия должна была иметь по одному запряженному зарядному ящику на орудие, а остальные ящики должны быть перевезенными без лошадей.
13-я дивизия в составе 12 батальонов при 32 орудиях предполагалась к посадке в Севастополе, а 14-я, в таком же составе, с прибавлением 5-го стрелкового батальона и двух сотен казаков должна была собраться в Одессе и, если хватит судов, то также сесть на присланную за ней эскадру.
И в Севастополе, и в Одессе предполагалось десанты посадить в один и тот же день и идти на соединение к Босфору. Ежели бы в это время турецкий флот вышел в море, то предполагалось сначала его разбить, а потом уже входить в Босфор. Если бы флот не вышел, то тогда следовало приступить непосредственно к прорыву в Босфор или высадкой в тыл батареям или прямой атакой мимо них на самый Царьград. Первое из этих средств государь полагал более удобным, второе более отважным, но не невозможным.
В случае удачного прорыва предполагалось стать перед городом и требовать безусловной сдачи; в противном случае приступить к бомбардировке и высадке десанта.
Одновременно с этим государя беспокоил вопрос, можем ли мы удержаться в Константинополе в случае появления в Дарданеллах европейского враждебного флота, и полагал, что появление его можно и должно предупредить быстрым занятием Дарданелл.
В таком способе действий император Николай видел лучшее средство к скорому примирению с Турцией5.
Однако вскоре государь признал необходимость не ограничиваться одним десантным отрядом, а приготовить еще и сухопутный отряд, состоявший из всего 4-го корпуса, 15-й пехотной дивизии с ее артиллерией, 5-й легкой кавалерийской дивизии, трех, а впоследствии шести казачьих полков и прочих прикомандированных к ним частей.
Цель действий этого сухопутного отряда не была первоначально точно установлена, но в общем предполагалось, что он займет Придунайские княжества, а может быть, и Болгарию по Троянов вал или до Кюстенджи, а далее будет действовать, смотря по обстоятельствам6.
Десантный отряд государь требовал приготовить немедленно, а сухопутный — к тому времени, когда, по времени года, признано будет возможным его движение.
Вопрос о величине десанта и скорости его перевозки зависел исключительно от подъемной силы и боевой годности нашего Черноморского флота, так как малое развитие торгового мореплавания делало невозможным пользование в значительном размере частными судами. Черноморский флот при нормальных условиях мог поднять и перевезти в один рейс целую пехотную дивизию со всеми тяжестями, собственно ей принадлежавшими. Но при известном напряжении флот этот мог поднять и более значительный десант. Генерал-адъютант Корнилов вложил и в это дело всю присущую ему энергию и уже в феврале 1853 года представил в Военное министерство ведомость перевозочных способов Черноморского флота без ослабления крейсерства у восточного берега и средств обороны Черноморской береговой линии.
Согласно этой записке, черноморцы могли поднять в один рейс: на боевом отряде судов из 28 вымпелов 16 баталонов, 4 батареи при одном зарядном ящике на орудие и 100 казаков и на перевозочном отряде из 33 вымпелов 10 батальонов, 2 батареи, остальные незапряженные зарядные ящики и 100 казаков. Таким образом, наибольшая сила всего десантного отряда, перевозимого в [651] один рейс, определялась в 24 батальона пехоты, 1 стрелковый, 1 саперный батальоны, 6 батарей восьмиорудийного состава и 200 казаков с их лошадьми.
Во исполнение этой Высочайшей воли был составлен подробный доклад, лично рассмотренный и исправленный государем императором, с предположениями о снаряжении десантного и сухопутного отрядов для действия в Турции. Для осуществления этого плана в состав десантного отряда включались 13-я и 14-я пехотные дивизии с их артиллерией, 5-й стрелковый батальон, три роты 5-го саперного батальона, 2 гарнизонные артиллерийские роты и прочие мелкие части. Общая численность отряда при выступлении полков в трехбатальонном составе определялась в 32 тысячи, а в четырехбатальонном — в 40 тысяч при 64 орудиях.
