Родом из спецназа ГРУ.
«Парламенская газета» 16 апреля 2002 года
Валерий Журавлев. Волгоград
В свои 35 лет от роду старший следователь прокуратуры Центрального района Волгограда, подполковник запаса Игорь Самохин имеет завидный «иконостас» боевых наград: орден Красного Знамени, два ордена Красной Звезды, высшую награду Афганистана «Звезда Ахмад-шаха», медали «За отвагу», «За боевые заслуги», «За ратную доблесть». Однако, как утверждают служившие с ним рядом люди, государство отметило бывшего выпускника Алма-Атииского высшего командного училища пограничных войск КГБ СССР Игоря Самохина лишь за малую толику его ратных дел, о которых и до сей поры ходят легенды.
ДЕЛО БЫЛО в Афганистане. Группа лейтенанта Самохина получила задание глубоко в тылу перехватить караван с наркотиками и оружием. Засаду расположили невдалеке от кишлака, население которого благосклонно откосилось к «шурави» (так звали советских солдат в этой стране). Три дня и ночи за камнями прятались двенадцать спецназовцев. А когда в ущелье наконец стало заметным какое-то движение, то кровь в жила» застыла: к кишлаку шел не караван, а боевой отряд — не менее 300 вооруженных до зубов душманов в сопровождении шести бронетранспортеров и еще нескольких машин,
Произошло неожиданное. Этот отряд шел наказать кишлак за симпатию к русским. Всех мужчин могли просто вырезать. Что делать?
По всем расчетам выходило, что устоять перед такой силой группа Самохина не сможет. А пока вызовешь подкрепление, пройдет не менее двух часов, прежде чем подоспеют борты огневой поддержки.
Военный совет продолжался недолго.
— В данном случае я не могу принимать решение единолично, — сказал Самохин, оглядывая своих подчиненных. — Приказа защищать кишлак у меня нет. Мы должны перехватить караван с наркотиками и оружием, который будет проходить здесь. Однако ситуация столь непроста, что я хочу знать мнение каждого из вас. Если мы сейчас отступим, душманы, не найдя в кишлаке своего разведдозора, который мы уничтожили, просто сравняют его с землей. Прошу высказать свои соображения по существу и очень коротко.
— Командир, о чем тут говорить? — откликнулся прапорщик Мещеряков. — Когда русский офицер бросал в беде союзников, спасая свою шкуру? Я предлагаю дать бой этим шакалам и показать, на что способен советский спецназ...
Бой был скоротечным и страшным. Душманы откатились назад в ущелье, оставив на поле боя более 70 трупов. Второй атаки уже не последовало. Как донесла потом агентурная разведка, душманы были убеждены, что у кишлака они столкнулись с крупным десантом, который ночью здесь высадили вертолеты советских войск.
— Для меня эта история имела неожиданное продолжение, — улыбается старший следователь прокуратуры Центрального района I Волгограда Игорь Самохин. — Население кишлака (извините, я и сегодня не имею права его назвать) не забыло своих спасителей. Через полгода после того боя в место расположения нашей группы приехал высокий чин из правительства ДРА и вручил мне высшую награду страны — «Звезду Ахмад-шаха». Насколько я знаю, в России таких орденов наберется не больше пятнадцати.
— И это все, чем был отмечен подвиг вашей группы?
— Все. Работа спецназа ГРУ была невидной. Никаких следов после себя мы не оставляли, никакой информации о нас никому не давали. Нас просто не было! Мы не су-щест-во-ва-ли!
— Извините, Игорь Валерьевич, но мне кажется такое положение дел несправедливым.
— А я считаю, что все нормально. То была обычная мужская работа профессионала. Или вы считаете, что я и мои ребята поехали в Афганистан «ловить себе на грудь» награды? Отнюдь! Я ехал туда исполнять свой долг и отработать на полную катушку то, чему меня учили. А тот злосчастный караван с наркотиками и оружием мы перехватили три дня спустя. По сравнению с прежней операцией эта показалась легкой прогулкой, хотя караван вели умудренные богатым боевым опытом проводники...
КТО ВОЕВАЛ в Афганистане, наверняка помнит ущелье Мормоль, в переводе означающее «Ущелье смерти», — вспоминает Самохин. — Время от времени по нему шли колонны советских войск с оружием, горюче-смазочными материалами и продовольствием и попадали под прицельный огонь крупнокалиберных пулеметов, разбросанных по отрогам ущелья. Поскольку дорога внизу была очень узкой, развернуться там было негде — с одной стороны скалы, а с другой — пропасть метров в 500 глубиной. Наши войска несли здесь большие потери. Спецназу ГРУ было приказано ликвидировать огневые точки.