Сборными пунктами десантных отрядов назначались: Севастополь для 13-й дивизии и Одесса для 14-й дивизии; они могли собраться сюда в полной готовности к 1 апреля, но только в трехбатальонном составе. При войсках должен был быть шестинедельный запас продовольствия и фуража.
Вообще, по общему подсчету, для Севастопольского десанта предназначалось судов всевозможных размеров, как военных, так и частных, 124, которые могли высадить на шлюпках в один раз 4250 человек, и для Одесского — 146 судов, высаживавшие в один раз 4710 человек14.
По предварительному расписанию сухопутные войска садились на суда, по возможности, целыми строевыми частями, причем войска, назначаемые для первых боевых действий, по преимуществу предполагалось посадить на фрегаты, чтобы при высадке весь десант мог быть в два рейса на берегу15.
Одновременно с этим делались распоряжения и по сформированию сухопутного отряда. В состав его предназначались остальные части 5-го пехотного корпуса и весь 4-й корпус с прикомандированными к ним частями. Если бы потребовалось скорое начало военных действий, то сухопутный отряд частью должен был выступить в трехбатальонном составе полков и в восьми-орудийном составе батарей.
Он подразделялся на авангард или передовой отряд (из частей 5-го корпуса), силой в 12½ батальонов, 32 пеших орудия, 32 эскадрона, 18 сотен, 16 конных орудий и понтонный парк, общей численностью около 25 тысяч человек, и главные силы (4-й корпус) силой в 50 батальонов, 144 пеш. орудия, 32 эскадрона, 36 сотен, 16 конных орудий и понтонный парк, общей численностью около 75 тысяч человек.
Нельзя не остановиться на этом первом грандиозном по идее и решительном по замыслу военном плане императора Николая. Возможность перекинуть в три дня на берега Босфора десант в [652] 32—40 тысяч человек с целью бомбардирования, а может быть, и занятия Константинополя — это та конечная цель, которая должна была соответствовать предназначению нашего Черноморского флота, а также оправдывать затраты на его содержание, и в то же время цель, которая была по силам нашим черноморцам того времени. Быстрая, одновременная перевозка войск из Одессы в Севастополь и из Севастополя на Кавказ при далеко не полном напряжении сил нашего флота, имевшая место осенью 1853 года, служит этому лучшим доказательством.
При неожиданности самого предприятия, нравственном и материальном превосходстве русского флота над турецким, плохом состоянии укреплений Босфора и существовавшем еще в большей мере разногласии между западными державами план императора Николая нельзя не признать решительным и даже рискованным, как и всякое подобное предприятие, но рискованным в таких пределах, когда риск не преобладает над расчетом; зато в случае удачи этот план мог быть самым плодотворным по своим результатам.
То состояние, в котором в начале 1853 года находилась еще совершенно не подготовленная к войне Турция, внушительная сила нашего десанта, поддержанного всем Черноморским флотом, и занятие нами Дарданелл делали почти вероятным прекращение русско-турецкой распри в самый короткий срок и ставили нарождавшихся союзников Порты, также не подготовленных еще к борьбе, в печальную необходимость примириться с существовавшим уже фактом. Если бы даже западные державы и объявили нам войну, то мы имели бы в своих руках отличную позицию, которую до сосредоточения союзниками своих сил могли достаточным образом укрепить и усилить. Недаром князь Варшавский, хотя и несколько поздно, находил мысль государя занять Босфор великой, полагая, что «таким образом не только война сразу была бы окончена, но можно было бы сделать и завоевания в Европейской Турции».
Однако изложенный выше план не встретил поддержки со стороны князя А. С. Меншикова. Ознакомившись ближе с положением дел на самом месте предполагаемых действий, князь Александр Сергеевич в письме от 12 (24) марта из Константинополя19 сообщал государю, а генерал-адъютант Корнилов 19 марта — великому князю Константину Николаевичу для всеподданнейшего доклада свои мысли о затруднительности морского предприятия непосредственно на Босфор.
Признавая турецкий флот малоспособным для действия на море, но могущим быть употребленным в числе 5 кораблей и 7 фрегатов для защиты проливов, а укрепления Босфора легко проходимыми при благоприятных условиях для нашего Черноморского флота, автор записки полагал, что наш флот может отстоять Дарданеллы от какого угодно неприятельского флота, заняв при помощи десанта дарданелльские укрепления и имея примерно дивизию на полуострове Гелеспонт. Что же касается сухопутной высадки для занятия Босфора, то князь Меншиков и В. А. Корнилов полагали для этого подходящими только два пункта — около Буюк-Дере и, в случае особой надобности, близ с. Килиос. Это последнее селение, находящееся на Европейском берегу, верстах в шести от входа в Босфор, открыто для господствующих северных ветров, которые могут сделать высадку невозможной. Что касается закрытого рейда Буюк-Дере, то он не представлял таких неудобств, но требовал предварительного овладения береговыми укреплениями как для входа на рейд, так и для удержания его при помощи флота в своих руках. А это, в свою очередь, требовало, по мнению князя, сильного десантного отряда.
Как обязательное условие успеха предприятия против Константинополя князь Меншиков считал необходимым сохранение глубокой тайны и даже распускание ложных слухов, но, прибавлял он, турки уже слышали о наших приготовлениях к экспедиции в Босфор и принимают ряд мер к укреплению пролива, для которого природа сделала все, чтобы малейшее толковое распоряжение могло затруднить всякое предприятие.
Одновременно с этим автор указывал другой план действий, а .именно произвести высадку в Варне или Бургасе, откуда действовать на Константинополь и с сухого пути, и с моря. Варненский рейд был знаком нашим морякам еще с кампании 1828—1829 годов, что же касается Бургаса, то князь Меншиков особо рекомендовал его для этой цели. Удобное место для высадки и ряд отличных по направлению к Босфору боевых позиций для нашего флота на рейдах Чингане, Искамеи и Фаросе, «на которых можно безбоязненно ожидать атаки какого угодно сильнейшего неприятеля», особенно привлекали светлейшего князя. Овладеть же Константинополем в таком случае предполагалось с сухого пути движением нашего корпуса через Айдас, причем подвоз для войск всего необходимого обеспечивался бы нашим флотом.

Итак, что мы видим?
Предполагается три эшелона по 16 тыс. человек. В идеале группировка доходит до 40 тыс. при 40 орудиях. Опять интересен именно анклав, но на этот раз только около Босфора, про Дарданеллы речи не идет.
Итак, первое, что хотелось бы отметить - захват Босфора - это отличная оборонительная позиция. Почему? Давайте разберем.
Прежде всего - течение. На поверхности оно направлено из Черного в Мраморное море, и скорость его составляет 2 м/с или 7.2 км/ч. Из описания: "Турки называют стремительный поток пролива «Шейтан акантысы», что переводится как «чертово течение. «Шейтан» особенно начинает свирепствовать с наступлением весны, и таянием снегов в бассейне Дуная. В это время своей максимальной скорости достигает и течение пролива. Голубые потоки вод стрелой начинают нестись вдоль берегов, что приводит к вскипанию воды как в котле на самых узких его участках." О том, как англо-французы форсировали Босфор и Дарданеллы, можно слагать отдельную оду. ""Союзные флоты находились в Дарданеллах, но было ясно, что неблагопритяные ветры и течения не позволят им достигнуть Костантинополя раньше, чем Черноморский флот спустится по Босфору, и что флоты надо перебросить севернее. 22 октября корабли, подняв якоря, попытались пройти вверх по проливу, парусные линейные корабли шли на буксире. Но их ждало разочарование. «Шарлемань» с «Вальми» на буксире счел противное течение столь сильным, что прекратил буксировку еще до того, как прошел пролив сам. Британский mixte «Санспарей» попытался буксировать угольщик, но также потерпел неудачу. Успехом закончились лишь две попытки буксировки: самый мощный (650 л. с. ) во французском флоте колесный пароходофрегат «Гомер» отбусировал «Иену» - хотя и очень медленно. «Наполеон» же, взяв на буксир французский флагман «Виль де Пари» (Ville de Paris) с впечатляющей легкостью преодолел пролив, оставив позади большинство французских и все британские корабли. Союзникам пришлось ждать благоприятного ветра, чтобы войти в Босфор."" Что получилось в результате? "Наполеон" основательно посадил машины при форсировании Босфора без помощи парусов. Дело в том, что Наполеон 3-й хотел перещеголять англов и приказал пройти Босфор, который имеет сильное течение в Мраморное море, на машинах. Удалось такое действо осуществить только после 4 попытки, на 3-й день.