Легко сказать, но как это сделать? Ведь в каждой точке сидели до десяти вооруженных до зубов боевиков. Подходы к ним прикрывали минные поля. Однако если и преодолеешь их, то при первом же выстреле на помощь к душманам придут группы поддержки, прячущиеся до поры до времени в близлежащих пещерах. Не имею права раскрывать «технологию» работы спецназа ГРУ, но скажу следующее. За две недели все огневые точки прекратили свое существование без единого выстрела. Тем самым разведчики лишний раз доказали простую истину: «Нож в руках спецназовца опасней пулемета...»
ЧЕМ БОЛЬШЕ я слушал своего собеседника, тем отчетливее понимал простую вещь. Говоря об обычной мужской работе,только об одном эпизоде, которого вполне хватило бы на целую книгу приключенческого жанра, Самохин нисколько не рисовался. Речь шла о самой обычной для него шкале ценностей, к которой он привык с детства. И тому есть простое объяснение. Ведь появился он на свет на горной заставе, расположенной под пиком высоченного Хан-Тенгри, и его отец капитан Валерий Самохин был начальником этой заставы. Именно он с малых лет привил сыну неписаные законы русского офицерства: «В службе — честь» и «Не до ордена, жила бы Родина»...
Родительские наставления пошли впрок. И не только в идейном плане. Уже в шестнадцать лет Игорь отрапортовал отцу о том, что стал мастером спорта по дзюдо. Отменная закалка духа и тела очень помогла пареньку во время учебы в Алма-Атинском высшем командном училище пограничных войск КГБ СССР, которое он успешно окончил. Очевидно, уже там перспективного лейтенанта присмотрели отцы-командиры из ГРУ и взяли Игоря Самохина к себе.
Отслужив после Афганистана несколько лет на Курилах и Камчатке, Игорь Самохин во время первой чеченской кампании оказался в прокуратуре Кавказского особого пограничного округа под началом нынешнего прокурора Чечни Всеволода Чернова. Однажды он вызвал Самохина и объявил:
— В пограничном отряде, расквартированном в Назрани, похищено большое количество оружия. Разберись и верни стволы на место!
Вскоре по агентурным данным стало известно: оружие находится в одном из частных домов небольшого чеченского городка Серноводска. Однако добыть его обычным путем не представлялось возможным. В то время здесь тайно располагался госпиталь боевиков, и все это место тщательно охраняли. И тогда Самохин придумал совершенно неожиданный ход.
Он одел штатский костюм, украсил его своим самым красивым галстуком и на личной «шестерке» да еще с алма-атинскими номерами поехал в Серноводск «играть смертельный номер в одиночку». На контрольно-пропускном пункте прокурорский «жигуленок» остановил шлагбаум. Вокруг человек 40 чеченцев, вооруженных до зубов.
Перехватывая инициативу, Самохин — а его лицо в то время украшала роскошная черная борода — выскакивает из машины и начинает поливать боевиков отборнейшим матом.
— Вы что тут, мать вашу, не даете проехать командиру!
Оторопевшие боевики открыли шлагбаум. Не буду пересказывать дальнейшие, попрежнему секретные подробности «смертельного номера». Скажу лишь одно. Также беспрепятственно проехал Самохин и обратно через чеченский КПП с солидным «багажом» из ручных пулеметов, автоматов, изъятых им в городке. И только подъехав к Назрани, почувствовал, как спадает чудовищное нервное напряжение, и ощутил струйки холодного пота по всему телу. Нашел ближайший телефон высокочастотной связи, позвонил Чернову:
— Всеволод Георгиевич, все нормально. Оружие привез...
Хорошо, - ответствовало начальство. — Молодец!
Ну откуда было знать Чернову, каким способом вернул его подчиненный оружие. Позже, всетаки узнав подробности, Чернов рассвирепел за «бесшабашный риск», проявленный капитаном, и даже хотел влепить ему выговор за то, что тот... не составил протокол выемки оружия.
ТРИ ГОДА НАЗАД Самохин ушел на пенсию из Вооруженных Сил и приехал в Волго-град, Получает вполне приличную по нашему времени пенсию. За время работы в прокуратуре Центрального района раскрыл десятки очень сложных преступлений. Немудрено. Ведь в свое время к первому своему высшему образованию Игорь добавил второе, окончив Московскую государственную юридическую академию. После учебы через некоторое время защитил, как говорится, «на ура» кандидатскую диссертацию по теме «Защита прав участников уголовного процесса в меж-дународном праве». У него нет ни одного прекращенного дела. Все они находятся в суде. Ни одного оправдательного приговора «подопечные» Игоря не получили. В общем, пашет он на следовательской стезе, как трактор, денно и нощно, и жена не без оснований ревнует его к работе как к своей самой опасной сопернице.