Теперь вопрос - Что в этот момент смог бы сделать 90-пушечный Наполеон в самом проливе Босфор против хотя бы одного 120-пушечного корабля Черноморского флота?
Таким образом, захватывая Константинополь и обустраивая военно-морскую базу в Стамбуле (переводя туда флот) мы в известной степени нивелируем преимущество противника в винтовых ЛК.
Кроме того, не стоит забывать и вот что. Паровая машина того времени - вещь капризная. Несколько попаданий, сбитые трубы, повреждение - и перед нами вместо винтового - парусный ЛК. Со всеми вытекающими.
Не будем забывать также и о географии. Крым, Евпатория, где высаживались союзники - это степь, голая и ровная, как блюдечко. А вот что представляет из себя рельеф в байоне Босфора и Дарданелл:
https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/thumb/e/e4/Istambul_and_Bosporus_big.jpg/280px-Istambul_and_Bosporus_big.jpg


Впечатляюще, правда?
То есть с севера, где можем высаживаться мы - низинные участки, а вот со стороны Дарданелл, откуда идут союзники - одни сплошные горы и пригорки.
Давайте вспомним и про логистику по сравнению с Крымом. Там припасы и провиант шли по рекам, а далее перегружались на воловьи упряжки и везлись от Перекопа к армии и Севастополю.
Здесь же у нас припасы с речных судов перегружаются на морские и морем перевозятся к Стамбул. Если выбирать между воловьими упряжками, и снабжением морем, даже с его штормами и непогодой - я бы выбрал море. 600-тонное судно берет грузов как минимум 600 тонн. Грузоподъемность телег составляет 750 кг, то есть, чтобы перевести 600 тонн груза - потребуется 750 телег. Доказательство очевидно.
Ну и последнее - не стоит забывать, что сражаясь в Стамбуле мы не допускаем врагов в собственно наши земли. Даже если мы его потеряем - ну он нам и не принадлежал.
Но тут вопрос - потеряем ли?
Ибо надо вспомнить внешнеполитическую составляющую перед Крымской войной. Весной 1853 года Пальмерстон предлагал России сократить флот до 6 ЛК и 6 ФР, чтобы избежать войны. В этом случае он обещал удержать Францию от военных действий, угрожая в случае конфликта встать на сторону России. Мысль Пальмерстона абсолютно логична и понятна - турки вместе с Египтом имели 9 ЛК и 9 ФР. Снижая количество наших кораблей Англия гарантировала, что не увидит их в Средиземном море.
Вообще Англия была блохой, вцепившейся во французский хвост, ибо войны с Россией хотела именно Франция. Именно французы извлекли из архивов султанский указ 1740 г., предоставлявший католическому духовенству заботу об уважаемых храмах Иерусалима и Вифлеема, и настояли на восстановлении его действия. Православный причт, представлявший громадное большинство "восточных христиан", был возмущен. Вмешалась российская дипломатия: в условиях стремительной утраты влияния единственной точкой опоры самодержавия оставалось право царей на покровительство православным.
Собственно, так начиналась Крымская война. А теперь давайте представим, что происходит военный демарш - внезапная и стремительная операция по захвату Босфора и Стамбула. Рискнул бы Наполеон III в таких условиях пойти на обострение? Большой вопрос. Но даже если бы и рискнул - как мы выше проанализировали, ситуация была бы по начальным условиям для нас лучше, чем реал.

Ром, плеть и содомия - вот и все традиции Королевского флота